Корнелиу Порумбою: Я одержим идеей наблюдения. Мастер‒класс режиссера

Корнелиу Порумбою. В 90-е годы Румыния вообще практически не производила кинопродукцию, только изредка снимали что-то режиссеры старого поколения. Могу сказать, что румынские зрители, по крайней мере большая их часть, не любят отечественное кино. Они ходят в кинотеатры исключительно ради развлечения. Серьезные фильмы их не привлекают. Но это вполне естественно, такие картины никогда не пользовались популярностью. Вкус массовой аудитории сформирован американскими лентами. За последние годы я и мои коллеги все же почувствовали, что в стране уже есть и «наша» публика, думаю, в будущем наши отношения с ней будут развиваться.

Вопрос. Как родился замысел фильма «Полицейский, прилагательное»?

Корнелиу Порумбою. В газете я как-то прочел историю о двух братьях. Первым был арестован младший, и он поведал о том, как предал своего брата. Был арестован и старший. Вторую историю я услышал от своего друга, он работал в полиции и рассказал мне об одном деле, которое отказался расследовать, так как это противоречило его совести. Эти две истории и вдохновили меня. Я начал писать сценарий. У меня было три черновых варианта, над которыми я работал целый год. Потом начался период подготовки и съемок.

Вопрос. Каково ваше отношение к понятию «совесть»? Как к ней относится современное поколение?

Корнелиу Порумбою. Не люблю обобщать. Начиная работать над фильмом «Полицейский, прилагательное», я разослал письма своим пятнадцати друзьям и попросил каждого дать определение совести. И получил совершенно разные ответы, у каждого свое понимание. Именно тогда я придумал сцену со словарем. Думаю, что мое определение совести во многом похоже на то, которое дает Кристи.

Вопрос. Должно ли быть сейчас какое-то общее понимание совести?

Корнелиу Порумбою. Конечно, в обществе должно существовать единое ее понимание, границы, за которые мы не можем заходить. Раньше эту функцию полностью брала на себя религия, но все изменилось. Сегодня понимание совести исходит из здравого смысла, она превратилась в некий размытый критерий, в то, что не дает нам выйти за рамки общепринятого.

Вопрос. Как вы работаете над сценарием?

Корнелиу Порумбою. Я не пишу краткие варианты, синопсисы и не продумываю четко весь сюжет от начала до конца. В этом процессе мне нравится свобода, когда по ходу можно придумывать героев, их биографии, нравится видеть, как они развиваются и живут. Поэтому сюжет выстраивается словно бы сам собой по ходу написания сценария. Герои сами ведут меня. Мне нравится не знать, чем закончится история. Люблю, когда идеи сами подсказывают ход развития событий. Первый вариант сценария обычно рождается из самой глубины моего сознания, пишу, не думая о концепции и темах.

Во втором варианте уже задумываюсь о том, в чем же заключена главная идея, и начинаю переписывать отдельные сцены, чтобы она яснее проступала в каждой из них. На третьем этапе соединяю свои первоначальные идеи с главным замыслом, пытаюсь сделать сценарий цельным, чтобы основная тема гармонично отражалась в фильме.

Вопрос. Вносите ли вы изменения в сценарий во время съемок?

Корнелиу Порумбою. Обычно нет. Я могу изменить одну-две строчки, не более. Все основные эпизоды остаются неизменными. Но я очень много репетирую, таков мой метод. Каждая сцена — результат долгой тщательной работы с актерами. Это касается мизансцены, диалогов. В самом процессе съемок предпочитаю работать уже над более тонкими нюансами, связанными с ритмом диалогов, движением актеров, общим темпом действия, развития сцен. Но во время репетиций могут быть внесены изменения, иногда я даже добавляю иные сцены.

Самыми сложными в этом фильме для меня были сцены в полицейском участке. Мы снимали в реальном месте, и работать нам разрешалось только по выходным. Это вызывало большие организационные трудности. Было сложно выстраивать вторые планы со статистами, устанавливать нужное освещение. С виду простая сцена, где герой идет по коридору и поднимается по лестнице, потребовала не менее пятнадцати дублей. Мне было важно найти для героя какую-то особую черту в движении, это необходимо для концепции фильма — язык жестов, тела, индивидуальная манера существования. Это был самый трудный этап съемок.

Вопрос. Сначала герой кажется симпатичным и умным, но в конечном итоге он сдается, принимает точку зрения своего шефа. И здесь возникает вопрос морали.

