Почему сработала «Социальная сеть»?

Когда я вышел из кинотеатра после просмотра «Социальной сети», мой друг спросил: «Ну как?», и я ответил: «Фантастика. Блестяще. Мне очень понравилось. Не знаю только, почему». Теперь знаю.

Когда каждое занятие по сценарному мастерству начинается с предостерегающих слов Уильяма Голдмана «Никто ничего не знает», и тем не менее вам неизменно рассказывают о куче вещей, о том, что нужно и чего не нужно делать, если вы хотите, чтобы по вашему сценарию сняли фильм, который привлечет аудиторию, автор «Социальной сети» Аарон Соркин на наших глазах фактически выбрасывает эту книгу со сценарными рецептами в машинку для уничтожения бумаг, сжигает обрезки и развеивает пепел по ветру.

Почему «Социальная сеть» не должна работать?

Вот ряд «правил», на которые Аарон Соркин плюет:

«Главный герой должен вызывать симпатию». Это довольно распространенная сценарная мудрость. Многим начинающим сценаристам советуют: «Сделайте героя более привлекательным». Да поможет Бог тому безымянному драматургу, который представит героя столь же несимпатичного, как Марк Цукерберг, каким мы его видим в «Социальной сети» Соркина.

«Сцены должны быть не длиннее трех страниц». Студенты часто спрашивают: «Насколько длинной должна быть сцена?», и обычно им отвечают, что большинство драматических сцен умещаются на одной-трех страницах. Сцена длиной четыре-пять страниц почти всегда свидетельствует о том, что ее автор — новичок в сценарном деле и редактор наверняка потребует ее сократить. Первая сцена «Социальной сети» занимает десять страниц. Это не сцена. Это сага.

«Не используйте закадровый голос». Многие начинающие сценаристы любят использовать закадровый голос, но он почти всегда разрушает драму, поскольку мешает зрителю самому догадываться и делать выводы о том, что чувствует персонаж (как, например, это происходит в «Царстве животных»). У Соркина же за десятистраничной начальной сценой следуют четыре страницы закадрового текста.

«Не использовать флэшбэки». Флэшбэки тоже, как правило, снижают драматическое напряжение картины. После продолжительной начальной сцены и четырех страниц закадрового монолога Соркин дает сцену «допроса» Цукерберга, и зритель осознает, что все предыдущие сцены — первые четырнадцать страниц сценария — на самом деле были флэшбэком (или же можно считать сцену «допроса» флэшфорвардом, а это еще один недопустимый прием).

«Герой должен развиваться». Тут я вспоминаю сюжетную парадигму картины «Путь героя», главный герой которой, проходя двенадцатиступенчатый путь, буквально эволюционирует, превращаясь из ущербного человека в просветленную личность. В «Социальной сети» этого не происходит. В конце Марк Цукерберг, прошедший через всевозможные испытания и многочисленные до-просы, остается таким же придурком, не понимающим ни себя, ни мира вокруг, каким предстал перед нами в захватывающей сцене в начале фильма.

«Необходимо поставить драматический вопрос». Я всегда серьезно относился к этому правилу. Моим студентам я говорю, что к концу первого акта они должны сформулировать некий драматический вопрос, ответа на который будет ждать аудитория; и практически всегда этот вопрос начинается с «Удастся ли?..»:

— Удастся ли шерифу убить большую белую акулу?

— Удастся ли Индиане Джонсу справиться с нацистами в картине «В поисках утраченного ковчега»?

— Удастся ли Гарри добиться Салли?

— Удастся ли Майклу Корлеоне сделать выбор между своей семьей и своими принципами?

— Удастся ли сорокалетнему девственнику потерять девственность?

«Социальная сеть» не предлагает драматического вопроса, на который мы бы загорелись желанием ответить. Станет ли Facebook популярным? Если вы не в курсе, уже стал. Придется ли Цукербергу улаживать конфликт с братьями Уинклвосс, у которых он украл идею? Эту тему обмусолили все газеты. Потеряет ли человек, давший другим возможность общаться с друзьями, своего единственного настоящего друга? Ответ очевиден. Восстановит ли в итоге Марк отношения с Эрикой? Но данная сюжетная линия представлена всего тремя сценами, так что это уж точно не ключевой вопрос для развития повествования (хотя я вернусь к этому чуть позже).

Можно предположить, что мы смотрим это кино, чтобы посмотреть, «как Facebook стал успешным», но вопрос «как?» редко бывает столь же интересным и интригующим, как «Удастся ли?», и мне, например, совершенно наплевать, как возник Facebook (хотя, признаюсь, мне было бы интересно проследить историю его кончины).

