Постфест
- Блоги
- Зара Абдуллаева
-
-
- Не все стоящие внимания фильмы, показанные в декабре на Артдокфесте-2011 и попавшие в номинации «Лавра», были оприходованы вашим обозревателем. Тут не скажешь, как в одном из прозаических сочинений Льва Рубинштейна, «Память, молчи». Тем более что вслед двум главным событиям доккино в самом конце ушедшего года состоялся фестиваль мастерской Марины Разбежкиной и ее мастер-класс. О чем – потом. Но про один фильм с указующим названием «Псевдёж и симулякры» Натальи Мещаниновой упомяну. Во время подготовки спектакля Руслана Маликова в Театре.doc о сквотах 90-х Наташа снимала «процесс»: репетиции актеров, малосведущих в так называемом современном искусстве и гогочущих над перформенсами, которые им предстояло воспроизвести на сцене, а также встречи этих актеров с их прототипами (Звездочетовым, Виноградовым, Осмоловским и прочими). Получилась документальная комедия, смысл которой в двойном карикатурном портрете. Художников-умников, валяющих перед камерой дурака, и артистов, эксплуатирующих свою наивность, к тому же уверенность, что художник – это тот, кто «искусство делает», а не занимается персональным скоропортящимся активизмом или размышляет про не-искусство, оно же актуальное в некий исторический момент искусство. Мне было не смешно. Спектакля я не видела – возможно, лаборатория, запечатленная Мещаниновой, доросла до рефлексивного, не отменяющего ни иронии, ни гротеска, представления. А фильм зафиксировал стереотипы обыденного мышления и восприятия актеров, сопротивляющихся непонятным ролям художников, которых они ну никак художниками вообразить не в состоянии. В этом смысле фильм Мещаниновой, конечно, документ. Но не постпамяти о сквотах, с их реальностью и мифологией, а портрет нынешних молодых людей, пусть актеров, проявляющихся на экране в ролях окультуренных, при этом не принадлежащих к истеблишменту зрителей, точно знающих, «что такое искусство», а что – «псевдёж, симулякры», то есть лишенных в своей наивности не только простодушия, но и возможности сопрягать/различать мотивации поведенческих стратегий. Вообще людей и, в частности, художников.
- Камера Мещаниновой настигает пограничную территорию между актерами в ролях зрителя с обыденным сознанием и художниками, предпочитающих перед камерой выставлять не лицо свое, а маски. Камера Алины Рудницкой, получившей на «Лавре» денежный приз Эдуарда Сагалаева за фильм «Я забуду этот день», внедряется в иную пограничную зону. На территорию жизни/смерти и снимает почти немое кино – женщин, ждущих перед операционной аборта и отправляемых после операции на каталках в палату. Ничего, кроме молодых, постарше, тонких, корпулентных женщин, ожидающих операции, и коротеньких диалогов с врачом до госпитализации, вроде нужных, как видится режиссеру, для понимания сюжета (чего ждут и перед какой операционной эти женщины), в фильме Рудницкой нет. Есть еще несколько планов туманного городского пейзажа с мостом – метафоры перехода из точки А в точку Б, который (переход) в фильме длится в реальном времени перед дверью, за которой прервется жизнь ребенка, и после операции, когда вывезут из операционной упокоенных под наркозом женщин. Безмолвное время ожидания позволяет зрителю вообразить утаенный мир (мыслей, чувств) беременных перед событием. Перед абортом. Или на границе, за переходом которой -- другая жизнь.
- Еще одно пограничье или жизнь между прошлым, будущим и настоящим -- «в дырке» - невольная и, конечно, бессознательная рифма к фильму «Счастье мое» Лозницы – наблюдает в картине «Шахта №8» эстонский режиссер Марианна Каат (премия «Лавра» «За лучший телефильм»). «Дыркой» зовут в Донецкой области самодеятельные шахты, которые копают в лесу, на дорогах, во дворах близ сельских домиков не только безработные шахтеры, но и дети. Дети алкоголиков, не убогие, упертые мальчики, добывающие уголь, чтобы выжить, содержать родичей, выбраться когда-нибудь «из дырки» хотя бы в Донецк. О «гнилом месте» тут речи нет. Скорее, об ожидании – этой страшной силе, взывающей к действию, провоцирующей его. Хотя действовать, независимо от более/ менее внятных мотивов к совершению действия, почему-то в самом разном пограничном (игровом, документальном) кино – или в нашей реальности? – означает преступить.
