Беседу ведет Анна Закревская. 

Анна Закревская. Ваш фильм «Ангелы революции» в конкурсе Роттердамского кинофестиваля. Какую роль играют для вас фестивали и их награды? И как прошел показ? 

Алексей Федорченко. Пока мы наш фильм в коммерческом пространстве не показываем, даже в России. Премьера будет во втором полугодии. Поэтому катаемся пока по миру, участвуем в фестивалях. В Риме была мировая премьера. Прошла очень успешно. Огромная пресса – итальянская, французская и американская, все главные киноиздания мира написали о картине, написали хорошо.

Вручили очень интересный приз – «Марк Аврелий будущего». Почетный приз – значит, мы делаем что-то новое в кино, придумываем новые буквы в киноязыке. Был замечательный показ в Лиссабоне, там тоже получили приз, не помню его название, – лучшему европейскому фильму. Кроме того, получили один из главных призов в Таллине. Сейчас картина будет показана в Роттердаме. Потом – Нью-Йорк, Вильнюс, Висбаден…

Анна Закревская. А как бы вы хотели, чтобы в идеале складывалась его судьба в России?

Алексей Федорченко. Вы знаете, я так привык, что наши фильмы не прокатываются, даже перестал об этом думать. Идеал, не идеал. Есть фильм – хорошо, на фестивалях показывают, побеждаем – и слава богу. Очень много энергии тратится зря на прокат, который в плане бизнеса никому не нужен. Наши фильмы рассчитаны на… я точно не знаю, максимум на пять процентов зрителей. Поэтому думать много о прокате смысла нет. Я этим не занимаюсь почти. Хорошо бы, если бы была некая специализированная сеть, которая брала бы эти картины и продвигала их. Во Франции, Италии, США мои фильмы почему-то имеют гораздо больше зрителей, чем в кинотеатрах России. Там такими фильмами занимаются специально, даже получают гранты от государства. Не хочется вникать в проблемы проката самому – у меня есть более интересная работа.

Анна Закревская. Как вам работалось с поэтическим источником? Я имею в виду поэзию в прозе Дениса Осокина «Ангелы и революция».

Алексей Федорченко. Сценарий сделан абсолютно по реальной, документальной истории, по мотивам Казымского восстания обских угров против советской власти в 1930-х годах. Я работал практически восемь лет над ним, были разные варианты, и, конечно, один из главных плюсов сценария – это то, что герои говорят языком героев Дениса Осокина. Когда история сложилась, я взял книги Дениса и стал выбирать из них эпизоды, маленькие диалоги, даже отдельные фразы и вплетать их в историю. И волшебный мир Дениса перешел в фильм.

Анна Закревская. Эта история про восстание очень актуальна сегодня.

Алексей Федорченко. Я узнал о Казымском восстании десять лет назад. На первом моем фестивале – «Дух огня» в Ханты-Мансийске, который был в 2005 году, я познакомился с хантами из семьи Молдановых. Они рассказали мне о своих родственниках, о деде, который был одним из организаторов Казымского восстания. В тот же день я отправился в институт угроведения и стал собирать материал. Тогда еще очень мало об этом писали – это была полузакрытая тема. Существовало два-три литературных произведения и пара диссертаций. Собрал килограммов двадцать литературы по истории и мифологии ханты, и мы начали работу над сценарием.

Анна Закревская. Чем вас эта история так зацепила?

Алексей Федорченко. Как можно было пройти мимо таких удивительных фактов? Восстание шаманов против Советской власти! Я не разбрасываюсь такими историями. Сложнее было придумать жанр, избежать штампов.

Анна Закревская. Как вы добивались того, что историчность становится актуальной?

Алексей Федорченко. Мы очень тщательно работали над кадром. Это же не документальное кино, у нас много и фантазии, есть и придуманный мир главных героев. Причем не взятых с потолка. Я изучил около четырехсот биографий художников-авангардистов. Из их судеб вычленял какие-то маленькие удивительные и страшные эпизоды и дарил их своим героям. Реальным людям – участникам этих событий: Полине Шнейдер, Петру Астраханцеву, Захару Посохову, Петру Смирнову, Николаю Нестерову и Ивану Шишлину. В фильме есть Крымский эпизод, есть Луганский. А мы это снимали до всех событий прошлого года. И я не стал ничего переделывать, перемещать события в другие места. Очень странно, что почти через сто лет эти события нашли свои параллели.

Анна Закревская. Расскажите про ваши отношения с русским авангардом.

