Продолжаем серию бесед, посвященных кинообразованию в Европе. На этот раз Вика Смирнова встретилась с профессором факультета медиа Бэдфордширдского универститета Дэйвом Грином (Лютон, Великобритания). 

Вика Смирнова. Первый вопрос: что отличает ваш университет от других?

Дэйв Грин. Во-первых, мы принимаем людей, способных учиться. Даже если они не сделали больших успехов в школе. Во-вторых, будучи университетом, а не киношколой, мы сочетаем теорию и практику. Теория – это практика, практика – это теория. Так мы подходим ко всему. Поэтому студенты всегда осознают смысл, историю и теорию того, что они делают. Это наш метод. Мы не вводим специализацию, пока студент не наработает умения и сам не решит, кем он хочет быть. Большинство из них не приходит к нам со словами «я – кинооператор» или «я – звукорежиссер». В этом наша главная особенность, на мой взгляд.

Вика Смирнова. Как структурирован учебный процесс на факультете медиа?

Дэйв Грин. Первый год – получение навыков. Этот процесс включает в себя историю, теорию и производство. Второй год – приложение этих навыков. Третий – реализация полученных умений. Если говорить упрощенно, то сначала ты нарабатываешь умения, потом овладеваешь ими, а на третий год обретаешь самостоятельность и сам делаешь то, чему учился.

Вика Смирнова. И на каком году студенты начинают понимать, кем они хотят быть, оператором или звукорежиссером?

Дэйв Грин. Ближе к концу второго года и в течение третьего у них возникает интерес к чему-то конкретному. Если на первом курсе можно успеть попробовать многое, то на втором – начать работать с тем, что тебе нравится: сценарное дело, монтаж, режиссура. Впрочем, не все студенты так действуют.

Вика Смирнова.Что вы имеете в виду?

Дэйв Грин. Некоторые студенты овладевают знаниями в общем. Они не обязаны специализироваться. Тебе не обязательно говорить: «Я – оператор».

Вика Смирнова. Конечно, но как это работает? Я имею в виду, что написано в их дипломе после выпуска – «Я могу делать все»?

Дэйв Грин. Нет, они получают степень в медиапроизводстве. И у каждого из них есть свое портфолио. Потом они выходят отсюда, и в реальности (об этом вам может рассказать и Игорь Дроздов, он уже выпустился) оказывается, что ты должен обладать широким диапазоном умений, чтобы стартовать, потому что сначала ты будешь фрилансером. Если повезет, ты можешь устроиться звукорежиссером или монтажером.

Вика Смирнова. Чем больше ты умеешь, тем больше у тебя шансов.

Дэйв Грин. Да. Однако все равно это сложно, в этой сфере высокая конкуренция, а вакансий не так уж много.

Вика Смирнова. Существует ли какой-то государственный стандарт?

Дэйв Грин. Да. Но вообще это смехотворное дело. Стандарт спускают сверху. Правительство говорит «вы можете организовать университет, но вот некоторые стандарты, на которые вам придется равняться. Инспекторы будут проверять учебные программы, аттестовывать преподавателей, и определять, соответствуют ли они стандартам». Так во всех университетах. Но есть одна тонкость. Если раньше деньги приходили из бюджета, то теперь все изменилось. Государство платит по девять тысяч фунтов стерлингов за каждого студента, но студент должен вернуть эти деньги. Раньше мы были частью государственной системы образования, а теперь где-то посередине между государственным учреждением и частным.

Вика Смирнова. Давайте вернемся к обучению. Насколько я понимаю, ваши студенты начинают снимать фильмы на втором году обучения…

Дэйв Грин. Нет, на первом. В первый год ты учишься работать с камерой, звуком, учишься монтировать. Семь недель операторского дела, семь недель саунд – дизайна, и еще семь недель монтажа. Это обязательно для всех. В итоге студенты собираются в небольшие команды и делают короткометражный фильм. Так что начинается все сразу, в первый же год, не то что «сейчас мы кое-чему научимся».

Вика Смирнова. Какие экзамены студент должен выдержать, чтобы поступить в университет?

Дэйв Грин. По-разному. Кто-то приходит к нам академическим, так сказать, путем, у нас это называется «Уровень А». Другие – с дипломом профессионального образования. Они изучали медиа и, вообще, учились создавать что-то. Ну и третья категория студентов – выпускники колледжей, не получавшие степень бакалавра.

