Беседу ведет Марина Торопыгина.  

Марина Торопыгина. Герои вашего фильма «Чудеса» занимаются разведением пчел. В нем есть один, прямо скажу, шокирующий момент. Откройте секрет: расскажите, как ваша героиня Джельсомина делает фокус с пчелами во рту?

Аличе Рорвахер. Это трутни, пчелы-мужчины. Они не работают, не добывают мед, но и не жалят. Мы утром отобрали несколько штук в улье, посадили в коробку и потом использовали на съемках. 

Марина Торопыгина. А как вы нашли исполнительницу этой роли Марию Александру Лунгу?

Аличе Рорвахер. В пробах у нас участвовали почти полторы тысячи девочек, она была в числе последних, кого мы отсматривали. Потом мне пришлось долго уговаривать ее маму, пока та согласилась отпустить дочь на съемки – мол, ладно, пусть дочь хотя бы научится пчел разводить.

Марина Торопыгина. А сами-то вы этим искусством вла­деете?

Аличе Рорвахер. Мой отец пасечник, так что я понимаю в этом деле. Разведение пчел – такое занятие, которое становится образом жизни. Я обожаю пчел.

Марина Торопыгина. То есть это фильм о вас?

Аличе Рорвахер. Нет, не могу сказать, что мой фильм автобиографический. Снимать картину о реальных людях мне было бы неинтересно. Герои должны жить своей жизнью. И для меня самой оставаться немного непонятными, загадочными, чтобы было интересно с ними общаться. Я вижу свой фильм как сказку: жил-был король, у которого не было сына, одни дочери… И у нас даже фея появляется, как вы знаете. Но при этом нам нужна была привязка к реальности, чтобы зритель мог сам решить, что он хочет – сказку или простую историю.

Марина Торопыгина. И вот ваш «король» разводит пчел…

Аличе Рорвахер. Мед, который делают пчелы, – это простой натуральный продукт, и в то же время в том, как он получается, есть что-то мистическое. Пасечник все время должен быть начеку: нужно рано вставать, следить за тем, чтобы менялось ведро для сбора меда. Это все мне знакомо. Может, поэтому я и решила заняться кино – это очень похожий процесс, и такой же непрерывный, кстати.

Марина Торопыгина. Но это фильм прежде всего о семье.

Аличе Рорвахер. Да, это семейная тема. Кстати, она тесно связана с пчелиной жизнью: они ведь тоже именно семья, не могут жить поодиночке, так что можно сказать, что улей – это метафора семьи. А правит ими пчелиная королева. Единственному мужчине – отцу семейства – и тут приходится иметь дело с женщинами.

Марина Торопыгина. Надо признать, что в семье людей согласия меньше, чем в пчелиной. Они буквально говорят на разных языках.

Аличе Рорвахер. Язык объясняет и характер персонажа. Они все разные, и все в одном «улье». Найти общий знаменатель непросто. Это же смешанная семья. Папа – немец, мама – итальянка. У них гостья, которая говорит по-немецки. Но между собой папа и мама говорят по-французски – это язык только для них двоих, для личного общения.

Марина Торопыгина. Вы снимали в родных местах?

Аличе Рорвахер. Да, там, где я выросла. В Умбрии, между Лацио и Тосканой. Самое первое представление о будущем фильме возникло благодаря этим местам. Меня однажды спросили, откуда я родом, и я ответила, что из Умбрии. Мне сказали: это звучит так, как будто ты пришла из средних веков. И я задумалась об этом. Люди часто пытаются устроить из прошлого музей, приманку для туристов. Или, наоборот, снести все до основания и начать индустриализацию. Мы как будто не можем разрешить чему-то прекрасному развиваться и жить своей жизнью. Что делать – уничтожить красоту или заморозить? Для меня это драматичный вопрос. Мой фильм не совсем об этом, но это было первым толчком к работе над ним.

Марина Торопыгина. У вас получились довольно необычные пейзажи Италии – они не похожи на туристические.

Аличе Рорвахер. Надеюсь, депрессивными они вам тоже не показались? Мы старались сделать их не очень отлакированными, но все же и не слишком мрачными.

Марина Торопыгина. А как вы работали с оператором Элен Лувар?

Аличе Рорвахер. Вот так! (Обнимает переводчика за плечи и прижимается к его лицу щекой.) Вот так мы работали с оператором. Мне было очень важно, чтобы история была рассказана мною самой. Важно было показать то, что я вижу. Мы не использовали краны, специальное оборудование. Только камеру. Очень важно чувствовать дыхание актеров. Мы стремились быть очень точными. Хотели, чтобы наше присутствие актеры ощущали. Мы были как бы еще двумя актерами на площадке – Элен и я.

Марина Торопыгина. У вас очень естественно ведут себя в кадре дети.

Аличе Рорвахер. Мне нравилось работать с ними, мы со всей съемочной группой стали друзьями. И это не только ради съемок, я всегда выбираю людей, которые будут со мной друзьями в жизни. Мне трудно было бы взять актера, который мне не симпатичен как человек. На репетициях очень помогла актриса Татьяна Лепоре. Она работала с детьми, готовила их к съемкам. Это же как подготовка к спортивным состязаниям: нужно тренироваться – бегать, прыгать. И что еще важно: большая удача, если в фильме есть много разных персонажей, когда работаешь с детьми, актерами, животными, звездами. Когда они вместе, то уже не могут оставаться самими собой. Им всем приходится делать шаг навстречу другому и в чем-то меняться. И это работает на пользу фильму.

Марина Торопыгина. Нельзя не спросить и про Монику Беллуччи...

Аличе Рорвахер. Моника – настоящая звезда. Она красивая и гламурная, но в то же время ироничная.

Марина Торопыгина. А кто придумал такой костюм для нее? Он как-то связан с фильмами про Астерикса и Обеликса?

Аличе Рорвахер. Нет, я эти фильмы вообще не смотрела, извините. А костюм должен был напомнить о «Чужом», об инопланетных существах. Потому что я обожаю фантастику!

Марина Торопыгина. Даже опасаюсь спрашивать, но все же: когда корабль движется к острову, где будет сниматься шоу, композиция кадра напоминает известную картину одного швейцарского художника… Или это случайно получилось?

Аличе Рорвахер. Конечно, это сознательная цитата. «Остров мертвых» Арнольда Бёклина – они же едут на телешоу.