Нина Цыркун исследует безмятежное общество будущего, каким оно представлено в экранизации антиутопического романа Лоиса Лоури «Дающий» (1993) – картине Филлипа Нойса «Посвященный» (The Giver, 2014) – и предлагает свой рецепт всеобщего счастья.

Начало «Посвященного» поразительно напоминает «Голодные игры», а еще больше – недавнего «Дивергента». Такое же устроенное на рациональных принципах общество благоденствия – общежитие трудовых пчел, где каждый знает свое место, не высовывается и на лишнее не претендует. Такой же не вмещающийся в рамки определенных требований подросток, вздумавший бунтовать. Такая же внешне благообразная дама-блондинка с ледяным сердцем Снежной королевы, стоящая во главе страны (на этот раз в обличье самой Мерил Стрип). И тоже экранизация популярного романа, сочиненного тоже женщиной (Лоис Лоури), как и книги Сьюзен Коллинз и Вероники Рот. Дистопические вариации на темы пост-апокалиптического будущего в назидание юношеству.

«Посвященный»

Карьера режиссера «Посвященного» Филлипа Нойса, еще в 90-е прославившегося «Играми патриотов» и «Прямой и явной угрозой», как-то пошла потом на спад, будто утрачивая первоначальный запал. На этот раз фильм, вроде бы и по фокус-группе, и по жанру требующий от постановщика особого драйва, этого качества в постановщике не обрел. Картина получилась такая же стерильно безжизненная, как и та территория, на которой разворачивается действие, страна, где даже климат удалось скорректировать так, чтобы сельское хозяйство процветало; где чувствам не позволяется своевольничать и запрещено слово «любовь»; где нет ни расовых, ни национальных и уж тем более политических различий, а потому все довольны и счастливы. А между тем тот оселок, на котором это действие раскручивается, – как раз эмоциональность, по воле власть предержащих изгнанная из обихода прекрасного нового мира, но вопреки их воле рождающаяся и прорывающаяся бунтом юных героев, прежде всего Джонаса (Брентон Туэйтес).

«Посвященный», трейлер

Как и в «Дивергенте», в «Посвященном» при достижении определенного возраста каждого из подростков зачисляют в функциональную категорию, из которой ему/ей не выйти по гроб жизни. Кому-то предстоит стать производителем (роженицей), кому-то фермером, кому-то летчиком-пилотом и т.д. А Джонас не годится ни для одной из этих ячеек, но ему предназначается нечто уникальное: стать восприемником коллективной памяти, хранящейся в мозгу Дающего (Джефф Бриджес).

Здесь следует вспомнить, что автор книги Лоис Лоури рассказывала про возникновение идеи своего романа. Несмотря на то, что первые ассоциации, которые вызывают и он, и его экранизация – политического свойства (нечто оруэлловское и советско-коммунистическое), на самом деле дело было не в политике, не в идеологии. Сюжет подсказала ей ситуация с собственным отцом, у которого на склоне лет стерлись, забылись все трагические моменты жизни, в том числе связанные с Второй мировой войной, на которой он воевал, а в памяти осталось лишь все светлое и радостное. Вот и седобородый Дающий не только велит подопечному прочитать множество книг из своей огромной библиотеки, но и вкладывает в незамутненную голову Джонаса яркие цветные картинки недавнего прошлого людей разного цвета кожи, разных национальностей – торжествующих, веселых, улыбающихся. Правда, Дающий разбавляет их и военным сценами с танками и стрельбой, но те как-то сглаживаются на фоне всеобщей радостной экзальтации. Джонасу выпадает радость впервые услышать музыку, увидеть разные – не только привычные серый и белый – цвета, потрогать снег, о существовании которого не подозревают в его стране, прокатиться на санках. И отсюда в его душе рождаются запретные прежде эмоции, в том числе любовь, причем не только к девушке Фионе, но и к новорожденному младенцу, в котором Совет старейшин успел разглядеть необычность, грозящую мальчику смертью; вместе с любовью приходит ответственность, а значит порыв к действию.

«Посвященный»

А потому у зрителя возникает вопрос: зачем же эти недоумки из Совета старейшин оставили живой рассадник памяти в уединенном коттедже? Тем более что выясняется: случай с Джонасом не первый, на эти грабли они уже наступали. Ответ тут может быть только один: если вы желаете осчастливить все человечество по своему усмотрению, лишайте его памяти радикально, не оставляйте ни книг, ни дисков с записью музыки, ни свидетелей иной жизни. И тогда, пребывая в абсолютном неведении, народ будет счастлив.