В репертуар летних хитов ворвалась беззаконная комета урожденного южноафриканца, жителя Канады Нила Бломкампа, дебютировавшего в Голливуде остросоциальным футуристическим боевиком «Элизиум. Рай не на Земле». О будущем по версии Блокампа – Нина Цыркун. 

Режиссер уже зарекомендовал себя на этом поле своим дебютом «Район №9», обошедшимся в три раза дешевле, получившим четыре номинации на «Оскар» и тем проторившим дорогу в столицу кинобизнеса, к большому бюджету и звездам первой величины – Мэтту Деймону и Джоди Фостер.

Новый фильм Бломкампа о том, как нищая братия землян стремится к заоблачному Элизиуму, оказался как нельзя кстати в России, где власти вдруг озаботились проблемой миграции и взялись ее (миграцию) истово упорядочивать. Складывается даже впечатление, что власти наши успели посмотреть «Элизиум», напугались и не стали дожидаться 2154 года, когда разворачивается действие картины, а заранее принять превентивные меры. Однако, будь это действительно так, они почему-то проглядели или намеренно не приняли во внимание главные проблемы, которые составляют у Бломкампа основную коллизию. Хотя проглядеть их трудно, потому что авторский месседж доведен до уровня доступности учебника политграмоты для начальной школы.

«Элизиум. Рай не на Земле»

Во-первых, это гигантское социальное расслоение, предоставившее элите общества возможность со всем мыслимым благополучием поселиться на инопланетной станции с говорящим названием Элизиум, а бедноте оставившее участь прозябать на истощенной, замусоренной, разрушенной Земле. (По сути дела это та же проблема не понаслышке знакомого автору апартеида, метафорой которого послужили фантастические события «Района №9», с известной долей фантазии автора распространившегося теперь по всей земной суше).

А во-вторых – действующая на Земле политика «нулевой степени терпимости», ставящая население в положение бесправной и безгласной толпы. Те, кому выпадает удача найти работу, могут называться рабами, а прочие и вовсе всего лишь какой-то шевелящийся балласт.

«Элизиум. Рай не на Земле»

Кажется, что Бломкамп чересчур сгущает краски, конденсируя ужасы гнойных фавелл Земли в контрасте со стерильно-комфортной обстановкой райского сада – Элизиума, где в свободном доступе расставлены медицинские капсулы, мгновенно ставящие диагноз и не дольше чем за минуту излечивающие самые страшные болезни. Но как ни странно, оказывается, что не очень сильно он и сгущает. Вот Ирина Ясина недавно описала в посте на «Эхе Москвы» свои впечатления от московской больницы, где в палате – натуральное средневековье, а в операционной – вполне 21-ый век. А еще можно проехаться, особенно вечером, по Тверской, а потом посмотреть на фотографии Мити Алешковского из фильтрационного лагеря для мигрантов. Из нашей сегодняшней жизни взяты и образ министра обороны Делакур (Джоди Фостер) – железной леди, призрака грядущего матриархата, и фигура циничного наемника для спецпоручений Крюгера (Шарлто Копли), почти в точности списанного с южноафриканского боевика. Так что Бломкамп, выходит, чистой воды реалист, только с колоритом ретро-футуризма.

«Элизиум. Рай не на Земле»

Другое дело, что ощущение неправдоподобия и натяжки возникает от того, что Бломкампу-режиссеру заметно уступает Бломкамп-сценарист. Ну, к примеру, эпизод-триггер, запускающий интригу: с чего вдруг Макс (Мэтт Деймон), не в первый раз отправляющийся на работу в свой сборочный цех (да к тому же имеющий опыт общения с полицией, потому что за ним криминальное прошлое и отсидка), взялся шутить с дроном-стражником? Такое и сегодня даже в цивилизованных странах на таможне или границе до хорошего не доведет. Ну и финал, напоминающий чуть ли не эйзенштейновский «Октябрь», тоже как-то не очень… Я уж не говорю о мелодраматическом наборе про сиротское детство, смертельные болезни, любовь до гроба и слезу ребенка – как видно, дань голливудизму, чтобы разбавить крутой социальный замес. В целом же Бломкамп не изменяет себе и своей теме в искусстве. Смущает одно: фильм начинается и развивается как мрачная антиутопия, чтобы стараниями главного героя Макса к финалу превратиться в утопию, впрочем, оставляющую малооптимистичный осадок, если представить себе, что произойдет дальше, уже за кадром.