Обмены разумов. О фильмах Вернера Херцога

Считается, что Вернер Херцог не делит фильмы на игровые и документальные. «Плохой лейтенант» и «Cын мой, сын мой, что ты наделал» позволяют предположить, что он не делит их также на чужие и свои. Вероятно, любой фильм существует в мире как платоновская идея, которая может воплотиться на пленке тем или иным образом: это хорошо объясняет, почему Херцог не считает своего «Плохого лейтенанта» римейком картины Абеля Феррары и даже уверяет, что не смотрел оригинал вовсе. За сюжет отвечают сценарист и продюсеры, они смотрели, их пусть Феррара и проклинает. А Херцог просто знает, что если бы даже переснял «Плохого лейтенанта» покадрово, это был бы другой «Плохой лейтенант», как у борхесовского Пьера Менара получился другой «Дон Кихот». Хотя в истории с двумя «Плохими лейтенантами» стоит сослаться не на Борхеса, а, скорее, на Роберта Шекли, в чьем романе «Обмен разумов» содержится предположение, что среди множества параллельных миров существует такой, который похож на наш во всем, за исключением одной детали, такой, который отличается лишь двумя деталями, и так далее до полной непохожести.

Параллельные миры фильмов Абеля Феррары и Вернера Херцога непохожи во всем, за исключением двух деталей: в обоих существуют полицейские и наркотики. Список различий намного длиннее. У Феррары был Нью-Йорк начала 90-х, у Херцога — Новый Орлеан после урагана «Катрина». Герой Харви Кейтела расследовал дело об изнасиловании монахини, герой Николаса Кейджа — дело об убийстве семьи нелегальных иммигрантов из Сенегала. Нью-йоркский лейтенант был плохим без причины, новоорлеанский подсел на наркотические анальгетики из-за болей в спине, заработанных при вызволении заключенного из затопленной тюрьмы. У Феррары фоном шли бейсбольные матчи, у Херцога — американский футбол. Все это точечные сдвиги, обычные для параллельной реальности римейка, но есть и фундаментальное различие, которое помещает фильмы 1992 и 2009 годов в разные смысловые плоскости.

Герой Кейтела на кокаиновом приходе выяснял отношения с распятым Иисусом, герой Кейджа просто интересуется, что делают на его столе игуаны (другие полицейские никаких игуан, само собой, не видят). Визуально скупой и сюжетно лаконичный фильм Феррары был несомненно трагическим. Херцог, расцветивший галлюцинациями эстетику film noir, снял, скорее, сатирическую комедию. В отличие от католика Феррары, его не интересовали проблемы греха и искупления: вопрос «все ли позволено?» в новом «Плохом лейтенанте» не имеет никакого отношения к наличию или отсутствию Бога и определяется исключительно социальным контекстом.

Снижение почти пародийное. Герой трагедии бросает вызов судьбе, новоорлеанский лейтенант полиции Теренс Макдона — Большой Cудьбе (Big Fate), но это всего лишь прозвище местного наркобарона, стоящего за убийством сенегальцев. В отличие от неумолимой судьбы в трагедиях, Большую Судьбу с золотой цепью на шее можно одурачить, как синьора Панталоне.

А нелепый, сутулый, вечно на взводе герой Кейджа с карикатурно большим револьвером — полицейский Арлекин (в этом смысле Кейдж идеально вписывается в балаганный образ: хорошей игры от него тут совершенно не требуется). Лейтенант Макдона, конечно, делает плохие вещи: употребляет наркотики, злоупотребляет служебным положением, обижает золотую молодежь и респектабельных старушек. Но нам интересно, как выкрутится этот пройдоха, многое ли сойдет ему с рук. И сарказм фильма в том, что Макдоне сказочно фартит.

Это не римейк. У Феррары плохой лейтенант никогда не стал бы капитаном.

Христос, стоявший в проходе храма, деревянно молчал, а лейтенант выл раненым зверем (вены на шее Харви Кейтела, казалось, готовы были лопнуть) и брал страшную работу прощения и искупления греха на себя.

В новом фильме кульминация разрешается эффектным аттракционом: под кайфом лейтенант видит душу убитого гангстера, которая танцует брейк-данс. Большую Судьбу можно обвести вокруг пальца, недобитую душу — застрелить еще раз. Но Херцог умывает руки раньше, когда показывает одну из сцен с точки зрения затаившегося у обочины крокодила: чем не метафора отношения режиссера к проекту? Хотя сатирический заряд «Плохого лейтенанта» по касательной задевает линию социальной критики, которой Херцог занимался еще в «Строшеке» — немецком фильме-путешествии к «американской мечте».

Странное ощущение: Херцог снял чужой фильм, но не фильм Абеля Феррары. Херцог снял свой фильм, но авторские темы в нем расползлись по краям, как крокодилы к обочинам. Это не только сдвинутая реальность психопата, это еще и стилистика репортажа из одичалых мест, покореженных катастрофой: полуразрушенный Новый Орлеан, с которого наводнение смыло поверхностный налет цивилизации, невольно напоминает о путешествиях одержимого режиссера по руслу Амазонки, о девственной Америке фильмов «Агирре, гнев Божий» и «Фицкарральдо».

«Сын мой, сын мой, что ты наделал» — еще один свой-чужой фильм Вернера Херцога, еще одно погружение иностранца во внутренние пространства американского безумия. И еще один обмен разумов, на этот раз — с Дэвидом Линчем, на чьей студии Absurda снята эта картина, приглашающая в тревожную зону на границе реальности и помрачения, мифа и современности, документальности и фантазий.

