Все со всеми. Сценарий

№8, август
Денис Червяков

Фото Е.Епанчинцева

Часть первая

Кафе в провинциальном городе. Людмила в ударе. Она пьяней всех и веселей всех. Это не нравится Игорю, ее мужу. Он демонстративно не участвует в разговоре и смотрит по сторонам, на музыкантов и официанток. По другую сторону стола сидит еще одна семейная пара, вечные друзья: Володя и Светлана. Всем немного за сорок.

Л ю д м и л а. Я им сегодня предложила игру — кто кем хотел бы родиться в прошлой жизни. Из исторических персонажей, разумеется. Надеялась открыть в ком-нибудь что-нибудь совсем неожиданное. Что по молодости они еще стараются прятать. Володь, вот ты чью жизнь хотел бы прожить?

Потом они ехали в автобусе. Сидели рядом. Оба дремали. Доехали. Игорь открыл глаза, толкнул в плечо Светлану. Она проснулась. Вышли из автобуса.

И г о р ь. Там у меня в столе духи твои.

С в е т л а н а. Забрала уже, чувствительный мой.

Светлана пошла в сторону ближайших домов.

И г о р ь. Свет, до завтра?

Светлана, не оборачиваясь, махнула рукой. Игорь направился к светофору. Перешел дорогу.

Светлана вошла в квартиру. В комнате горели свечи. Это было видно отсюда, из прихожей. Не разуваясь, Светлана заглянула в комнату. Володя, увидев жену, поднялся с дивана. Свежая голубая рубашка.

С в е т л а н а. Что это?

В о л о д я. Курица, торт, шампанское, цветы.

С в е т л а н а. Да я вижу… (Вздохнула.) Ох, господи… Ладно, сейчас помою руки.

Потом сидели за столом. Светлана ела. Володя сидел перед пустой тарелкой и смотрел на жену.

В о л о д я. Я хотел тебя встретить. Потом вспомнил, что ты не любишь сюрпризов.

Светлана положила вилку.

С в е т л а н а. Володь, объясни, а. Я ни черта не понимаю.

Володя подлил Светлане шампанского.

В о л о д я. Конечно… Я как-то вернулся из Германии. Примерно полгода назад. Прилетел не утром, как должен был, а вечером накануне. Билетов других не было. Открыл дверь, а в коридоре стоят его туфли… Ровненько так.

Света глотнула из фужера. Закурила.

С в е т л а н а. Игоря?

В о л о д я. Ага.

С в е т л а н а. И где ты был до утра?

В о л о д я. Какая разница?

С в е т л а н а. Зачем?

В о л о д я. Ладно. Знаю я эту твою манеру. Я теперь тебе задаю вопросы. Вернее, один-единственный вопрос. Ответь, пожалуйста.

С в е т л а н а. Дурак ты, дурак, Вовка. Он пришел, потому что с Людкой поссорился. Он вообще-то к тебе шел пореветься. Оказывается, не знал, что ты уехал. Это уж тебе лучше знать, почему. Он плакался, я слушала. Он напился и ушел домой. Что еще рассказать? Не мог спросить, если уж зайти побоялся?

В о л о д я. Я не побоялся. Я не знал, что мне придется делать, если что.

С в е т л а н а. Ну понятно. Почему потом-то не сказал?

В о л о д я. Думал, что все примерно было, как ты рассказала.

С в е т л а н а. И что?

В о л о д я. Вчера.

С в е т л а н а. О-о…

В о л о д я. Не причитай, пожалуйста!.. Подожди… Я расскажу… Я хотел следить. Поймать. Не знаю… Потом понимал, что это мерзко. Я наблюдал за тобой, слушал, как ты говоришь по телефону, какая ты приходишь. Но это ерунда. Надо было быть объективным. А как? Пытался заставить себя вообще об этом не думать. И вида еще не показать. Спросить тоже хотел. Не спросил. Все равно грызло: работают вместе, видятся каждый день. Опять хотел следить. Уже пошел и, слава богу, вовремя спохватился. Пока вчера не увидел вас вместе…

С в е т л а н а. Ну говори, говори.

Володя опустил глаза.

В о л о д я. Вы обнаглели, Светка. Понимаешь? Вы потеряли самоконтроль.

С в е т л а н а. Ну это я поняла. Я вот этого так и не поняла. (Кивает на стол, берет в руку бутылку шампанского, подливает себе.)

В о л о д я. Не так все пошло. Не так.

Володя вышел из комнаты. Светлана еще посидела. Затем вышла. Володя сидел в кухне.

В о л о д я. Извини. Думал, буду уговаривать тебя ко мне вернуться. Не вышло.

С в е т л а н а. Что не вышло?

В о л о д я. Я тебе рассказывал, как я в школе врал, что у меня многосо-сковость… Патологическая нужда на себя наговаривать. Подсознательная ущербность…

С в е т л а н а. Романтик ты мой лысеющий.

Она обняла его голову.

В о л о д я. Понимаешь, я же не прокурор, я твой муж, мне улики не нужны.

С в е т л а н а. Ну извини, если дала тебе повод.

В о л о д я. Врешь ты все… Давай целоваться.

С в е т л а н а. Давай. Не пропадать же зря такому шикарному ужину.

В о л о д я. Я на свою согласен. С поправками.

С в е т л а н а. А поправка — это я?

В о л о д я. Нет.

Л ю д м и л а. Ну, во-первых, ты еще не исторический персонаж…

С в е т л а н а. Это уж точно.

Л ю д м и л а. Игорь?.. Игорь?!. (Игорь делает вид, что не слышит.) Ладно… Свет, ты как?

С в е т л а н а. Мужчиной.

В о л о д я. Историческим?

С в е т л а н а. Любым. Мужиком, мужиком, мужиком…

И г о р ь. Вов, я бы обиделся.

В о л о д я. Зачем? Чужая-то потемки, а родная — втройне.

Л ю д м и л а. Все с вами ясно. Внимание, горжусь: мой студент по фамилии Иванов изъявил желание родиться Иисусом Христом… Двоечник, шпана, последняя парта…

С в е т л а н а. Людка, а у тебя в классе вообще симпатичные студентики есть?

Л ю д м и л а. Да они у меня все… красавцы.

С в е т л а н а. Меня б туда. Завучем.

В о л о д я. И что?

С в е т л а н а. И ничего!

Володя, человек по природе неконфликтный, пожал плечами и еще колбаски съел, водки налил…

И г о р ь (Людмиле с вызовом). Ну а ты-то сама?

Л ю д м и л а. Я хотела бы много жизней прожить… Ну, для начала, например, куртизанкой.

И г о р ь. Проституткой, что ли?

С в е т л а н а. И ты это сказала студентам?

Л ю д м и л а. Ну, а если и да?

И г о р ь. Дура. Водку трескаешь, блин, как будто тебе не дают. Как будто в последний раз.

В о л о д я. Не портите настроение. Все уже опять куда-то катится к черту. Давайте действительно трескать водку.

И г о р ь (не выдержав). Давайте! За сбычу мечт!

Встал и пошел к выходу. Но вернулся и, не глядя ни на кого, захватил сигареты.

С в е т а (Людмиле). Ну и зачем?

Л ю д м и л а. Когда мне хорошо, ему всегда плохо. Что ж тут поделать?.. Володь, пойдем потанцуем?

В о л о д я. Не хочу, Люд. Вы тут играетесь в какие-то ваши игры, а я тоже, знаешь, не робот.

Людмила все равно идет поближе к колонкам и начинает покачиваться под медленную мелодию.

С в е т л а н а. Иди с ней. Сейчас мужики еще полезут. Вечер удастся.

В о л о д я. А ты?

С в е т л а н а. Что?

В о л о д я. Зачем ты ему под столом ноги гладила?

С в е т л а н а. Вот только с ума не сходи, ладно?

В о л о д я. Ладно… Ладно.

Володя уходит к Людмиле. Кланяется, подхватывает ее за талию. Через плечо Людмилы глядит на Светлану. Света смотрится в миниатюрное зеркальце, затем вставляет в рот сигарету и идет к выходу из кафе.

Светлана выходит на улицу. У входа в кафе курит Игорь и любуется огнями города.

И г о р ь. Что она делает?

С в е т л а н а. Танцует.

И г о р ь. Тьфу.

С в е т л а н а. Держишь ее на строгаче. Что удивляться. А она невинна

и чиста в отличие от тебя. Я ее понимаю.

И г о р ь. Что, тоже проституткой хочешь быть?

С в е т л а н а. Я все думаю, почему нас судьба не свела наоборот. Меня с тобой, Людку с Вовкой. Они бы друг другу подошли.

Игорь смотрит на Светлану, улыбается, прижимает ее к себе и целует в губы. Светлана отвечает на поцелуй, но неожиданно отталкивает Игоря. Игорь в первый момент думает, что кто-нибудь вышел, кто-то застал их…

С в е т л а н а. Что, ей, значит, нельзя, а мне можно?! А я такая и есть, грязь, да?!

Показывает ему фигу и идет в кафе. Игорь прикуривает новую сигарету.

В кафе музыка закончилась. Людмила поцеловала Володю в губы, крепко обхватив его за шею обеими руками. Володя слегка ошалел. Людмила вернулась за столик. Володя последовал за ней. Сел.

Л ю д м и л а. Это ничего не значит, Володь.

В о л о д я. Я понимаю…

Л ю д м и л а. Поверь. Я просто в задницу…

В о л о д я. Хочешь, поговорим?

Л ю д м и л а. Нормально всё… Светка идет.

К столику подходит Светлана. Напряженная.

С в е т л а н а (Володе). Всё. Пошли домой.

Л ю д м и л а. Где Игорь?

С в е т л а н а. Курит.

Светлана уходит.

В о л о д я (Людмиле). Ладно, извини.

Л ю д м и л а. Ты извини. Спасибо за танец и за то, что ты есть.

В о л о д я. Да брось ты, Сизова. Я ничтожество и подкаблучник.

Володя кивнул и, пятясь, вышел. Через некоторое время в зал спустился Игорь. Сел напротив. Оказалось, что сел на какую-то коробку с духами или что-то в этом роде.

И г о р ь. Подарок забыла. Чего они сорвались?

Л ю д м и л а. Из всех нас Володька самый лучший. Ты заметил? (Взяла забытый подарок. Открыла коробку, флакон, понюхала.) Гадость.

И г о р ь. Сама же купила… Какая разница? Надо отдать.

Л ю д м и л а. Позаботься об этом.

И г о р ь. А ты молчи, поняла? Не выводи меня. Хватит, навеселилась.

Игорь налил себе. Мимо их столика прошел паренек лет шестнадцати.

И в а н о в. Здравствуйте, Людмила Сергеевна.

Л ю д м и л а. Иванов?.. Здравствуй.

И в а н о в. Пиво пьем. (Кивает на самый дальний столик в углу, за которым сидят еще двое парней. Они кивают Людмиле.) Вы не против?

Иванов спокойно смотрит на Людмилу. Может быть, даже с какой-то усмешкой. Или ей кажется. Но становится неловко. Иванов уходит.

И г о р ь (жуя и радуясь). Иисус? Ну, нормально, нормально, да… Похож…

Ночь. Парковая аллея. Фонарь. Скамейка. Людмила сидит, держит голову руками. Игорь стоит рядом, курит, кипит.

И г о р ь. Я такого позора в жизни не испытывал. У тебя что, проблемы? Что ты молчишь? Может, мне тебя так и называть теперь: здравствуй, блядь моя любимая, проститутка, а где носки мои, а?.. Шлюшка, эй, шлюшка!

Л ю д м и л а. Игорь, перестань.

И г о р ь. А что ты морщишься? Не нравится? Куртизанка, блядь. А при всех это можно говорить, да? А я кто, сутенер твой или у меня уже рога повыше этой березы? Тварь. Ты меня убила просто сегодня. Я не знал, куда мне провалиться.

Л ю д м и л а. Я пошутила.

И г о р ь. Ага, только всем понравилось.

Игорь встал, пошел, оставил Людмилу одну.

Л ю д м и л а. Ну извини меня, пожалуйста. Я ничего не хотела плохого.

Но Игорь уже скрылся за поворотом. Через некоторое время вернулся, окликнул.

И г о р ь. Ну и что ты там села? Хочешь подождать, пока какой-нибудь мудак тебя здесь изнасилует? А-а, тебе ж этого теперь хочется. Ну жди-жди.

Л ю д м и л а. Игорь!

Игорь не выдохся, но понял, что переборщил немного. Закурил. Смотрел, как Людмила медленно встала. Развела руки в стороны. Улыбнулась.

Л ю д м и л а. Не могу идти!

И г о р ь. Ага, я тебя понесу еще сейчас.

Игорь сплюнул, подошел, взял ее за шиворот пальто и, насколько было возможно, быстро повел. А Людмила болтала головой и смеялась.

Л ю д м и л а. Ну что ты делаешь?.. Что ты делаешь?

И г о р ь. Я тебе еще дома устрою, пьянь словоохотливая.

Утро. Людмила идет по коридору техникума. Злая. У двери в кабинет истории топчется группа парней лет по шестнадцать. Подходит Людмила. Открывает дверь в класс, входит, за ней входят студенты. Кабинет представляет из себя что-то типа мини-музея. Вдоль стен на полках керамическая посуда, старые самовары, прялки, ступы, национальные костюмы, плакаты с фотографиями далеких предков… Людмила садится за учительский стол.

Л ю д м и л а. Лекции сегодня не будет. Открываем учебник и занимаемся самообразованием. Страницы тридцать семь тире сорок три. Можете приступать… Что, Гомельский?

Г о м е л ь с к и й. Людмила Сергеевна, хотите в аптеку сбегаю?

Л ю д м и л а. Следующий час проведем зачет по благополучно изученной вами теме. Обещаю быть беспощадной… Что еще, Гомельский?

Г о м е л ь с к и й. Людмила Сергеевна, мы никому не расскажем, что вас видели.

Л ю д м и л а. А я вас… Вот поэтому, Гомельский, лекции я на неопределенный срок прекращаю. Слишком жирно: вы по ночам пиво будете трескать, спать потом на занятиях, а я вам сказки рассказывать. Сами, сами теперь.

Распахивается дверь, и в класс вваливается Иванов с седлом в руках. Это, естественно, вызывает оживление. Седло расшитое, украшенное, тяжелое, явно музейный экспонат.

Л ю д м и л а. Что ж вы, Иванов, сразу не на коне в класс въехали?

И в а н о в. Это седло Чингисхана, Людмила Сергеевна. Куда ставить?

Л ю д м и л а. Да что вы говорите? И откуда оно у вас?

И в а н о в. У бабки в сарае валялось. Всю ночь чистил..

Л ю д м и л а. А вы уверены, что это седло именно Чингисхана?

И в а н о в. Бабка сказала.

Л ю д м и л а. А бабушка лично была с ним знакома?

И в а н о в. Но вот только не надо меня на понт брать, Людмила Сергеевна. Вам седло надо или нет?

Л ю д м и л а. Ладно, потом продолжим, поставь и садись. Твой друг и соратник Гомельский расскажет, что надо делать.

После звонка она поймала Иванова в коридоре и отвела в сторону.

Л ю д м и л а. Ты что, Иванов, уверен, я в музее ни разу не была?

И в а н о в. Да ерундовый этот музей. Ваш лучше. По справедливости седло ваше.

Л ю д м и л а. Ты сейчас же вернешь его обратно… Как ты вообще умудрился его стащить? В окно влез?

И в а н о в. Вам-то зачем?..

Л ю д м и л а. Я не собираюсь ничего выяснять. У тебя есть почти час до следующей пары. Понял?.. Ты ведь и меня подставляешь, идиот.

