Ольга Шакина. Синдром третьего фильма. «Бедуин», режиссер Игорь Волошин

Игорь Волошин — один из самых неистовых представителей новой русской волны. Если Хлебников, Хомерики, Бакурадзе, Мизгирев, снимающие сдержанное интравертное кино, подпадают под определение «новые тихие», то Волошин явно не в этой компании. Снимая два первых фильма, он, образно говоря, не стеснялся в выражениях — за галлюциногенно ярким полнометражным дебютом «Нирвана», после которого его полюбили кинокритики, последовал «Я», фильм просто «вырви глаз», ту же критику по большей части разочаровавший.

«Нирвана» была, по сути, удачным формальным упражнением — взять сценарий дежурной социальной мелодрамы про любовь и наркотики и на этом банальном фундаменте сделать головокружительную режиссерскую надстройку, создать фактически параллельный сюжету мир, в котором фантасмагорические образы героев вписываются в окружающий их сугубо бытовой контекст. Персонажи, одетые и накрашенные в духе репликантов из «Бегущего по лезвию бритвы», жарили яичницу, дежурили в районной больнице, разражались монологами о жизни в деревне — в зазоре между реальным и ирреальным возникало нечто сюрреальное. Работать с такими материями в нашем молодом кино, толком не разобравшимся с окружающей постсоветской реальностью, мало кто умел. Было ясно, что режиссер, у которого это получается, в принципе способен на многое.

Следующий опыт, фильм «Я», подтвердил, что Волошин — автор, полный отваги, временами граничащей с безрассудством. Во-первых, он решил снять автобиографию — как водится, с замахом на портретирование не только себя, но и времени (задача была тем сложней, что это начало 90-х, практически не отрефлексированное в нашем полуразвалившемся кино). Во-вторых, на фоне общей актуальной «тихости» — оформить ее в буйной стилистике наркотрипа. Все видения, накопившиеся в неспокойной режиссерской голове, хлынули на зрителя. Артист Евланов, идущий по воде в халате и тапочках и ловящий лбом острую стрелу; прибитый к кресту артист Горбунов, которого тащит по ночному кладбищу большая черная собака; компания наркоманов на шашлыках, трансформирующаяся в скульптурную группу на фоне псевдоантичного крымского портика, — в пересказе любая из сцен «Я» звучит довольно дико, но cinemagic их склеивает друг с другом. Отсутствие вкуса, чувства меры, самоиронии — все обвинения, адресованные Волошину после выхода фильма, казалось, искупались его темпераментом.

Автору, пытающемуся не упасть в грязь лицом после успешного дебюта, свойственна известная робость — Волошин ее оказался лишен. Кто знал, что синдром второго фильма настигнет его аккурат на третьем.

«Бедуин» — история молодой женщины из Украины, решившей заработать на лечение смертельно больной дочери, став суррогатной матерью и родив для небедной гей-пары. Приехав с этой целью в Петербург, героиня знакомится с моряком, который берется помочь ей деньгами, — в результате оба ввязываются в кровавую историю с фатальными последствиями. Сам Волошин называет свой фильм «экшном в жанре драмы». Страдающие лейкозом дети, нравственные аспекты эстракорпорального оплодотворения, коррупция в сфере медицины, проблемы растаможки дефицитных лекарств, криминальные интриги, однополые браки, гастарбайтерский быт — очевидно, режиссер решил, что уравновесить суперсобытийность сюжета, который многим показался подходящим для душераздирающего сериала, может только простота воплощения, предельный визуальный минимализм. Результатом стало довольно аскетичное по картинке кино, где былое, с трудом укрощаемое визионерство автора прорывается лишь в отдельных кадрах — разговор героев в сетчатой тени кабины лифта, крушение автомобиля в графичном туннеле, засыпающие свежую могилу снятые в рапиде комья земли. Характерно, что «Бедуин» понравился критикам, до того относившимся к Волошину прохладно, а его почитателями был принят с недоумением: режиссер захотел вписаться в рамки нового российского, да и европейского, реализма? Но есть ощущение, сделал это поневоле, «от головы». А таким непосредственным авторам, как он, сдерживать себя определенно противопоказано.

Притом упрекнуть Волошина в том, что ему не дается жанровое, скрупулезно просчитанное кино, вряд ли можно. Тут аргументом станет, пожалуй, самый спорный из пунктов режиссерской фильмографии — насквозь пропагандистский «Олимпус Инферно», снятый для Первого канала телефильм об абхазско-грузинском конфликте: при всей идеологизированности материала, это умело скроенная картина, кинематографическую адекватность которой при мне признавали по крайней мере трое вполне бескомпромиссно настроенных грузин.

В глазах адептов кинематографического нонконформизма Волошина, возможно, может легитимизировать негласное покровительство Алексея Балабанова, которого в соглашатели никак не запишешь, — вряд ли такой избирательный и бескомпромиссный художник, как он, стал бы брать под крыло кого попало. Именно Балабанов предложил коллеге экранизировать собственную биографию, присоветовал для третьего фильма название «Бедуин» и отвез автора в Иорданию, где тот решил снимать финальную часть картины, заставляющую вспомнить о ленте Бертолуччи «Под покровом небес» и прочих европейских экспериментах с одухотворенной экзотической фактурой. В сцене проезда туристического автобуса по арабской пустыне Волошин определенно воздает должное наставнику, который, как никто другой, в отечественном кино умеет монтировать проезды под музыку.

Режиссер «Бедуина» вообще хочет снимать разное кино — и дело не только в интервью, где он это прямо заявляет; желание снять как минимум три непохожих фильма легко считывается при просмотре его новой картины — сначала это гиперреалистическая, снятая с руки социальная драма, потом — резвый криминальный триллер, ближе к концу — экзистенциальная этнопритча с кочевниками, верблюдами и обрезанием младенца, показанном в реальном времени и почти на крупном плане. Со смертью девочки, которую не спасло молоко верблюдицы, и с рождением младенца — суррогатная мать стала настоящей матерью.

Возможно, в таком приеме, как путешествие по эстетикам, есть определенный смысл: мотив кочевничества настойчиво возникает на протяжении всего фильма — в первом же кадре появляется поезд, потом под окном у героини неторопливо идут грузовые суда, а ближе к финалу измученная болезнью дочь просит: «Хватит ездить, мам. Ладно?» Жизнь как долгий петляющий маршрут, который следует оборвать вовремя? Возможно. Финальный кадр фильма перевернут — явившийся героине в итоге страданий мир поставлен с ног на голову: ничто не останется прежним. Этот ход оправдан — и тоже кажется умозрительным, хотя в красоте плана и сквозит былое умение автора перевернуть сознание зрителя одним интуитивным визуальным приемом.

В планах у Волошина — съемки некой кинофантастики, где он снова обещает ни в чем себе не отказывать. Возможно, этот фильм, в отличие от «Бедуина», не попадет ни на один европейский кинофестиваль.

_______________________________________________________________________________________________________________________________

«Бедуин»

Автор сценария, режиссер Игорь Волошин

Оператор Алексей Радионов

Художник Елена Жукова

Композитор Джинджер Шанкар

В ролях: Сергей Светлаков, Анна Михалкова, Алиса Хазанова, Ольга Симонова, Серафима Мигай, Михаил Евланов, Ремигиюс Сабулис, Доржи Галсанов, Георгий Гургулия

Bulldozerfilms

Россия

2011