Алексей Федорченко. Задача изначально была очень сложная, потому что тема революции и тема северных народов – из самых заштампованных в кино. Кажется, очень просто показать 1918 год и так же просто – некую семью оленевода. Я сразу решил вычеркнуть все стереотипы, которые используются, показать эти миры по-иному и, может быть, поэтому не нашел художника-постановщика для этой работы. Пришлось самому придумывать пространственный и предметный мир. Так что это еще и мой дебют в качестве художника.

Анна Закревская. Фильм получился очень красивый.

Алексей Федорченко. Спасибо. Нужно было придумать новую форму общеизвестным фактам, дать им новую жизнь, показать их с совершенно другой стороны. Поэтому я практически убрал революционный красный цвет, убрал бубны, чумы, арканы. Пользовался помощью каких-то других предметов и ритуалов, которые в тех мирах тоже были, но кино их почему-то не замечало. Вот, допустим, прекрасный город-кольцо Сатурний и идея переселения человечества на искусственное внешнее кольцо Земли, которую придумали герои фильма, – реальный проект студента-архитектора Виктора Калмыкова 1929 года. Или замечательная история терменвокса[1]. Его изобретение – это же тоже 1919 год. До сих пор он остается фантастическим инструментом.

Анна Закревская. Выглядит как грандиозная вещь из будущего.

Алексей Федорченко. Да, она из будущего, не из прошлого. Мы и сейчас смотрим на это так же, как ханты в 1934 году. Это удивительно и недостижимо. Но Даша Екамасова, работая над ролью Полины, брала уроки у Петра Термена – внука создателя инструмента, и немного научилась на нем играть! Самое интересное – это, конечно, люди того времени. Они думали совершенно другими категориями – всепланетными, космическими. Арсений Авраамов, композитор, придумавший «Симфонию гудков», инструментами для исполнения которой были фабричные и паровозные гудки, сигнальные сирены, залпы пушек. В Интернете есть реконструкция этого произведения, но композитор Андрей Карасев написал новую вариацию для нашего фильма. Авраамов размышлял над произведением, которое должен исполнять не город, а вся страна. Начать утром, закончить вечером, сделать так, чтобы музыка переходила из города в город. Музыкой будет охвачена страна, а в будущем и планета, потому что все тогда думали категориями мировой революции. И все события, которые есть в фильме – фактически все истории авангардистов, – это реальные сюжеты. В том числе и строительство первого крематория… Сцена конференции, посвященной огненному погребению, почти полностью взята из газет 20-х годов. Но она выглядит совершенно фантастической!

Кадр из фильма «Ангелы революции», режиссер Алексей Федорченко

Анна Закревская. Выглядит сюрреалистично.

Алексей Федорченко. Да, тут все выглядят сюрреалистично, время такое было. Даже история с Эйзенштейном. Когда-то я узнал, что Эйзенштейн на съемках фильма «Да здравствует Мексика!» в сцене казни использовал приговоренных к смерти солдат. Я у Наума Клеймана спрашивал, еще у нескольких искусствоведов – никто не слышал об этом. Где я это вычитал – не знаю. Я покадрово просмотрел эпизод казни и действительно нашел момент, когда лошадь падает на голову закопанного в землю человека. Остаться в живых после такой травмы маловероятно. И постановочно такой трюк тогда было не снять. И вот эта смерть стала «скелетом в шкафу» одного из героев фильма – режиссера-авангардиста Петра Астраханцева.

Анна Закревская. Расскажите про специфическую образность картины.

Алексей Федорченко. В фильме несколько образных линий, например линия примитивистского театра – революционного и языческого – хантыйского. Лет пятнадцать назад у нас на студии режиссер Аркадий Морозов снимал фильм о слепом охотнике манси. Этот охотник (звали его Петр) был последним мастером по изготовлению кукол народного кукольного театра. Несколько кукол он подарил мне. Петр умер вскоре после съемок. И искусство мансийских марионеток исчезло с его смертью. А в нашем фильме эти куклы исполняют очень сложный эпизод. Или еще красивая линия – зеркала в лесу, с помощью которых мы рассказываем практически всю историю освоения Казыма – от мирных и счастливых дней до карательной экспедиции. И, конечно, на фильме был классный оператор – Шандор Беркеши. Очень хороший художник – часто подставлял свое могучее плечо. Мы с ним делаем уже третью картину.

Анна Закревская. Есть в фильме кадр, когда герои сидят за столом: самовар, баранки, белый снег – очень выразительно. Потом взрыв – и они пропадают.