И в а н о в. Непедагогично студентов идиотами называть, Людмила Сергеевна.

Л ю д м и л а. Сейчас к директору отправишься. Взял седло и галопом в музей! Погоди, пойдем, я тебе какой-нибудь мешок найду, не потащишь же ты его через весь город.

Край обрыва. Над обрывом появляется Иванов с большой коробкой из-под телевизора. Ставит коробку на землю. Из коробки вынимает седло, бросает вниз. Седло Чингисхана катится по крутому кустистому склону…

Кабинет истории. Людмила собирается домой. Постучав, входит Иванов.

Л ю д м и л а. Отнес?

И в а н о в. Закопал в надежном месте и записку в музей подкинул. А то вы тоже: иди, верни. Как будто так просто. Я верну, а меня свинтят.

Л ю д м и л а. Где ты его закопал? В грязь какую-нибудь?

И в а н о в. Не, я аккуратно. Да не беспокойтесь, Людмила Сергеевна, по моим подсчетам, они его уже забрали.

Л ю д м и л а. Ладно, иди. Не дай бог еще что-нибудь подобное. И давай договоримся: про седло никому ни слова.

И в а н о в. Так видели все.

Л ю д м и л а. Так вот больше и никому!.. Хотя бы. Я вообще не понимаю, почему я так легко к этому отношусь. Подведешь ты меня, я чувствую. Что ты молчишь? Подведешь?..

Иванов смотрит в сторону. Мысли его были о другом.

Л ю д м и л а. На что ты смотришь?

Иванов повернулся.

И в а н о в. На вас, Людмила Сергеевна… Можно спросить?.. Людмила Сергеевна, не сочтите за наглость, но вы бы не хотели со мной переспать?

Л ю д м и л а. Не поняла.

И в а н о в. Я говорю: вам бы не хотелось заняться со мной любовью? Это все противные выражения, но которое мне больше всех нравится, боюсь вам вряд ли покатит.

Л ю д м и л а. Ты что, Иванов, мою реакцию проверяешь?

И в а н о в. Не злитесь. Просто мы поколение, наверное, такое. Чего сразу не сказать, что думаешь? Вот вы умная женщина. Великолепная. С одной стороны, вы все объяснить можете. А формация старая, совковая. Гневаться заставляет. Но вы не беспокойтесь, я вас перевоспитаю. Вот вы, например, уже готовы меня прогнать, а внутри все равно засядет. Будете думать. А я вам буду напоминать. Потому что вы мне нравитесь. Я вас добиваться буду… Я понимаю, может быть, я сейчас не очень правильное время выбрал. Хотите, мы завтра или когда захотите вернемся к этому разговору?

Л ю д м и л а. К какому разговору, Иванов? Ты инопланетянин? Ты с кем разговариваешь?

И в а н о в. Не надо так, Людмила Сергеевна, вы же умнее.

Стоит, улыбается. Людмила подскочила, схватила сумку, пальто и, задевая о края столов, полетела к выходу. Встала у двери. Обернулась.

Л ю д м и л а. Ну? Пошел! Мне кабинет надо закрывать.

Идут по дороге вдоль частных домов. Людмила торопится. Иванов в нескольких шагах позади.

И в а н о в. Я предполагал в принципе что-то в этом роде… Слышите, Людмила Сергеевна?!

Л ю д м и л а (себе). Предполагал он, сволочь.

И в а н о в. Ладно, забудем пока. Давайте я вас просто провожу… Могу идти не рядом, чтоб вы в себя пришли. Просто если вы пойдете теперь одна в таком взволнованном и незащищенном состоянии, это будет на моей совести.

Людмила быстро подходит к воротам ближайшего из домов.

Л ю д м и л а. Сейчас постучу в эти ворота, и на тебя собаку спустят.

Иванов не уходит. Людмила стучит в ворота. Как назло долго никто не подходит. Иванов не уходит, стоит, где стоял. Наконец слышится голос: «Кто там?»

Л ю д м и л а. Пап, это я!

Пока скрипит засов, Людмила успевает бросить короткий взгляд на Иванова. Тот стоит на прежнем месте. В воротах открывается дверь, и Людмила проскальзывает внутрь. Дверь захлопывается.

Людмила с отцом вошли на веранду.

Л ю д м и л а. Пап, ты что такой? Заболел?

О т е ц. Заболел… Что приперлась-то?

Л ю д м и л а. Соскучилась. Нельзя?

О т е ц. Звонить надо.

Входят в дом и сталкиваются с незнакомой Людмиле пожилой женщиной.

О т е ц. Анна Евгеньевна, уже?

А н н а Е в г е н ь е в н а. Пойду. Завтра с утра схожу в аптеку, а Леша вечером занесет и поддувало посмотрит.

О т е ц. Провожу хоть до ворот.

Людмила вошла в дом, пока отец провожал гостью. Постояла у порога комнаты матери. Перевела дух. Присела в кухне. Вошел отец.

О т е ц. Беженцы. У Черухиных в бане живут. Мать с сыном… Чего рас-трепанная такая?

Л ю д м и л а. Я?.. Устала. Приготовить тебе что-нибудь? У меня времени есть немного.

О т е ц. Спохватилась. Приготовили уже.

Сели за стол. Людмила разливала суп и мельком рассматривала, что за суп у чужой хозяйки. Самый простой — пенсионерский, жидкий. Морковка кружками плавает.

О т е ц. Заявы, главное дело, у нее, сразу кто да кто? Я с твоей матерью честно жил, никогда не изменял. Это она меня не отпускала…

Л ю д м и л а. Пап, не начинай.

О т е ц. А ты не можешь к отцу зайти, суп сварить.

Л ю д м и л а. Пап, у меня тридцать две пары в неделю!

О т е ц. Ладно, сядь. Я с тобой посоветоваться хочу.

Людмила села. Совет дело серьезное. А у отца втройне.

О т е ц. Я кое-что решил. У вас с Игорем жилплощадь, слава богу, есть. Работаете оба. Дочь в Москве. Учится, молодец. Все у вас нормально. Поэтому я решил дом оставить Анне Евгеньевне с сыном. У них ничего нет, а люди они хорошие. И помогают мне.

Л ю д м и л а. Пап, ты что говоришь? Так они потому и ходят к тебе, что

у тебя дом за душой.

О т е ц. А ты злая, я так и знал.

Л ю д м и л а. Злая?.. Мы двадцать лет втроем в одной комнате. Ольга месяц всего как уехала. Да и… Черт, ты что, пап, серьезно? А если мы с Игорем развестись соберемся. Если мы жить друг с другом больше не сможем? И куда мне прикажешь, на улицу или к Черухиным в баню?

О т е ц. Как это разводиться? Ты не вздумай даже. Я с твоей матерью честно прожил. Похоронил ее. И ты живи.

И хлопнул по столу.

Л ю д м и л а. Ну а это зачем?

О т е ц. Чтоб понимала.

Л ю д м и л а. Ладно, пап, я поняла.

Помолчали.

О т е ц. Хочу попросить Анну Евгеньевну ко мне переехать. Потому что у тебя времени никогда нет, а я болею все время, а там — не дай бог, а тебя не дозовешься. Ясно?

Л ю д м и л а. Да.

Людмила задумалась, пока отец молча ел.

Людмила вышла на улицу. Иванов стоял неподалеку. Курил. Людмила быстро пошла по тротуару. Иванов последовал за ней. Так продолжалось некоторое время. Затем Людмила остановилась и дождалась, пока Иванов подойдет. Он не издевался. Не было никаких ухмылочек. Он смотрел спокойно и серьезно. Людмила заговорила резко поставленным учительским тоном.

Л ю д м и л а. Знаешь, мне даже не это все интересно. Допустим, ты не издеваешься над старой клячей, не поспорил с одногруппниками и вон в той машине нет твоего дружка Гомельского с видеокамерой. Но мне ведь ничего не стоит вывести тебя на чистую воду.

И в а н о в. Выводите.

Л ю д м и л а. Как ты себе это представляешь?..

И в а н о в. Вы о чем, Людмила Сергеевна?

Л ю д м и л а. Я тебя спрашиваю, Иванов: как ты себе это представляешь?!

И в а н о в. А зачем?

Людмила ждала ответа. Иванов пожал плечами.

И в а н о в. Ладно.

Он бросил рюкзак на землю. Развел руки в стороны, как перед штангой на станке, и стал резво взад-вперед двигать тазом.

И в а н о в. Я-я!!! Дас ист фантастишь!!!

Людмила повернулась и пошла к остановке.

И в а н о в. Я вас перевоспитаю, Людмила Сергеевна! Не беспокойтесь!

Л ю д м и л а (себе). Мразь малолетняя.

Старый коридор старого НИИ. Идет пожилая уборщица с ведром и шваброй. Пройдя мимо одной из комнат, останавливается. Возвращается, толкает ногой дверь. Долго смотрит внутрь комнаты.

Парадный вход НИИ. Из дверей быстро выходят Игорь и Светлана.

С в е т л а н а. Господи, какой ты дурак.

И г о р ь. Да ничего она не видела толком. Успокойся.

С в е т л а н а. Она уборщица, понимаешь? С ней даже нельзя договориться. Она просто будет болтать.

И г о р ь. Ну и хрен с ней. Кто еще не знает, узнает. Какая разница?

С в е т л а н а. Да неужели?!

Светлана остановилась. Игорь обнял ее.

С в е т л а н а. Стыдно тебе бывает хоть иногда?!

Они сели на скамейку. Помолчали.

С в е т л а н а. Тебе все равно, сплю я с Вовкой или нет? Ты об этом думаешь когда-нибудь?.. Я тебя ревную к каким-то абстрактным бабам, но никогда к жене. А ты с ней живешь ведь. Все равно когда-нибудь говоришь ей приятные слова. Искренне. Спишь с ней. Иногда на вас накатывает страсть. Врешь ей, опять же. Хотя врать не умеешь.

И г о р ь. Ну да, с таким стажем…

С в е т л а н а. Да не в этом дело. И мне почему-то гораздо противнее от этого всего, чем от самого главного, что ты с ней спишь и целуешь ее. Почему так?

И г о р ь. Я ничего не понял.

С в е т л а н а. Ну а сам-то ты как думаешь о себе, о Людке, о Вовке?

И г о р ь. Это тебя уборщица так торкнула?

С в е т л а н а. Зачем это, а?.. Чтоб было?..

Игорь с Людмилой ужинали. Игорь параллельно смотрел телевизор. Людмила смотрела на мужа. В упор. Провоцировала. Не дождалась, бросила вилку в тарелку, вышла из кухни. Игорь посидел еще, телевизор его мало интересовал. Закурил. Надо было идти спать. Игорь выключил телевизор. Из комнаты не доносилось ни звука. Игорь пошел туда. В комнате Людмила сидела на диване. В руках у нее был пиджак Игоря.

Л ю д м и л а. Привет. (Понюхала воротник и улыбнулась.) Ну теперь-то ты мне что-нибудь скажешь?

И г о р ь. Про что?

Л ю д м и л а. Опять будешь молчать? Наказывать меня? Странно! Я болтала какие-то глупости пьяные, а от тебя разит ее духами. Кто победил, а, молчун?

И г о р ь. Дура.

Вышел из комнаты. Вернулся в кухню, снова включил телевизор. Пришла Людмила.

Л ю д м и л а. Ну а дальше что?

И г о р ь. Вот и живи теперь с этим своим пониманием, как хочешь… Чего ты глазками хлопаешь? Совесть надо еще иметь. Подскочила, помчалась. В голову пришло, пойду понюхаю, тихонько в карманах пошарю. Опа, есть! Духами бабскими воняет. Попался. А ты спроси, почему воняет, сначала. Не стыдно?

Л ю д м и л а. Пока нет.

И г о р ь. Я что, о каждой глупости должен рассказывать, оправдываться, чтоб ты, не дай бог, меня не заподозрила? А доверие твое хваленое где?

Л ю д м и л а. Я извинюсь, если была не права.

И г о р ь. Ну да. Только что мне твое извинение?

Людмила повысила голос, сорвалась.

Л ю д м и л а. Ты будешь говорить или нет?! Или время тянуть и мучить меня?

И г о р ь. А что ты орешь? Слушай, раз надо… Я отдал духи Светке. Сего-дня. Девки понабежали, Ирка, Машка… Что ты не знаешь, как все бабы?.. Запах, там, попробовать. Начали пшикаться. Развеселились, блядь. Я приструнил, чтоб работали и другим не мешали. Светка типа обиделась, не знаю, взяла и мне за шиворот. Не пожалела… Сказала еще, дура, чтоб начальнику нашему не обидно было… Все!.. Тоже соображать надо, что делаешь. Ну они еще отметили с утра. Мне эти именины… В общем, идиотки, поняла?.. Ну, я в чем виноват, по-твоему?

Л ю д м и л а. У вас прекрасные отношения в коллективе.

И г о р ь. Хватит издеваться надо мной.

Л ю д м и л а. Извини, правда, извини… Можно спросить?

И г о р ь. Ну?

Л ю д м и л а. Опять теперь будешь молчать?

Игорь уставился в телевизор.

С утра у Людмилы не было уроков, поэтому в техникуме она появилась ближе к обеду. Удивилась, что у ее кабинета столпились ученики.

Л ю д м и л а. Разве у вас занятия?

Г о м е л ь с к и й. Какие на фиг занятия, допрос устроили, гады.

Л ю д м и л а. Помолчи, Гомельский… Какой еще допрос?.. Дайте пройти.

Людмила входит в кабинет. За учительским столом сидит тщедушный очкарик. По другую сторону стола стоит понурый Иванов. У окна директор техникума Долдонов сложил руки на груди и с надменным видом контролирует происходящее.

Д о л д о н о в. Наконец-то… Спите, Людмила Сергеевна, когда тут такое чэпэ… (Следователю.) Это она.

С л е д о в а т е л ь (Долдонову). Можно без эмоций, я вас уже попросил. (Иванову.) Идите, подождите за дверью.

И в а н о в. Покурить можно?

Д о л д о н о в. Перебьешься. Не вздумай удрать.

Иванов выходит за дверь.

Л ю д м и л а. Вот что, господа, я не позволю в кабинете истории проводить допросы. (Долдонову.) Валентин Кириллович, как вы-то позволили это свинство?

Д о л д о н о в. А что вы возмущаетесь? Ваш ученик ограбил краеведческий музей. Не с вашей ли он воли это сделал? А вот это все (показывает на музейные экспонаты) откуда? Тоже откуда-нибудь?..

Л ю д м и л а. Идиотизм. Покиньте мой кабинет, я уже сказала.

Д о л д о н о в. Не хамите, это вам тоже хорошо не зачтется.

Людмила промолчала. Уныло включился следователь.

С л е д о в а т е л ь. Действительно, товарищ директор, постеснялись бы при уполномоченном лице. А вдруг уважаемая учитель ни в чем не виновата… (Он встал из-за стола, прошелся по кабинету, оглядывая экспонаты.) Впечатляет. У вас замечательные ученики, Людмила Сергеевна. Все, как попки, повторяют, что не видели, как Иванов принес седло в класс. Партизаны. Не Великую Отечественную проходите?..

Л ю д м и л а. Да, он принес. Но он обещал его вернуть. Потом побоялся и спрятал. А в музей подложил записку.

С л е д о в а т е л ь. Он его выбросил в овраг, здесь неподалеку… А знаете, как он его спер? Напоил сторожа. Всего лишь. Ну это ладно. Вот мне все равно непонятно, зачем он украл это седло? Персонально для вас?

Л ю д м и л а. Он принес его для музея.