Корнелиу Порумбою. Герой противоречив, таким я его и задумывал. В нем борются два начала. С одной стороны, в нем говорит совесть. С другой — в первой половине фильма он ведет себя, как настоящий хищник. Выслеживая своего подозреваемого, он испытывает удовольствие, как дикий зверь, преследующий жертву. Этот процесс увлекает его больше, чем результат. Фильм задуман как лабиринт, по которому блуждает главный герой. Я хотел затянуть зрителя в этот лабиринт значений, вопросов, которые герой задает себе, не находя ответов, заставить заблудиться в нем, задать себе те же вопросы. Но идея была в том, что в итоге босс все же убедит героя, и тот поддастся. Потому что когда человек долго блуждает по лабиринту и ему предлагают какое-то простое решение измотавших его проблем, он принимает его. Кристи принимает решение, которое, как ему кажется, может спасти его. Такова природа всех идеологий — коммунизм и фашизм тоже предлагают очень простые и потому привлекательные решения. Люди инстинктивно тянутся к тому, что кажется простым, оправданным и логичным. С самого начала я знал, что все кончится абсурдом. Потому что сам закон кажется мне таким. И вообще, в Румынии много нелогичного, необъяснимого.

Вопрос. Какими режиссерскими приемами вы достигаете высокой степени реализма в своих картинах? Зритель с первого кадра проникается уверенностью, что именно такова и есть реальность румынской жизни.

Корнелиу Порумбою. Я стараюсь документировать жизнь. В процессе работы над фильмом наблюдаю за главным героем, думаю о том, как он двигается, как ест, подробно изучаю его биографию, поступки и поведение. Я одержим идеей наблюдения и отражения жизни, изучаю время, в котором мы живем. И пространство, где обитает человек. Это интересует меня больше всего. Пристально наблюдаю за процессом проживания времени.

Вопрос. Как вы работаете с операторами? Они подсказывают вам какие-то идеи, может, протестуют? Бывают ли у вас с ними разногласия?

Корнелиу Порумбою. Учась в киношколе, я успел поработать с несколькими операторами. После ее окончания наконец нашел «своего» оператора, с которым у нас установилось взаимопонимание. С ним я снял и свою первую сорокаминутную картину, и следующие полнометражные работы. Мы долго обсуждаем каждую сцену перед началом съемок, советуемся, обмениваемся идеями. Я приношу фотографии, какие-то материалы, которые мы вместе смотрим и тоже обсуждаем. Мы уже отлично понимаем друг друга, поэтому сотрудничество оказывается плодотворным.

Мой метод работы над фильмом заключается в том, чтобы основательно подготовиться, как можно больше сделать заранее, спланировать и со-гласовать все со съемочной группой. Я не сторонник импровизации на площадке, потому что в этом случае очень трудно совладать со съемочной группой и достичь того результата, к которому стремишься. Предпочитаю планировать все заранее. Например, когда мы с оператором создаем раскадровку, то определяем не только первый и последний планы движения камеры при тревеллинге, но также просчитываем различные фазы этого движения, стараемся понять, как сработает тот или иной кадр. Мне кажется, что в процессе съемки я как режиссер должен работать уже над более тонкими моментами, над интонациями, ритмом и жестами героев. Позволить себе это можно лишь при условии, что базовые вопросы уже решены до начала съемок.

Вопрос. За сколько дублей вы обычно снимаете сцену?

Корнелиу Порумбою. В фильме есть несколько сцен продолжительностью около десяти минут: например, с песней дома у героя или с прокурором (разбитая на два плана). На каждую из них уходил целый день работы, снималось порядка семи-восьми дублей. При этом они были тщательно отрепетированы. А сцена, родившаяся прямо на площадке — где герой покупает чай, — заняла примерно двадцать дублей, потому что продавщица была непрофессиональной актрисой и потребовалось много усилий, чтобы добиться нужного результата. Самым сложным оказался эпизод с прокурором, так как актер, игравший его, плохо знал текст и произносил фразы не так, как было нужно, пришлось переснимать — в итоге двадцать пять дублей.

Вопрос. С какими актерами вы предпочитаете работать: с профессионалами или непрофессионалами?

