Апхичатпхонг Вирасетакун: «Смерть ‒ фаза трансформации»

Тайский режиссер Апхичатпхонг Вирасетакун известен благодаря своим необычным, замысловатым по форме, напоминающим волшебные сказки картинам, основное действие которых начинает развиваться ближе к концу, словно переживая второе рождение.

В новой картине Вирасетакуна с говорящим названием «Дядюшка Бунми, который помнит свои прошлые жизни» речь также идет о смерти и перерождении. Фильм получил восторженные отзывы критиков — уже первые пресс-показы во Дворце фестивалей вызвали бурную реакцию зрителей — и был удостоен высшей награды Каннского кинофестиваля. «Дядюшка Бунми…» — слегка комичная анимистическая сказка, история об умирающем человеке, в котором тем не менее обитают некие мистические символы жизни, принимающие самые фантастические обличья (от красноглазой обезьяны-призрака до тропических насекомых, чей стрекот становится главной темой саундтрека).

В свои тридцать девять лет Вирасетакун уже является знаковой, культовой для синефилов фигурой в мире кинематографа. В 2005 году его картина «Тропическая лихорадка» получила приз жюри в Канне. В 2009-м Австрийский музей кино выпустил монографию, посвященную режиссеру, который с легкостью настоящего эрудита живет и творит сразу в двух мирах — художественного кинематографа и видеоарта («Дядюшка Бунми…» возник из многопланового арт-проекта «Примитив» (The Primitive Project), представленного в 2009 году в Мюнхене и Ливерпуле и состоящего из взаимосвязанных фотографий, инсталляций и короткометражек).

В последние годы режиссер активно высказывается на различные политические темы, которые также находят причудливое и тонкое отражение в его картинах. Когда власти Таиланда потребовали вырезать некоторые сцены из «Синдромов и века», Вирасетакун принял живое участие в создании общества по борьбе с цензурой — «Движение за свободное кино Таиланда» (Free Thai Cinema Movement). Во время пресс-конференции в Канне режиссер четко и откровенно отвечал на вопросы журналистов, касавшиеся недавних конфликтов правительства с протестующими в Бангкоке: «Таиланд — жестокая страна, — заявил он. — Ее контролирует мафиозная группировка».

В интервью Вирасетакун также отмечал, что до последнего момента было не ясно, сможет ли он приехать в Канн, поскольку события в Бангкоке развивались непредсказуемо. Он рассказывал, как ездил по горящему Бангкоку от одного европейского посольства к другому — по мере развития беспорядков в городе они закрывались одно за другим — в надежде получить визу. Чтобы избежать ограничений, связанных с введением комендантского часа, он провел ночь перед вылетом в отеле аэропорта. «Путь сюда оказался настоящим приключением», — признался режиссер.

Деннис Лим. Как фильм «Дядюшка Бунми…» вписывается в общую концепцию проекта «Примитив»?

Апхичатпхонг Вирасетакун. Идея проекта родилась, когда мне загорелось исследовать северо-восточную часть Таиланда — я там вырос, но до сих пор никогда не отражал эту местность в своем кино. Я отправился к реке Меконг, заехал в мой родной город Кхон-Кен, посетил места, где родились и росли мои актеры, и в итоге мы оказались в деревне Набуа, где в 1965 году шла смертельная борьба между правительством и фермерами-коммунистами. Я более или менее знал историю этих мест, но не углублялся в ее изучение. Когда я принял решение работать там, то начал беседовать с местными жителями, снимая их камерой, записывая их голоса, — словом, собирал материал. Мое творчество основано на памяти, а об этой местности у меня не было никаких воспоминаний. Поэтому новый фильм отличается от всех моих предыдущих работ, в которых я рассказывал о том, что хорошо знал и к чему был сильно привязан. Мне нужно было некоторое время пожить в деревне Набуа, чтобы выстроить воспоминания о ней и узнать множество загадочных историй, которые поведали мне местные жители.

Деннис Лим. Значит, картина повествует не только о прошлых жизнях дядюшки Бунми, но и о прошлом этого места?

Апхичатпхонг Вирасетакун. Верно. История дядюшки Бунми взята из книги, которую подарил мне когда-то монах с северо-востока: в ней рассказывается о человеке, который видит свои прошлые жизни. Но интересно то, что Бунми всегда рождался в одном и том же регионе, а жизнь там довольно тяжелая. Северо-восток страны похож на заброшенную территорию. Фермерам трудно вести хозяйство, поскольку климат и почва здесь очень плохие.

