«Повеяло Бонапартом…»

Вклад в историю

Лавры и тернии Лавра Корнилова

И кто-то, упав на карту,

Не спит во сне.

Повеяло Бонапартом

В моей стране.

Кому-то гремят раскаты:

— Гряди, жених!

Летит молодой диктатор,

Как жаркий вихрь.

Эти стихотворные строки были сочинены Мариной Цветаевой 21 мая 1917 года, в Троицын день. Комментаторы традиционно и абсолютно справедливо считают, что стихотворение посвящено Александру Федоровичу Керенскому, в то время занимавшему пост военного и морского министра Временного правительства. В мае министр совершал объезд фронтов, и газеты наперебой печатали сообщения о триумфальных встречах Керенского во всех городах. Однако не его молва считала будущим диктатором.

Весной и особенно летом 1917 года генерал от инфантерии Лавр Георгиевич Корнилов был наиболее вероятным претендентом на роль российского Бонапарта. Это время было пиком его всероссийской популярности. Казалось, что именно этот невысокий скуластый человек с раскосыми глазами способен повернуть колесо истории и вывести Россию из очевидного для всех тупика. Сама его героическая биография, удачно рифмуясь с биографией лейтенанта артиллерии, ставшего императором Франции, убеждала в справедливости такого предположения. Лавр Корнилов был сыном калмычки и родился 18 августа 1870 года в семье потомственного казака. Родился на далекой и недавно присоединенной окраине Российской империи — в казачьей станице Каркаралинской Семипалатинской области. Отец будущего генерала долго тянул лямку службы, прежде чем дослужился до хорунжего — первого офицерского чина в казачьих войсках. После этого Георгий Корнилов вышел в отставку и определился писарем в волостное правление, получив статский чин коллежского секретаря. Он не выслужил потомственное дворянство, только личное, но и этого было достаточно, чтобы тринадцатилетнего сына бывшего казачьего офицера приняли в Сибирский кадетский корпус в Омске. Приняли, впрочем, не без труда: за плечами кадета Лавра Корнилова была только церковно-приходская школа в родной станице.

Лавр Георгиевич Корнилов

«У меня есть только одна потребность — добиться успеха», — мог бы повторить он вслед за своим любимым героем Наполеоном. И это ему удалось. Впоследствии историки обратят внимание на исключительно выразительный факт: накануне первой мировой войны в России среди генералов было 14 процентов выходцев из «податных сословий», то есть крестьян, мещан и т. п. Будущий генерал много и упорно занимался в кадетском корпусе, и его терпение и труд были достойно вознаграждены: в 1889 году Лавр Корнилов закончил корпус первым учеником. Это открыло ему возможность поступить в Михайловское артиллерийское училище в Петербурге. Училище давало прекрасное среднее военное образование. В те времена шутили, и эта шутка дожила до нашего времени: «Щеголь — в кавалерии, умный — в артиллерии, пьяница — в морфлоте, а дурак — в пехоте». Умный юнкер Корнилов не только хорошо учился, но уже в юном возрасте проявил задатки лидера. Генерал-лейтенант Александр Александрович Самойло вспоминал, что этот «монгольского типа юнкер» невольно обращал на себя внимание товарищей «во время оживленных юнкерских дебатов в курилке, где Корнилов любил поораторствовать на темы об училищных и общественных порядках».

В 1892 году Корнилов получил чин подпоручика и по собственному желанию был направлен в Туркестанскую артиллерийскую бригаду. В пограничном Туркестанском военном округе офицеры получали повышенное жалованье, да и возможностей отличиться и продвинуться по службе в Туркестане было больше, чем в центральной России. Но и возможностей спиться и потерять иллюзии, молодость, здоровье, жизнь в Туркестане тоже хватало. У молодого офицера было мало соблазнов и много свободного времени. И он усиленно изучал французский и немецкий, потому что для офицера из захолустья экзамен на знание иностранного языка был самым серьезным камнем преткновения при поступлении в Академию Генерального штаба. Чтобы заработать деньги на репетиторов, подпоручик Корнилов подрабатывал выполнением чертежных работ. Так прошло три года, и в 1895-м уже поручик Корнилов блестяще сдал вступительные экзамены и был зачислен в академию.