Вика Смирнова. Вы много лет преподаете, заметили ли какие-нибудь изменения в студентах?

Дэйв Грин. Я бы сказал, теперь студенты более сосредоточены на том, чтобы получить диплом и найти работу. Они рассматривают учебу как нечто, купленное ими. Например, кто-то рассуждает в духе «Я здесь, чтобы получить степень, а лучше две», а кто-то – «Я получаю образование, и побочный результат этого процесса – диплом и степень». Теперь все сосредоточено на том, что называется «возможность трудоустройства». Цель – не образование и даже не «развитие навыков», цель – это работа. В итоге почти все превращаются в ходячее резюме.

Вика Смирнова. Вы хотите сказать, образование стало более формальным?

Дэйв Грин. Нет, не более формальным.

Вика Смирнова. Но если ты концентрируешься исключительно на карьере…

Дэйв Грин. Нам приходится принять во внимание тот факт, что все наши студенты где-то работают. Так что все они не могут отдаться учебе целиком. Во времена, когда я получал образование, университет целиком менял твою жизнь. Сейчас же они приходят сюда с огромными кредитами, они ходят на работу, и еще в придачу учатся. Я думаю, увеличение расходов на высшее образование – это, в некотором роде, хорошо. Но в результате ты имеешь дело с людьми, у которых просто нет возможности учиться.

Вика Смирнова. В России ситуация несколько иная. У нас много талантливых студентов, которые снимают фильмы на четвертом, пятом курсах университета, а потом уходят работать на телеканалы, где делают сериалы. И через пять лет от них не остается ничего. Все становятся производственниками.

Дэйв Грин. Да, реальность такова, что многие из одаренных выпускников пойдут на телевидение и будут делать там ерунду. Но ведь телевидение, в основном, и есть ерунда. С другой стороны, ты не можешь сразу строить красивые здания. Сначала придется построить дерьмовую стену, уж извините. Такова жизнь.

Вика Смирнова. Да. Иногда ты выбираешь…

Дэйв Грин. Отсутствие выбора.

Вика Смирнова. Именно. Расскажите, на что похож ваш курс неигрового кино?

Дэйв Грин. На что похож?

Вика Смирнова. Ну да. Как структурирован ваш курс?

Дэйв Грин. По-разному. И так, и так. На уровне магистратуры – теория, история, практика. Причем начинаю я с наскальных рисунков. Десятки тысяч лет назад люди уже рассказывали истории, с факелом в руке показывая рисунки. Потом я перехожу к тому, как мы делаем это сегодня. Джордж Элиот, Диккенс – эти люди были документалистами, их литература была способом отражения реальности. Дальше – 1826 год, первая фотография, новый способ фиксации вещей, и спустя годы появляется кинематограф, и, наконец, то, что мы называем «документальным» фильмом. Это самая простая часть. Потом рассматриваются вопросы морали и этики, и, конечно же, техническая сторона – камера, свет, интервью. А потом на основе истории разбираются конкретные темы. Можно сказать, представление, наблюдение, и тому подобные вещи.

Вика Смирнова. Понимаю. А с точки зрения истории кино – какие имена (школы) обязательны?

Дэйв Грин. Мы рассматриваем темы, интересные с точки зрения репрезентации и изучаем национальные кинематографии. История британской документальной школы, советские режиссеры (Эйзенштейн, Эсфирь Шуб), фильмы Лени Рифеншталь. Когда классика изучена, переходим к социологии, антропологии. Потому что документалисты 60-х формировались под влиянием людей, изучавших юриспруденцию, антропологию, социологию, политику, феминизм, все эти вещи. Так что наш курс – это не просто история, все сложнее.

Вика Смирнова. Как долго существует программа обмена?

Дэйв Грин. С Санкт-Петербургом?

Вика Смирнова. Нет, вообще.