С л е д о в а т е л ь. Я понимаю. Но зачем? Мотив какой? Например, он хотел получить отличную отметку. Вы ставите ученикам за эти вот вещи отметки? За горшок четверку, за седло пять в семестре, нет?

Л ю д м и л а. Если я начну их поощрять оценками, они перестанут учиться. Кто хотел, тот и приносил. По своей собственной воле.

Следователь не терял нить.

С л е д о в а т е л ь. И по предмету вашему Иванов учился из рук вон…

Не понимаю. Может быть, он имел личные симпатии?

Л ю д м и л а. К кому? Ко мне?

С л е д о в а т е л ь. Я вот так именно и думаю, потому что никак иначе думать у меня не выходит. Иванов Сергей симпатизировал вам как человеку, а скорее всего, как женщине, и поэтому совершил кражу седла с намерением сделать вам приятный сюрприз.

Л ю д м и л а. Глупость.

Следователь посмотрел на Людмилу и вдруг заорал. Так, что Долдонов, притаившийся у окна, вздрогнул.

С л е д о в а т е л ь. Что, глупость?! В двадцать первой школе девятиклассники изнасиловали завуча по учебно-воспитательной работе! Это глупость?!!

Л ю д м и л а. А другие, которые все это принесли, что, тоже в меня влюблены?

С л е д о в а т е л ь. Другие седла из музеев не крали! И не притворяйтесь, что не знали, что Иванов к вам неравнодушен! Или у вас уже так далеко зашло?

Л ю д м и л а. Перестаньте пошлости кричать на весь техникум… Валентин Кириллович, вы хоть скажите что-нибудь наконец!..

Долдонов усмехнулся двусмысленно и отвернулся.

Л ю д м и л а. Я больше не хочу с вами разговаривать… Что происходит? Вы вообще откуда, вы кто?

С л е д о в а т е л ь. Следователь районной прокуратуры Цветов. Очень приятно.

Л ю д м и л а. Чего приятного?

С л е д о в а т е л ь. Ладно. Я вас предостерег, Людмила Сергеевна… А вдруг его не посадят? Он ведь еще больше обнаглеет. Будьте уверены… Держитесь от них подальше.

Следователь Цветов нахлобучил неуместную с костюмом бейсболку, подхватил неуместную красную папку и, попрощавшись за руку с Долдоновым, вышел из класса.

Д о л д о н о в. Людмила Сергеевна, зайдите ко мне.

В директорском кабинете, на своей территории, Долдонов был спокоен и даже чем-то внешне благороден.

Д о л д о н о в. Четырнадцатого разряда вам само собой не видать. С музеем рекомендую завязать. Больше никакого старья сомнительного происхождения. Ключи от кабинета будете теперь сдавать лично мне. И с завтрашнего дня в этом кабинете будут проходить не только ваши уроки, как было раньше. Кабинетов не хватает, а вы устроили блядский домик. И вообще, я намерен сдать ваш музей в местный краеведческий. Вы поняли?

Л ю д м и л а. Это мой музей. Я его создавала своими руками и руками учеников. Я буду бороться.

Д о л д о н о в. Чем вы собираетесь бороться? Вашим ридикюлем?

Л ю д м и л а. Это незаконно.

Д о л д о н о в. А хотите я перед вами догола разденусь? А, Людмила Сергеевна?

Л ю д м и л а. Что это значит?

Д о л д о н о в. Это значит, что вы очень сильно меня достали, интеллигенция е..ная! (Последнее слово он произнес губами, но явно артикулируя.) Расслышали эмоцию директора?.. Теперь свободны. И подготовьте Иванову бумаги на отчисление… Чего вы, чего? Глаза на мокром месте… Ой, как низко вы пали, Людмила Сергеевна. На фоне-то великой истории.

Он зафиксировал на лице улыбку. Людмила вышла из кабинета.

Людмила вышла на крыльцо техникума. Была перемена. Толпились студенты. Она подошла к кому-то, попросила сигарету. Было плевать на то, как посмотрели. Людмила пошла вокруг здания техникума. Шла сквозь спортплощадку. Четверо парней бросали мяч в баскетбольное кольцо. Один отделился, пошел к Людмиле. Это был Гомельский.

Г о м е л ь с к и й. Увезли Серегу, Людмила Сергеевна. Вам тоже досталось, да?

Л ю д м и л а. Откуда такие сведения?

Г о м е л ь с к и й. Плакали.

Л ю д м и л а. Что надо?

Г о м е л ь с к и й (извлек сложенный плотно лист бумаги). Вам Серега передал. Сам не успел.

Л ю д м и л а. Зачем?

Людмила взяла листок, развернула. Пробежала глазами первые строчки: «Простите, Людмила Сергеевна. Я не должен был все так торопить. Испугал Вас с самого начала…» Людмила резко взглянула на Гомельского.

Г о м е л ь с к и й. Чего там?..

Л ю д м и л а. Забери. (Сунула ему в руки листок. Тут же передумала.)

О господи! (Разорвала листок пополам. Остановилась. Посмотрела на Гомельского. Он искренне не понимал, что происходит.) Читал?

Г о м е л ь с к и й. Что?.. Нет.

Л ю д м и л а. Что ты врешь?!

Г о м е л ь с к и й. А чего там, Людмила Сергеевна?

Л ю д м и л а. А ты не знаешь!.. Не знаешь?.. Ладно… Вот тут твой дружок Иванов пишет, что безумно в меня влюблен. И вот это я сейчас к директору отнесу или в милицию. Они не удивятся, что он еще и маньяк ко всем прочим подвигам. Понял меня? Вы его не скоро теперь дождетесь! (Уходит, но снова возвращается.) Саша, я тебя как человека прошу, не болтай… Обещаешь?

Г о м е л ь с к и й. Ладно. Я все равно ничего не понял.

Л ю д м и л а. Молодец. Умница.

Теперь Людмила уходит совсем.

Людмила и Игорь ужинают на кухне. Игорь смотрит телевизор. Бросил взгляд на Людмилу и увидел, что у той слезы на глазах. Вздохнул.

И г о р ь. Спасибо.

Отставил тарелку и ушел в комнату.

Через некоторое время Людмила пришла к нему. Ее трясло.

Л ю д м и л а. Хорошо, я не плачу. Ты этого не любишь, я не плачу. Но ты объявил мне странный бойкот. Нет, по-моему, причин, ну да бог с ним.

Ты меня презрел неожиданно и даришь только кашель, храп и междометия. Но мне-то можно говорить, я надеюсь? Это недолго, я обещаю… Так вот… Мой ученик открытым текстом предлагает мне секс. Тот же ученик крадет в музее ценный экспонат. За это меня обливают грязью. Следователь устраивает мне омерзительный допрос и запугивает меня всякими историями про изнасилованных завучей. Директор предлагает написать заявление об уходе. Он хочет отобрать мой музей и подарить краеведческому… И я ничего не могу сделать… Я ничего не могу.

Игорь поиграл лицом, продолжая глядеть в телевизор. Потом посмотрел на Людмилу, будто та должна была уже уйти, но почему-то все еще стояла на месте.

И г о р ь. Я тебе предупреждал про эту работу.

Людмила присела.

Л ю д м и л а. Я понимаю, я помню, что ты мне говорил… Ну а хоть это тебя тронет: отец отдает квартиру каким-то беженцам.

И г о р ь. Каким беженцам?

Л ю д м и л а. Женщине с сыном. Они к нему ходят. А меня он обозвал не-благодарной. Сказал, что я о нем не забочусь. А они просто золото.

И г о р ь. И про отца твоего я говорил.

Л ю д м и л а. И про отца говорил… Я тоже помню. Извини, смотри телевизор. (Она поднялась и уже в дверях сказала.) Можно спросить? Это мерзкое слово ты начал произносить с тех пор. Это просто мат или ты меня действительно теперь так называешь?

И г о р ь. Не говори чепухи.

Л ю д м и л а. Я хотела пожить у отца. Отдельно от тебя.

Людмила вышла из комнаты.

Через некоторое время Игорь вошел в кухню, Людмила сидела у стола, нога на ногу. Смотрела в темное окно. Игорь подошел, присел на корточки у ее колен.

Л ю д м и л а. Давай заключим перемирие… Ну или хотя бы пакт о ненападении.

Часть вторая

Был урок истории. Людмила читала лекцию об Октябрьской революции, или перевороте. И на словах о том, как матрос Железняк ворвался в зал, где заседало Учредительное собрание, ее прервал ворвавшийся в кабинет истории Гомельский.

Г о м е л ь с к и й. Серегу судят!!!

Класс пришел в движение.

Л ю д м и л а. Гомельский, что это значит?! А то, что урок? Или я такая дюймовочка, что вы меня не заметили?!

Г о м е л ь с к и й. Людмила Сергеевна, извините… Уже началось. Заседание открытое, мы хотели поддержать… Пойдемте с нами?

Л ю д м и л а. Сядь, прижми задницу к стулу. (Всем.) И не вздумайте срывать мне урок.

Г о м е л ь с к и й. Его же посадить могут.

Л ю д м и л а. Значит, по заслугам.

Г о м е л ь с к и й. А для кого он это седло спер, Людмила Сергеевна?

Л ю д м и л а. Сядь!!

Гомельский прошел за свой стол. Сел и тут же поднял руку. Людмила решила не реагировать на это.

Л ю д м и л а. На чем мы остановились? Да, Учредительное собрание не было в шоке, как говорили раньше, все происходило вполне ожидаемо… Что, Гомельский?

Гомельский встал.

Г о м е л ь с к и й. Людмила Сергеевна, письмо помните?

Л ю д м и л а. Шантаж, Гомельский.

Г о м е л ь с к и й. Я таких умных слов не знаю. А если Серегу посадят, я вам этого не забуду.

Л ю д м и л а. Докатились, да, Гомельский?

Г о м е л ь с к и й. Что поделать.

Л ю д м и л а. Мне ничего не остается, как пойти за директором. Должна же я как-то себя обезопасить.

Г о м е л ь с к и й. Не поможет.

Л ю д м и л а. Да, я чувствую, что не поможет… Ладно, что прикажете мне делать? Отправить вас на суд, сорвать урок, подставить себя? С какой стати?.. Взяли бы, в конце концов, и не пришли. Зачем издеваться-то надо мной?

Г о м е л ь с к и й. Извините, Людмила Сергеевна. Мы не все уйдем. Я, Васильев, Ступин и Шевченков.

Л ю д м и л а. Давайте хоть все, что уж теперь. Разве я для вас авторитет? Пусть хоть там вас чему-нибудь научат. Но тебе, Гомельский, я тоже этого не забуду.

Парни быстро собрались и вышли из кабинета. Людмила оглядела оставшихся. Большинство спрятали глаза. Людмила поднялась, собрала вещи и тоже вышла.

Библиотека техникума. В глубине, между книжными стеллажами, был потайной уютный кабинет со столиком и двумя старыми креслами. В одном из них сидела Людмила и рассматривала корешки книг. Вошла библиотекарь

Таисия Владимировна. Пенсионерка. Прыткая старушка: по совместительству она еще умудрялась преподавать русский язык и литературу.

Т а и с и я В л а д и м и р о в н а. Вы их отпустили, Людмила Сергеевна?

А новый директор знает?

Л ю д м и л а. Узнает. А ребята бы мне этого не простили. Это перевесило.

Таисия Владимировна налила чай. Достала откуда-то бутылочку коньяка.

Т а и с и я В л а д и м и р о в н а. Хотите в чай?

Л ю д м и л а. Да, с удовольствием… Вообще-то, я испугалась. Он так смотрел.

Т а и с и я В л а д и м и р о в н а. Этот студент?

Л ю д м и л а. А в башке лекция еще, революция. Я — Учредительное со-брание, а он — матрос Железняк с маузером.

Т а и с и я В л а д и м и р о в н а. Вы умница, Людмила Сергеевна. Хотите покурить?

Послышался стук и голос Долдонова: «Таисия Владимировна, вы где?»

Людмила дала отмашку — «меня нет». Таисия Владимировна кивнула и вышла на голос. Людмила пыталась расслышать, о чем они там говорили, но не расслышала. Вернулась Таисия Владимировна.

Т а и с и я В л а д и м и р о в н а. Не беспокойтесь, здесь вы в безопасности.

Л ю д м и л а. Спасибо. А можно мне коньяку немного в чистом виде?

Таисия Владимировна налила коньяк в две чашки.

Т а и с и я В л а д и м и р о в н а. Это, конечно, свинство, когда слабые мужчины имеют власть.

Л ю д м и л а. Когда сильные, тоже мало хорошего… За нас?

Т а и с и я В л а д и м и р о в н а. Нет-нет, за вас, Людмила Сергеевна. Чтоб у вас все обошлось.

Они неслышно чокнулись и выпили. Затем Таисия Владимировна принесла сигареты, угостила Людмилу. Они закурили.

Л ю д м и л а. Господи, только сейчас дошло, его же посадить могут. Из-за глупости. Жизнь искалечить. А я вела себя, как последняя скотина. Разжалела еще себя. Сижу тут, боюсь этого фюрера. Какая я все-таки тварь.

Т а и с и я В л а д и м и р о в н а. Ну вот только не надо сейчас лезть в дру гую крайность.

Л ю д м и л а. Но я должна была что-нибудь сделать.

Т а и с и я В л а д и м и р о в н а. Вам мало того, что случилось?

Л ю д м и л а. А еще ничего не случилось. Я хожу, получаю зарплату. Пустые угрозы случились. И что с того? Я же не девочка. А мой ученик, может быть, уже в эту минуту получает приговор. Тюрьма, понимаете? А я коньяк пью.

Т а и с и я В л а д и м и р о в н а. Понимаю. Но не советую.

Л ю д м и л а. Чего не советуете?

Т а и с и я В л а д и м и р о в н а. А что вы надумали? Бежать туда, в суд?

Л ю д м и л а. Во-первых, поздно… И ничего я не надумала. Просто поняла, что учу-то я их, а сама-то всего лишь училка…

Т а и с и я В л а д и м и р о в н а. Ну и расслабьтесь. Такая наша доля. (Разлила коньяк по чашкам. Они выпили.) А чтобы вам было совсем все ясно про вашего Иванова, я вам кое-что прочту. (Отлучилась ненадолго и принесла стопку исписанных листов. Перелистала их, нашла нужный.) Сочинение на свободную тему в вашей группе. Знаете, про что написал Иванов? Про собственную семью. Об отце с матерью. Послушайте… «Теперь отец готов был не просто врать, а врать с полуправдой. Провоцировать, издеваться. „Я хотел, но не сделал. Ты же понимаешь, почему… Я почти уже сделал, но вовремя одумался. Ты же понимаешь, почему… Я сделал, но понял, что это судьба меня за-ставила. Ты же понимаешь, почему… Только, чтобы усилить мои чувства к тебе…“ Цепочка вранья и привыкания. Она говорит: „Понимаю“. Просыпается рабыней. Моя мать не заметила, как стала рабыней моего отца. Я мечтаю, чтобы они развелись. Но кто ей скажет об этом? Я не могу, ведь внешне все благополучно…»

Л ю д м и л а. Интересно.

Т а и с и я В л а д и м и р о в н а. Я почти уверена, что он содрал это с какой-нибудь книжки.

Л ю д м и л а. С какой?

Т а и с и я В л а д и м и р о в н а. Я же говорю, почти… Но если это он написал, все это ненормально. Закончите мою мысль?

Людмила пожала плечами.