Корнелиу Порумбою. В предыдущих картинах я приглашал на главные роли профессионалов, с ними работать удобнее и легче. Конечно, иногда трудно найти актера-ребенка, приходится проводить кастинг среди неактеров. Я также часто работаю с артистами из провинции, хотя Драгос Букур — исполнитель роли Кристи в фильме «Полицейский, прилагательное» — житель Бухареста. Но с людьми из провинции легче работать, проще установить контакт, объяснить, что и как играть, с ними можно достичь высокой степени реализма. Кроме того, в процессе подготовки очень важно максимально вжиться в образ, сделать его реальным. Драгос Букур перед съемками месяц проработал в полицейском отделении, ездил вместе с его сотрудниками, наблюдал, как они работают, как общаются, как ведут себя в тех или иных ситуациях. Актриса Ирина Саулеску также попробовала себя в качестве учительницы. Таким образом, актеры прочувствовали своих героев, пожили их жизнью.

Вопрос. Как складываются ваши отношения с продюсерами? Как вы с ними работаете?

Корнелиу Порумбою. С моим продюсером у меня прекрасные отношения, мы дружим и отлично понимаем друг друга, ведь мой продюсер — я сам. У меня есть собственная компания. При этом у меня есть человек, который выполняет функции исполнительного продюсера. Он заключает договора, подписывает контракты, мы распределяем функции. Я самостоятельно выбираю проекты для продюсирования с художественной точки зрения, а затем перепоручаю организационные вопросы исполнительному продюсеру.

Вопрос. Как вы работаете над диалогами? Пытаетесь ли сделать их максимально приближенными к реальной речи?

Корнелиу Порумбою. Конечно, реалистическая составляющая диалогов очень важна, поэтому стараюсь придумывать своим героям не только биографию, но и специфические речевые характеристики, думаю, как и о чем они должны разговаривать, чтобы при этом сохранить цельность персонажей, их уникальность. Но в этой картине я перешел на некий иной уровень, решил сделать их речь более утонченной, изящной, тщательно работал над каждой фразой, оттачивая буквально каждое слово. Думаю, и дальше буду так работать, и поэтому, возможно, в будущем мои диалоги будут более рафинированными и продуманными.

Вопрос. Как проходит процесс репетиции? Присутствует ли оператор на репетициях?

Корнелиу Порумбою. Все начинается с того, что я отправляюсь на поиски мест для съемки, будь то интерьеры или натура. Затем приглашаю туда актеров для репетиций, примерно на месяц. На данном этапе они уже подготовлены: знают свои роли, характеры персонажей, сюжетные линии. И весь следующий месяц проходит в тщательных репетициях. Конечно, одновременно идет и работа с оператором — мы прикидываем, как будет выглядеть тот или иной кадр, делаем фотографии, помогающие в последующей работе. Особенно важно на этой стадии спланировать натурные съемки. Например, в начале фильма есть сцена на заднем дворе. Это довольно большая территория, и отгородить ее полностью нам не удалось. В какой-то момент появился человек, стал переговариваться со своими приятелями с балкона. Когда мы попросили его не мешать, он возмутился, и дело чуть не дошло до драки. Поэтому вопрос места очень важен не только с художественной, но и с технической точки зрения. Нужно заранее выбрать ту или иную территорию, понять, как она устроена, какие там могут появиться люди. И предварительно все отрепетировать. Потому что если вы снимаете на натуре, особенно ночью, и встречаете компанию подвыпивших парней, у вас могут возникнуть большие проблемы.

Вопрос. Доснимаете ли вы какие-то сцены уже после окончания съемок, на этапе монтажа?

Корнелиу Порумбою. Нет, никогда. В киношколе я как-то попробовал это сделать, но ничего не вышло. После основного этапа съемок уже выходишь из нужного рабочего состояния. И актеры теряют запал и настроение, и сам я уже не могу сосредоточиться как следует, теряю энергию. Ничего толкового не получается. Только во время основного съемочного периода я чувствую себя на сто процентов хозяином положения, когда от меня зависит все. Поэтому на площадке стараюсь быть как можно более сконцентрированным и максимально реализовать задуманное, поскольку знаю, что потом невозможно будет что-то исправить или переснять. Иногда, когда смотрю фотографии, сделанные во время работы на площадке, я не узнаю себя, словно был тогда другим человеком. Поэтому не люблю давать интервью во время съемочного периода и не позволяю посторонним снимать сюжеты о моей работе. Это сильно отвлекает.

Литературная запись Елены Паисовой