Алексей Федорченко. Красивая сцена? Там было еще круче, вот они пьют, туда идут солдаты, а потом эти взрывы… и обратно идут уже солдаты с крыльями – ангелы. Но это было бы уж слишком красиво. При съемках этой сцены я чуть не погиб, потому что, когда перед камерой был взрыв, пиротехник не рассчитал и снег сработал, как пыж – металлический ящик разорвало и в пятнадцати сантиметрах рядом со мной воткнулась страшная железяка. И я понял, что надо что-то в кадре поменять, мы что-то не так сделали. И ангелов я убрал.
Структура всего фильма не нова, она использована, например, у Куросавы в «Семи самураях». Половину фильма команда собирается, а во второй половине – более короткой – они совершают поступки и умирают. Примерно вот так и у меня вышло. Специально я этого не хотел, но получилась именно эта структура. Факты и события были такие интересные, что жалко было их сокращать, хотелось посмотреть не торопясь, показать предысторию каждого героя, рассказать, что на всех художниках-революционерах есть чья-то кровь.
У каждого из героев свой прототип – один или несколько. У Полины Революции это – и сама участница событий замнаркома образования Крыма Полина Шнейдер, и Лариса Рейснер, и Ирина Сахарова, и командир бронепоезда Людмила Макиевская-Зубок. У других героев – Сергей Эйзенштейн, скульпторы, композиторы, архитекторы советского авангарда.

Анна Закревская. А насколько вообще ваш изначальный замысел отличается от конечного результата?

Алексей Федорченко. Первый сценарий написал Денис Осокин. Он был очень поэтический и примитивистский. Назывался «Трава Полина». Это была кружевная история веревочного театра, который показывает пьесу о румынской овечке Миорице. Потом появился другой вариант – он назывался «Записки чекиста» – по замечательной книге Дениса «Ангелы и революция». Но там вообще не было истории Казымского восстания. Из него осталось несколько лирических сцен – любовные истории, сцены прощания с семьями. Сложно вспомнить, много лет работы, разные были этапы, а последний вариант фактически сложился только за два месяца перед запуском.

Виктор Калмыков. Проект города-кольца «Сатурналий». Рисунок. 1930

Анна Закревская. Вы пересматриваете свои фильмы?

Алексей Федорченко. Почти нет, очень редко. Хочется все время что-нибудь переделать. Я начинаю нервничать – лучше не смотреть.

Анна Закревская. С кем бы вы хотели поработать в кино?

Алексей Федорченко. Каждая история требует своих артистов.

Анна Закревская. Но кумиры в кино есть?

Алексей Федорченко. Кумиров нет. Я очень мало, к сожалению, смотрю фильмов. Вот из последнего, что мне понравилось – фильм Роя Андерссона. Но не последний, а предыдущий – «Ты живущий». Он, кажется, сделан в 2007 году. Это новое слово. Он задал неизведанное направление, выдумал новый мир. Хочу еще посмотреть, что он сделал.

Анна Закревская. Сейчас у него новый фильм выходит.

Алексей Федорченко. Как хорошо, я посмотрю. Одно время (да и сейчас) я очень любил Такэси Китано, он один из тех режиссеров, благодаря которым я пришел в кино. Тот Китано – периода «Фейерверка» и «Кикудзиро». Мне очень нравятся и его сценарии, и темп, и юмор, и условность, и кадр. Это замечательный режиссер и актер он шикарный. Некоторые фильмы Параджанова очень нравятся.

Анна Закревская. А как вы оцениваете современное российское кино?

Алексей Федорченко. Я его не очень знаю, я смотрю мало, но как раз в прошлом году кое-что посмотрел – я был на «Кинотавре». Мне понравилась плеяда молодого женского кино – Наташа Мещанинова, Люба Мульменко, Оксана Бычкова, замечательные девчонки. Они какое-то честное кино делают, правильное, откровенное, изнутри. Так что вот я очень жду следующих фильмов девушек, ценю их.

Анна Закревская. А какие у вас планы?

Алексей Федорченко. У меня очень много планов. Лишь бы были возможности. К сожалению, кино – недешевое дело. Написан сценарий по повести «Малыш» братьев Стругацких. Мы уже работаем с художниками. Часть денег на производство выделил Фонд кино, часть – частные инвестиции.

Анна Закревская. Это фантастика?

Алексей Федорченко. Да, другая планета. Камерная история – пять героев, но другой мир – очень непростой фильм. И, параллельно, мы пишем еще три сценария, они в разной степени готовности. Сценарный портфель должен быть всегда полон – потому что неизвестно, что будет и какой из проектов выстрелит. Надо быть готовым ко всему. По крайней мере, два сценария есть и еще три (очень интересных) мы пишем. Так что работать и работать, не мешали бы кризисы!

[1] Терменвокс (лат. theremin или thereminvox) – электромузыкальный инструмент, созданный в 1919 году русским изобретателем Львом Сергеевичем Терменом в Петрограде. Игра на терменвоксе заключается в изменении музыкантом расстояния от своих рук до антенн инструмента, за счет чего изменяется емкость колебательного контура и как следствие частота звука.