Дэйв Грин. Пять лет. Но надо сказать, она значительно изменилась. Знаете, в молодости я жил около границы с Уэльсом. А потом поступил в университет в Лондоне, и моя жизнь полностью изменилась. Подавляющее большинство сегодняшних студентов не покидают дом. Они приезжают в Лондон, учатся и возвращаются домой. Я бы сказал, что сегодня не случается этого роста, взросления. Потому мы стараемся как можно больше студентов отправить за границу, чтобы они там что-то делали. Собственно, и обмен с Петербургом очень важен, хотя и очень дорого стоит! Сейчас двести наших студентов отправились на две недели в Китай, и мы собираемся отправить еще сотню. Мы сотрудничаем со Студенческой Сетью Erasmus, которая помогает нам проводить обмены для преподавателей. Это очень важно, поскольку преподаватели должны осознавать, что нашим студентам предстоит работать в пространстве под названием «Европа». А европейцы говорят по-английски.

Вика Смирнова. Такое продолжение колонизации?

Дэйв Грин. Вы абсолютно правы. Хотя этот процесс нам необходим. Потому что, понимаете, приезжают китайские студенты, учатся, учат английский, а потом уезжают к себе – и в Китае больше нет необходимости в людях, говорящих по-английски, у них уже есть свои.

Вика Смирнова. Следите ли вы за судьбой своих студентов после выпуска? Многие из них находят работу?

Дэйв Грин. Большинство. Находят ли они работу по специальности – другое дело. В девяностых-двухтысячных правительство Новых Лейбористов заявило: Мы хотим, чтобы 50% восемнадцатилетних пошли в университеты. А все остальные спросили: Зачем? Зачем вам надо, чтобы половина пошла в университет? В этом нет смысла, это никому не нужно. За исключением того, что люди с образованием лучше других могут разобраться в новых технологиях, провести исследование. Вообще со степенью много чего можно достичь, не обязательно становиться режиссером. Но результат той политики: все в долгах. Это значительно изменило жизнь. Возвращаясь к тому, что вы сказали в начале… Это не три года удовольствия с возможностью что-то сделать. Университет – это напряжение. Когда я учился, университет был бесплатным, даже больше – тебе платили за то, чтобы ты пришел. Тебе выдавали ссуду. Если бы мне сейчас было 18 лет, я бы не пошел в университет. Я бы посмотрел на все это и отказался. Когда вырастут мои дети, я им скажу то же самое. Если вы хотите получить образование, хотите быть врачом, дантистом – конечно, вам необходимо пойти в университет. Но если вы хотите заняться чем-то еще, то не надо в это ввязываться. Это кошмарно. Так что, я думаю, многие отказываются. Возвращаясь к вопросу о трудоустройстве студентов: очень успешные попадут в индустрию. У них уйдет лет десять на то, чтобы закрепиться, встать на ноги. Им придется невероятно много работать. Уже на втором году они смогут понять, кем они станут, если у них действительно есть задатки для этого. У нас в прошлом году был студент, невероятно трудолюбивый, очень увлеченный, и он уже работает продюсером на национальном радио. Это у него получилось за год. Правда, я думаю, что он бы достиг этого и без степени. Но он был счастлив получать образование.

Вика Смирнова. Да, это как… скажем, лет сто назад. Если ты входил в артистическую среду, то мог обходиться без университета. Книги и люди могут всему тебя научить.

Дэйв Грин. Но что еще изменилось: из-за возросшего числа людей с дипломом об образовании теперь специальности, ранее не требовавшие диплом, начали его требовать. Например, банковское дело раньше принимало людей с «уровнем А», теперь же им нужны люди со степенью.

Вика Смирнова. Банки хотят себя обезопасить.

Дэйв Грин. И еще потому что обучение – это бизнес. Здесь все себя продает. Именно потому что студенты платят большие деньги, окружающая среда должна выглядеть корпоративно. Например, сейчас мы с вами находимся в школе медиа. Скорее всего, это здание снесут и построят новое. И там будет совершенно новая библиотека.

Вика Смирнова. Впечатляюще.

Дэйв Грин. Она должна быть. Потому что ты покупаешь образование.

Вика Смирнова. Последний вопрос. Сколько часов вы преподаете в неделю?

Дэйв Грин. Существует коллективный договор и контракт. Максимальное количество часов в год – 550. За два семестра выходит, грубо говоря, не более восемнадцати часов в неделю. Это верхний предел. Но для эффективной работы, исследований, необходимо около двенадцати. Естественно, остаток недели оплачивается, потому что необходимо готовиться к лекциям.

Перевод с английского – Александра Першина. Фото – студенты СПбГУКит.