Многие уехали работать в Бангкок или Чиангмай. Я нашел связующее звено между Бунми и Набуа, отсылающее к темам памяти и северо-восточного региона: Бунми помнит очень многое о жизни в этой местности, а жители деревни, напротив, не хотят вспоминать свое горькое и жестокое прошлое.

Деннис Лим. «Дядюшка Бунми…» более прямолинеен по структуре, чем ваши предыдущие фильмы со сложным разветвленным повествованием. Многих критиков смутил такой переход. Вам кажется, эта картина получилась более доступной для понимания?

Апхичатпхонг Вирасетакун. Я хотел, чтобы моя картина напоминала детские книги и фильмы, и лишь поэтому задумывался о простоте повествования — хотелось сохранить ту уникальную атмосферу невинности. Самой трудной и интересной для меня задачей было понять, как снять фильм о смерти — об этой универсальной категории, уже описанной в искусстве бессчетное количество раз, — и в то же время сделать его достаточно абстрактным, чтобы дать зрителям свободу для игры воображения.

Смерть и детские фантазии о призраках, я уверен, как-то связаны между собой. Чем старше мы становимся, тем глубже можем погружаться в воспоминания детства, тем больше подробностей из прошлого всплывает перед нами. Марсель Пруст посвятил значительную часть своего цикла «В поисках утраченного времени» именно детским воспоминаниям и ощущениям.

Деннис Лим. В какой мере этот фильм является исследованием ваших собственных духовных верований?

Апхичатпхонг Вирасетакун

Апхичатпхонг Вирасетакун. Я не верю в реинкарнацию, но допускаю, что она возможна. Выясню это, когда умру… или если умру. Больше всего меня завораживает мысль о том, что смерть — не конец пути, а скорее фаза трансформации. В романтическом представлении о перерождении души есть и философский уклон. Размышляя о своем существовании на Земле, я думаю и о кино как об инструменте, позволяющем сохранить, «законсервировать» жизнь, запечатлеть отдельные моменты во времени.

Деннис Лим. Почему свой проект, состоящий из цикла фильмов и инсталляций, вы назвали именно «Примитив»?

Апхичатпхонг Вирасетакун. В нем речь идет о возврате к корням, о первоэлементах, из которых мы все состоим, о примитивной энергии. Нечто скрытое обитает в деревне Набуа — какая-то первобытная выразительная сила, и она стремится вырваться наружу. В «Дядюшке Бунми» есть сцена, в которой герои входят в пещеру, — она напоминает чрево и в то же время возвращает их «домой», к истокам человечества, когда все люди обитали в пещерах. Фильм также можно рассматривать и как рассказ о том, насколько примитивной осталась жизнь людей в некоторых районах Таиланда, о том, как наша политическая система повлияла на сохранение наивного сознания.

Деннис Лим. «Дядюшка Бунми…» и проект «Примитив» позволяют предположить, что ваше творчество приобретает более явную политическую окраску.

Апхичатпхонг Вирасетакун. В последние годы стало невозможно игнорировать политическую ситуацию в Таиланде. Я по-прежнему снимаю картины о своих личных переживаниях, но политика также глубоко затрагивает меня. Размышления о нынешней ситуации в стране так тесно и естественно переплетаются с другими моими переживаниями, что не могут не отражаться в творчестве. Я чувствую необходимость выражать их посредством кино, поскольку они — часть моего личностного пространства. Пока цензура запрещает высказываться на острые темы в кино, это стимулирует меня на создание проектов с политическим контекстом.

В процессе создания «Движения за свободное кино Таиланда» я должен был понять, как устроено наше правительство, а когда начинаешь глубоко изучать сложную политическую систему, осознаешь, насколько она прогнила изнутри. Я увидел, что жители Набуа лишены привилегий, которыми пользуются представители среднего класса, живущие в городах. Из-за существующей системы разрыв между богатыми и бедными в стране огромен. Но я рад, что люди наконец решили открыто заговорить о своих проблемах, даже несмотря на то, что это привело к насилию. Настало время перемен.

http://artsbeat.blogs.nytimes.com, May 23, 2010

Перевод с английского Елены Паисовой