Моментальные снимки. Проект «Интервью», Режиссеры Остин Джек Линч, Джейсон С

Режиссеры Остин Джек Линч, Джейсон С.

США

2009

Документальное исследование Америки в проекте Дэвида Линча «Интервью» — почти классическое роуд-муви, только дробленое, с остановками, одновременно любование знакомыми потрепанными пейзажами и экспедиция по неизвестной стране. Дороги, обочины, люди. Дни и ночи, разговоры и молчание, мечты и смирение.

Сам Линч не принимал участия в съемках, но каждый эпизод открывается его вступительными словами — он кратко представляет личность, с которой предстоит встретиться зрителю. В прологе он рассказывает о проекте: «Что такое „Интервью“? Это путешествие по Соединенным Штатам, во время которого съемочная группа находила какого-то человека и брала у него интервью. Теперь зрители, посмотрев эти эпизоды, получат возможность познакомиться со множеством разных людей. Замысел „Интервью“ появился спонтанно, проект заранее никто не планировал. Каждый из участников фильма не похож на других. За семьдесят дней съемочная группа проделала путь в двадцать тысяч миль. Персонажей находили на обочинах дорог, в барах, во дворе дома, где они живут, в самых разных местах. Люди рассказывали свои истории. Смотреть и слушать их невероятно интересно. Я надеюсь, что мой проект даст зрителям возможность в этом убедиться, узнать тех, кто живет вокруг нас. Такие встречи несут в себе нечто очень человеческое, близкое и понятное каждому, и отстраниться от этого невозможно».

«Интервью» собрано из «живых портретов», которые предстают как частицы огромного многослойного полотна американской жизни, неровного по цвету и текстуре, возможно, по-трескавшегося. Здесь — и картины Эндрю Уайета, Гранта Вуда и Эдварда Хоппера, и бесчисленные люди-голоса в работах Стадса Теркела. Спокойное, холодное торжество жизни. Грусть, сплетенная с приглушенной радостью и покоем. И осознание неизбежной конечности жизни и ее фундаментальной простоты приходит как откровение. Сегодня такую Америку мало кто помнит. Сам Линч, судя по его последним работам, успел позабыть ее или, по крайней мере, потерял к ней интерес, поддавшись гипнозу жесткого сюрреализма и собственной мании исследовать скрытые внутренние миры.

Твин Пикс, Ламбертон, Миссула — «персонажи» ранних картин режиссера, излюбленные родные городки, где магическое и мрачное сосуществует с обыденным, — остались точками на карте, экранными райками, где герои, помещенные в почти стерильные, театральные условия, отлюбили, отстрадали, отсомневались. В «Интервью» Линч возвращается к этим местам, теперь уже не приукрашенным условностью, но по-прежнему загадочным. Это обращение к эстетике «Простой истории», с ее медлительностью, размеренным ритмом и плавным течением сюжета.

Герои «Интервью» — простые американцы, полустертые типажи старшего поколения. Большинству из них — от шестидесяти до семидесяти, некоторым и за восемьдесят. Многие очень бедные, почти нищие. Это люди «неделовой», неглянцевой, открытой, ущербной и хрупкой Америки, с ее пустошами и фермами, и захолустными городками: бессчетные забегаловки, кресла-качалки, газонокосилки и белые веранды одинаковых домиков. Мы видим и карту акцентов, некоторые из которых практически невозможно понять — слова льются потоком, речь «размашистая», нескованная, с перекатами, лениво растянутыми гласными и расплавленными согласными. Команда Линча (во главе с сыном режиссера Остином) фиксирует камерой устную историю Америки, ее внутреннюю жизнь, ее затерянную сущность, ее правду и притворство и пытается уместить все это в крошечное окошко на черном фоне компьютерного монитора.

В своих интервью Дэвид Линч неоднократно повторял, что настоящее кино нельзя смотреть на маленьком экране айпода или мобильного телефона — там оно задыхается и умирает. И это доказывает, что «Интервью» — не кино, которому широкий экран нужен, чтобы создать эффект достоверности, полного погружения, а реальность, которая не ускользает, даже если наблюдать за ней через замочную скважину.

Линч инициировал поход за американской мечтой, затертой, уже частично забытой и раздробленной, рассеянной на молекулы, растасканной на метафоры и циничные пародии. И неожиданно — в лицах людей, в их «простых историях» мы угадываем подлинные очертания этой мечты — не глупой и попсовой, какой ее пытаются представить сейчас, а вполне нормальной человеческой мечты о том, чтобы жить, найти гармонию с миром и быть счастливым.

«Как бы вы сами себя описали?», «О чем вы мечтали в детстве?», «Каким вы бы хотели остаться в памяти других?», «Каковы ваши планы на будущее?», «Чем вы больше всего гордитесь?» — такие вопросы задавали всем участникам проекта. При этом на экране всегда — только сам герой интервью, съемочная группа и вопросы остаются за кадром, а весь сюжет (3–4 минуты) превращается в монолог, с небольшими мелодичными «лирическими отступлениями» (для каждого героя — своя мелодия) и вкраплениями деталей окружающего пейзажа: вот льющаяся из сточной трубы вода, вот дерево на ветру, птица на проводах, вот белая обшарпанная стена, окно, велосипед, дорога. Эти незамысловатые штрихи к портрету создают эффект проникновения в реальность, в повседневность.

