Сумрачный эльф современной литературы Мишель Уэльбек бочком-бочком шел по проходу между рядами в берлинском кинозале «Дельфи» (кинотеатр – остов размытого ар деко в нагромождении послевоенных пятиэтажек). Граждане-зрители собрались у входа за час до начала представления и теперь, успокоенно разложив под креслами свои пальтишки и обняв полиэтиленовые кастрюльки с пузырящимся сухим вином (в силу неких гигиенических причин бармен просил переливать веселящие жидкости из двухсотграммовых бутылочек в такие вот громоздкие стаканы, впрочем, в зале были запеленгованы и зрители, нелегально внесшие в зал «взрослые» 0,75 бутылки с шампанским), с выражением нежности на лицах ждали, пока кумир угнездится в точке сцены около микрофона. Рядом с режиссером Гийомом Никлу, господином, чья самооценка находилась далеко не в столь меланхоличной стадии, как у Уэльбека, то есть Никлу вполне был готов гарцевать на репликах и смыслах, демонстрируя амбиции.

В то время как писатель с несколько заискивающей грустью ждал приговора темного зала. Но вот какова же gloria mundi – сколь много светлых и добрых полуулыбок приветствия было обращено к этому самому знаменитому в европейском литературном мире мизантропу с концертными формами депрессии! Читающая публика, значит, по-прежнему легко продуцирует сострадание. И ей элементарно приятно, что звезда не похожа на персонажей с глянцевых обложек, а напоминает приблудного хоббита с давно просроченной кредитной карточкой. Итак, массовое визионерское любовное бдение предваряло киносеанс.

И главным качеством фильма оказалось его редкостное дружелюбие. Уэльбек играет в нем самого себя – хотя иногда кажется, что душою он играет диснеевского Бэмби, заговорившего человеческим голосом: «Ничего из того, на что я надеялся в юности, не сбылось. Случались, конечно, занятные моменты, но неизменно сопряженные с дикими трудностями, вырванные у жизни на пределе сил, ни разу ничто не досталось мне даром, теперь мне все это обрыдло и хочется лишь одного – закончить свои дни без чрезмерных страданий, тяжелой болезни или инвалидности…»

В комическом триллере-фарсе «Похищение Мишеля Уэльбека» удивительным образом совпали стили – белесого реализма прозы образца «Карт и территорий» и непритязательного полудомашнего видео. По «картинке» фильм представляет собой псевдодокументалку, снятую на нечто, дающее эффект камеры VHS. При этом манера киноповествования изящная и тонкая, импровизационная, но одновременно внятно продуманная. Словом, яркий образец мокьюментари.

Как известно, в середине сентября 2011 года появилась информация о том, что Уэльбек пропал без вести, но вечером 16 сентября писатель вышел на связь со своим издательством. По мотивам этого инцидента и придуман фильм. Где-то в тусклом современном районе Парижа Уэльбек едет в лифте вместе с другими пассажирами – тремя дебелыми грузчиками, по виду бандитами. Тени детективных предположений мелькают по лицу писателя – и прячутся за следами по­хмелья. Интуиция оказывается явью: бандиты мастеровито пакуют Уэльбека в ящик, выносят из дома, кладут в багажник. И скоро похищенный обнаруживает себя в доме престарелой четы – родителей одного из разбойников – на краю парижской географии.

Протертые ковры, пластиковая мебель, отклеившиеся обои, разнокалиберная посуда – убогий дизайн квартиросъемщиков на социале. Злодеи – из боксеров и любителей бодибилдинга. Уэльбек – из явных антагонистов спорта. Собственно, он не очень против валяться целый день в кровати, даже и прикованный наручниками, если бы ему дали зажигалку (а то каждые пять минут приходится кричать: «Огонька!»), книжки и бесперебойно снабжали красным вином. Смиренно, но настойчиво он просит покупать определенный тип аргентинского, «…а то от местного желудок вопиет». В сущности, налицо экранизация – с помощью несколько кривоватой оптики – цитаты из его же романа: «Вообще, мое любимое время – конец декабря: темнеет в четыре часа. Тогда я со спокойной совестью могу надеть пижаму, принять снотворное и залечь с бутылкой вина и книжкой. Я так живу уже многие годы. Солнце встает в девять утра; пока я умоюсь, выпью несколько чашек кофе, глядишь – уже и полдень на носу, остается продержаться четыре часа светового дня, с этой задачей я обычно справляюсь неплохо…»

