Международный кинофестиваль в Оберхаузене – лидер среди мировых фестивалей короткого метра. Во многом его репутация как экспериментального и дискуссионного события сложилась благодаря внятной и требовательной работе отборщиков, среди которых – Кристиана Бюхнер, специализирующаяся на фильмах из России и Восточной Европы. Анжелика Артюх поговорила с Кристианой об особенностях фестивального отбора и о том, каким сегодня представляется короткометражное кино из России.

Анжелика Артюх. Ты много лет отбираешь фильмы из России для Оберхаузена. Каковы критерии отбора?

Кристиана Бюхнер. Я 13 лет работаю на фестивале в Оберхаузене и до сих пор не могу точно сформулировать критерии нашего отбора. Мы показываем все типы фильмов в конкурсе и в параллельных программах в том случае, если они короткометражные. Мы показываем все жанры и почти все форматы. Но поскольку наш фестиваль существует почти 60 лет, требования к отбору очень высокие. Мы ищем фильмы, которые нельзя назвать зарисовкой к полнометражной картине, которые изначально точно задуманы как короткометражные.

Мы считаем, что короткие фильмы более многообразны по форме, чем полнометражные, когда они встраиваются между традиционными форматами, и мы ожидаем, что короткометражные фильмы более свободны в развитии радикального визуального языка и содержания. Оберхаузен имеет репутацию открытости к экспериментам – тому, что в прошлом называлось авангардом. Для нас это не обязательство, но стандарт качества, который вызывает дискуссии в отборочной комиссии, где мы переоцениваем наши критерии каждый год, основываясь на увиденных актуальных фильмах.

Подготовка в 8-му фестивалю короткого метра в Оберхаузене, ФРГ, 1962. Фото: Kurzfilmtage

Анжелика Артюх. Фестиваль ориентирован не столько на традиционное и конвенциональное кино, сколько на образцы contemporaryart, которые более логично смотрятся в пространстве художественных галерей. Насколько нынешние российские короткометражные работы соответствуют этой ориентации фестиваля? И где, прежде всего, ты отыскиваешь подходящие для себя фильмы?

Кристиана Бюхнер. Мы очень широко ведем наши поиски. Я отсматриваю фильмы в кино и арт-школах, на киностудиях, фестивалях, выставках в арт-галереях. И это отражается на выборе режиссеров и художников, участвующих в фестивале в Оберхаузене. Например, Олег Кулик, или еще ранее работы Виктора Алимпиева. «Фабрика найденных одежд» разыгрывали перфоманс в Оберхаузене и показывали ретроспективу. Вадим Захаров, который будет оформлять русский павильон на Веницианской Биеннале в этом году, был в Оберхаузене. Александр Котт приезжал несколько раз. Короткометражные фильмы Тани Деткиной были показаны в Оберхаузене. Андрей Ушаков представлял свою анимацию. Сергей Лозница, Алина Рудницкая и Павел Медведев неоднократно получали призы в Оберхаузене за свои фильмы. И этот список далеко неполный.

Когда я стала изучать фильмы из России, я заметила, что они производятся в строго разграниченных сферах. Кино и видеоарт строго игнорируют друг друга. Между ними находилось «параллельное кино», которое установило попытку пересечения. Сегодня эта ситуация изменилась. Факт, что я контактировала с тремя сферами, которые я в дальнейшем привлекала в Оберхаузен, связан с моей биографией. В начале 1990-х я получила стипендию в Академию им. Репина в Санкт-Петербурге, где познакомилась с Олегом Коваловым. Затем последовало продолжение, я была на резиденции в Центре современного искусства в Москве, где познакомилась с Иосифом Бакштейном. Сергей Землянухин также регулярно посещал Оберхаузен и помогал мне изучать поле российского короткометражного кино. Как следствие этого, когда я вернулась из моего первого российского исследовательского путешествия для Оберхаузена, я не только привезла фильмы из ВГИКа и Высших режиссерских курсов, но также короткую версию фильма Светланы Басковой «Зеленый слоник», который, к сожалению, мы впоследствии не показали. Одна из причин этого состояла в том, что фильм не был субтитрирован на английский, что совершенно недопустимо.

