Опыт анонимности. «Таинственный мир», режиссер Родриго Морено

Второй фильм обещающего аргентинца Родриго Морено «Таинственный мир» получил (наряду с картиной Александра Миндадзе) самые низкие оценки в рейтинге прессы на Берлинале. Результат: никакого резонанса и, конечно, наград. А дебют Морено на Берлинале-2006 был завидным. Сначала приз за сценарий «Охранника» на фестивале «Санденс», потом — Альфреда Бауэра, то есть «за инновацию», хотя не было в том неоклассическом фильме ни специального эпатажа, ни подчеркнутой революционности формальных приемов. Зато была сильная, при этом незаметная — свидетельство зрелости — режиссура молодого человека и гениальный актер среднего возраста Хулио Чавес. Через год в Берлине тот же актер получил главный приз за роль в тонком, настроенческом фильме Ариэля Роттера «Другой», где сыграл юриста из Буэнос-Айреса, внезапно прервавшего (неизвестно на какое время) рутинные ритуалы респектабельной и расчисленной столичной жизни.

В «Таинственном мире», который, как подметили коллеги, «смотреть приятно, а писать не о чем», три героя: время, Буэнос-Айрес и мужчина за тридцать, абсолютно нейтрально, однако не однотонно сыгранный известным театральным актером Эстебаном Биглиарди.

Сюжет прост до непристойности, но рассказан с такой пластической и при этом животрепещущей свободой, что режиссура интригует сама по себе. Но и она, как и в первом фильме Морено (с разработанным без заминок, околичностей сюжетом), лишена формальных изысков, специальных приемов, завораживая без натуги, в естественном скольжении камеры за героем, которому подружка предложила расстаться на время. На два дня, две недели, два месяца? И он поплыл по течению. Точнее, отправился поневоле в безвольное путешествие по знакомому/незнакомому городу, навстречу старым знакомцам и уличным незнакомцам.

Проживание, а не переживание времени, неопределенности — неизвестно, сколько будет длиться разлука, — становится условием импровизационного (или постпостимпрессионистического) стиля, структурирующего неприметную повседневность и города, и его анонимных обитателей, к которым герой с диковинным именем Борис и какой-то украинской фамилией испытывает притяжение. Связь на расстоянии. Последнее обстоятельство очень важно.

Морено устремляет взгляд героя на лица аргентинок в автобусе, увязываясь за какой-то из них, но не знакомя с ней. Заставляет покупать старенькую машину, которая своевольно названа «Тока». Но эта «румынская» колымага на самом деле «Рено-6» и постоянно барахлит, как, собственно, и герой, выпавший из привычной колеи. Режиссер заводит своего протагониста в книжный магазин, где тот встречает дружков и вступает в диалог (бестселлер какого-то автора он читает, чтобы «убить время», зато его второй роман кажется Борису «более свободным»). Увлекает на вечеринку, снятую в духе раннего Кассаветеса, в бары, где рыжеватый очкарик, о котором ничего зрителям неизвестно, приклеится ненадолго к девице. Отправляет на пароме в Уругвай встречать Новый год (летнее время фильма сменяется теплым декабрем), но не дает, в конце концов, такой возможности. Возвращает в Буэнос-Айрес, в дешевый отель, где портье с приятелями смотрят по телевизору новогодний концерт классической музыки и слушают Брамса, а потом в автомастерскую, где Борис проведет новогодние часы за нехитрым ужином со слесарем. Наутро Морено возвратит своего бедолагу к его подружке, и они будут слушать старенькую французскую песенку, доносящуюся с винила.

На первый взгляд режиссер пронизывает этот обыденный «Таинственный мир» обветшавшего Буэнос-Айреса ностальгией. Но даже если это и так, она ничего общего не имеет с сентиментальностью. Бесстрастная гибкая камера увлекает зрителей в глубь картины иным способом.

Безупречная режиссура, врожденное чувство киногении — родовые свойства Морено. Они-то кажутся анахронизмом, устаревшим, как авто протагониста. Тем более что и он смутил берлинскую публику своей невнятностью, стертостью и показался вписанным в ряд «лишних» людей, лишнего аргентинца, фланирующего по городу, не знающего, чем ему заняться и зачем. Однако никакую «лишность» Бориса, раздражающую цельных натур, режиссер не эксплуатирует. Кажется, что его герой становится на какое-то время чужим среди своих. На самом деле он испытывает эту чуждость по отношению к себе.