Поступить туда было заветной мечтой многих русских офицеров, но мало кому удавалось эту мечту столь быстро реализовать. Вспомним «Поединок» Куприна и одного из героев повести — мужа обольстительной и честолюбивой Шурочки Николаевой, который уже два раза проваливался на вступительных экзаменах. Не только в творчестве, но и в воинской службе «труден первый шаг и скучен первый путь». Император Наполеон сказал офицеру, который посетовал на то, что уже четыре года пребывает в одном чине: «Я был лейтенантом целых семь лет, и, как видите, это не помешало моему продвижению». Корнилову не пришлось так долго дожидаться капитанского чина: он ровно на год опередил своего кумира. В Академии Генерального штаба был установлен двухлетний срок обучения. Лишь тех, кто успешно учился и имел высокие выпускные баллы, оставляли на третий, дополнительный, год обучения и только после этого зачисляли на службу в Генштаб. Академия не просто давала высшее военное образование, но и, самое главное, приучала своих выпускников к самостоятельной работе и открывала перед ними блестящую карьеру. В 1898 году Корнилов окончил академию с медалью и, досрочно произведенный за успехи в учебе в капитаны, всего через шесть лет службы в офицерских чинах был причислен к Генеральному штабу.

После академии он не захотел остаться в столице, а предпочел вернуться в Среднюю Азию и в течение пяти лет, с августа 1899 года по июнь 1904-го, под видом научных экспедиций успешно занимался военной разведкой в сопредельных странах: побывал в Восточном Туркестане, Афганистане, Персии, Китае, Индии. «Самое сложное — это не подбор людей, а создание условий, когда выбранные люди могут полностью проявить свои способности» (Наполеон). За годы службы в Туркестанском военном округе Корнилов не испытывал недостатка в подобных условиях. Однажды отважный разведчик, чьи монголоидные черты и прекрасное знание восточных языков помогали ему во многих местах быть принятым за своего, переоделся в афганский костюм, пробрался в крепость Дейдали, расположенную в ущелье Гиндукуша на пути в Кабул, и сделал кроки крепостных укреплений. Впоследствии князь Николай Всеволодович Кудашев написал об этом подвиге поэму «Дейдали».

О своих путешествиях Корнилов написал несколько статей и две книги. «Самый красноречивый оратор в мире — это успех» (Наполеон).

Летом 1904 года подполковника Корнилова из Туркестана перевели на службу в Генштаб, но в столице он провел всего несколько месяцев и уже в сентябре отправился на русско-японскую войну. Он участвовал в сражениях при Сандепу, под Мукденом и Телином. 25 февраля 1905 года 1-я стрелковая бригада, в которой служил Корнилов, была окружена японцами. Подполковник Корнилов лично возглавил атаку, в ночном бою прорвал окружение, успешно вывел бригаду к своим и вынес с поля боя всех раненых. За этот подвиг он был удостоен ордена Святого Георгия 4-й степени — самой высокой боевой офицерской награды. Это был исключительно редкий знак отличия, который можно было заслужить только за мужество и отвагу на поле боя: всего к 1 октября 1905 года этот орден за подвиги в русско-японской войне получили 73 человека. В дальнейшем это число возросло до 256. По давней традиции Георгиевскими кавалерами становились лишь самые достойные офицеры. «Когда разбрасываешь награды обеими руками — их нередко подбирают недостойные, а подлинные заслуги уходят в тень. Нет смысла добывать эполеты на поле боя, если их можно заработать в чьей-то приемной» (Наполеон). Помимо Георгиевского креста за отличия во время этой войны Корнилов был награжден Золотым оружием «За храбрость» и в декабре 1905 года произведен в чин полковника. По законам Российской империи обладатель этого чина получал потомственное дворянство. Для того времени такая карьера была ранней и блестящей, а для не имевшего связей офицера — совершенно необыкновенной: Лавру Георгиевичу исполнилось всего лишь 35 лет, и мало кому в этом возрасте удавалось подняться выше чина капитана. «Нужно брать не человека, которому подходит должность, а человека, который подходит к должности» (Наполеон).

С мая 1906 года полковник Корнилов служил в управлении генерал-квартирмейстера Генерального штаба. Это управление разрабатывало оперативные планы и занималось ведением военной разведки. В апреле 1907 года Корнилов был назначен военным агентом (так в то время называли военных атташе) в Китае и в течение четырех лет успешно занимался военной разведкой под прикрытием дипломатического иммунитета. В царской армии существовало неукоснительно соблюдавшееся правило: чин генерала мог быть присвоен офицеру Генерального штаба лишь после того, как этот офицер получит опыт командования полком. Весной 1911 года Корнилова назначили на должность начальника отряда Отдельного корпуса пограничной стражи в Заамурском пограничном округе. Отдельный корпус пограничной стражи не входил в состав Вооруженных сил и подчинялся министру финансов Владимиру Николаевичу Коковцову, который с сентября 1911 года одновременно был председателем Совета министров Российской империи. Перед честолюбивым офицером открылись перспективы ошеломительной карьеры.