«Незримое», режиссер Павел Медведев (2007)

Анжелика Артюх. Есть ли какие-то общемировые тенденции в современном короткометражном кино, которые можно увидеть и на примере российских фильмов? Насколько кино из России вписывается в общемировой контекст?

Кристиана Бюхнер. В этом году к нам пришло почти 7 тысяч фильмов для просмотра. Рекорд. Само число – есть наиболее важный глобальный тренд. Это показывает, что создавать короткометражные фильмы становится легче во всем мире, но также и то, что фильмы находят дорогу на фестиваль более легко. Просмотр этих фильмов – это все равно, что скоростное путешествие вокруг света. Идентифицирование формальных и нарративных новых трендов - очень субъективная вещь. Огромно абсолютное разнообразие. К тому же отборочная комиссия Оберхаузена отказалась несколько лет назад делать упор на страну выхода фильма. Мы рассматриваем их в порядке разнообразия, что помогает нам фокусироваться на качестве индивидуального фильма. Другими словами: наша цель найти фильмы не конкретно из России, которые могли бы лучше подойти для нашего конкурса. Наша цель очень четкая: представить новое развитие в международном короткометражном кино, что делает неуместным выбор по национальному принципу. Это означает, что мы ищем 70 фильмов со всего мира, которые, по нашему мнению, лучше всего представляют короткий метр как медиум эксперимента и рефлексии.

 
«Земля» (The Earth), режиссер Ho Tzu Nyen (2007)

Готовясь к отбору, я путешествую в Россию и в другие страны Восточной Европы почти каждый год. В этом году я также была в Польше, что, конечно, несколько уменьшило шансы для поступлений из России. Россия – единственный регион в мире, кстати, в который члены нашей отборочной комиссии регулярно путешествуют в поисках фильмов. У этого есть исторические причины, которые связаны с тем, что до недавнего времени большинство фильмов из России не были субтитрированы. К счастью, сейчас это изменилось.

Я отсматриваю российские поступления каждый год и прихожу к выводу, что многие фильмы возникают как бы из проектов. Нет национальных фондов, нет киношкол, нет галерей. Тем не менее, здесь достаточно сильное производство, и 125 поступлений этого года вполне сравнимо с поступлениями последних лет. Хотя в 2013 году впервые с тех пор, как я работаю для Оберхаузена, у нас нет российского фильма в международном конкурсе. Слабый год? Если посмотреть на поступления и программы других больших фестивалей, ответ напрашивается сам собой. С точки зрения мировых тенденций, другие страны предлагают более вдохновляющие фильмы. Но ситуация может быть другой в следующем год.

Лекция Александра Клюге. Оберхаузен, 1962. Фото: Kurzfilmtage

Анжелика Артюх. Современное российское общество все больше политизируется и поляризируется. 2012-й год ознаменован ростом протестного движения в больших российских городах, равно как и усилением реакции со стороны власти по отношению к «рассерженным горожанам». Отразилось ли это на тех фильмах, которые вам довелось увидеть за этот год? Попадет ли что-то из подобного кино в Оберхаузен-2013?

Кристиана Бюхнер. Это вопрос, который нам часто задают, хотя во всем мире короткометражное кино в этом смысле не является на пике. Мы часто видим, что работы, которые обращаются непосредственно к политическим событиям часто не соответствуют нашим стандартам художественных требований. Было три или четыре фильма в поступлениях этого года, которые так или иначе адресовывались к политическим процессам в России, но они скорее казались исключением из правил. Для полноты картины я немного пройдусь по пришедшим в этом году на фестиваль российским фильмам и отвечу на ваш вопрос.