«Протагонист должен вызывать симпатию, антагонист — ненависть». Обычно я ратую за то, чтобы сценарист давал обоснование, некие причины, по которым зритель сможет проникнуться уважением к антагонисту, как, например, к герою Хавьера Бардема в «Старикам здесь не место». Однако, как правило, считается, что в итоге зрительские симпатии должны быть на стороне протагониста, а не антагониста. И все же, когда Кэмерон Уинклвосс наконец переступает через свои идеальные манеры, забывает о безупречном воспитании и уважении к студенческому братству Гарварда и заявляет: «Давайте уроем этого мелкого придурка», зритель про себя наверняка восклицает: «Точно! Самое время!» Бунтарь Соркин заставляет нас принять сторону привилегированных арийских антагонистов с благородными чертами, а не болеть за еврейского зануду протагониста. Да как он смеет?

«В кульминационный момент протагонист должен вступить в прямое противоборство с антагонистом». В повествовании главное для меня — финал. Суть в том, чтобы постепенно нагнетать напряжение, а затем, доведя его до некоей крайней точки, разрешить кризисную ситуацию таким образом, чтобы вызвать у зрителя мощный выплеск эмоций. Выстраивая историю Марка Цукерберга, Соркин использует судебные процессы в качестве движущего механизма повествования, однако не испытывает никакой потребности в том, чтобы в итоге привести зрителя к моменту вынесения некоего катарсического приговора.

«Объем сценария должен составлять 110 страниц». Любой идиот знает, что стандартный объем сценария — 110 страниц. (Раньше любой идиот знал, что объем сценария — 120 страниц, так было, пока средняя продолжительность концентрации внимания зрителя не сократилась на 10 процентов из-за чрезмерного увлечения Интернетом и, в частности, использования Facebook.) Каков объем сценария «Социальной сети»? 162 страницы. Это не сценарий, а природная катастрофа.

Так почему «Социальная сеть» все же работает?

Проще всего было бы сказать, что Аарон Соркин — гений, которому благодаря блестящим диалогам сошло с рук то, что угробило бы сценарий, написанный простым смертным.

Но Соркин — не просто гений устного слова. Он превосходный драматург. И придерживается массы правил, которые позволяют ему нарушать все остальные.

«Драма — это конфликт». Величайшее правило из всех. И хотя Соркин готов игнорировать ряд основополагающих правил сценарного дела, перед этим он все же преклоняется. Конфликт в «Социальной сети» возникает на каждом повороте сюжета:

— Марк Цукерберг против Эрики,

— Марк Цукерберг против членов эксклюзивных Гарвардских клубов,

— Марк Цукерберг против Академического совета Гарварда,

— Марк Цукерберг против братьев Уинклвосс,

— Кэмерон Уинклвосс против Тайлера Уинклвосса и Дивья Нарендра,

— Братья Уинклвосс против Ларри Саммерса,

— Марк Цукерберг против Эдуардо Саверина,

— Эдуардо против Шона Паркера,

— Эдуардо против своей подружки-психопатки,

— Шон Паркер против полиции,

— Шон Паркер против Марка Цукерберга.

Конфликт между нами и ними. Конфликт внутри нас. Конфликт внутри них. Блестяще. И необходимо. Но этого все равно недостаточно. Есть еще одно правило, благодаря которому Соркину сходит с рук этот 162-страничный том, в котором рассказывается о несимпатичном персонаже, не развивающемся по ходу действия и предающем своего лучшего друга.

«Аудитория должна чувствовать связь с протагонистом». Протагонист не должен нам «нравиться». На самом деле милые и приятные персонажи, как правило, оказываются гораздо менее притягательными, нежели раздражающе асоциальные индивиды (такие, как, например, Майлз в картине «На обочине»). Но зрителю совершенно необходимо чувствовать связь с протагонистом, и Соркин добивается этого, по крайней мере, четырьмя способами.

Почему мы чувствуем связь с Марком Цукербергом?

1. Особые способности

Мы, как правило, заинтригованы персонажами, которые обладают способностями, превосходящими наши, и Цукерберг, конечно, как раз таков. Он поразительно умен, этот талантливый ботаник, мы осознаем это, когда видим, как он взламывает вебсайты, создавая сеть Facemash, как уходит с лекции по «Управлению операционными системами», не потому, что это выше его понимания, а потому, что это просто недостойно его внимания.

2. Остроумие

Юмор — еще одно средство, заставляющее нас увлечься героем, даже если

в иных обстоятельствах его поведение и действия вызвали бы у нас негодование. Вспомните Фила Коннорса из «Дня сурка» или Плохого Санту из одноименного фильма. Марк Цукерберг вписывается в этот ряд. Он весьма остроумен — или, по крайней мере, его персонаж явно выигрывает оттого, что реплики для него написал очень остроумный сценарист.

