Тогда я стану великаном. «Большой фанат», режиссер Роберт Сигел

Автор сценария, режиссер Роберт Сигел

Оператор Майкл Симмондс

Художник Шароз Макареши

Композитор Филипп Нейшел-Уоттс

В ролях: Пэттон Осуолт, Кевин Корриган, Майкл Рапапорт,

Марша Джин Кёртц, Джино Кафарелли, Мэтт Сервитто,

Джонатан Хэмм и другие

Big Fan Productions

США

2009

1

Это история про большого и маленького. Большой — двухметровая горилла из команды New York Giants — «Нью-йоркские гиганты», бог американского футбола, которому плевать на простых смертных и все позволено. Маленький — фанат «Гигантов», проводящий рабочее время в тесной стеклянной будке парковщика, а личное — в тесной квартире с матерью и радиоприемником, на-строенным на спортивную волну. Маленький поклоняется большому: его ежевечерняя дань кумиру — звонок на радио и словесная дуэль с фанатом команды-конкурента. Постоянные слушатели знают: «Пол со Стейтен-Айленд» умеет осадить наглеца «Фила из Филадельфии», который болеет за «Орлов». А Пола, весь день писавшего речь для эфира, осаживает мать: «Заткнись, я спать хочу».

«Гиганты» и их главная звезда настолько больше героя, что занимают его жизнь целиком, без остатка. Наделяют ее смыслом, в котором Полу отказывают все остальные. С точки зрения родни, он законченный лузер.

В тридцать пять лет — ни карьеры, ни семьи. «Кому ты нужен? Правая рука — твоя единственная подружка».

Родственники знают, как надо жить, им есть чем гордиться перед соседями — например, свежим телевизионным роликом, в котором старший брат Пола рекламирует свою адвокатскую фирму. Брат — вот на кого тебе надо равняться. Его омерзительный ролик (удавшаяся карьера), его новая жена с футбольными мячами загорелых лоснящихся грудей (счастье в личной жизни), его скотское самодовольство самца, который преуспел во всем и знает, как делать деньги.

Когда большой обидит маленького, брат быстро смекнет, что на этом можно сделать много денег. Известный футболист Квантрел Бишоп избил своего поклонника, подошедшего в клубе за автографом, — о, какой это счастливый, доходный случай!

Ничего подобного: Пол не помнит, как его избили. Не хочет помнить.

Потому что без гориллы Бишопа «Гиганты» продуют все матчи и сезон будет испорчен.

2

Нет, никакая это не история про большого и маленького. «Маленький человек», «маленький человек»... Никогда у всех этих «маленьких людей», о которых так любили писать большие русские писатели, не было и не будет такого огромного счастья — настоящего, неподдельного, между прочим, счастья — какое есть у Пола Офиеро. Стены тесной комнатки не способны вместить его любовь. А он не просто болеет за «Гигантов», это у него любовь, пусть и не взаимная. Успешный брат может испортить вечер, но не может заставить жить своей скучной жизнью. Даже тюремный срок за нападение на «Фила из Филадельфии» — только перерыв в играх, камера окажется еще одним тесным местом, откуда будет очень плохо видно игру.

Ее и так не видно — за весь фильм зрителям не покажут ни секунды матча. У Пола и его друга нет денег, чтобы смотреть игру на стадионе, поэтому они смотрят ее на стадионной парковке по телевизору, подключив его к автомобильному аккумулятору и слушая гул трибун. Так как зритель не видит матч, на стадионе в это время может происходить что угодно — от обычного футбола до ритуальных жертвоприношений, а может и вообще ничего не происходить. Важно не то, что ты видишь, важно, что ты чувствуешь.

3

А может, «Большой фанат» — это история замещения? Пол «не думает о Квантреле Бишопе как о человеке, который едва его не убил, — пишет Роджер Эберт. — Потому что, по сути, Пол и есть Квантрел Бишоп. Без QB никакого Пола там нет». Но и без Пола нет никакого QB. Преданный фанат творит кумира так же, как античные актеры в масках творили своих богов и героев. Боги турнирной таблицы — те же олимпийцы, бесконечно далекие от людей, хотя и могут обрушить на них гнев своих чудовищных кулаков.

Прагматичная родня Пола не способна понять очевидное: на богов и героев не подают в суд, иначе мироздание треснет по швам, лишится опоры и рухнет. Настанет хаос — и «Орлы» будут безнаказанно и жестоко клевать печень «Гигантов».

Ведь смысл имеет только игра. Не ваш успех, не ваша карьера, не ваше вечное беспокойство о том, чтобы быть не хуже соседей. Мне не нужны ваши деньги, отдайте мне мое счастье.