Т а и с и я В л а д и м и р о в н а. Я проработаю еще год или два и уйду на покой. И, уверяю вас, смогу ни о чем не думать. Вам думать придется. Я имею в виду ваше поколение. Вы застряли между тем, что уже ушло, и тем, что уже не догнать. Те, кто моложе вас на двадцать лет, вполне остро, хотя и подсознательно, это чувствуют. Если бы Бог дал им шанс осознать это окончательно, начался бы жуткий хаос и террор. Детский террор. Подростки для начала просто бы уничтожали своих родителей за ненадобностью. Зачем они — нищие и растерявшиеся? Это произойдет, да и происходит, может быть, не так кроваво. Будьте осторожны, милая Людмила Сергеевна. Не ищите в них союзников. Они уже почувствовали вашу слабость и пойдут по трупам.

Л ю д м и л а. Может быть, я не готова сейчас это воспринять, но звучит как-то неправдоподобно страшно.

Т а и с и я В л а д и м и р о в н а. А вы поверьте. Я вижу, что они читают, и понимаю, о чем думают. Будьте осторожны.

Людмила кивнула.

Л ю д м и л а. По-моему, я пьяна… Я пойду.

Т а и с и я В л а д и м и р о в н а. Не попадитесь директору… Кстати, он просил передать, что завтра внеочередной педсовет. На повестке ваш ученик и вы… Держитесь.

Людмила гуляла по единственной центральной городской улице. Много народу и хорошо. Большинство навеселе — еще лучше. Дошла до конца улицы, где витрин стало поменьше и фонари потусклее. Здесь был продуктовый магазин по пути к дому. Людмила хотела зайти, но в дверях столкнулась с Ивановым. В руках по бутылке вина. Иванов взмахнул бутылками, раскланялся.

И в а н о в. Здрасьте.

Людмила испугалась. Иванов это понял.

И в а н о в. Не бойтесь, Людмила Сергеевна, мне дали условно.

Л ю д м и л а. Что дали?

И в а н о в. Меня не посадят до следующего раза.

Л ю д м и л а. И что смешного?

И в а н о в. Вас встретил… Спасибо, что отпустили парней. У вас будут проблемы?

Л ю д м и л а. Вы — моя проблема, Иванов… (Кивнула на бутылку в его руке.) Празднуете?

И в а н о в. Немного.

Л ю д м и л а. Только не напейтесь и не совершите чего-нибудь… Как с твоей учебой-то теперь?

И в а н о в. Не беспокойтесь… Людмила Сергеевна, я сидел в КПЗ, я думал о вас. Мне это помогало… Почему вы не ответили на мое письмо?

Л ю д м и л а. Да. Хорошо, что напомнил. (Она достала из сумочки сложенный листок, протянула его Иванову.) И никаких других отношений у нас с тобой быть не может.

Иванов развернул подклеенный скотчем листок. Это было его письмо Людмиле с исправленными красной ручкой ошибками.

И в а н о в. Остроумно… Ну, за русский пара, а за литературу, за суть?

В это время из-за угла появилась компания парней. Среди них Гомельский. Увидев Людмилу и Иванова, они останавились.

О д и н и з п а р н е й. Серега! Ты где? Мы думали, ты опять загремел.

Г о м е л ь с к и й (парням). Так, тихо, ребя, туда нельзя. Отходим, никто не ржет…

Сергей отвел взгляд от друзей, которые снова свернули за угол, посмотрел на Людмилу.

С е р г е й. Что вы занервничали, Людмила Сергеевна, это друзья. Не стукачи, не скоты. Они, может, и дети еще, но люди. Я бы с другими не дружил. Вы мне просто ответьте, и я пойду, буду думать…

Л ю д м и л а. Все уже всё знают, да?

И в а н о в. Я же не могу приказать, чтоб все ослепли и не догадывались. Но они будут вести себя хорошо. Можете об этом не думать.

Л ю д м и л а. Потрясающе… Ну и что я должна тебе сказать?.. Я могу сказать: мне все это не нравится. Понимаешь по-человечески?

И в а н о в. Нет, не понимаю. Я влюблен.

Л ю д м и л а. Что ты несешь? Откуда ты это взял?

И в а н о в. Ну не будьте вы опять такой бабулей несмышленой. Это просто для вас чего-то не контачит. Ну смотрел. На вас. Ну полгода. Ну проснулся потом утром, ну понял, что труба, больше не могу. Всё.

Л ю д м и л а. У нас разница больше двадцати лет.

И в а н о в. Опять стереотипы. Разницы нет, когда нет разницы. Понимаете?

Людмила не понимала, почему она вообще с ним разговаривает. Этот парень делал сейчас с ней все, что хотел.

Л ю д м и л а. Ты меня пугаешь. Понимаешь?

И в а н о в. А вы не пугайтесь. Давайте встретимся. Нейтральная территория, знакомые исключаются. Улица Мира, тридцать четыре, это кафе мало кто знает. Завтра. Во сколько удобно?

Л ю д м и л а. Мне никак не удобно, Иванов.

И в а н о в. Ладно. Буду ждать с четырех до закрытия.

Л ю д м и л а. И во сколько закрытие?

И в а н о в. В двенадцать, по-моему, как везде…

Л ю д м и л а. Ну-ну… Мне надо в магазин.

И в а н о в. Пожалуйста.

Людмила прошла мимо Иванова. Долго стояла у прилавка, не соображая, что взять. И тут произошло какое-то шевеление. Продавщицы и некоторые посетители побежали к выходу. Крики, слово «милиция»… Людмила вышла во двор…

Иванов дрался с Гомельским. Люди вокруг смотрели и суетились. Людмила заметила подъезжающую милицейскую машину.

Л ю д м и л а. Милиция… Гомельский, его же посадят!.. Иванов!

Ее окрик или что-то еще подействовало. Дерущиеся и вся компания бросились в темный двор. Подъехала милиция. Выскочили двое с автоматами. Побежали следом. Народ стал возвращаться к своим делам. Мимо Людмилы прошла продавщица из магазина.

П р о д а в щ и ц а. А ты-то чего к чему, милая?

Людмила пошла прочь. Вот вопрос, в самую точку.

Игорь вышел из НИИ и остановился на крыльце; поднявшись со скамейки, к нему направлялся Володя. Поздоровались.

И г о р ь. Ты за Светкой? Сейчас выйдет.

В о л о д я. Я к тебе. Хотел поговорить. Ничего?

И г о р ь. Давай.

В о л о д я. Пойдем, может, куда-нибудь, посидим?.. Секунду…

На крыльце появилась Светлана. Володя поцеловал ее.

В о л о д я. Я не к тебе, не бойся. Я к нему.

И г о р ь. Зовет напиться.

В о л о д я. Можно?

С в е т л а н а. Дурака валяешь?

В о л о д я. Нет.

С в е т л а н а. Не понимаю ни черта! Какая причина? Что, позвонить было нельзя? Чего? Что происходит?

В о л о д я. Ладно, Свет, мы пойдем.

С в е т л а н а. Куда вы собрались?!

И г о р ь. Чего ты, правда?.. Поговорить человек хочет.

В о л о д я. Тихо… Свет, что в этой ситуации, по-твоему, неестественно?

С в е т л а н а. Всё!.. Какая пьянка с бухты-барахты?!

В о л о д я. Успокойся, Свет. Это мне хочется. Мне! Хочется! Я понимаю, это для тебя неестественно. Но неестественно сейчас ведешь себя только ты.

И г о р ь. Ладно, Вов, давай, может, правда, как-нибудь?.. Устали сегодня…

В о л о д я. Ты уже согласился.

И г о р ь. О?кей.

С в е т л а н а. Игорь! Объясни ты, я серьезно не понимаю, зачем надо вот это вот делать именно вот так вот?

В о л о д я. Опять двадцать пять, да?.. Света, вот замри сейчас и поймешь, что ты ведешь себя отвратительно. Это никому не надо, Света. Я в здравом уме и трезвой как ее там.

С в е т л а н а. А напиваться вы не будете?! (Игорю.) Слушай, я его никогда таким не видела.

В о л о д я. Ну и что дальше?

И г о р ь (Володе). Давай, серьезно, завтра, а? Короткий день, по солнышку…

В о л о д я. Будь мужиком.

И г о р ь. Я-то на месте… (Светлане.) Слышь, Свет, дай пивка попить разок, а?! В чем, блядь, здесь проблема, я не понимаю?!

В о л о д я. Не кричи на нее!

И г о р ь. Не кричу.

Светлана смотрит на Игоря.

С в е т л а н а. Дурак еще тоже… (Володе.) Поймай мне такси.

И пошла к дороге…

Светлана сидела в комнате на диване, так и не раздевшись… Зазвонил телефон. Светлана сняла трубку.

С в е т л а н а. Да… Кто?.. Да, Люд… Очень плохо слышно. С какого автомата? Вовки нет, они с Игорем пьянствуют… Слышишь? Не слышишь? С Игорем, говорю, пьянствуют! Мне прийти, куда?.. А что случилось-то?.. Да нет, телевизор смотрю… Говорю, ужин готовлю… Ладно, приду… У подъезда, я поняла… Давай.

Положила трубку. Посидела еще, мало что понимая. Вышла в прихожую, встала у зеркала, сымитировала жестами, как надевает пальто и сапоги. Кто знает, зачем? И вышла из квартиры.

Светлана вышла из дома, дошла до остановки, перешла дорогу у светофора и направилась к ближайшей девятиэтажке. У подъезда застала совершенно перепуганную Людмилу.

Л ю д м и л а. Там дверь открыта. Вернее, она закрыта, но замки открыты. Там вор.

С в е т л а н а. Кто последний уходил из дому?

Л ю д м и л а. Я.

С в е т л а н а. Дверь забыла закрыть, и всё.

Л ю д м и л а. Вряд ли… Я не помню.

С в е т л а н а. Не трясись… Хочешь, в милицию позвоним?

Л ю д м и л а. Не надо. Игорь узнает…

С в е т л а н а. Ну он все равно когда-нибудь придет… Пошли тогда, что стоять?

Л ю д м и л а. Я не пойду.

С в е т л а н а. Ладно, давай поймаем какого-нибудь мужика. Тоже вариант.

Л ю д м и л а. Не надо… Ладно, пойдем.

Открылась дверь лифта. Светлана и Людмила вышли на площадку. По глазам Людмилы Светлана поняла, что первенство предоставляется ей безоговорочно. Пошла. Медленно открыла дверь. Людмила в это время была в шаге от лестницы. Светлана прислушалась к происходящему в квартире. Ничего не услышала. Посмотрела на Людмилу.

Л ю д м и л а (шепотом). Там справа зонтик.

С в е т л а н а (одними губами). Чего?

Л ю д м и л а. Зонтик справа, пошарь рукой.

С в е т л а н а. Да ну тебя к черту. (Вошла внутрь. Через несколько мгновений появилась снова.) Иди, вещи проверь.

Л ю д м и л а. Там никого?

С в е т л а н а. Всё! Да иди ты уже.

Людмила сидела на диване. Вошла Светлана.

С в е т л а н а. Точно все на месте?

Людмила формально повела по сторонам глазами.

Л ю д м и л а. Да.

С в е т л а н а. Значит, забыла запереть. Л ю д м и л а. Я не помню.

С в е т л а н а. Теперь будешь.

Л ю д м и л а. Игорю не говори, пожалуйста.

С в е т л а н а. Не скажу, не бойся.

Л ю д м и л а. Спасибо.

С в е т л а н а. Не говори ерунды…

Людмила сидела какая-то пришибленная, напуганная. Светлана смотрела на нее.

С в е т л а н а. Так, слушай меня. Сиди, запрись, смотри в глазок. Вспоминай, почему дверь не закрыла. Я сейчас вернусь.

Очень шумное кафе: люди, музыка. Игорь и Володя ютятся за маленьким столиком в самом углу заведения.

В о л о д я. Друзей ведь толком не было. Всю дорогу вчетвером собирались, на все праздники, на праздники детей. Теперь дети разъехались, а ты трахаешь мою жену. Я не понимаю, зачем? Ты ее любишь?

И г о р ь. Что?

В о л о д я. Она тебя не любит. Я помню, когда она из Крыма вернулась. Вот там она влюбилась. Она думает до сих пор, что я не знаю. Нет, я действительно не знаю подробностей. А зачем? Я видел, как она страдала, как она ненавидела меня. А я терпел. И она терпела. Ванька был. А теперь мы вдвоем, а ты спишь с ней. Зачем? Сволочь, зачем?

И г о р ь. Да не сплю я ни с кем.

В о л о д я. Спишь.

И г о р ь. А когда это было?

В о л о д я. Издеваешься.

И г о р ь. Крым, я спрашиваю?

В о л о д я. Давно. Лет пятнадцать.

И г о р ь. Понятно.

В о л о д я. А мне как полмесяца… Ты мародер, Игорь. Вот кем ты был в прошлой жизни. Потому и не признался. Ты пойми, женщин тоже можно уважать, любоваться ими… Короче, не обязательно всех их иметь. У тебя что, смысл жизни такой?.. Да иди ты. Как в наперсток орать.

И г о р ь. Володь, я не злой человек, но ты у меня дождешься.

В о л о д я. Бить будешь?

И г о р ь. Защищаться.

В о л о д я. Ладно. Когда я был в Германии, ты заходил к Светке?

И г о р ь. Когда?

В о л о д я. Лишний вопрос.

И г о р ь. Параноик.

В о л о д я. Хорошо. Полгода назад.

И г о р ь. Спокойно, я вспоминаю… Это когда ты уехал и не сказал ничего? Что, нарочно, что ли? Так я и пришел к тебе. Мы с Людкой поссорились мощно. Я ж не знал, что ты втихаря уехал. Светка, кстати, тоже не знала, что ты мне не сказал ничего. А к чему это? Ты думаешь, у нас что-то было?

Володя кивнул.

И г о р ь. Ну и дурак. Все это время ходишь и паришь себе мозги? Спросил бы, в чем проблема?

В о л о д я. Вы сговорились.

И г о р ь. О чем? Зачем? Лечиться тебе надо.

В о л о д я. Поздно.

И г о р ь. Давай приходи в себя. Я знаю, бывает, засядет какая-нибудь глупость и начинаешь раскручивать. Успокойся, свихнешься. Не было ничего и быть не могло, я с друзьями не сплю. Понял?

В о л о д я. Далеко пойдешь… Не знаю, я вас не застал. Все бездоказательно. Но я чувствую. Убеди меня, что я не прав.

И г о р ь. Ты не прав, сто процентов.

Володя задумался.

В о л о д я. Понимаешь, еще, может быть, дело в том, что я ее не удовлетворяю. Что я импотент. Я понимаю, что ей это нужно, а твоя кандидатура идеальная. Я вижу, как вы смотрите друг на друга, и все вот эти мелочи-мелочи…

И г о р ь. Какой ты импотент? Что ты бредишь? У меня у самого уже крыша едет. Выпьем давай срочно.

В о л о д я. Мы выпьем. Просто, может, я и злюсь, потому что у вас-то, поди, все отлично.

И г о р ь. Только не надо подлавливать… Очнись, мужик, жизнь уходит, а ты рефлексируешь на пустом месте.

В о л о д я. Я импотент.

И г о р ь. Ты серьезно?

В о л о д я. Абсолютно.

И г о р ь. Давно?

В о л о д я. Полгода и есть.

И г о р ь. Ну правильно. С ума сходить меньше надо.

В о л о д я. Как ты?

И г о р ь. Как все.

В о л о д я. Но Светка-то меня ни разу не спросила, почему я уже полгода к ней не прикасаюсь.

И г о р ь. Слушай, отстань. Вот это уже ваши дела. А я тебе что могу сказать? Успокойся, пей травки, занимайся йогой какой-нибудь, все нормализуется.