3. Крайняя самоуверенность, наглость

Наглость персонажа — еще один способ вовлечь аудиторию, поскольку мы ведь обожаем людей (и жаждем быть такими же), у которых хватает решимости и нахальства делать и говорить то, на что мы обычно не решаемся. Вспомните Оскара Шиндлера и нацистов в начальной сцене оскароносного фильма Спилберга.

4. Эмпатия

Еще один крайне важный аспект в установлении связи зрителя с персонажем — эмпатия. Мы видим, как герои испытывают боль, знакомую и нам самим, — ведь все мы люди, и наши сердца начинают биться в унисон. Думаю, именно поэтому «Социальная сеть» увлекает нас своими персонажами, хотя мы и не особенно заинтересованы развитием сюжета.

Марк Цукерберг, возможно, не столь харизматичен, как, скажем, Феррис Бюллер, Индиана Джонс или Макмёрфи, но в этом-то и суть. Он такой же, как мы. Он не всегда умеет адекватно вести себя с другими. Он — тощий ботаник-неудачник в мире, где девушки предпочитают спортсменов-гребцов. Что возвращает нас к драматическому вопросу: «Добьется ли Марк Цукерберг Эрики?»

Не думаю, что мы хотим, чтобы он добился девушки, мы смотрим картину не за тем, чтобы выяснить, как разрешится эта сюжетная линия, она не является «двигателем» сюжета. Но без этого пронизывающего все повествование элемента весь фильм, полагаю, развалился бы.

Да, у этой сюжетной лини всего три «аккорда», но они поистине замечательны. История начинается с великолепной сцены, открывающей фильм: Цукерберг одновременно великолепен и неуклюж, а Эрика демонстрирует невероятное самообладание, пока чашу терпения не переполняют его слова о том, что он намерен открыть двери, остающиеся закрытыми для простых студентов. Она «отшивает» его, делая потенциальное примирение маловероятным, и, словно хор в греческой трагедии, подготавливает нас к тому, что последует далее:

«Послушай. Ты станешь успешным и богатым. Но всю жизнь будешь думать, что девушки не любят тебя, потому что ты — технарь-ботаник. А я хочу, чтобы ты знал, что это неправда. Они тебя не любят, потому что ты — реальный придурок».

Второй «аккорд» почти столь же хорош. Исполнив мечту любого студента о минете в туалете от женщины, которая даже не знает, как пишется слово «взаимность», и чувствуя, что он наконец «уделал» всех в кампусе, — он опять сталкивается с Эрикой. Наверняка сейчас он вернет себе ее уважение. Но нет, она снова унижает его — как на сознательном, так и на бессознательном уровне.

«Ты — не настоящий, Марк. Пишешь свою хрень, сидя в темной комнате, потому что просто не способен общаться с людьми».

Затем добавляет: «Удачи с твоей видеоигрой». Что делает эту реплику особенно едкой и обидной, так это то, что девушка понятия не имеет, что унижает, осмеивает его подлинное изобретение. Эрика действительно не имеет представления о том, что создал Марк.

Это классическое «Испытание героя»: антагонист фактически протягивает протагонисту зеркало, давая ему прямо взглянуть на свои недостатки.

В традиционном повествовании герой после этого начинает меняться. В трагедии он продолжает заблуждаться, натыкаясь на прежние «вилы». Какова реакция Марка Цукерберга на этот унизительный опыт?

«Нам нужно расширяться».

И, наконец, — пронзительная последняя сцена.

Слышал, ее высмеивают, как отсылку к «розовому бутону» в «Гражданине Кейне». Но, я считаю, это идеальный конец.

Перед нами человек, который в погоне за богатством и славой был рад пожертвовать единственным другом, который был у него в мире. И теперь у него есть все. Он заработал двадцать пять миллиардов долларов, став самым молодым миллиардером в мире. Он может получить все, чего захочет, кроме того, чего желает больше всего, — девушки.

В финале фильма основатель всемирной социальной сети опускается до уровня обыкновенного пользователя — такого же, как миллионы других: сидит и каждые пять секунд жмет на кнопку «Обновить страницу», чтобы узнать, не добавила ли, наконец, любимая девушка его в друзья.

Аарон Соркин — блестящий сценарист. В «Социальной сети» он действительно нарушил массу правил. Но его увесистый сценарий выстроен на крепкой драматургической основе, и из Марка Цукерберга он создал героя, который, может, и мало симпатичен, но в своих стремлениях, провалах и разочарованиях все же во многом близок всем нам. «Социальная сеть» — работает.

http://www.crackingyarns.com.au

Перевод с английского Инны Кушнаревой

Аллен Палмер, австралийский сценарист, работавший в Голливуде и Великобритании, преподающий в Австралийской национальной киношколе в Сиднее (AFTRS).