Уже в декабре 1911 года Корнилов был пожалован чином генерал-майора, став одним из самых молодых генералов русской армии. Однако в Отдельном корпусе пограничной стражи Корнилов не задержался: у пограничников были свои правила игры, которые претили боевому офицеру. Генерал Корнилов оказался плохим политиком. Очень скоро у него возник конфликт с министром финансов. Корнилов обнаружил, что войска, расположенные в Маньчжурии, снабжаются недоброкачественными продуктами. Коковцов положил рапорт генерала под сукно и замял дело, не пожелав выносить сор из избы. Корнилов был возмущен и не считал для себя возможным долее оставаться в пограничной страже. «Честь превыше всего. Раны, нанесенные чести, не залечиваются» (Наполеон). Это был не первый и не последний конфликт Корнилова с начальством. Еще в бытность юнкером он едва не был отчислен из Михайловского артиллерийского училища из-за столкновения с одним из преподавателей, и только заступничество начальника училища спасло строптивого юнкера.

Началась первая мировая война, и генерал-майор Корнилов получил назначение в действующую армию. Сначала он командовал пехотной бригадой, но уже в конце августа 1914 года был назначен начальником 48-й дивизии и за отличие в боях за Львов произведен в генерал-лейтенанты. Так закончился для Корнилова первый месяц войны. Новый чин сильно продвинул Лавра Георгиевича вперед и одновременно увеличил число его недоброжелателей, ревниво следивших за успешной карьерой сына простого казака и настойчиво желавших найти хоть какой-нибудь недочет в его действиях. Именно сквозь эту призму недоброхоты и рассматривали последующие деяния военачальника. «Единственно возможный изъян во мне лично и в моем возвышении состоял в том, что я был человеком из толпы, неожиданно поднявшимся над ней. Я всегда чувствовал свое одиночество» (Наполеон).

Несмотря на блистательное начало, пребывание генерала Корнилова в действующей армии едва не закончилось трагически. Он повел свою дивизию в наступление и храбро сам шел во главе войск: во время одной из атак под генералом была убита лошадь. Но Корнилов так и не сумел организовать взаимодействие с соседями, за что и поплатился. Неприятель подтянул резервы и нанес контрудар — дивизия была отброшена. Во время боев за Львов дивизия Корнилова потеряла 28 орудий и много пулеметов, и только помощь соседей спасла дивизию от полного разгрома. Современники по-разному оценивали действия генерала. Его бывший однокашник по юнкерскому училищу генерал Самойло, быть может, под влиянием политической конъюнктуры, уже во времена советской власти безоговорочно осуждал Лавра Георгиевича: «Говорили про личную храбрость Корнилова, но, по моему мнению, это было проявлением его крайнего честолюбия, а также склонности к авантюризму...» Непосредственный начальник Корнилова генерал от кавалерии Алексей Алексеевич Брусилов, командовавший 8-й армией, в которую входила корниловская дивизия, не был столь категоричен: «Это был очень смелый человек, решивший, очевидно, составить себе имя во время войны. Он всегда был впереди и этим привлекал к себе сердца солдат, которые его любили. Они не отдавали себе отчет в его действиях, но видели его всегда в огне и ценили его храбрость». И Самойло, и Брусилов после революции перешли на сторону советской власти и писали свои мемуары с учетом существовавших в то время цензурных требований. Но это было потом, а в 1914 году Брусилов хотел отстранить Корнилова от командования дивизией, однако несомненная храбрость Корнилова и любовь солдат перевесили — Лавр Георгиевич остался на своем посту.

