Аньес Варда: «Я не делаю карьеру, я делаю фильмы»

Сергей Сычев. В вашем новом фильме «Побережья Аньес» вы много размышляете о своем муже Жаке Деми, его духом пропитана вся картина. Как вы думаете, есть ли некий мистический смысл в том, что женщины в среднем живут дольше мужчин?

Аньес Варда. Какой-то геронтологический вопрос. В мире действительно больше вдов, чем вдовцов, но дело не в этом.

В фильме важнее всего присутствие отсутствия Жака. Это очень деликатная работа — сделать так, чтобы фильм не стал бенефисом вдовы, которая все время говорит о своем покойном супруге. Но чтобы при этом была некая путеводная ниточка, позволившая ощутить, как ей его не хватает, даже если у нее много энергии, идей, хорошего настроения. Можно ведь одновременно иметь и меланхолический, и оптимистический настрой?

Аньес Варда

Сергей Сычев. В своем фильме вы все время находитесь в кадре. Ваш друг и коллега Крис Маркер от этого всегда отказывается. При этом в обоих случаях речь идет об очень личном кинематографе. Но связано ли отношение кинематографиста к материалу с его присутствием в кадре?

Аньес Варда. Маркер не любит фотографироваться и сниматься в кино. Но в моем фильме он стал таким виртуальным журналистом. Я, с его разрешения, превратила его в шарж на его собственного кота, который задавал мне вопросы. Одновременно это и дань уважения моему другу Маркеру. Он не любит сниматься, а я люблю, я не вижу в этом никакой проблемы. Вы не считаете этот фильм нарциссичным? Нет? Тогда все в порядке. На экране я помещаю себя в круг тех людей, которые мне близки, общаюсь с ними. Это мои друзья, это те, кого я люблю, те, кто любит меня, те, кем я восхищаюсь, как, например, Годар, это мои близкие, моя семья, люди, которые работают со мной. Словом, все, кто причастен к моей жизни. Что может лучше выразить меня, чем моя работа? Поэтому я вставляю отрывки из своих фильмов. «Побережья Аньес» — это портрет режиссера. Не рассказать свою жизнь я хотела, а показать, как я ее рассказываю, какой у меня почерк. В этом цель, а не в том, чтобы просто покрасоваться на экране.

Сергей Сычев. Но ведь как только автор появляется в кадре, он становится персонажем? Это еще в начале «синема-верите» было замечено.

Аньес Варда. «Синема-верите» не существует! Я верю в субъективность. Все документалисты субъективны. И все портреты тоже. На экране я не персонаж, а персона. Я не играла роль, я говорила так же, как обычно и как сейчас.

Сергей Сычев. В реконструкциях вы играли роль!

Аньес Варда. Нет, ведь я там была так же естественна, не правда ли? Когда я даю интервью или разговариваю с друзьями, я веду себя так же естественно. Я все та же Аньес. Но когда я в фильме, я уже не просто я. В этом и заключается эксперимент, который я поставила в «Побережьях Аньес». Никакой игры или персонажей, а есть только я, которая рассказывает о других людях и их вовлеченности в мою жизнь. О моем участии в феминистском движении или о моем восхищении Кубинской революцией. Я только рассказываю о путешествии длиной в жизнь и о том, что я видела по сторонам. Вы же не думаете, что я вправду заплыла на своей лодочке на середину Сены? Это образ, это мои грезы, сны наяву. Если не можешь переплести реальность с вымыслом, то она не интересна. Купить билет на мой фильм — это не то же самое, что приобрести журнал или газету, потому что новостей в нем вы не найдете. Мои фильмы — это лишь грезы на основе реальной жизни. При чем тут правда?

Сергей Сычев. В фильме вы называете братьев Дарденн своими «братьями по кино». Ваше поколение занималось поэтизацией реальности, они, как мне кажется, — депоэтизацией. Где же тут братство?

Аньес Варда. Я как-то не привыкла считать, что Годар поэтизирует реальность. Лирика, насилие, интуиция, ситуативность… Все, что было до «Китаянки», можно считать ирреализацией реальности. Что же касается Дарденнов, то в их кино есть те грезы, которые я так люблю. Я обожаю фильм «Дитя». Это реальность, но в ней так много воображения! Все постоянно норовят запихнуть творчество в такие коробочки, чтобы на них было написано «реализм», «сюрреализм» или еще что-нибудь. Все кинематографисты поступают одинаково, они ищут в поэзии момент реализма и момент фантазии, стараются выразить себя. Кино — как свободная прогулка, когда вы замечаете что-то по сторонам, а потом рассказываете об этом. Свобода рассказа не может быть заключена в категории, ранжирована. Всегда есть немного документального, немного вымысла, немного лиризма, аллегорий, еще чего-нибудь.

Сергей Сычев. Иногда пишут, что вы противопоставляли себя «новой волне», иногда — что вы были ее неотъемлемой частью. Как же все было на самом деле?

Аньес Варда. Я сотни раз читала о себе, что я — «бабушка «новой волны», потому что в 1954 году сняла «Пуэнт-Курт». Но что это за «волна» на самом деле? Трюффо и Годар появились спустя лишь пять лет после того, как я сняла абсолютно свободное кино и подожгла тем самым запал ракетницы. «Волну» придумали еще позже, чтобы как-то объединить режиссеров, работавших в начале 60-х годов, но ни о каком «движении» говорить тут нельзя. Это был действительно фейерверк, в котором было много имен, и в их числе группа журнала «Cahiers du cinéma» — теоретиков, влюбленных в американское кино. И была еще группа кинематографистов. Они называли себя «рив гош», имея в виду левый берег Сены и то, что сердце у них тоже находится слева. Это были Крис Маркер, Ален Рене, Жак Деми и я. Мы держались «левых» убеждений, которые «Cahiers du cinéma» не слишком волновали. В общем, все так, как было с сюрреалистами, которые на самом деле были кубистами, фовистами, дадаистами и кем угодно еще, но не чем-то единым. Конечно, у нас и у них было что-то общее, что позволило нас объединить. Но когда говорят, что я не принадлежу к «новой волне», это означает лишь то, что я не связана с «Cahiers du cinema». Я всегда работаю со структурой фильма. Например, «Пуэнт-Курт» или «Клео с 5 до 7» были связаны не столько с идейными основами «новой волны», сколько относились к проблеме времени — реального, умственного, субъективного и времени собственно сеанса, что составляет около полутора часов. Меня интересовала психология, приключения. Годаровский почерк совершенно отличен от моего и чрезвычайно оригинален. Жака Деми занимал лиризм, и здесь он был тоже своеобразен.

"Побережья Аньес", режиссер Аньес Варда

Сергей Сычев. В какой момент поиска вы ушли из игрового кино в документальное?

Аньес Варда. Я никуда не уходила, потому что для меня не было и нет этого разделения. В «Клео…» есть как игровые сцены, так и документальные. И во всех фильмах, кроме «Без крыши, вне закона», который абсолютно вымышлен, я следовала этому принципу — использовать текстуру документального кино. Причем к людям в документальном кино, если вы заметили, я отношусь так, будто они вымышленные. В этом сочетании игрового с документальным состоит мой поиск. Мне также интересно соотношение кино с фотографией или изобразительным искусством. Поэтому я в последнее время занимаюсь инсталляциями. Я не делаю карьеру, я делаю фильмы. Я — ищу.