Документальный фильм «Винер» американских режиссеров Джоша Кригмана и Элиз Стейнберг оказался пресловутым ружьем, которое выстрелило, пока его несли на сцену. Когда сеансы фильма на кинофестивале в Москве шли полным ходом, стало известно, что проект при нулевом по американским меркам бюджете в несколько тысяч долларов собрал за месяц проката в США и Канаде миллион, а к настоящему времени более полутора миллионов долларов.

«Винер», вышедший при поддержке известного телеканала Show Time, снимался по традиционной схеме: из расчета на телеэфир, который, правда, произойдет лишь после обхода основных фестивалей, получения наград, составляющих мягкую форму рекламного продвижения продукта.

Целевая ниша теледокументалистики, тем более формально политической, в США настолько плотная, что визуальный ряд «Винера», может показаться, теряется на фоне работ Майкла Мура или Алекса Гибни. Однако конкуренция, вынуждающая авторов делать фильмы многослойными, для максимального числа аудитории, приводит к неожиданным результатам. Нередко появляются проекты, в которых авторское послание далеко выходит за пределы требований формата.

Герой и предлагаемые обстоятельства возникли случайно, пока Джош Кригман трудился в команде тогда еще конгрессмена Энтони Винера. Фабула по иронии напоминает коллизию знаменитого фильма Фрэнка Капры «Мистер Смит едет в Вашингтон». Джеймс Стюарт сыграл роль молодого провинциала, ставшего конгрессменом США. Он отказался участвовать в афере и не проголосовал, как положено, по указанию направляющей стороны. В результате его самого обвинили в ее, афере, организации, подделке векселей и пр. Скандал-с. Однако мистер Смит в лучших традициях филибастеров взял слово и говорил, пока не заговорил своих оппонентов до политической смерти.

Обладатель неудобной фамилии, Винер[1] провинциалом не был и всегда голосовал согласно цеховой этике. Его супруга Хума обеспечивала львиную долю семейного политического капитала, будучи практически правой рукой небезызвестной Хиллари Клинтон. Последняя со свойственной ей риторической легкостью заявляла, что если бы у нее была вторая дочь, то ею была бы миссис Винер. Действительно, на свадебном фото можно видеть, как молодоженов благословляет сам Билл Клинтон.

Однако вместо подделки векселей и нравственного выбора возникают вполне достоверные фото и вопросы деонтологии. Как принято писать в таких случаях, Интернет взорвала новость об интимном селфи Винера в части, относящейся к указанному варианту перевода его фамилии. Если коротко – член Винера положил конец его членству в конгрессе. Таков пролог, сделанный оборотисто – сборкой из информационных сюжетов, крупных телеканалов, стендап-шоу и т.д. Последующий час с четвертью – история возвращения героя в политику. Мистер Смит из фильма Капры мучился пару суток, без сна и отдыха выступая в конгрессе. Энтони Винера, судя по контексту, на предвыборную кампанию в мэры Нью-Йорка отправила супруга, которую не устроило досадное положение дел, почти идентичное происшествию, произошедшему в свое время с их звездным покровителем. Поскольку миссис Клинтон блестяще разыграла партию с верностью изменнику мужу и поруганной честью семьи, снискав благосклонность американского народа и дойдя до кандидата в президенты, Хума, вероятно, надеялась мэрством Энтони компенсировать несколько тесный венец страстотерпицы.

Подготовка героя в мэры показана вполне иронично. Офис штаба обставляется в лучших традициях конвейерных комедий, мелодрам, где у героя сначала ничего не получается, потом он много трудится для других – и теперь, в старости не зная покоя, достигает американской мечты. Например, появление мебели в будущем предвыборном штабе смонтировано эллипсами: стулья, стол, шкаф, карта города на стене возникают из ничего под композицию группы Kiss: I’m back, back in the New York groove…

«Винер»

Однако в самый разгар предвыборной кампании случается главная перипетия: Сеть вновь взрывают новые откровенные фото кандидата в мэры, а вместе с ними вереница эсэмэсок откровенного содержания. Как выяснится, будущий градоначальник, повинившись перед женой и народом, сразу взялся за старое. Кульминацией невообразимого кавардака, созданного СМИ, становится контркампания одной из обольщенных девиц, которую та начала, по ее словам, чтобы произвести сеанс разоблачения мерзкого политикана и восстановить свою нарушенную в эсэмэсках честь. По иронии, Энтони Винер даже не видел лично (!) объект своих поползновений. Дальнейшая фабульная линия главного героя очевидна: кандидат в мэры набрал только 4 процента голосов, с треском проиграв выборы. Финальный титр сообщает, что, как ни странно, Энтони и Хума и их малолетний сын – по-прежнему сплоченная ячейка общества.