Генерал-лейтенант Корнилов на полях сражений первой мировой войны вел себя так, как вели себя генералы и маршалы эпохи наполеоновских войн, лично водившие войска в атаку, что в начале XX века уже воспринималось как анахронизм. «У хорошего генерала ум и военный талант должны соответствовать силе характера и отваге, причем вкупе эти четыре качества должны составлять как бы квадрат, все стороны которого, естественно, одинаковы» (Наполеон). Корнилов был хорошим генералом, но его отвага подавляла все остальные качества военачальника. Ни о каком равенстве сторон квадрата не могло быть и речи. Именно это обстоятельство и обусловило поражение, которое в апреле 1915 года потерпела дивизия Корнилова в ходе Карпатского сражения. Немцы и австрийцы перешли в наступление, начальник дивизии Корнилов не смог организовать взаимодействие с соседней дивизией: «Он не исполнил приказания отступить, был окружен и сдался в плен со всей своей дивизией» (А. А. Брусилов). Генерал-лейтенант Корнилов был тяжело ранен и захвачен в плен австрийцами. Австрийцы предложили ему свободу в обмен на честное слово больше не принимать участия в боевых действиях. Корнилов, естественно, отказался и стал готовить побег. Условия содержания в плену были весьма комфортабельными: генералу даже оставили его денщика и предоставили относительную свободу передвижения. Большую часть свободного времени генерал проводил за чтением исторических сочинений о Наполеоне. В июле 1916 года побег наконец удался. Корнилов через румынскую границу вернулся в Россию. Его возвращение стало настоящим триумфом.

Русская армия отступала и терпела одно поражение за другим. Героический поступок Корнилова был сполна использован в пропагандистских целях. Лавра Георгиевича произвели в чин генерала от инфантерии. Император Николай II удостоил его аудиенции и лично вручил орден Святого Георгия 3-й степени, которым генерал был награжден за отвагу, проявленную в ходе Карпатского сражения. В годы первой мировой войны всего 53 военачальника были удостоены этой высокой награды. С этого момента имя Корнилова стало известно всей России. «В этот вечер я впервые увидел в себе не простого генерала, а человека, призванного влиять на судьбы народов. Я увидел себя в истории» (Наполеон).

В сентябре 1916 года генерал от инфантерии Корнилов получил новое назначение и стал командиром 25-го армейского корпуса Юго-Западного фронта. К этому времени армия впервые стала получать все необходимое. Но было уже слишком поздно. В войсках царил хаос. Приближалась революция.

12 февраля 1917 года газета «Утро России» писала: «Мы вот теперь говорим, что страна стоит перед пропастью. Но переберите историю: нет такого дня, чтобы эта страна не стояла перед пропастью. И всё стоит». 2 марта 1917 года император Николай II отрекся от престола и одновременно назначил генерала Корнилова командующим войсками Петроградского военного округа. Дальнейшие события развивались стремительно. 6 марта Временное правительство приняло решение об аресте отрекшегося от престола императора и членов его семьи. 7 марта разбушевавшаяся толпа солдат прикладами сбивала императорских орлов с фронтонов присутственных мест в Петрограде. В этот же день генерал Корнилов исполнил приказ Временного правительства и арестовал бывшую императрицу Александру Федоровну и ее детей в Царском Селе. На следующий день бывший царь был арестован в Могилеве.

Революционное брожение в столице продолжалось, и Корнилов стал одним из главных разработчиков плана создания Отдельной армии для обороны Петрограда. Генерал ратовал за срочное применение решительных мер и 21 апреля приказал вывести на Дворцовую площадь артиллерию — две батареи родного Михайловского артиллерийского училища. Генерал намеревался огнем артиллерийских орудий расстрелять толпу демонстрантов. Вероятно, его вдохновлял пример генерала Наполеона Бонапарта, который 5 октября 1795 года, защищая Национальный конвент, с помощью пушек подавил роялистское выступление в Париже. Последовать примеру любимого героя Корнилову не удалось: в столице уже существовало двоевластие. Собрание солдат и офицеров отказалось выполнить этот жестокий приказ, а Исполком Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов взял под контроль все распоряжения командующего округом. Возмущенный Корнилов подал в отставку с поста командующего и попросил направить его в действующую армию.

29 апреля 1917 года генерал от инфантерии Корнилов был назначен командующим 8-й армией Юго-Западного фронта. Во время неудачного в целом для всей русской армии июльского наступления только войска Корнилова смогли добиться сколько-нибудь серьезного успеха: взяли города Галич и Калуш, около десяти тысяч пленных австрийцев и более ста вражеских орудий. 7 июля Корнилов принял командование фронтом. «В моих руках война была средством против анархии» (Наполеон). Новоиспеченный командующий Юго-Западным фронтом, дабы навести порядок в действующей армии, настаивал на введении смертной казни и учреждении военно-полевых судов не только в прифронтовой полосе, но и в тыловых частях. Он полагал, что в действующую армию должен быть безоговорочно запрещен ввоз подрывной литературы и газет, прежде всего — большевистских, а также самовольный, без разрешения командующего приезд любых депутаций и агитаторов.