Светлана и Людмила сидели на кухне. Шампанское уже почти выпили. Людмила была странно веселая и уже пьяная. Светлана опьянела тоже, но нервничала, это чувствовалось. Поглядывала на круглые большие часы, висевшие на стене, с таким чувством, что лучше бы они тут не висели.

Л ю д м и л а. Не знаю, Свет, не сказала бы ни слова, если бы из ушей не лезло. Так что ты попалась. Не надоела тебе моя болтовня?

С в е т л а н а. Ты дорасскажи сначала.

Л ю д м и л а. Да всё, в общем.

С в е т л а н а. Влюбилась?

Л ю д м и л а. Тут странно. Я влюбилась, да, но не в Иванова, естественно. На это мне хватает интеллекта, слава богу. Но в это состояние, понимаешь?.. Нет, может быть, если бы он не был мальчишкой, я, наверное, сейчас с ума бы сходила, не отдавала себе отчет и все такое.

С в е т л а н а. А переспать?

Л ю д м и л а. Боже упаси.

С в е т л а н а. А чего, замужняя мораль?

Л ю д м и л а. Нет… Понимаешь, в мужиках все, в лучшем случае, книжное, а сверху здравое. Ну это когда ты уже в его личном пользовании. То самое чудное слово: «отдалась». Емкое слово-то. До этого, конечно, всё наоборот, как песочные часы. Вот он тебя кладет в постель, и часы эти переворачиваются. И здравое ровным толстым слоем засыпает всю липовую безумность. А у него, у мальчишки, это из самой души и никаких фиг в кармане.

С в е т л а н а. А у баб — не так? Я про часы. Главное совпасть. У тебя романтика, и он стихи пишет. У тебя кастрюли, и он не гуляет, работает на твое удовольствие. Все всё понимают одинаково.

Л ю д м и л а. И лезут на стену в конце концов.

С в е т л а н а. Потому неровным строем идут налево. Девочки налево,

и мальчики налево. Давай, Людка, давай, расправь крылья…

Л ю д м и л а. Не хочу. Для меня секс вообще не панацея.

С в е т л а н а. А я нормально. Выпью, так вообще отлично. Может, ты феминистка?

Л ю д м и л а. При чем тут это? Была бы я феминисткой, я бы с Игорем не жила.

С в е т л а н а. А что, проблемы?.. (Опять посмотрела на часы.) Чего они вдруг пьянствовать поперлись? Никогда такого не было.

Л ю д м и л а. Ну и что? Ну напьются, ну подерутся…

С в е т л а н а. Зачем подерутся?

Л ю д м и л а. А кто их знает, зачем. Мужики.

С в е т л а н а. Странная ты, правда, какая-то в невесомости.

Людмила опустила лицо на руки.

Л ю д м и л а. А за меня сегодня дрались.

С в е т л а н а. Кто?

Л ю д м и л а. Мальчишки. Иванов с лучшим другом.

С в е т л а н а. Что, тоже в тебя влюблен?

Л ю д м и л а. Нет. Он письма мне носил, пока Иванов в КПЗ сидел.

С в е т л а н а. Жизнь бьет ключом… Допиваем? (Разлила остатки. Чокнулись, выпили.) А если Игорь узнает?

Л ю д м и л а. Не поверит никогда. Хотя, может, как раз в это и поверит, а? Да! Завтра товарищ Иванов пригласил меня на свидание в секретное кафе.

С в е т л а н а. В смысле?

Л ю д м и л а. Для конспирации. Улица Мира, тридцать четыре.

С в е т л а н а. Не знаю.

Л ю д м и л а. Ну вот.

С в е т л а н а. Пойдешь?

Людмила отвлеклась.

Л ю д м и л а. Слышишь?

С в е т л а н а. Что?

Л ю д м и л а. Ключи… Да-а, похоже, в задницу.

Людмила открыла входную дверь. У порога стоял Игорь, согнувшись с ключами наготове.

И г о р ь. Я не понимаю, что с замком-то?

Он был действительно очень пьян. Из-за спины Людмилы появилась Светлана.

С в е т л а н а. Понятно. Мой в таком же состоянии?

И г о р ь. Хуже.

С в е т л а н а. И где он?

И г о р ь. Он-то дома. А ты что здесь делаешь?

С в е т л а н а. Не все ж вам праздник.

И г о р ь. А, молодцы, девочки. А я спать.

С в е т л а н а. И я спать. Давайте, ребята, пока.

И г о р ь. Я провожу.

С в е т л а н а. Сиди… Люд, не пускай его.

Л ю д м и л а. Пусть идет, если хочет.

Светлана вышла из подъезда. За ней следом, едва держась на ногах, вышел Игорь.

И г о р ь. Не беги ты так… Стой!

Светлана остановилась. Игорь стоял и улыбался ей. Светлана подошла, глянула вверх на горящие окна и за рукав потащила его за собой.

С в е т л а н а. Под окнами хоть не стой. (Отошли кое-как за угол.) Ну?

И г о р ь. Что ну?.. Свет, слушай, он у тебя ненормальный.

С в е т л а н а. Молчи, понял?

И г о р ь. Да не волнуйся, я ему ничего не сказал… Германия там какая-то. Черт знает когда. А то, что мы уже десять лет… Нет, он у тебя точно ненормальный.

С в е т л а н а. Молчи, я тебе сказала.

И г о р ь. Совсем молчать? Я виноват, что он ненормальный? Ладно, ладно, сама с ним разбирайся… Выиграл у меня четыре партии в бильярд и еще чего-то куксится, куксится.

С в е т л а н а. Господи, ты что, серьезно не понимаешь, как это плохо?

И г о р ь. Что, бильярд?

С в е т л а н а. То, что он вообще сейчас такой?

И г о р ь. А вот это ты приди, спроси у него: а что это ты у нас такой?! Вот он тогда тебе ответит.

С в е т л а н а. Иди-ка ты к жене, а?

И г о р ь. Это как на х.. прозвучало сейчас?

С в е т л а н а. Не ругайся, сколько раз просила.

И г о р ь. А чего я там забыл?

С в е т л а н а. А вот ты иди и спроси у нее!.. Я думаю, много уже чего.

И г о р ь. Что ты такая злая? Чего она там тебе наговорила?

С в е т л а н а. Давай иди. Как раз и простояли до моего дома.

И г о р ь. А обратно?

С в е т л а н а. А обратно ты подниматься будешь два дня.

И г о р ь. Поцелуемся?

С в е т л а н а. Ага, щас.

И г о р ь. Ну и черт с тобой.

Игорь отошел к стене девятиэтажки и стал на нее мочиться.

С в е т л а н а. Ты, вообще-то, на свой дом льешь.

И г о р ь. Ой, только не надо… Это многоквартирный дом.

С в е т л а н а. Ты омерзителен.

И г о р ь. Разглядела. Ну иди-иди…

Светлана ушла. И Игорь пошел к подъезду, держась за стену.

Игорь вернулся домой, нагоняя суровость. Людмила стелила ему в комнате.

И г о р ь. Ну и о чем вы говорили?

Л ю д м и л а. О вас, о чем еще.

И г о р ь. И что? Л ю д м и л а. Тянет поговорить?

Игорь прошел в комнату, сел на диван.

И г о р ь. А я новость знаю. Прямо подмывает сказать.

Л ю д м и л а. Скажи.

И г о р ь. Нельзя.

Л ю д м и л а. Почему?

И г о р ь. Нельзя, говорю! Но хочется. Прям трясет. Но нельзя.

Л ю д м и л а. Не хочешь, не говори.

И г о р ь. Я одну вещь узнал…

Л ю д м и л а. Ладно, хватит.

И г о р ь. Что тебе хватит?.. Вот тебя хватит… что-нибудь, когда узнаешь.

Л ю д м и л а. Будешь говорить?

И г о р ь. Сейчас подумаю.

К тому времени он как раз закончил раздеваться, забрался под одеяло.

И г о р ь. Ты только никому. Обещай.

Л ю д м и л а. Хорошо.

И г о р ь. Вовка импотент.

Л ю д м и л а. Что за бред?

И г о р ь. Точно.

Л ю д м и л а. Откуда ты знаешь?

И г о р ь. Я знаю откуда?! Он мне сказал.

Л ю д м и л а. Как?

И г о р ь. Что, как?!

Л ю д м и л а. Просто взял и сказал?

И г о р ь. Нормально сказал.

Л ю д м и л а. Как про погоду? Я импотент, Игорек, как тебе новость?

И г о р ь. Нет, ну не так, что ты вечно… Да что, блин, ты, пытаешь меня?! Сказал и… сказал. Все, иди, дай поспать… (Сам себе, усмехнувшись.) Никогда не видел живых импотентов… (Засмеялся.) Хотя как их разглядишь?

Л ю д м и л а. По-моему, ты чушь несешь.

И г о р ь. Блядь, тебе расскажи что-нибудь! Сразу начинаешь копаться, что да почему! Импотент — тебе говорят, и всё! Надо тебе, иди сама спроси.

Л ю д м и л а. Но это нормально, Игорь. По-другому — это просто сплетня.

И г о р ь. Ой, да господи ты боже мой… А я переживаю, между прочим, плохо мужику. Понимаешь ты? И со Светкой… интересно.

Л ю д м и л а. Что тебе интересно?

И г о р ь. Не хочу я с тобой разговаривать.

Л ю д м и л а. Пожалуйста. Я уже привыкла.

И г о р ь. Ну вот и иди. Дай мне поспать. Свет погаси.

Людмила пошла к двери, выключила свет. Постояла в проеме.

Л ю д м и л а. Я сегодня утром, кажется, забыла закрыть дверь.

И г о р ь. Какую?

Л ю д м и л а. Нашу.

И г о р ь. Включи свет.

Людмила помедлила, но включила. Игорь сидел на постели.

И г о р ь. Это по этому поводу вы тут праздновали?

Л ю д м и л а. Я испугалась. Светка меня спасла.

И г о р ь. Так, то есть десять часов квартира стояла открытая.

Л ю д м и л а. Я тоже потом подумала: ну откуда бы они узнали, что именно в этом доме, в этой квартире забыли закрыть дверь?

И г о р ь. Да у тебя на роже все написано!

Л ю д м и л а. Что написано — адрес?.. Да и что тут красть-то, господи?

И г о р ь. Твои антиквариаты разлюбимые, уже не жалко?

Л ю д м и л а. Да черт с ними! Господи, как я сначала испугалась, спасибо Светке.

Игорь уже не слушал, вылез из-под одеяла.

И г о р ь. Черт с ними, да?..

Настежь открыл окно. Затем одну за другой открыл стеклянные створки польской стенки. И одну за другой стал доставать и швырять в окно антикварные вещи: чайный сервиз на подносе, статуэтки, бог знает, что еще… Разные красивые вещи, которые Людмиле удавалось купить на развале у древних бабулек, из-за нищенской жизни распродающих свое имущество. Ради этого она поднималась каждое воскресенье в пять утра. Людмила бросилась на Игоря, пыталась преградить ему дорогу. Извинялась. Уговоривала. А он только повторял: «Черт с ними, да?» И швырял красивые вещи в темноту…

Светлана стелила Володе на диване. Муж был совершенно жалок, шатался. Потом сел на свежую простыню. Светлана помогала ему раздеться. Володя все это время эмоционально говорил, то ложась, то опять садясь.

В о л о д я. Я ему наврал, что я импотент.

С в е т л а н а. Что?

В о л о д я. Хотел, чтоб меня было еще жальче.

С в е т л а н а. И что дальше?

В о л о д я. Не знаю.

С в е т л а н а. Ну что, ты успокоиться не можешь?

В о л о д я. Успоиться не могу?.. Да, успокоиться не могу. У меня с женой проблемы.

С в е т л а н а. Перестань.

В о л о д я. Ты с ним спишь?.. А мне все равно. Уже вот завтра или послезавтра мне станет все-все равно. Привыкну.

С в е т л а н а. Успокойся.

В о л о д я. Женские слова: «успокойся, перестань».

С в е т л а н а. Хватит, ложись.

В о л о д я. «Хватит, ложись». Ну скажи — спишь… сплю… И всё, я отстану… Ой, правда, не знаю, что потом начнется, одно дело догадываться, а другое — услышать от первоисточника… Но я мучаюсь. Что мне делать, а? Ты же не говоришь ни черта, кроме своего «успокойся» и «перестань». И я перестаю и успокаиваюсь. На глазах… Слушай, можно я тебя ударю?

С в е т л а н а. Ударь, если поможет.

В о л о д я. Нет, не могу, я лучше опять поплачу. Мне стало это нравиться. Нет, сначала поблюю, а потом поплачу. Вот такой у меня план на вечер. Я тебе не помешаю?.. Ну и слава богу… А может, мне Людку соблазнить?.. Понимаешь, как удачно. Если он нас даже застукает, я вне подозрений… Я буду, как он… Да он в принципе неплохой человек, но тоже запутался, не понимает ни хрена… Извините…

Володя откинул одеяло, резко поднялся и вышел из комнаты. Потом послышались шум воды из ванной и тугой блевотный кашель. А Светлана сидела на диване и смотрела на хрусталь, хрусталь, хрусталь на полке польской стенки.

С в е т л а н а. Откуда его столько? Кошмар.

Володя тем временем вышел из ванной. И теперь на кухне боролся с телефоном. Светлана наблюдала за ним из коридора. Володя увидел ее: «Выйди, выйди». Светлана вернулась в комнату. Тихо сняла трубку параллельного телефона.

В о л о д я (за кадром). Люд, это Вова.

Л ю д м и л а (за кадром, почти шепотом сквозь слезы). Игорь спит.

В о л о д я (за кадром). Я быстро. Люд, попытайся вспомнить. Я полгода назад ездил в Германию.

Л ю д м и л а (за кадром). Помню. Ты виски привез.

В о л о д я (за кадром). Да. Точно. Вы тогда с Игорем ссорились? Ну, так, чтобы он от тебя уходил ночью?..

Л ю д м и л а (за кадром). Уходил.

В о л о д я (за кадром). Куда?

Л ю д м и л а (за кадром). Он не отчитывался.

В о л о д я (за кадром). А во сколько он пришел, не помнишь? Ты извини, мне надо позарез.

Л ю д м и л а (за кадром). Ночью.

В о л о д я (за кадром). А во сколько?.. Хотя черт с ним. Спасибо… Сизова, ты плачешь там, что ли? Не плачь. Извини, не могу тебя серьезно успокоить, я никакой… Не надо плакать. Слушай, скажи, пожалуйста, ему… я там наговорил — все это фигня полнейшая… Он помнит про что.

Л ю д м и л а (за кадром). Хорошо.

В о л о д я (за кадром). И не плачь там… Слышишь, Сизова, я тебя люблю.

Л ю д м и л а (за кадром). Да. Спокойной ночи.

Гудки. Светлана дождалась, когда Володя положит трубку, и быстро положила свою. В комнату вошел Володя, сел рядом на диван.

В о л о д я. Людка ревет… (Посмотрел на Светлану.) Извини меня, ладно? Всё, повеселился и хватит.

С в е т л а н а. Все будет хорошо.

В о л о д я. Ой, Светка, как-то странно ты это обещаешь… Ладно, устал. Можно, я спать?

Часть третья

Педсовет проходил в кабинете директора техникума. Долдонов сидел во главе длинного стола. По обе стороны — преподавательский состав — старейшины техникума и Людмила. В эту секунду большинство сидели с поднятыми руками. Голосовали.

Д о л д о н о в. Спасибо. Кто против?

Людмила подняла руку.

Д о л д о н о в. Спасибо. Кто воздержался?

Руку подняла Таисия Владимировна.