Абсурд и гротеск уютно томятся в интерьере квартирки. Пожилые родители как могут привечают узника, принимая его за гостя. Папаша рассказывает про военное детство и устройство двигателя своего древнего автомобиля («Мне бы немного частного пространства, хоть немного!» – иной раз скулит Уэльбек, загнанный многочасовыми монологами словоохотливого хозяина в угол кровати: он же прикован наручниками). Мамаша готовит курицу в честь дня рождения узника. А памятуя о скандальных «Элементарных частицах», предлагает имениннику видеокассету с порнофильмом. Уэльбек застенчиво, но вкрадчиво в ответ просит «…настоящую девушку для настоящего секса». И получает подарок. Свет в спальне чинно гаснет, а наутро мы видим сцену сентиментального просветления: он и она сидят за чашкой кофе, ласково пожирая друг друга глазами. То ли циничная явь, то ли циничный фарс, то ли знак равенства между ними. Если бы в Википедии была статья «Утро влюбленных», то в ней была бы представлена в точности и в нюансах такая именно мизансцена. Как известно, писателя обвиняли в плагиате – в использовании без изменений статей из Википедии, – и режиссер фильма то и дело тонко реконструирует текстологический прием, фигурально выражаясь, «транспарентного реализма».

«Похищение Мишеля Уэльбека»

Заказчик похищения между тем не объявляется, и сама затея оказывается в пространстве комедии положений. Тем более что Уэльбек с самого начала уныло твердит, что «литературный люд далеко не столь героичен в смысле солидаризации, сколь кинематографический, и душеспасительных демаршей от них не жди»: иными словами, никто выкуп за него платить не будет – ни комитет Гонкуровской премии, ни президент Франции, вообще никто. Это неприятно настораживает разбойников. К тому же на фоне всей этой волокиты разворачиваются диспуты о словесности и интеллектуалах – и легко провоцируют умножение зон конфликтов. Вплоть до потасовок. Но в результате найден миротворческий дискурс – и, когда наступает время выдвигаться на свободу, Уэльбек-персонаж договаривается с мамашей злодея о том, что снимет у соседей комнатку в ржавом трейлере, который приткнулся на пустыре неподалеку. В общем, будто нарисовалась ему (с деликатной карикатурностью) потайная дверь в новый счастливый мир. Такая вот безыскусная пародия на антиконсьюмеризм и его последствия. О кознях товароведов, этих властителей мира, уже плакал другой «клон» Уэльбека – в «Картах и территориях»: «Я не был так уж счастлив со всех точек зрения, но хотя бы имел возможность систематически приобретать очередную пару любимых башмаков. Пустячок, а приятно, особенно когда личная жизнь так скудна. Но даже этой примитивной радости меня лишили. Через несколько лет мои обожаемые товары исчезли из магазинов, их просто-напросто сняли с производства, а моя несчастная куртка Camel Legend, наверняка самая красивая куртка, когда-либо видевшая свет, вообще прожила всего один сезон... – Заплакав медленными крупными слезами, писатель подлил себе вина. – Это так жестоко, знаете, чудовищно жестоко».

Тщедушие и мускулинность (души и тела, предмета и идеи, товара и потребителя) – эти качества естественным образом становятся главными комическими материалами для режиссера. И он с ними прекрасно справляется – не теряя кинематографической невозмутимости. Тут и метафоры, и гэги. Уэльбек начинает увлекаться бодибилдингом (больше в теории, чем на практике, но все равно очень смешно). Бандиты вспоминают свои школьные сочинения. Много милого юмора «между строк» и «между кадров» – неявного, теневого, на оборотной стороне шуток. Двусмысленного – в хорошем смысле слова. «Фильм порадовал нас нежданной теплотой», – написали критики после премьеры фильма на Берлинале, и хочется к выводу присоединиться.

Идут титры, а Уэльбек, играющий самого себя, становится симпатичной пародией на персонажей своих романов. И его знаменитая мизантропия, и падение западной цивилизации перестают быть столь пугающими: если тщедушный интеллектуал наделен такой силой воли, что отобьет себе в заточении излюбленный сорт вина и девушку по вызову, что ж не воспрянуть духом, не побряцать, так сказать, оружием мысли? Фильм, в сущности, оказался в каком-то смысле антиуэльбековским, чем и дал призрачную эльфийскую надежду.

«Похищение Мишеля Уэльбека»
L’enlèvement de Michel Houellebecq
Автор сценария, режиссер Гийом Никлу
Оператор Кристоф Оффенштейн
Художник Дидье Або
В ролях: Мишель Уэльбек, Матье Никур, Максим Лефрансуа, Франсуаз Лебрён, Люк Шварц, Веран Моберре и другие
Les Films du Worso
Франция
2014