Морено делает чувствительной мысль о том, что зрителям, как и его герою, неведома самая обыденная жизнь и насколько важен анонимный взгляд, воссоединяющий незнакомых людей силой воображения, дающий реальный, но постоянно упускаемый — для занятых людей — всегда лишний опыт. Вместо событий, поступков, экстраординарных приемов Морено предпочел проявить на экране содержательность невидимой, если твой взгляд заслонен устойчивым распорядком, жизни. Ее тайну. И — не банальность, при том, что она на 99 процентов банальна, а герой столь же «ничтожен», как и все, в общем, обыкновенные люди. Но не всем из них доводится провести себя сквозь такое освобожденное от забот время. Для чего-то оно, пусть сразу это не всегда бывает понятно, все-таки нужно. (Никакой витальности «певчего дрозда» режиссер не вменяет своему герою, зато внимает его органической незатейливости, иногда усталости, смешанной то с вниманием к деталям, мимолетностям повседневности, то с отчуждением от нее и от них.)

Кинонаблюдение Морено за меланхоличным и вместе с тем реактивным героем одушевляется одновременно чувством утраты и обретения. Утекающее сквозь пальцы время, равнодушный поток жизни, старые песенки, книжный мир (в букинистическом магазине есть книги из библиотеки героя, о чем свидетельствует его подпись на некоторых форзацах) погружает в пластичные переходы от одной незначимой ситуации к другой, соприкосновение с которыми составляет и загадочный, и совершенно непримечательный мир. Такое понимание вещей слишком глубинно, чтобы им пренебречь или — при такой лабильной режиссуре — ему не отдаться. А еще в этом фильме ощущается, задевая нерв восприятия, переход в какое-то другое время. Иначе говоря, ощущается конец (наконец-то) «прекрасной эпохи» с ее революциями (главным образом сексуальной), надеждами и даже «новой волной».

Повседневность в этом фильме свидетельствует об идее исчерпанности определенного времени, его смыслов, но не самого протекания жизни, в которое погружается опустошенный, не имеющий обязательств человек фона, нам мало знакомый, как и сама по себе повседневность.

Для того чтобы ее увидеть, почувствовать, режиссер предоставляет невозможную (непонятно, на что он живет, где работает) свободу герою; она мотивирует «анархическую» структуру фильма и формирует новый опыт как будто знакомой обыденности. Неопределенность этого протагониста, неподвластная социальному детерминизму, становится для него шансом для экзистенциальной встречи с собой. А расставание с подружкой и финальное возвращение к ней — всего лишь фабульная «скрепка», удерживающая текучий, как время, сюжет.

Морено не интересуют ни победители, ни лузеры. Его влекут те, в ком дремлют соревновательные притязания, оттого их жизнь может показаться скучной. Но ведь не более скучной, чем повседневность с распыленными по ней или скрытыми в ней «потоками любви». Впрочем, уместно было бы — a part — написать про таинство скуки, которая привлекает героя, что почти необъяснимо, но что тревожит и воображение зрителя, оставляя этот фильм в его перегруженной памяти.

При всем том очарование этому «Таинственному миру» придает фантазматический характер и персонажа по имени Борис, и его машины с выдуманным названием «Тока». Он живет бестолково, она работает неэффективно. Он беспомощен, она бесполезна. Но эти «остатки» прежних антигероев, старых машин, забытых баров, устаревшей музыки, космополитичного духа Буэнос-Айреса с его французской архитектурой производят в момент смотрения фильма ранящий опыт зрителей, тоскующих не по deja vu (финальная песенка звучит по-французски и называется «Deja»), а по свободе в непоследовательных поисках себя, для которой необходимо убитое время. Два дня? Две недели? Два месяца?

«Таинственный мир»

Un mundo misterioso

Автор сценария, режиссер Родриго Морено

Оператор Густаво Биацци

Художник Гонсало Дельгадо

В ролях: Эстебан Биглиарди, Сесилия Райнеро,

Герман де Сильва, Леандро Уриа

Rizoma Films, Rohfilm

Аргентина — Германия

2011