12 фильмов были портретами – чаще всего людей, которые сумели контролировать свою жизнь несмотря на неблагоприятные обстоятельства. 8 фильмов были о сталинизме и эпизодах второй мировой войны. 13 являлись комедиями, преимущественно фокусирующимися на абсурдности обычной жизни. Как правило это городской взгляд на примитивность российской провинции, что является наиболее часто встречающимся стереотипом российского короткометражного кино. 11 работ могут быть классифицированы как видео-арт, 8 фильмов анализировали российское общество трезвым взглядом, два из них были мокьюментари. 54 фильма адресовывались к моральным ценностям (четыре из них затрагивали религиозную проблематику), или рассказывали о личностном кризисе. Большинство из этих фильмов были посвящены вопросам насилия, наркомании, пьянства и неподобающего отношения к кому-либо в семье. Отношения между полами рассматривается в российских фильмах особенно мрачно. Женщины покидаются, насилуются или обожаются за их красоту почти до летального исхода эмоционально нестабильными мужчинами. В этих рассказах, мужчины погружаются в глубокий моральный упадок, тогда как женщины (если не убиты) часто становятся сильнее в борьбе за алименты для своих детей. И это дети узнают от своих родителей. Они принимают наркотики, не уважают старших и в конечном итоге убивают своих отцов. Оставшаяся часть фильмов представляла собой видеоклипы, образовательные фильмы, и фильмы, которые не могут быть помещены в какой-либо из приведенных выше разделов.

«Ради лучшей жизни: корова» (For a better life — Cow), режиссер Laure Prouvost (2006)

Анжелика Артюх. Политика современной власти формулируется как «государство-цивилизация», что говорит о стремлении изолироваться от западного влияния. Насколько этот самоизоляционизм отражается на том российском кино, которое ты видишь?

Кристиана Бюхнер. На мой взгляд, этот изоляционизм просматривается очень сильно на той картине российского общества, которая предстает в указанных выше фильмах. Меня поражает, что фильмы фокусируются гораздо меньше, чем могли бы на экономической бедности. Вместо этого они рисуют эмоциональную бедность, которая возникает из-за потери четкой структуры отношений, свободной от страхов. Но я также думаю, что эти темы (и визуальный язык, которыми они рассказаны) отражают состояние короткометражного кино в России. Все больше и больше фильмов финансируются частным капиталом. А если отвечать на эти инвестиции, нужно считаться со вкусами широкой аудитории.

Нигде нет идеальных условий для производства. Если короткометражный фильм нуждается в бюджете, это цена свободы эксперимента. Во всем мире, кажется больше шансов для художников найти бюджет и возможности для производства через фонды и участие в арт-резиденциях. И это касается не только России. Мы видим поступления из многих стран, которые говорят об одних и тех же проблемах.

Афиша фестиваля в Оберхаузене, 2013

Анжелика Артюх. Можно ли говорить о модных фестивальных регионах? Фильмы каких стран сейчас больше соответствуют фестивальным запросам? Входит ли Россия в эти страны?

Кристиана Бюхнер. Мы не можем говорить за другие фестивали, но Оберхаузен не имеет «стран-фаворитов». Хотя это правда, что некоторые страны, вроде Великобритании, Франции и США имеют очень сильное производство короткометражных фильмов. Как следствие, мы имеем очень хорошие поступления из этих стран, и это повышает вероятность попаданиях статистические данные того, что фильмы из этих стран попадают в конкурс. Но всегда огромное удовольствие для нас доставляет получать сильные фильмы из других, более маленьких «стран короткого метра». Когда я путешествовала в Россию, или когда другие члены отборочного комитета путешествуют в другие страны, мы стараемся как можно шире изучать контекст. Что означает, что мы ищем фильмы в киношколах, равно как и в галереях. Что нас мотивирует – это желание отыскать впечатляющие новые фильмы, которые могли бы не найти путь в Оберхаузен без нашего участия. Мы любим удивляться.