Херцог шлет открытки самому себе: имя генерала Макнамары, в шутку прикленное к индейцу-пацаненку в «Фицкарральдо», перешло по наследству к фламинго. Птица обитает в доме актера-любителя Брэда Маккаллума (Майкл Шеннон), который тронулся умом после путешествия по Амазонке и, спутав жизнь с театром, где репетировал Ореста, зарубил саблей собственную мать (Грейс Забриски). История вроде бы реальная, но мы помним, что для Херцога разницы между игровым и документальным кино почти нет: мир, в который вступают зрители фильма «Сын мой, сын мой, что ты наделал», представляет собой по большей части сдвинутую реальность душевнобольного, постепенно подменяющую пыльный солнечный пейзаж пригорода Сан-Диего, где разыгралась инициированная древним мифом современная трагедия.

Сдвиг тем занятнее, что происходит не в голове сумасшедшего, а снаружи: фантастические детали становятся частью полицейского дознания, которое ведет герой Уиллема Дефо. Они материализуются из рассказов подружки преступника (Хлоэ Севиньи) и театрального режиссера (Удо Кир), но, кажется, еще больше — из атмосферы напряженного ожидания, которым, как полицейским кордоном, оцеплен дом, где заперся безумец убийца, утверждающий, что взял заложников, и разговаривающий с богом, живущим на этикетке кофейной банки.

Иногда нам дают посмотреть, как выглядит мир с точки зрения этого бога. Так снята, например, сцена домашнего обеда матери, ее будущего убийцы и его подружки: стоп-кадры и ренессансный свет дают ощущение символической значимости каждого жеста, как на медленных видеоинсталляциях Билла Виолы.

В фильме по-новому отсвечивают ключевые темы Херцога.

Путешествие. Не только поездка Маккаллума в Перу, отчасти ставшая причиной помешательства, но и происходящее в его голове путешествие во времени — к древнегреческому мифу об Оресте, к истокам трагического театра, истокам цивилизации, путь к которым не менее опасен, чем путь к истокам Амазонки.

Отверженные и безумцы. Неприятный сумасшедший Брэд Маккаллум, поверивший, что через него разговаривает Бог, соединяет маргинальность классического «маленького человека» Строшека и манию величия конкистадора Агирре, возомнившего себя «гневом Божиим».

Америка. По-прежнему свой-чужой континент для европейца Херцога, который отправлялся со своими героями на поиски Эльдорадо и «американской мечты», а в последние годы живет в США. Но на этот раз у него есть проводник, невидимый Вергилий — Дэвид Линч, великий исследователь внутренней «одноэтажной Америки», влюбленный в ее патриархальный уклад и пасторальные фасады, завороженный скрытым за ними иррациональным злом. Америка фильма «Сын мой, сын мой, что ты наделал?» — заповедная территория Линча, на которую он, кажется, впервые пустил постороннего. И Херцог ведет себя как вежливый гость, уделяя должное внимание странным обитателям этой местности, вроде «самого маленького босса на самом большом дереве» — карлика во фраке, деловито вышагивающего по спилу гигантской секвойи.

«Сын мой, сын мой, что ты наделал» — уникальный случай органичного взаимопроникновения двух авторских миров. Сон, приснившийся одновременно Вернеру Херцогу и Дэвиду Линчу, европейскому классику и американскому «неоварвару».

Неподвижное путешествие под полуденным солнцем пригорода Сан-Диего — не то к истокам Амазонки, не то по «шоссе в никуда». Или просто шутка двух больших режиссеров, магический фокус на грани мошенничества, экранизация надписи razzle-dazzle на любимой кофейной кружке сумасшедшего убийцы. Razzle-dazzle — и замешательство, и кутерьма, что-то, вызванное смешением ярких цветных пятен. Razzle-dazzle — это когда ты сбит с толку, обескуражен. Именно в этом состоянии оказываются и герои фильма, и зрители.

Но в любом случае «Сын мой, сын мой, что ты наделал» — красивое доказательство того, что видимая реальность лишь тонкая пленка, на которую проецируются катастрофы подсознания — индивидуального и массового. Есть другие миры, кроме этого; один похож на наш во всем, за исключением единственной детали; другой отличается лишь двумя деталями... И так далее, до бесконечности, до головокружения. Вслед за Линчем Херцог открывает, что границы между этими мирами условны, переход может случиться в любой момент, и бог на кофейной банке прикажет Оресту взять меч. А потом посмеется над ним и над нами, указав на надпись razzle-dazzle.

«Плохой лейтенант»

(The Bad Lieutenant: Port of Call New Orleans)

По мотивам фильма Абеля Феррары «Плохой лейтенант»

Автор сценария Уильям Финкельстайн

По мотивам сценария Виктора Арго, Пауля

Кальдерона, Абеля Феррары, Зоэ Лунд

Режиссер Вернер Херцог

Оператор Петер Цайтлингер

Художник Тоби Корбетт

Композитор Марк Ишем

В ролях: Николас Кейдж, Вел Килмер, Эва Мендес,

Дженнифер Кулидж, Фейруза Болк, Майкл Шеннон и другие

Nu Image Films, Millennium Films, Edward R. Pressman Film,

Saturn Films, Polsky Films, Osiris Productions

США

2009

*

«Сын мой, сын мой, что ты наделал»

(My Son, My Son, What Have Ye Done)

Авторы сценария Герберт Голдер, Вернер Херцог

Режиссер Вернер Херцог

Оператор Петер Цайтлингер

Художник Дэнни Колдуэлл

Композитор Эрнст Рейсегер

В ролях: Уиллем Дефо, Хлоэ Севиньи, Майкл Шеннон, Брэд Дуриф, Удо Кир, Грейс Забриски и другие

Defilm, Industrial Entertainment, Paper Street Films

США — Германия

2009