18 июля Корнилов был назначен Верховным главнокомандующим Русской армии, сменив на этом посту генерала Брусилова — своего бывшего начальника. Главной задачей власти Корнилов считал наведение порядка не только в армии, но и в стране. По его словам, порядок должен быть наведен «немедленно с железной решимостью и последовательностью». Боевой генерал был новичком в сфере большой политики и не ведал о том, что язык дан политическому деятелю только для того, чтобы умело скрывать свои мысли. «Народ надо вести за собой железной рукой в бархатной перчатке» (Наполеон). У Корнилова бархатных перчаток не было.

Уже с начала августа к столице стали постепенно стягиваться верные Главковерху войска, а он сам 13 августа был восторженно встречен в Москве и на следующий день выступил на созванном Временным правительством государственном совещании. Генерал критиковал правительство и требовал восстановить внутреннюю дисциплину в армии. В этот краткий миг чаяния самых различных политических сил устремились к Лавру Георгиевичу. Он стал олицетворением порядка в противовес грозящему хаосу. Но в его распоряжении не было времени. В ночь с 20 на 21 августа немецкие войска захватили Ригу — путь на Петроград был открыт. Корнилов оказался в ситуации цейтнота. Поэтому он действовал радикально. Главковерх разработал план установления во главе страны власти Совета народной обороны под своим собственным председательством. Через посредников он повел переговоры с министром-председателем Временного правительства Александром Федоровичем Керенским о мирной передаче ему всей полноты власти. Желая выиграть время, Керенский дал согласие. 25 августа Корнилов двинул войска с фронта на Петроград, намереваясь распустить Советы и обезоружить деморализованный столичный гарнизон и не подчиняющиеся власти рабочие отряды. 27 августа Керенский, нарушив данное им слово, сместил Корнилова с поста Верховного главнокомандующего и объявил его вне закона. Преданные Временному правительству войска быстро подавили мятеж. 30 августа Керенский распорядился предать суду Корнилова и верных ему генералов, а сам принял пост Верховного главнокомандующего.

2 сентября 1917 года бывший Главковерх был арестован в Ставке в Могилеве и заключен в тюрьму в городе Быхов. В тюрьме Корнилову отвели помещение, состоящее из двух комнат. Он занял только одну и сказал, что вторую оставил для Керенского. Как известно, Керенскому не удалось удержать власть в своих руках. Уже после Октябрьской революции 18 ноября 1917 года исполнявший обязанности Главковерха генерал-лейтенант Николай Николаевич Духонин распорядился освободить Корнилова и других «быховских узников». Генерал узнал о том, что к Могилеву приближается большевистский отряд. Освободив Корнилова, не признавший советскую власть Духонин остался на своем посту и принял мученическую смерть на штыках солдат. Корнилов отправился на Дон, где и занялся в Новочеркасске, столице Области Войска донского, формированием Добровольческой армии. В середине января 1918 года Добровольческая армия, насчитывавшая всего-навсего четыре тысячи человек, большинство из которых были офицеры, юнкера и кадеты, отошла к Ростову-на-Дону; ее командующий Корнилов шел в авангарде. 9 февраля армия выступила на Кубань — в Первый Кубанский («Ледяной») поход. Поход продолжался два месяца. 31 марта (13 апреля) 1918 года, накануне очередной попытки штурма Екатеринодара, генерал Корнилов погиб от разрыва снаряда.

«Неприятельская граната попала в дом только одна, только в комнату Корнилова, когда он был в ней, и убила только его одного. [...] Скоро узнали все. [...] Люди плакали навзрыд, говорили между собой шепотом, как будто между ними присутствовал незримо властитель их дум. В нем, как в фокусе, сосредоточилось ведь всё: идея борьбы, вера в победу, надежда на спасение. И когда его не стало, в сердца храбрых начали закрадываться страх и мучительное сомнение», — вспоминал Антон Иванович Деникин. В стране уже началась гражданская война, и Корнилов стал одной из ее первых жертв. Даже смерть не принесла ему успокоения. Соратники тайно погребли тело генерала, не поставив над безымянной могилой ни креста, ни камня. Несмотря на это, наступавшие красноармейцы обнаружили место погребения и, выкопав труп, надругались над ним. Красноармейцы волочили труп Корнилова по улицам Екатеринодара, безуспешно пытались его повесить (при этом несколько человек отравились трупным ядом и умерли), а затем сожгли и прах развеяли по ветру.