Жан-Мишель Фродон: «Мы не хотим захлопывать дверь»

Беседу ведет Инна Кушнарева

Жан-Мишель Фродон

Инна Кушнарева. Как вы определите специфику журнала «Кайе дю синема»?

Жан-Мишель Фродон. Кайе«- это ежемесячный журнал, задачей которого является критическая работа, направленная на то, чтобы понять актуальное состояние кинематографа, а вместе с ним и сегодняшнее состояние мира. Кино, которое защищает наш журнал, — это те режиссеры, чьи фильмы мы привезли на Дни «Кайе дю синема» в Москве: Жан-Мари Штрауб и Даниель Юйе, Бенуа Жако, Ален Гироди, Николя Клоц, Абделлатиф Кешиш. Программа — серия гипотез о мире, не ограниченная жесткими рамками.

В ней и комедии, и фильмы ужасов, и музыкальные фильмы.

Инна Кушнарева. Известно о давнишнем соперничестве «Кайе дю синема» с другим французским киножурналом — «Позитиф». Возникает ли сейчас такая же бурная полемика, как раньше? В чем разница между подходами к кинематографу у «Кайе» и «Позитиф»?

Жан-Мишель Фродон. Теперь страсти уже поутихли. Сейчас мы защищаем одни и те же фильмы. Например, последние фильмы Жака Риветта или Маноэла ди Оливейры. Но «Кайе дю синема» с помощью кино, через кино всегда стремился размышлять о мире в целом. Подход «Позитиф» более описательный.

Инна Кушнарева. По вашему мнению, история «Кайе дю синема» единая и непрерывная или же в ней были какие-то кардинальные разрывы?

Жан-Мишель Фродон. Я совершенно убежден в том, что история журнала была единой на протяжении всех лет его существования. Просто журнал менялся вместе с окружающим миром, менялось время. «Кайе» всегда был открыт реальности.

Инна Кушнарева. У «Кайе» возникают проблемы с прокатчиками, с продюсерами фильмов?

Жан-Мишель Фродон. Конечно, случаются обиды. Некоторые режиссеры и продюсеры говорят: «На моем следующем фильме вас не будет!» Иногда возникают небольшие проблемы с теми, кто занимается рекламой. Но сейчас у «Кайе», входящего в издательскую группу «Ле Монд», стабильная финансовая ситуация. Мы достаточно неуязвимы.

Инна Кушнарева. А бывает, что журнал упрекают в излишнем интеллектуализме? Или французская публика и французские читатели резко отличаются в этом отношении от читателей, скажем, наших, российских?

Жан-Мишель Фродон. Это сложный момент. Интеллектуальный уровень журнала высокий. Но мы стремимся не отталкивать читателей, среди которых сейчас, например, много студентов или учеников лицеев, изучающих кино. Мы не хотим захлопывать перед ними дверь. Не хотим быть слишком теоретичными или впадать в абстракцию. Стараемся подобрать понятные слова и ясные термины для обозначения тех или иных явлений. Эта установка отражена в структуре журнала. У нас есть рубрика «Реплики» (Repliques), сложная по своим референциям и проблематике. В то же время есть более доступные разделы — в них печатаются журналистские по своей природе материалы, посвященные кино. Мы стремимся найти равновесие.

Инна Кушнарева. А кто сегодня, по вашему мнению, интересно работает в области теории кино?

Жан-Мишель Фродон. Философ Жак Рансьер1, часто выступающий в нашем журнале. Мари-Жозе Мондзен, она тоже философ, занимается проблемой визуальности. И сильные историки кино. Например, есть серьезная публикация в нашем апрельском номере в связи с недавно вышедшей книгой Сильви Линдерперг, которая посвящена истории создания и анализу фильма Алена Рене «Ночь и туман», этапного в осмыслении Холокоста. Это очень интересная и важная работа.

Инна Кушнарева. А работы Делёза о кино до сих пор актуальны?

Жан-Мишель Фродон. Да. Недавно в Париже прошел большой коллоквиум, посвященный работам Делёза о кино. Важно, что это мысль, работающая изнутри кинематографа. Делёз был в курсе всего, что происходило в кино и в кинокритике, у него можно найти массу ссылок на самые разные тексты о кино. Этим он существенно отличается от многих других теоретиков, социологов, философов, экономистов, культурологов, которые просто используют кино для иллюстрации своих теорий. Например, от Жижека, хотя он много смотрит, любит кино. Или можно вспомнить недавний ажиотаж вокруг «Матрицы». Должна быть восприимчивость по отношению к экранному зрелищу. Нельзя рассматривать кино только как объект приложения философских теорий. У Делёза и Рансьера есть эта восприимчивость. Они пишут про кинематограф, находясь внутри него.

Инна Кушнарева. Рансьер как-то заметил, что Делёз смотрел отнюдь не все фильмы, которые упоминаются в его «Кино-1» и «Кино-2»…

Жан-Мишель Фродон. Да и Годар смотрел не все фильмы, о которых писал и на которые ссылался…

Инна Кушнарева. А Жан-Люк Нанси, когда он пишет о Киаростами?

Жан-Мишель Фродон. Нанси — значительный философ, и меня он сейчас больше всех интересует. Но вы знаете, что они с Киаростами написали книгу о кино2. И выснилось, что Нанси — иногда удивительно наивный зритель. Киаростами — вот кто настоящий философ кино.