Здесь авторы выдвигают свой основной тезис, вполне обойдясь без многочисленных субтитров и закадрового нравоучения. Случай сорокалетнего мужчины, годы находившегося в чиновничьей должности и, имея жену и ребенка, снимавшего подобные фото, вряд ли нуждается в дополнительных комментариях. И формально здесь нет повода для полуторачасового документального фильма, тем более под патронажем телеканала, известного блестящими неигровыми проектами. Следовательно, «Винер» – повесть все же не о мещанине во дворянстве.

Подобранный режиссерами материал необычен фундаментальным, иначе не скажешь, интересом, онтической фундированностью, как сказал бы Мартин Хайдеггер, всей системы СМИ и, стало быть, целевых аудиторий к положению героя. СМС-сообщения декламировались под музыку профессиональными актерами (игравшими соответственно «его» и «ее») со сцены (!) перед полными залами (!) телестудий. Пресловутый функциональный элемент тела Винера появлялся в разнокалиберных стендап-шоу в виде ростовой куклы с актером внутри и т.д. и т.п.

Джош Кригман и Элиз Стейнберг намеренно предельно перегрузили визуальный ряд своего проекта фрагментами информационных материалов, пестрящих инфографикой (плашками, титрами, поликадрами и пр.), скриншотами пресловутых сайтов и СМС, массой записей, сделанных в штабе самого Винера. Так формируется образ абсолютной, тоталитарной системы массовых коммуникаций, выходящий далеко за границы конкретной демократической империи. Жан Бодрийяр недаром называл такие СМИ нетранзитивными медиа, поскольку суть их не в том, чтобы служить каналом для обмена информацией: по природе своей эти средства формируют, изменяют реальность, воплощают стихийные желания масс. И поскольку проблема голода в США, как и в большинстве стран развитой демократии, не всегда остра, акцент смещается в сторону зрелищ.

Через весь проект авторы проводят большое интервью самого Винера, из которого, вырезав вопросы, создают емкий монолог-­автокомментарий произошедшего. Герой приходит к мысли, с которой солидарны и другие персоны, сброшенные с воза медиа: например, герои документальных проектов Алекса Гибни – «Ложь Армстронга», «Просветление: Сайентология и причуды веры» и т.п. Медийный образ и конкретная личность – инстанции, существующие независимо одна от другой, лишь иногда они смыкаются. В любом случае личность не может сказать больше, чем позволяет язык самих СМИ. Естественно, такая нетранзитивность при прямом действии власти испаряется мгновенно. Государство всегда успешно передавало то, что нужно, в массы, будь то кино, газеты, ТВ или Интернет. Тернистые будни отечественных массовых коммуникаций тому пример.

«Винер»

Другое дело, когда герой – никто: он не угрожает власти, не существен для нее. Скандалы в сфере политики, связанные с проституцией, наркотиками и убийствами, – обыденность и давно используются как средство манипуляции общественным мнением. В этом контексте масштаб истории Винера несопоставим с подобными скандалами. Однако парадоксальность его ситуации в том, что он оказался не в том месте и не в то время. Массмедиа в фильме выполняют свое прямое назначение: изыскивают повод для генерирования новой информации, даже если информационный повод необходимо создать. Винер говорит в интервью, что не может выйти за границы собственного отрицательного имиджа, что все видят в нем лишь политического шута.

И здесь вполне четко определяется жанр проекта, который является творческой, или, как говорили раньше, образной, документалистикой лишь внешне. Съемки (не считая архивных материалов) велись двумя камерами, иногда привлекались дополнительные операторы, как сообщил в интервью исполнительный продюсер Кристофер Клементс. Формально в фильме, разумеется, применен метод наблюдения. Винер снят в своем доме, в личном автомобиле, в штабе и т.д. Но создателей интересует все же не столько сам герой, сколько безумие, которое произошло вокруг него. Авторы, отбирая и монтируя материал, разбив интервью Винера на значимые куски и расставив их в узловых точках композиции, действуют в первую очередь как публицисты. Они априори решили для себя, что сказать, и стремятся пробить своим месседжем брешь в массовой культуре.

Российское медийное пространство достаточно богато сходными информационными поводами: за последние несколько лет примеров можно подобрать достаточно. Авторы «Винера» говорят о вопросах универсальных, которые не зависят от степеней несвободы локальной прессы и свободы власти в государстве. Идея эпилога проекта проста: с наступлением стадии развитой демократии имидж и личность нераздельно будут выражать многопартийность, духовность, народность.

[1] Weiner произносится как viner, и здесь игра созвучий: viner (англ., жарг.) – половой член.

«Винер»
Weiner
Авторы сценария Джош Кригман, Элиз Стейнберг, Эли Б. Деспрес
Режиссеры Джош Кригман, Элиз Стейнберг
Оператор Джош Кригман
Композитор Джефф Бил
Edgeline Films, Motto Pictures
США
2016