Но существующая в голове «большого фаната» модель мироздания уже пошатнулась, и повинен в этом только он (да, Пол, ты ведь проболтался в том клубе, что следил за QB, ты сам нарвался). А значит, и восстановить равновесие никто, кроме Пола, не может. Это осознание собственной ответственности и — следующим шагом — необходимости символического, жертвенного действия, искупающего (невольную) вину, ставит фаната вровень с кумиром, возводит в ранг героя. С точки зрения окружающих его действия абсурдны, но герою дано неумолимое знание: так надо. Роберту Сигелу хорошо знакомы не только мир аутсайдеров и спортивных трибун, но и законы античной трагедии.

Кульминация фильма развивается по всем правилам древнего жанра, помноженным на современное знание того, что игра — наследие ритуала. Окончательно отказавшись от судебного иска к звезде «Гигантов», Пол принимает прозвучавшее в эфире спортивного радио приглашение «Фила из Филадельфии» прийти в бар, где собираются фаны «Орлов», и разделить их триумф. Подготовка к жертвоприношению: Пол покупает вражескую форму; наносит на лицо грим — как индеец, выходящий на тропу войны, — и отправляется в сердце враждебного мира, чтобы поразить его изнутри.

«Древние греки применяли грим не только для того, чтобы сделать актера более красивым, — пишет автор „Словаря театра“ Патрис Пави, — но и для того, чтобы соответственно ритуалу окрасить его лицо кровью жертвенного животного и пеплом».

«Фил из Филадельфии», которого Пол находит в спорт-баре «Орлов», — не гогочущая и рыгающая скотина, а жертвенное животное. Пепел поражения «Гигантов» стучит в сердце Пола.

4

«Большой фанат» снят на «цифру», а она склонна приукрашивать дневные уличные съемки и делать интерьеры еще более грязными и приглушенными. Безысходные серые и ночные грязно-оранжевые оттенки цифровой камеры идеально подходят жизни Пола Офиеро, расцветающей яркими красками — красной и синей — лишь в дни матчей. В кульминационный момент камера спотыкается и почти замирает — так для человека, глядящего в глаза собственной смерти, окружающий мир становится медленным, а время долго-долго растягивается и лишь потом рвется. Звуки сливаются в нескончаемый гул — не то шум в ушах, не то гул времени, который иногда слышат простые смертные, становясь героями.

Фильм «Большой фанат» не получается сравнивать с другими, даже с «Рестлером» Аронофски, предыдущей работой Сигела как сценариста, постспортивной драмой о том, в какой заполненный ритуалами ад попадают уставшие, забытые боги. Сюжетно схожа и неожиданно легкая для Кена Лоуча комедия «В поисках Эрика»: здесь тоже есть тоскливый лузер, чей мир рас-цветает благодаря его воображаемому другу, футболисту Эрику Кантоне.

«Большой фанат» стоит особняком. Он ассоциируется скорее с классической литературой. Программный директор фестиваля «Завтра» Алексей Медведев, привезший «Фаната» в Москву, называет фильм гоголевской «Шинелью» на материале американского футбола. Но у Пола Офиеро есть еще один «духовный брат» в мировой литературе.

Пол — Дон Кихот. Рыцарские романы, которыми он восхищается, — репортажи с матчей, а его поединки — ночные радиоэфиры. Сквозь мир, в котором он живет, ему виден другой, настоящий — так Дон Кихот видел в мельницах великанов, размахивающих руками. Сила кульминационного эпизода в том, что зритель ждет от Пола брутальной расправы над врагом, ждет, что «маленький человек», доведенный до отчаяния, возьмет оружие «в нашем мире», — но настоящая жизнь Пола не здесь, поэтому его оружие убивает не так, как ожидает зритель.

Вместо реального убийства он совершает символическое, окончательно утверждая победу игры над тоскливой, беспросветной обыденностью. Это уже не отчаяние обиженного «маленького человека», но сознательно абсурдный — и тем более героический — бунт против реальности с ее незыблемыми ценностями успеха, довольства и жизни «не хуже других».

Герой «Большого фаната» разбирается с собственной жизнью ровно в том смысле, что футбол и есть его жизнь. Он не решает никакие семейные проблемы, не социализируется, не выходит из своего параллельного фанатского мира. И в этом какая-то невозможная правда, и это поднимает картину Сигела над остальными фильмами 2009 года. В параллельный мир, который герою кажется настоящим, в конце попадают и зрители. Можно сколько угодно думать, какой же Пол инфантильный дурак, а потом оказывается, что он все это время живет в своем счастливом и справедливом мире, а в финале и мы туда попадаем.

Это будет хороший год.