Во время самого монолога камера неподвижна, и в этом ее честность: она не увиливает и не скользит, перед нами — только лицо рассказчика. Вот он задумался и молчит — камера неотрывно следит за ним; он отводит взгляд — и мы видим это; он признает свои ошибки, глядя прямо перед собой — и мы видим, как ему трудно, и разделяем с ним его раскаяние. Сопереживание, которое мы так часто испытываем при просмотре киношедевров и так редко — в настоящей жизни, рождается здесь абсолютно естественно, без хитрых приемов и кинематографических уловок. Это как бы и жизнь, но в то же время и не совсем она, так как опосредована, преломляется экраном.

В американском кино маленький человек часто становится главным героем, неожиданно вырывается из рамок своей типичной «маленькой» жизни, превращается в участника невероятных приключений и опасных авантюр. «Интервью» — полукино, здесь тоже есть приключения, но они теперь — только на словах, в пересказе — в прошлом они реальны, а сегодня для нас — лишь наполовину. Наши глаза, насытившись американским киновеликолепием, теперь поглощают реальность Америки — страны, где все возможно, где мечта правит жизнью, где каждый свободен и может упорным трудом или благодаря счастливой случайности добиться всего, чего хочет. Страны сильных, свободных, красивых, выносливых. Где эта реальность? Она — сплошь скучные пейзажи, выветренные, стертые цвета и хрупкие голоса, тень и ломкие ветки. Но во всем этом — ощущение текучести жизни и какого-то невероятного ее постоянства.

В каждой точке, в каждой мельчайшей детали — смирение перед миром, тихая про-стота, осознание того, что человек существует, и это уже само по себе прекрасно. И все же, благодаря (или из-за) участию Линча «Интервью» иногда напоминает набор заготовок режиссера для будущей картины. Герои, произнося свои монологи, словно готовятся воплотить на экране образы аутсайдеров, обиженных жизнью или просто не сумевших подступиться к ней как надо, ничему не удивляющихся и смирившихся со своим тусклым существованием. Но ни один из них не жалок, никто не вызывает желания поиронизировать — настолько искренни и простодушны признания этих «актеров реальности»: «Окончив школу, я сразу вышла замуж. Потом мой муж начал пить, и мы расстались. Теперь я одна воспитываю троих детей»; «Моя подружка сидит в тюрьме за убийство своего любовника, я жду ее. Когда ее освободят, мы уедем в другой город и будем наконец жить нормальной жизнью»; «Честно говоря, мне всегда казалось, что мое предназначение — выйти замуж и воспитать детей. А зачем еще жить?..»

Вряд ли мы когда-нибудь узнали бы об этих людях, и это неведение не сделало бы нас ни более несчастными, ни более счастливыми. Моаб, штат Юта, и Марфа, штат Техас, — далекие кусочки земли. Кому до них дело? И люди эти — не писатели, не кинорежиссеры, не историки, не врачи и не министры. Их как будто и нет вовсе. Стригут газон, подрабатывают в барах официантами, в церкви — служками. Масса людская, «большинство». Чем они живут? Что происходит в их жизни? Да тоже как будто ничего.

Прочно сбитые американские имена и названия: Билли Френсис Райс, Кашинг, Оклахома; Стивен, Ниошо, Миссури; Джефферсон Оруэлл Опал, Бэтон Руж, Луизиана; Томми Холидэй, Кингман, Аризона; Палмер Блэк, Блэндинг, Юта; Ки, Тьюба Сити, Аризона. Многие истории схожи: с детства — работа на ферме, школа, служба в армии, работа, переезды, женитьба, снова работа. Кто-то всю жизнь прожил в родном городке, кто-то изъездил всю страну и вернулся, кто-то рано женился и воспитывает восьмерых внуков, у кого-то никогда не было детей. Почти все верят в бога, многие довольны своей жизнью, о чем-то жалеют, о чем-то стремятся поскорее забыть и хотят, чтобы их запомнили просто как хороших, добрых и веселых людей, всегда готовых помочь. А кому-то вообще нет дела до того, запомнят его или нет. Кто-то счастлив, что после долгих блужданий наконец обрел себя и теперь хочет начать нормальную жизнь.

Все эти люди — сильные или слабые, не умевшие бороться или не желавшие сдаватья, уязвимые, небогатые и плохо образованные, пылкие и равнодушные, неудачники и счастливцы, с мечтами и без таковых, с морщинистыми, высушенными веснушчатыми лицами, хрипловатыми голосами и тягучей речью — все они потрясающе реальны, пропитаны жизнью, наполнены ею, ее ритмом, отлиты в четкую жизнеформу, и некоторые, кажется, нашли то, что называют внутренней гармонией, обрели мир с собой и в себе.

От жизни остались только морщины и скрип в голосе. Было много событий, много ошибок и удач, разочарований и радостей. А теперь все они — история, укладывающаяся в три минуты. И тут нет цинизма, насмешки или иронии — просто констатация фактов, summary. Камера бесстрастна, она — инструмент, таинственный хирургический прибор, с помощью которого наша жизнь незаметно «сшивается» с жизнью других и с историей мира.