Д о л д о н о в. Итак, с Ивановым закончили. Переходим ко второму вопросу. Если разрешите, я немного посвящу коллег в это дело. Вы не возражаете, Людмила Сергеевна?

Людмила не возражала. И вообще, сидела в тихом трансе.

Д о л д о н о в. Большинство, конечно, в курсе, но тем не менее я уверен, это ускорит процесс, у нас не пикник. Правильно? Ну так вот: ей-богу, уважаемая Людмила Сергеевна, я мог бы закрыть глаза на то, что вы покрывали Иванова. Но вчера вы сорвали урок, отпустив студентов на судебное заседание. Простите, но уровень панибратства зашкаливает. Подростки не самый податливый материал, мы все это знаем. Но если преподаватель не справляется, а вместо этого позволяет делать, что им вздумается, он дает им повод думать, что и с другими преподавателями можно вести себя аналогично. И не-значительным, как вы выразились, Людмила Сергеевна, инцидентом вы элементарно подрываете с таким трудом налаженную дисциплину. Мало того, думаю, что исключением Иванова положение не спасти. Наоборот, следует явно ожидать повышения недоброжелательности по отношению к преподавательскому составу. Иванов имел авторитет среди студентов. А какой авторитет может быть в предпочтении у подростков? Само собой, негативный и опасный. А мы с вами не имеем права поступаться принципами. Нам просто сядут на шею. В обратной же ситуации возможен даже бунт. И в этих условиях присутствие заведомо слабого звена может все испортить. Все согласны?

Л ю д м и л а. Я так поняла, всё, на помойку?

Д о л д о н о в. Очень плохо, что вы злитесь… Секунду, Людмила Сергеевна, я уже заканчиваю. Итак, я предлагаю отпустить Людмилу Сергеевну во внеочередной отпуск. Глупо терять хорошего работника, даже если он и подвел коллектив. (Людмиле.) Уверен, что вам нужно просто отдохнуть. Вы испугались, устали, занервничали, такое, я думаю, бывает с каждым. (Всем.) Я на правах директора мог бы и лично решить этот вопрос. Но считаю, что в данной ситуации мы должны сплотиться и любое решение касающееся, в конце концов, коллектива, принимать коллективно. Можете считать, что в техникуме вводится что-то вроде усиленного режима на случай войны… Ну это шутка, хотя и с немалой долей… Итак, прошу: кто за то, чтобы предоставить Людмиле Сергеевне отпуск по вышеизложенным причинам?

Пока все поднимали руки, женщина примерно одного возраста с Людмилой (она сидела напротив), одобряюще улыбнулась Людмиле, показала поднятый вверх большой палец.

Ж е н щ и н а (шепотом). Я бы тоже не отказалась. К чертовой матери…

Людмила скорчила что-то вроде улыбки, пожала плечами.

Д о л д о н о в. Спасибо. Надеюсь, Людмила Сергеевна вернется к работе полная энергии и сил. Прошу всех приступить к занятиям. (Людмиле.) Людмила Сергеевна, задержитесь.

Когда все вышли из кабинета и дверь закрылась, Людмила посмотрела на Долдонова.

Л ю д м и л а. Спасибо.

Д о л д о н о в. За что?.. Мне кажется, вы не поняли, Людмила Сергеевна.

Л ю д м и л а. Что не поняла?

Д о л д о н о в. Что я не имел права посвящать коллектив в истинные обстоятельства дела.

Л ю д м и л а. Значит, не поняла.

Д о л д о н о в. Не поняли… Понимаете, Людмила Сергеевна, чего греха таить, у каждого здесь есть свои любимчики. Приятнее, конечно, поощрять талант, нежели тянуть бездарность. Но когда любимчик становится любовником — это ни в какие ворота…

Л ю д м и л а. Опять? Вы же знаете, что это чушь.

Д о л д о н о в. Вероятно. А слухи? Как воздух. Только приоткройте форточку. И всё, последний будет уверен, что это еще и не в первый раз. Я-то вам верю. У меня должность объективная. А остальные? А студенты? Вам не надо кормить ситуацию, она сама себя накормит сверх меры. Я не имею права этого допустить. И поверьте, я спасаю не только техникум, но и вас.

Л ю д м и л а. Увольняете.

Д о л д о н о в. Прошу… Вы сейчас отправитесь в отпуск, и я прошу, умоляю — не возвращайтесь… Поверьте, мне очень тяжело вам это говорить,

но на мне несоизмеримо большая ответственность, чем на вас.

Л ю д м и л а. А что будет с моим музеем?

Д о л д о н о в. Официально музей зарегистрирован как музей техникума. Вы директор, но не владелец.

Л ю д м и л а. Там половина куплена на мои деньги.

Д о л д о н о в. Но бумаг на это никаких нет… Я вам сочувствую.

Л ю д м и л а. Всё? Д о л д о н о в. Постарайтесь, пожалуйста, когда вы отсюда выйдете, не устраивать концертов. Держите себя в руках. Людям еще здесь работать и разгребать то, что вы натворили. Не усугубляйте.

Людмила поднялась, медленно пошла к двери. Остановилась, обернулась, вздохнула несколько раз, сдерживая растущую на глазах эмоцию.

Л ю д м и л а. Можно я только скажу, что вы негодяй… Я здесь намного дольше вас.

Д о л д о н о в. Все кончается… Водички не хотите?

Людмила вышла из кабинета. Шла по коридору. С подоконника спрыгнул Гомельский, пошел навстречу.

Г о м е л ь с к и й. Людмила Сергеевна…

Людмила остановилась.

Л ю д м и л а. Да?

Г о м е л ь с к и й. Извините.

Л ю д м и л а. Слушаю.

Г о м е л ь с к и й. Я и говорю: извините… Я извиняюсь перед вами.

Л ю д м и л а. За что?

Г о м е л ь с к и й. Серега сказал, чтобы я нашел вас и извинился за вчерашнее… Вот, я извиняюсь.

Л ю д м и л а. Как я вас ненавижу. Передай Иванову, всем, как я вас всех ненавижу.

Людмила пошла по коридору. Гомельский остался, в очередной раз так ничего и не поняв.

Кабинет отдела программистов в НИИ. Несколько девушек за компьютерами, прыщавый парень с паяльником. Игорь смотрит в монитор своего компьютера, монотонно обеими руками чешет голову. Светлана сидит за его спиной и, поверх своего монитора, смотрит на Игоря. Затем встает и, проходя мимо, трогает его за руку. Выходит из комнаты. Игорь продолжает сидеть некоторое время. Затем поднимается и выходит.

П а р е н ь с п а я л ь н и к о м. Ой, девки, только молчите, я с вами с ума сойду когда-нибудь.

В коридоре Игорь подходит к Светлане.

С в е т л а н а. Извини. Хотела тебе сказать, я от тебя ухожу.

И г о р ь. Куда?

С в е т л а н а. Возвращаюсь к Вовке.

И г о р ь. Это как?

С в е т л а н а. Надо заканчивать всю эту историю.

И г о р ь. Чего?

С в е т л а н а. Я не знаю, как там будет у нас дальше, но надо прекращать… Что ты смотришь?

И г о р ь. Офигеваю. У тебя месячные?

С в е т л а н а. Всё, всё, подальше от твоих шуточек, от твоей злости, мата. Давай как-нибудь сделаем это полегче и побыстрее.

И г о р ь. С какой стати?

С в е т л а н а. Не мучай меня сейчас, не в коридоре.

И г о р ь. Коридором прикрылась? Ну правильно, что ж не тут, не в середине, блядь, рабочего дня… Возвращаешься, говоришь?

С в е т л а н а. Да.

И г о р ь. Бред, нелогично.

С в е т л а н а. Что?

И г о р ь. Возвращаться можно от кого-то к кому-то, а живешь ты с ним.

С в е т л а н а. Перестань.

И г о р ь. Чего перестать-то? Я на тебя десять лет выкинул. На хрена? Чтоб твои нюни чистоты и непорочности подтирать. Да ты мне и так на хрен не нужна.

С в е т л а н а. Что ж ты злишься?

И г о р ь. Да потому что нельзя так над людьми издеваться. Пришла, блядь, лебедем. Разыграла тут ломоту трагическую. Душевными гирями пожонглировала перед носом. А мне что? Похлопать? Угрюмую, блядь, всепонимающую рожу скорчить? Поплакать? Чмокнуть тебя на прощание? Вернуться в кабинет, сесть к тебе спокойно жопой и в работу? Ты что, фильмов про несчастную любовь вчера насмотрелась?

С в е т л а н а. А как, Игорь, скажи, как?

И г о р ь. Откуда я знаю! Не так. Двадцать второе июня, блядь. Мужики в баню собрались, водки взяли, а тут — хренак — немцы свалились, праздник испортили. Ты зверюга какая-то, Светка. Людей тебе не жалко. «Ухожу» — как заживо катком асфальтируешь. Ты что, Светочек?

С в е т л а н а. Прости.

И г о р ь. Да иди ты в задницу со своим «прости»! Умные собаки за это своим хозяевам глотки грызут. А я человек, вообще-то. Или тебе от него одно только место надо было?

С в е т л а н а. Не знаю. Считай так. Считай, как хочешь.

Игорь резко хлестнул ее по щеке. Светлана испугалась. Задохнулась. Игорь тоже испугался своего поступка, огляделся, затем придвинулся к Светлане поближе.

И г о р ь. Только зареви сейчас. Ты у меня попоешь еще свои фашистские песенки, фрау блядь. Я тебя уволю к чертовой бабушке. На гроши своего импотента будешь жить. Развлечетесь… Иди умойся. И я еще не все тебе ответил. Выдала, тварь, информацию к размышлению. А как мне теперь работать? Как с людьми разговаривать, тебя тут как видеть, ты подумала?

Светлана почти побежала по коридору. Но на полдороге остановилась, обернулась. Держалась молодцом.

С в е т л а н а. Твоя жена сегодня встречается со своим студентом. Мира, тридцать четыре. У них любовь. У них роман. Проверь-проверь.

Пошла.

И г о р ь. Чего ты сказала?! Вернись!

В этот момент рядом открылась дверь. В коридор выглянул мужичок лет шестидесяти.

М у ж и ч о к. Игорь Матвеевич, что тут за шум происходит?

И г о р ь. Валентин… (Защелкал пальцами.) Вениаминович, дайте мне срочно отпуск за свой счет. Дней на пять, четыре, три.

В а л е н т и н В е н и а м и н о в и ч. Причина?

И г о р ь. Не могу больше.

В а л е н т и н В е н и а м и н о в и ч. Что вы так волнуетесь, зайдите, сядьте, скажите спокойно.

И г о р ь. Спасибо.

Игорь шмыгнул в дверь мимо Валентина Вениаминовича. А тот поглядел немного испуганно в перспективу коридора.

Игорь вернулся домой. Не мог никак открыть дверь. Гремел ключами, психовал, лупанул ладонью по обивке. Внезапно дверь открылась. Увидел заплаканную Людмилу.

Л ю д м и л а. Что с тобой?

И г о р ь. Так… дома…

Игорь прошел в квартиру, заглянул в кухню, в комнату, в уборную…

Л ю д м и л а. Что ты делаешь?

И г о р ь. А ты? Почему не в техникуме?

Л ю д м и л а. Меня уволили.

И г о р ь. Поздравляю.

Л ю д м и л а. Что случилось? Куда ты смотришь?

И г о р ь. А черт его знает… Подскажи мне.

Л ю д м и л а. Что? Ты хоть слышал, что я сказала? Меня выгнали, и никакого музея.

И г о р ь. Я понял.

Игорь прошел в комнату. Сел там. Вошла Людмила.

И г о р ь. Забавно, да? Встречаются муж с женой посреди рабочей недели, посреди рабочего дня дома, и сказать друг другу нечего. Ведут себя, как попались… Так что ты говорила, уволили тебя?

Игорь смотрел со странной улыбкой. Ждал от нее непонятно чего. Людмила начала догадываться.

Л ю д м и л а. Я не входила в твои планы?

И г о р ь. Чего?

Л ю д м и л а. Ты не ожидал, что я дома?

И г о р ь. Ты о чем?

Л ю д м и л а. Не знаю, может быть, у тебя здесь что-то намечалось? Встреча, может быть?

И г о р ь. Что ты мелешь, какая встреча?

Л ю д м и л а. А почему ты не на работе?

И г о р ь. Обед, блядь!

Л ю д м и л а. Психуешь…

И г о р ь. Да иди ты. Уволили ее… Ну а вообще как жизнь? Куда собираетесь или уже пришли?

Л ю д м и л а. Откуда пришла? Игорь, я ничего не могу понять. Ты с ума сходишь?

И г о р ь. Ладно, хватит мне тут вагоны говном грузить. Как ты меня замучила. Уволили ее, блядь. Какие вы все актрисы гребаные.

Л ю д м и л а. Кто актрисы?

И г о р ь. Бабы! Ладно, посидим, подождем.

Л ю д м и л а. Чего?!

И г о р ь. Не знаю. Чего-нибудь интересного.

Людмила помолчала. Было понятно, она что-то тянула из себя и никак не решалась…

Л ю д м и л а. К тебе Света должна была зайти? Я помешала? Ну, извини, меня не каждый день увольняют.

Игорь пристально посмотрел на жену. Усмехнулся, ответил вполне миролюбивым тоном.

И г о р ь. Ой господи, только заткнись сейчас, пожалуйста. Иначе я не знаю, что с тобой сделаю…

Людмила не понимала. Игорь уставился в пол.

И г о р ь. Света. Какая, блядь, Света? Света на работе сидит. Светой прикрылась. Да что ты знаешь-то? Уволили ее, плачет, ласки просит, сочувствия. А тебя разве с тем самым на Мира, тридцать четыре не ждут? Может, это я тебе планы поломал? Что молчишь, дальше страдалицу не корчишь?.. Уволили ее.

Людмила присела. Подождала, пока Игорь посмотрит на нее. Улыбнулась.

Л ю д м и л а. Светка… Ничего она не поняла.

И г о р ь. Пойти мне, проверить?

Л ю д м и л а. Пожалуйста.

И г о р ь. Может, вместе?

Л ю д м и л а. Я ни в чем не виновата, Игорь. Я никуда не собираюсь.

И г о р ь. Это кто? Иванов твой? Исусик, который трахаться тебе предлагал? Что, перестала бояться? Ладно, найду я его там, и что мне с ним делать, бутылку поставить или отметелить, а потом тебя? Что посоветуешь?

Л ю д м и л а. Я не врала тебе. Он преследует меня теперь с какими-то свиданиями. Поверь, я не собиралась никуда идти.

И г о р ь. Хорошо. Так что мне сделать? Я твой муж. Если он тебя преследует, я пойду с ним разбираться. Если у вас роман, то это другой разговор.

Ну так что мне делать?

Л ю д м и л а. Не надо, Игорь, он мальчишка.

И г о р ь. Ну и что с того? Я не могу не обращать внимание, когда какой-то мудак, пусть и шестнадцатилетний, издевается над моей женой. А если ему завтра поинтересней идея придет? Говори, говори, не бойся. Никто его убивать не собирается… Давай, я твой муж или кто? Во сколько?

Л ю д м и л а. Он сказал, что будет ждать меня с четырех до двенадцати.

И г о р ь. Романтик… (Игорь посмотрел на часы.) Стоит уже болезный. Предвкушает… Это что, квартира?

Л ю д м и л а. Кафе. Ты что?

И г о р ь. Кто вас знает.

Игорь поднялся.

Л ю д м и л а. Игорь, подожди. Я думаю, я не приду, и он все поймет!