Инна Кушнарева. В вашей программе «12 предложений по реорганизации французского кино», вышедшей в апрельском номере журнала, вы пишете о формате art et essai, об артхаусе, отношение к которому необходимо пересмотреть…

Жан-Мишель Фродон. Art et essai — это этикетка, которая приклеивается к фильму, в соответствии с ней он должен прокатываться в специальной сети кинотеатров art et essai. А в этих кинотеатрах в результате идут те же самые коммерческие картины, что и везде. Артхаус в данном случае — это вопрос о государственной поддержке и субсидиях.

Инна Кушнарева. Раз уж мы заговорили о лейблах: авторское кино, cinйma d?auteur, этот известный «активистский» термин, — одна из основополагающих идей «Кайе» с самого начала истории журнала. Используете ли вы еще этот термин?

Жан-Мишель Фродон. Я не люблю этот термин. Он очень расплывчатый, неопределенный. Просто стандартизированная этикетка. Теперь мы предпочитаем говорить об авторских фильмах, а не авторском кинематографе. Должна быть печать автора, субъективное видение, личная, индивидуальная попытка представить мир. Вот это интересно. В качестве примеров современных авторов могу назвать тех же Риветта и Ди Оливейру или Бенуа Жако, чей фильм «До скорого» мы представили в программе Дней «Кайе дю синема» в Москве.

Инна Кушнарева. А Франсуа Озон, фильмы которого, в отличие от работ названных вами режиссеров, неизменно попадают в российский прокат?

Жан-Мишель Фродон. Да. Он, конечно, автор. Хотя он и не относится к тем режиссерам, чьи фильмы мы защищаем. Но кино Озона — это кино Озона, независимо от жанра, в котором он снимает, комедия это, драма или триллер… К сожалению, политика «Юнифранс»3 привела к перекосам в представлениях о современном французском кино. Эта организация представляет только Озона или «Париж, я люблю тебя». Как если бы этими фильмами исчерпывалось все, что нужно продвигать за рубежом. Мы же в свою очередь хотим показать, что это далеко не все, что есть в современном французском кино. Поэтому, повторю, мы привезли в Москву фильмы Абделлатифа Кешиша, Николя Клоца, Жан-Мари Штрауба, Бенуа Жако. На «Увертку» Кешиша, кстати, вначале никто, кроме нас, внимания не обратил, хотя это достаточно традиционный фильм. Уже потом «Юнифранс» взялся его продвигать в мире, фильм пользовался успехом.

Инна Кушнарева. Вы показали в Москве две важнейшие политические картины недавнего времени — «Рану» Клоца и «Увертку» Кешиша. Какую политику вы предпочитаете: ту, что защищает «Рана» или ту, что отстаивает «Увертка»?

Жан-Мишель Фродон. И ту и другую. Обе. Это два очень разных метода открытия пространства, размещения в нем тел, голосов, речи. Но их политическое значение и их политическое письмо сопоставимы.

Инна Кушнарева. Письмо в бартовском смысле? Можно ли сказать, что французский кинематограф, который пропагандирует «Кайе», — это кинематограф письма, йcriture?

Жан-Мишель Фродон. Да, действительно, это кино, которое мыслит отнюдь не диалогами.

Инна Кушнарева. А вам самому никогда не хотелось снять фильм?

Жан-Мишель Фродон. Никогда. Да, из «Кайе» все время кто-нибудь переходит в режиссуру. В Канне почти всегда бывает представлен хотя бы один фильм, снятый бывшим критиком «Кайе». В этом году свою новую картину, например, показывает Оливье Ассаяс. Но лично я всегда хотел только писать о кино.

Инна Кушнарева. Вам наверняка уже не раз задавали этот утомительный вопрос: кто сейчас, по вашему мнению, самые актуальные режиссеры в мировом кинематографе?

Жан-Мишель Фродон. Списки — это важно. Они указывают направление, позволяют сориентироваться. Перечислю некоторые имена: Дэвид Линч, Гас Ван Сент, Хоу Сяосянь, Аббас Киаростами, Арно Деплешен, Цзя Чжанкэ, Апхичатпонг Вирасетакун, Педро Коста, Оливье Ассаяс, Александр Сокуров…

Инна Кушнарева. «Кайе» еще вернется в Москву?

Жан-Мишель Фродон. Да, обязательно. Опять привезем фильмы. Кроме того, скоро на сайте «Кайе» станут появляться переводы по крайней мере двух статей из текущего номера журнала на русский язык.

1 Жак Рансьер — один из авторитетнейших современных французских философов. Его специализация — вопросы, связанные с политикой и эстетикой. В 2001 году вышла его книга «Кинематографическая басня», посвященная специфике кинематографа и месту, которое он занимает по отношению к другим видам искусства. — Здесь и далее прим. И. Кушнаревой.

2 Речь идет о книге Жан-Люка Нанси «Очевидность фильма», посвященной кинематографу Аббаса Киаростами и включающей пространное интервью Киаростами.

3 «Юнифранс» — организация, подчиненная Министерству культуры Франции и занимающаяся продвижением французского кино в зарубежных странах.