Индустрия памяти

«Загадка автора» отменяется. Автор фильма «Гагаринленд» Владимир Козлов, хоть и живет в Тулузе и с некоторых пор даже отваживается с трибуны говорить на языке Мольера, — наш человек.

Не русский француз, а просто — русский. Жил в Минске, пять раз поступал во ВГИК и не поступил, уехал во Францию и осел там. В тот самый момент, когда уже решил возвратиться на родину, ему вдруг подфартило, он начал снимать. И остался. Многие запомнили его в связи с фильмом «Рок-монолог. Юрий Морозов», показанном на «Артдокфесте» два года назад. Козлов дружил с Морозовым и поклонялся ему, ставя его в один ряд с «Битлз» и Бахом, так что повод для создания фильма прозрачно ясен.

С «Гагаринлендом», который цепляет прежде всего оригинальностью авторского замысла, все не так очевидно. Инспирацией могла стать презентация проекта «Космоленд», проведенная в Канне в канун 50-летия полета Юрия Гагарина по инициативе мэрии города Гагарина. Проект представлял вице-мэр города Александр Гринкевич. «Мы амбициозно рассчитываем стать мировым брендом», — именно так заявил земляк легендарного космонавта. Этот эпизод занял свое место в конце фильма «Гагаринленд», когда зритель уже получил детальную информацию о том, как земляки и родственники Юрия Гагарина хранят память о нем и как ее используют — не корысти ради, а пользы для.

Миссию сохранения памяти добровольно возложили на себя отдельные энтузиасты, посвятившие этому благородному делу всю жизнь — в буквальном смысле слова. Режиссер тщательно портретирует этих людей, выстраивая о каждом из них отдельные сюжеты. Портреты служителей культа Гагарина — иначе не скажешь, для них он культовый герой едва ли не в религиозном смысле слова — получились многомерными и глубокими. Разумеется, не случайно. Разумеется, так задумывалось. Автор почувствовал, что имеет дело с «уходящей натурой», с уже реликтовым типом русских людей, идеалистов и романтиков, воспроизводство каковых наша природа прекратила по каким-то своим таинственным соображениям.

Тамара Филатова — хранительница мемориального музея Гагарина и, похоже, единственный его экскурсовод — родная племянница космонавта (фамильное сходство — налицо), росла с ним в одном доме на правах младшей сестры. Восхищает девичья искренность этой моложавой женщины, положившей всю жизнь на алтарь памяти Гагарина. Сердце ее не оскудевает, она готова снова и снова рассказывать о пережитом шоке, когда узнала, что Юра в космосе. Космос ей представлялся враждебной человеку черной бездной, она была в трансе, пока не пришло сообщение, что Гагарин приземлился.

Другой «служитель культа» — Михаил Петрович Чекушев, местный поэт. Берите выше — член Союза писателей России! Камера просто не может оторваться от колоритнейшего персонажа, существующего на грани самопародии (а то и за гранью), да с такой безоглядной органикой, что ему любой актер позавидует. Он вдохновенно декламирует свои вирши на фоне монумента Гагарина, на пленэре и в столовке, обращаясь к поварихам, которые, впрочем, никак не реагируют на пламенные пассажи поэта-гражданина. Видно, надоел.

Когда-то начальник местного угро Чекушев получил черепную травму, после чего его пробило пафосным стихотворчеством. Он оплетает рифмами все, что видит глаз, полон идей и замыслов, создает проекты и — как почетный гражданин города — относит их в мэрию.

Третий «служитель культа Гагарина» — Анатолий Федотов, еще в 70-е годы поднявший на высоту местную самодеятельность. Он организовал театр драмы и поэзии, познавший минуты славы (по его оценке, «это было что-то бесподобное!», а также музей первого космонавта. На свои кровные скупал альбомы и сувенирные издания, мелкую скульптуру, бюстики и бюсты Юрия Алексеевича. Окруженный образами своего кумира, держа в руках один из них, экс-режиссер разговаривает с отлитой в бронзе головой Гагарина, как могильщик из «Гамлета» с черепом Йорика. Он жалуется, что сын-предприниматель не понимает его, запрещает концертировать: мол, ты меня позоришь и себя срамишь. Сын готов компенсировать отцу копеечные гонорары, а творческие амбиции родителя кажутся ему стариковской придурью.

Режиссер свел до минимума работу с кинолетописью — всего-то три плана старой хроники. Снятый «здесь и сейчас», преимущественно ручной камерой плюс синхроны, иными словами — репортажно, фильм вскрывает современный пласт провинциальной жизни, о которой мы не знаем, не ведаем. В городе функционирует детское общественное движение «Гагаринцы», построенное по лекалам пионерского. Клятва верности идеалам имеет место быть, зато гал-стуки — синие. Заезжают сюда, по советской традиции, и почетные гости высокого полета — в прямом и переносном. На трассе перед поворотом на город Гагарин концертная бригада из Смоленска — девушки в расшитых жемчугом кокошниках встречают хлебом-солью дважды космонавта Алексея Леонова. Леонов чувствует себя в своей тарелке — он всех знает, со всеми давно знаком, за десятилетия стал профессионалом космических юбилеев и торжеств.

Впечатление, однако, возникает такое, что и федеральные власти понятия не имеют, что происходит на родине первого космонавта. Мемориальная инфраструктура, видимо, отдана на попечение местного бюджета. Активность и пиар обеспечиваются энтузиастами и патриотами, активность эта по-советски пафосна, временами смешна из-за очевидной наивности — старомодности способов и средств выражения, но при этом по-детски трогательна. Конечно, если любовь к своему земляку не принимает такой откровенно фарсовый оборот, как на городской швейной фабрике, где съемочной группе с гордостью демонстрируют коллекцию бикини, разработанных модельерами к юбилею полета Гагарина. C другой стороны — куда деваться: имя Гагарин — структурообразущий феномен, каковой уже вырвал из безвестности Богом забытый Гжатск, отмеченный в петровских лоциях как речной причал.

Когда бы фильм исчерпывался портретами вышеописанных персонажей, можно было сказать, что он выдержан в жанре провинциальных анекдотов — аккурат по Пушкину: «полусмешных, полупечальных, простонародных, идеальных». «Гагаринленд» — много серьезнее, хотя и вызывает на просмотрах взрывы незлого смеха. За простодушными фигурами хранителей памяти, вписанными в пейзаж так же основательно, как монументы Гагарина, вырисовываются фигуранты нового поколения.

Внучатая племянница Гагарина Анна получила гражданство США, купила просторный дом в рассрочку на 30 лет. Руководят городом прагматики постперестроечного призыва. Вице-мэр Александр Гринкевич ищет спонсоров для строительства туристско-рекреационного центра «Космоленд». Нужны чуть ли не миллиарды долларов. Может, в дело вложится некий солидный гражданин города, такой, как начинающий медиамагнат Григорий Кораблев, президент компании «Мобик К»? Подробностей не сообщается, но дело, по всему, поставлено круто. Кораблев усиленно работает над своим имиджем: учит английский, берет уроки танцев, держит спортивную форму — катается на роликовых лыжах по старой Смоленской дороге — той самой, по которой бежала из Москвы поверженная армия Наполеона. Такому и карты в руки: родился в год полета Гагарина, окончил школу имени Гагарина, а потом и Курский политех. Может, новое поколение гагаринцев удивит мир и все-таки построит «Космоленд», отгрохает высотную башню, а на ней — памятник земляку? Все будет — зашибись?

Елена Стишова. Индустрия памяти. "Искусство кино", 2012, №1.