И г о р ь. Ну вот я у него и спрошу. Для верности. Не переживай. Свари что-нибудь.

Игорь поцеловал жену в щеку и вышел из комнаты. Хлопнула входная дверь. У Людмилы задрожали губы…

Людмила стояла в ванной и смотрела на свое отражение в зеркале.

Л ю д м и л а. Какая же ты тварь. Язык бы тебе отпилить. А Светку придушить мало…

Игорь постоял под вывеской «Кафе-бар «Упоение», оглянулся по сторонам и вошел в кафе.

Пять-шесть столиков. Иванов сидел за дальним. Больше посетителей не было. Игорь сел за ближний к двери столик. Встретился взглядом с Ивановым. Иванов опустил глаза в чашку с кофе. Подошла официантка, молодая простушка, конский хвостик. Принесла меню.

И г о р ь. Кофе, будьте добры.

Официантка кивнула с улыбкой и удалилась за барную стойку, зашипела кофеваркой. Игорь оглядел заведение, взгляд его снова остановился на Иванове. Иванов снова отвел глаза. Подошла официантка, принесла чашечку кофе.

И г о р ь. Немного народу у вас?

О ф и ц и а н т к а. Мы недавно открылись. Реклама еще, все такое.

И г о р ь. Ничего, уютно. Официантки симпатичные.

О ф и ц и а н т к а. Заходите почаще.

Официантка опять улыбнулась и удалилась за барную стойку. Играла тихая музыка. Игорь и Сергей Иванов пили кофе и старались друг на друга не смотреть. Изредка удавалось…

Песня в магнитофоне сменилась. Иванов подозвал официантку, расплатился и вышел из кафе. Игорь не провожал его взглядом. Посидел и тоже подозвал официантку. Теперь вслух прочитал ее имя на бейдже.

И г о р ь. Леночка, дайте-ка мне водочки получше и стакан томатного сока. Я сегодня заслужил.

Леночке в принципе было все равно, заслужил он или нет. Она улыбалась… Игорь смотрел на ее ноги, удаляющиеся за стойку.

Двери автобуса открылись. Расталкивая пассажиров, выскочил Иванов и, получая вслед проклятья, побежал…

Не останавливаясь, бежал сквозь парк, сворачивая и подскальзываясь…

Выбежал в город. Спросил что-то у прохожего и, добившись у того направления, побежал дальше…

Бежал по улицам, ловя взглядом номера на домах. Отыскал наконец нужный. Вбежал в подъезд, благо, его кто-то неторопливо открывал. Вызвал лифт. Лифт загудел откуда-то сверху. Иванов не стал его дожидаться и побежал по лестнице. Добежал до нужной квартиры. До квартиры Людмилы. Стал как сумасшедший звонить в дверь.

Л ю д м и л а (из-за двери). Кто там?

И в а н о в. Это я, Людмила Сергеевна. Не бойтесь. Извините, что я пришел. Не надо, не открывайте… Слышите?.. Я понимаю, я вас все еще не убедил. Вы знайте, я все понимаю, я буду ждать. Выхода у меня нет, я вас люблю… Я в городе, я вас найду, может быть, в техникуме. Или напишу, чтоб у вас не было неприятностей. Сашка передаст.

Л ю д м и л а (из-за двери). Уходи быстрее.

И в а н о в. Я знаю… Людмила Сергеевна, я буду думать, буду искать, как вас убедить. До свидания. Еще раз извините.

Иванов побежал вниз по лестнице.

Людмила оторвалась от дверного глазка. Развернулась, упала спиной на дверь. Она улыбалась. Если это можно назвать просто улыбкой. На грани фола, истерики. Но радость была. Это абсолютно точно…

На следующий день Людмила проснулась поздно. В квартире было тихо.

На душе тоскливо. Людмила встала, надела халат, прошла в кухню, открыла холодильник, достала йогурт. Села за стол, включила телевизор. Начала есть и тупо смотрела на экран. Шли местные новости. Вдруг мелькнула рожа Долдонова. Знакомые стены. Музей. Говорил диктор. Речь шла о том, что Долдонов победил в каком-то конкурсе директоров средних и средне-специальных учебных заведений. Что это уникально — такой молодой и сразу первый. И все это во многом случилось благодаря уникальному мини-музею, который создал новый и энергичный директор…

Людмила выключила телевизор.

Л ю д м и л а. Господи, неужели все только ради этого?

Людмила вышла из подъезда. Обошла дом, перелезла через оградку и пошла искать, согнувшись, среди кустов, свои антикварные вещи, которые выбросил Игорь. Кое-что нашла. Разбитую чашку. Очень обрадовалась, когда наткнулась на старинный плетеный кошелек, что-то еще…

Немногие найденные вещи лежали теперь за стеклом на полке польской стенки. За окном стемнело. Людмила смотрела на фонари и дома напротив. Поднялась. Прошла на кухню, включила свет. Сняла телефонную трубку, набрала номер. Долго ждала, затем сбросила, набрала еще раз…

Л ю д м и л а. Алё, Свет, привет. Игорь не у вас?.. Как не был на работе? А где же он? Нет, я понимаю… Не звонил… Ну как не беспокоиться?.. (Помолчала.) Знаешь, может, и бред, но у меня полное ощущение, что он в прошлую ночь тоже не ночевал… Ну как?.. Не знаю. Я сама рано легла, устала как собака, проспала все на свете. Я не видела, не помню, приходил он или нет.

А утром я его тоже не видела. Никто меня не разбудил, никто не завтракал. Сейчас я поняла, что это вполне так и было… А Вовка не знает?.. Ладно, хорошо, извини. Пока… Да, спасибо, постараюсь… (Положила трубку. Посидела. Сморщилась, собираясь плакать, но перебила себя, сняв трубку и набрав номер.) Света… Извини, Светочка, хорошая моя, ты не можешь прийти? Я понимаю, но мне очень плохо, мне страшно, я с ума схожу… Ты представить себе не можешь: меня из техникума выгнали, Игорь пропал… Ну хоть на час, хоть на сколько, пожалуйста… конечно… Алё? Спасибо, мой хороший.

Людмила открыла дверь. У порога стоял Володя.

Л ю д м и л а. Привет. А Светка?

В о л о д я. Света поручила это мне. Вернее, я сам так решил.

Л ю д м и л а. Ты что такой серьезный? Заходи, чай будем пить… Ну?

В о л о д я. Не надо, Люд… У нас со Светой сейчас очень сложный период. И мы решили: может быть, некоторое время с вами не общаться.

Л ю д м и л а. Не поняла.

В о л о д я. Не будем углубляться. Все обо всем всё понимают. Если нет, еще лучше. Можешь считать меня полным кем угодно, но я прошу тебя и Игоря нам больше не звонить. Скорее всего, мы на некоторое время уедем отдохнуть. Может быть, навестим сына… Не обижайся, Люд, это надо, поверь.

Л ю д м и л а. Я поняла, если так можно сказать… Но Игорь ведь работает со Светкой.

В о л о д я. У нас есть кое-какие варианты… И, знаешь, вам с Игорем я, кстати, желаю того же.

Л ю д м и л а. Спасибо… Игорь пропал, ты знаешь?

В о л о д я. Не беспокойся. Извини, конечно, но с такими, как он, ничего страшного обычно не случается. Извини.

Л ю д м и л а. Почему мы стали такими жестокими друг к другу, а, Вовка? Даже ты.

В о л о д я. Люд, не надо. К тебе я очень хорошо, нежно отношусь. Ты честная, хорошая, наивная, но вас двое, понимаешь?.. Ладно, всё. Извини, извини, извини, не падай духом. Спокойной ночи.

Володя пошел к лестнице. Людмила слышала, как он спускается. Закрыла дверь.

Людмила шла по улице. Что сейчас было в ней самое примечательное? Пожалуй, косметика. Женщина серьезного вида, идущая широко, по-мужски, и с густо накрашенным ртом…

Остановилась у ветхой пятиэтажки с одним подъездом и вывеской: «Общежитие машиностроительного техникума». Вошла внутрь. У турникета сидела вахтерша.

Л ю д м и л а. Добрый вечер. Я преподаватель истории машиностроительного техникума. Позовите, пожалуйста, Иванова Сергея.

В а х т е р ш а. Иванова исключили и выселили. Вы не знали? Какая же вы преподаватель машиностроительного техникума? Из отпуска, что ли?

Л ю д м и л а. Знала. Но я думала, что, может, он еще не уехал.

В а х т е р ш а. Этого я не знаю.

Л ю д м и л а. Но его выселили?

В а х т е р ш а. Как положено.

Л ю д м и л а. И никакой информации, где он?

В а х т е р ш а. У меня?.. А мне-то что?

Л ю д м и л а. Понятно. До свидания.

Людмила вышла во двор. И вдруг услышала голос.

И в а н о в. Стойте там… А лучше идите за те кусты.

Это был первый этаж. Иванов, натягивая куртку, вылез из окна, спрыгнул на землю, махнул в окно кому-то. Быстро подойдя к Людмиле, взял ее за руку и повел в сторону от общаги.

И в а н о в. Спрашивали у вахты?

Л ю д м и л а. Про что?

И в а н о в. Ну вы к кому пришли?

Л ю д м и л а. Да, спросила, а как иначе?

И в а н о в. Ненормальная вы, что ли?

Л ю д м и л а. Что я сделала?

И в а н о в. Вот не знаю пока.

Л ю д м и л а. Я ничего особенного не сказала. Я спросила, мне сказали — съехал.

И в а н о в. Посмотрим… Ладно, чем обязан?

Они остановились.

Л ю д м и л а. Да я бы не пришла. Просто мой муж пропал…

Иванов засмеялся, перебил Людмилу.

И в а н о в. И вы ко мне? Ну здорово, да… Ну-ну, весь внимание.

Л ю д м и л а. Что смешного? Ты же его видел в кафе.

И в а н о в. Ой, ой-ой-ой… Я его, наверное, видел последний. Всё, мне каюк. Прячте меня. У меня срок условный.

Л ю д м и л а. Что ты делаешь, смеешься?

И в а н о в. А вы?.. Может, вы меня сейчас на вокзал отправите ночевать с легкой ручки. А муж-то мне ваш чего? Бухает где-нибудь, баб щупает. Вы серьезно думаете, я с ним что-то сделал? На фига он мне сдался? Обычный плешивый трус. Не подошел даже… Сигареты есть у вас? Я забыл… Давайте хоть до магазина дойдем.

Л ю д м и л а. Ты почему так грубишь?

И г о р ь. Господи, да я к вам, как к богине… Только глупостей делать не надо. Вы же, наверное, помните, что вас из техникума уволили?.. Ну а что вы как маленькая себя ведете. Извините. Пива хотите?

Они подошли к магазину.

Л ю д м и л а. Не знаю.

Вошли в магазин…

Иванов показал женщине за прилавком, какое пиво ему нужно. Женщина за прилавком с каким-то вальяжным презрением делала простые операции: взять, поставить, пробить на кассе. И все метала взгляды между делом.

И в а н о в. Только даже не собирайтесь говорить, тетя, какой у вас сын смышленный и как он на вас похож. Я не сын этой леди. Я ее ученик. Мы очень дружим. Вы верите в дружбу ученика и учителя?.. А в дружбу мужчины и женщины?.. Молчите и не верите? Вот так вот и проживете жизнь, ни во что не веря. Разве это рациональная трата времени нам отведенного? Откройте, пожалуйста, бутылочки.

Иванов и Людмила вышли из магазина. В руках по пиву.

Л ю д м и л а. Ну ты наглец.

И в а н о в. Подождите, подождите, Людмила Сергеевна, я еще не договорил. Это, конечно, очень разумно, что искать любимого муженька вы пришли ко мне. Широко развевается пальто, распущенные волосы, красные губы… Стоит предположить, что если мы с вашим мужем сейчас были бы вместе, выпивали там за жизнь, занимались армреслингом на грязном столе, то вы, увидя милого его, бросились бы ему на шею вся вот такая, нет?

Л ю д м и л а. Ревность — порок, Иванов.

И в а н о в. Ревность — это супер, Людмила Сергеевна. Всё в кайф, что месит болото в душах. Даже похоть и грязные мысли. А в остальном просто держи себя в руках и будешь жить с собой в ладу и с этим вашим говенным обществом… Ну так что, вывел я вас на чистую воду или нет?

Л ю д м и л а. Ты о чем?

И в а н о в. Ко мне пришли?

Л ю д м и л а. Успокойся, Иванов.

И в а н о в. Господи! Йес! За это я хочу жить в мусорном баке за вашим домом. Пока я еще мочой не воняю, можно поцеловать вашу ручку?

Л ю д м и л а. Ненавижу, когда так омерзительно дурачатся.

И в а н о в. Это очень плохо, Людмила Сергеевна. Вам-то не знать, когда закончится флирт, начнутся тупость и враки. Тело будет спать с телом. Душе лучше будет с первой встречной. Это то, что называется «серьезно». Поэтому мы с вами никогда не поженимся.

Л ю д м и л а. А ты уже рассматривал и этот вариант?

И в а н о в. Было дело.

Л ю д м и л а. Ничего себе новости.

И в а н о в. Да, со мной нормально. Хотите, я вам духи куплю? У меня деньги есть. Мне ваш запах не нравится. Стандарт.

Л ю д м и л а. Хам.

И в а н о в. Нет. Я самый родной вам человек, вы еще этого пока не поняли.

Л ю д м и л а. Слушай, родной, вот ты не по годам такой умный, ты учиться-то, вообще, собираешься?

И в а н о в. То ли вы, Людмила Сергеевна, от пива глупости говорите,

то ли нарочно провокационные вопросы задаете, чтоб послушать, как я языком мелю. Надо мне вас, Людмила Сергеевна, от банальности отучать. Понимаю, светская беседа плюс разница в возрасте. Забейте. Я мужчина, вы женщина. Что, нам поговорить не о чем? Ладно, отвечу на ваш вопросик вопросиков. Я никем не хочу быть. Кем буду, тем и нормально. Жить, вот это ничего. Пока так, потом как-нибудь по-другому. Как пойдет. И это, по-моему, отлично. Вас вот хочу любить и, чтоб вам понравиться, могу вот это дерево до корня сгрызть. Потому что клево, потому что я счастлив от этого. А потом… Представляете, сейчас мы начнем говорить — о том, как я вас, например, разлюбил, и хожу, как дурак, и признаться боюсь, и вру, и делаю вид там какой-то. Потому что расстроить боюсь, расстроиться боюсь. Тёрок, в общем. Вам хочется сейчас это обсудить?.. Ну, а что тогда? Зачем мне кем-то обязательно быть хотеть? Я есть. Я отменный молодой перец. Я иду в ногу с любимой женщиной, а она держит меня под руку, что у меня аж волосы под мышками шевелятся.

Л ю д м и л а. И куда мы идем, отменный перец?

И в а н о в. Как куда? Искать мужа вашего. Он вам нужен или уже нет? Морги, больницы обзвонили?.. Что ж вы? С этого обычно начинают…

Ну ладно, пойдем по следу.

Л ю д м и л а. Куда?

И в а н о в. Пешком далековато. А на автобус у меня денег нет. Только не смеяться, у меня впереди не только тюрьма и армия…

Они вошли в дверь под вывеской «Упоение». Безлюдно, и все по-прежнему. Сели за столик. Людмила с любопытством огляделась. Встретилась взглядом с Ивановым. Иванов кивнул.

И в а н о в. И все-таки я вас дождался.

Людмила усмехнулась. Подошла официантка. Не Лена, другая, на бейдже значилось: «Лариса». Лариса принесла меню.

И в а н о в. Извините, Лариса, мы немного по другому поводу.

Нам нужно найти человека. Последний раз его видели в вашем заведении. Позавчера.

Л а р и с а. А вы кто?

И в а н о в (кивнув на Людмилу). Жена.

Лариса окинула взглядом Людмилу.

Л а р и с а. Я не работала позавчера.

И в а н о в. Мы знаем, что тогда работала Леночка. Нам И в а н о в. Подождите, подождите, Людмила Сергеевна, я еще не договорил. Это, конечно, очень разумно, что искать любимого муженька вы пришли ко мне. Широко развевается пальто, распущенные волосы, красные губы… Стоит предположить, что если мы с вашим мужем сейчас были бы вместе, выпивали там за жизнь, занимались армреслингом на грязном столе, то вы, увидя милого его, бросились бы емp Л ю д м и л а. Ты почему так грубишь?у на шею вся вот такая, нет? бы как-нибудь с ней пообщаться.

Л а р и с а. Она завтра выходит.

И в а н о в. Лариса, посмотрите на эту женщину, она сможет ждать до завтра? Телефон, и всё… Последняя надежда…

Л а р и с а. Подождите минутку.

Лариса удалилась.

Л ю д м и л а. Не надо было… Может, он уже дома.

И в а н о в. Первое, что вы сделаете, позвоните ему… Людмила Сергеевна… И перестаньте уже чувствовать себя неловко. Вы-то в чем виноваты?

Людмила посмотрела на Иванова.

Л ю д м и л а. Не знаю.

И в а н о в. Мы ищем вашего мужа. Или займемся чем-нибудь покриминальней?

Л ю д м и л а. Перестань.

И в а н о в. И вы не тряситесь. Кофе хотите?

Подошла Лариса. Заметно взволнованная. Нагнулась к Иванову.

Л а р и с а. Можно вас на минутку?

Иванов ободряюще кивнул Людмиле. Поднялся из-за стола. Вдвоем с Ларисой они прошли сквозь бамбук на нитках и оказались в служебном помещении.

Л а р и с а. Я позвонила Ленке, сказала, что тут ищут какого-то мужика… Подумала, что лучше сказать. Короче, он у нее. Он ее тоже уже достал. Через час или полчаса она его хочет выставить. Он пьяный. В общем, все с ним нормально. А как вашей спутнице сказать, я не знаю.

И в а н о в. Я придумаю. Спасибо… Погодите секунду, не выходите пока…

Л а р и с а. Что?

И в а н о в. Всё, готов, пошли… Улыбайтесь, пожалуйста.

Иванов вышел в зал, сел напротив Людмилы.

И в а н о в. Ничего не знает. Сидел, говорит, ушел. Выпил четыреста, пока кому-то звонил. Не дозванивался. Конечно, кому — она понятия не имеет.

Л ю д м и л а. Почему нельзя было просто сказать?

И в а н о в. Может быть, испугалась ваших непланируемых проявлений.

Л ю д м и л а. И чего ты улыбаешься?

И в а н о в. Улыбаюсь, да?.. Странно… (Прокашлялся, снова посмотрел на Людмилу.) Ну вот зачем я вам вру, а, Людмила Сергеевна?

Л ю д м и л а. Что происходит? Где он?

И в а н о в. Да нормально с ним все, отлично… Ох, мать вашу, момент истины… Труднее, чем в любви признаваться… Короче, муж ваш у официантки из этого бара на дому.

Людмила не ответила, взяла меню, оставленное Ларисой на столе. Раскрыла. Долго смотрела в центр страницы.

И в а н о в. Алкоголь на последней… Людмила Сергеевна, не заморачивайтесь вы так. Знаете, как может быть на самом деле? Мужичье в этом возрасте начинает беситься от своей никчемности. А от этого их пучить начинает. Редкие запои, редкие бабы, желательно помоложе жен, вроде попутных официанток и проводниц на фоне загубленной жизни. У меня дома такой же пендык творится, один в один.

Л ю д м и л а. Слушай, а может, у тебя комплекс известный, про то, как любишь мамочек, потому что папочки плохие? Своей сказать кишка тонка, изложил литературно, вроде как выговорился, оправдался. Мало показалось.

За другую взялся, за училку. Объявил себя Иисусом, более подходящего ничего не нашлось. Да и вряд ли ты чего знаешь. Седла какие-то, суды, бред… Альтруистские сексуальные услуги для стареющих униженных мужьями баб, какой я, по-твоему, являюсь. Нет, ты прав, я такая и есть. Наверное, не нарадуешься сейчас, какой ты правый оказался. Я по глазам вижу. Ну, что тебя еще про мою жизнь интересует, чтоб ты меня в покое оставил? Пожалуйста: Игорь мне десять лет изменяет с моей подругой. Десять лет я знаю всё и делаю вид, что ни черта не знаю. И живу с ним. И дочь с ним вырастила. И в магазины с ним хожу сапоги зимние покупать. И телевизор с ним смотрю. И книжки обсуждаю. И в постель с ним ложусь… Ну, перебей меня, наставь на путь истинный… Что, вундеркинд, вывела я тебя на чистую воду?

И в а н о в. Вы его любите?

Л ю д м и л а. А это не твое дело. Вот, может быть, кстати, в чем вся проблема… Господи, кажется, полегчало… Ладно, я пошла домой. Хочешь проводить, провожай. Там что-то мрачновато. Только больше никаких разговоров.

Типичный пивной ларек в спальном районе. Длинный стол на трубе, врытой в землю. Два мужика сгорбились над пивными кружками. С ними Игорь.

Он пьян.

И г о р ь. Видите, это мой дом, там сидит моя жена. А я два дня дома не ночевал. Уравнение, блядь… И еще, мужики, никогда не общайтесь с официантками, они каждые пять минут пепельницу выносят. Сначала забавно, а потом свихиваешься… Опа!

Игорь шатнулся от стола и пошел в сторону дороги…

Людмила и Иванов шли по темной улице. Иванов был мрачен. Это заметила Людмила. Остановилась, повернула его к себе лицом.

Л ю д м и л а. Не торопись жить, ладно?… И понимать тоже не торопись. Все у тебя будет хорошо.

Иванов серьезно смотрел в глаза Людмиле.

И в а н о в. Значит, у меня остается один выход — отбить вас.

Л ю д м и л а. Опять?

Она обняла его, как друга… И оттолкнула. Впереди в десяти метрах от них стоял Игорь.

Л ю д м и л а. Вот дура, а… (Иванову.) Испарись.

И в а н о в. Как? Крэкс-пэкс?

Л ю д м и л а. Исчезни, говорю.

Людмила пошла к Игорю.

Л ю д м и л а. Где ты был? Я с ума сходила. Почему ты не звонил?

И г о р ь. Сейчас объясню. Дома. Не здесь же. Пойдем.

Л ю д м и л а. Игорь, перестань…

И г о р ь. Что? Что перестать, любовь моя? (Улыбнулся.) Все хорошо.

Он мягко обнял Людмилу и повел к дому.

Иванов ходил у подъезда, приговаривая: «Трус, мразь, трус, мразь, трус, трус…» Обошел вокруг дома. Смотрел на окна. Ну горят и горят, ничего подозрительного. Вернулся к подъезду и увидел, что подъехала «скорая». Врач и санитар с ящиком зашли в подъезд. Иванов постоял немного. Потом подошел, постучал в окошко к водителю. Тот открыл глаза: «Чего?»

И в а н о в. К кому?

В о д и т е л ь. А тебе что?

И в а н о в. Не в тринадцатую?.. Я из дома сбежал, как бы там с матерью чего, сердечница…

В о д и т е л ь. Орел. Чего ж экспериментируешь, коли знаешь, садюга?.. В тринадцатую вроде, да.

Вскоре вышли врач с санитаром.

В р а ч. Чего тут, Василич?

В о д и т е л ь. Да вон, виновник с повинной. Как там?

В р а ч. Нервишки. Демидрол вколол. Спит. Поехали.

Хлопнули двери.

В о д и т е л ь (Иванову). Жива. Довел мамашу. Папаша есть?

И в а н о в. Зверь.

В о д и т е л ь. Вот и хорошо. Иди по-тихому, от папаши ремня получи и не перечь. А с утра мамане покаешься. Простят, поди.

И в а н о в. Спасибо. Так и сделаю.

Водитель дал задний ход. «Скорая» уехала. Иванов сел на скамейку.

Игорь открыл дверь. Видок плачевный. Пьяный, уставший, в трусах. Увидел у порога четверых парней. Среди них были Иванов и Гомельский.

И г о р ь. Здрасьте.

«Здравствуйте», — ответили трое почти хором.

И в а н о в. Я за ней.

Иванов оттолкнул Игоря плечом и прошел в квартиру. Людмила лежала на диване. В одежде. Спала. Иванов присел у дивана. Осторожно потрогал за плечо.

Из коридора донесся голос Игоря.

И г о р ь (за кадром). Шесть кубиков, парень. Ее сейчас хоть без парашюта об асфальт бросай, не проснется.

Игорь сидел в коридоре на ящике для обуви. Над ним стояли Гомельский и еще двое.

Г о м е л ь с к и й. Молчи сиди.

И г о р ь. Ой, блядь, какие тимуровцы страшные пошли.

Вышел Иванов, снял с вешалки плащ Людмилы, взял сапоги. Снова ушел в комнату.

И г о р ь (Иванову, в комнату). Ты, баран, блядь! Что ты там делаешь?! Трахаешь ее, что ли?! На х… она тебе нужна? Ты что, извращенец?! Да забирай ты ее в п-ду, кобыле легче… Я с ней мудохался, теперь ты. Давай…

И поплел что-то едва слышное и различимое, в пол.

Вскоре в коридоре появился Иванов с Людмилой на руках. Игорь заржал.

И г о р ь. Ой, не могу, где же моя, блядь, фотовспышка?

И в а н о в. Мужики, денег дайте.

Парни зашарили по карманам. Что-то появилось. Сложили вместе, сунули Иванову в карман куртки.

Г о м е л ь с к и й. На моторе не советую, не поймут.

И в а н о в. Ладно, дверь откройте.

Г о м е л ь с к и й. Сколько нам его держать?

И в а н о в. Не знаю. Полчаса, час.

Г о м е л ь с к и й. Да он не марафонец ни фига, полчаса и срубится.

И в а н о в. Спасибо, мужики.

Иванов с Людмилой на руках вышел из квартиры.

Г о м е л ь с к и й (одному из парней). Чего замерз, лифт вызови.

В городе светало. В одной из пятиэтажек на лестничной площадке второго этажа у окна сидел на полу Иванов. На вытянутых его ногах, свернувшись, спала Людмила. На ней был плащ и сверху куртка Иванова. Сергей смотрел в окно. Людмила открыла глаза. Иванов улыбнулся ей. Людмила потянула затекшую шею, огляделась, как смогла, поежилась.

Л ю д м и л а. Что это?

И в а н о в. Это? Это доброе утро… Извини, я не мог тебя долго нести. Плюс менты, и автобусы не ходят. А таксист со страху обкакался.

Л ю д м и л а. Что происходит?

И в а н о в. Я тебя похитил.

Л ю д м и л а. Который час? (Встала.) Голова болит. Где это, что за дом?

И в а н о в. Не знаю. Не доходя телевышки… Что ты ищешь?

Людмила нервно шарила по карманам плаща.

Л ю д м и л а. Где мои ключи?.. Слава богу.

Достала ключи, зажала в руке.

Иванов тоже к тому времени встал, разминая затекшие конечности.

И в а н о в. Я понимаю, джигит я не очень кчемный. Но мы запросто можем поехать сейчас в общагу, согреться, обсудить, что нужно.

Л ю д м и л а. О, всё, Иванов, всё…

Людмила пошла вниз по лестнице.

И в а н о в. Что всё, Людмила Сергеевна?

Л ю д м и л а. Всё…

И в а н о в. Людмила Сергеевна!…

И в этот момент откуда-то с верхнего этажа выбежала собака. Мелкая, в грязную кудряшку. Стояла и лаяла на Иванова, подпрыгивая передними лапами. Лаяла и лаяла без конца. С вариантами: то рыча и скаля мелкие зубы, то опять начинала гавкать, пуская слюну, выдавая азбукой морзе всю свою глупую собачью абстрактную ненависть…

Иванов пошел вниз.

Иванов вышел из подъезда. Огляделся. Людмила удалялась по улице.

И в а н о в. Людмила Сергеевна, я все равно что-нибудь придумаю!

Людмила вряд ли услышала, свернула за угол дома.

Людмила открыла входную дверь. В квартире было тихо. Она вошла, разделась. Прошла в кухню. На холодильнике под магнитом нашла записку: «Я на работе, позвони». Людмила взяла телефон, набрала номер.

Л ю д м и л а (в трубку). Здравствуйте, это мама Сизовой Ольги из комнаты десять ноль три, позовите ее, пожалуйста, если она там. Спасибо… (Ждет.) Здравствуй, дочка. А ты почему не на занятиях?.. Верю-верю. У меня тоже вторая пара. Ну как ты там?.. Я тоже скучаю, милая. Ты расскажи, расскажи… Что? Не знаю. Как тебе в институте?.. Ну а что ж поделать, это только начало. Сама захотела в Москву. Я тебя отговаривала… Да слышала сто раз уже. Не ворчи. Соседка как твоя? Зубрила. Вот и хорошо, и тебе не помешало бы. Доча, не спорь, первый курс самый важный, потом хоть романы крути — я тебе этого не говорила. Кстати, как твой Олег?.. Ну не хочешь, как хочешь. Не ссорьтесь, он хороший… Да как у нас? Все тихо, все по-прежнему. Холодно стало, а окна заклеить времени нет. Каждый вечер с отцом собираемся и бестолку. Устает он тоже… На базар, конечно, это святое… Ты же знаешь отца, чтоб его поднять в воскресенье. Да сейчас и бабуль стало поменьше, то ли холодно совсем, то ли умирают потихоньку. И продают уже всякую ерунду. Раз в три недели, может, на что-нибудь стоящее наткнешься. А так скучно, как всегда… Ты лучше скажи, когда приедешь?.. А на Новый год?..

Не грущу, не грущу… Да, я… Куда мне? Работа. И у папы то же самое… Ладно, дочка, а то мы весь семейный бюджет сейчас проговорим… Целую тебя, да. Соседке привет передавай… Тебе прислать что-нибудь?.. Не знаю, картошки могу… Ну мальчиков попросишь… А что, гениям кушать не надо?.. Может, вещи какие-нибудь?.. А денег?.. Пришлю, хорошо. Ладно, ладно… Надумаешь еще чего, позвони… Что ты говоришь?.. Как Ваня приезжал?.. В Москву к кому?.. К тебе?… Я не молчу, я не понимаю. Дочка, зачем тебе это?.. Ну как я не понимаю? Да, не понимаю! Но у него же?.. Как, ну и что?!.. Не кричу.

А Олег?.. Не бросай трубку… Ольга!..

Денис Червяков (род. в 1972 году) — сценарист, режиссер. Окончил Кемеровский институт культуры (1995), ВГИК, (1998, кафедра кинодраматургии, мастерская Н. Рязанцевой). Работает в кино и на телевидении. Как режиссер поставил несколько короткометражных фильмов и телесериал «Команда». В «Искусстве кино» публикуется впервые.

/pИ в а н о в. К кому?pИ в а н о в. Это? Это доброе утро… Извини, я не мог тебя долго нести. Плюс менты, и автобусы не ходят. А таксист со страху обкакался.

Все со всеми. Сценарий

Вертикальный предел

Этот воздух пусть будет свидетелем. «День Победы», режиссер Сергей Лозница

В Канне открылся 67-й МКФ