Танго смерти

В связи с выходом на экраны «Шпиона» в Москве открылась выставка «Эпоха светлого завтра»; конечно, в экспозицию вошли «Девушка с веслом» (куда от нее денешься), парады физкультурников, стройки века и шпиономания. И так же как фильм, она объединила передовые проекционные и ЗD технологии, современные спецэффекты и интерактивные шоу-элементы с  артефактами советской истории - фотографиями, плакатами, газетными вырезками, кинохроникой  и реальными вещицами быта 30-40-х годов, которыми щедро оснащено фильмическое пространство «Шпиона». Характерно, что выставка разместилась в реконструированном здании гостиницы «Москва»; с птичьего полета вроде она самая, символ эпохи, а на самом деле только муляж легендарного строения Савельева, Стапрана и Щусева. Но если реконструкция гостиницы – дело сугубо финансовых расчетов, то муляжность фильма – хорошо продуманный художественный акт в стилистике ретро-футуризма. Это обманка, цепляющая глаз зрителя за крючки знакомых образов, которые на самом деле оказываются не тем, чем кажутся и с готовностью эту свою притворность обнаруживают – как дверь в форме пятиконечной звезды на фотоэлементах, как идеально скроенный из тонкого сукна мундир главы секретного отдела НКВД Октябрьского, только смахивающий на советский. Как здание, оставшееся в анналах бумажной архитектуры – Дворец Советов с венчающей его фигурой Ленина, в экранной версии помещенной на месте Храма Христа Спасителя. Это своего рода киноаналог «Фундаментального лексикона» Григория Брускина; Брускин уподобляет изображаемый мир книге; Алексей Андрианов, дебютировавший «Шпионом» в полнометражном кино (и хорошо известный в узких кругах как автор короткометражки «Последний день Булкина И.С.») – графическому комиксу. Слово «комикс», по словам режиссера, использовалось на площадке лишь как своего рода пароль, код для внутреннего употребления. На самом деле именно комикс и получился – впервые в российском кино настоящий комикс – не по сюжету, не по набору персонажей, как, к примеру, «Черная молния», а по визуально-операторскому решению (не зря Андрианов учился во ВГИКе на операторском!), как, пожалуй, «Приключения Тинтина» Спилберга. Режиссер вместе с оператором Денисом Аларкон-Рамиресом провоцирует особый способ «чтения» фильма, к примеру, резко передвигая камеру с одного «планшета» на другой или заставляя взгляд «падать» вниз, на крупный план ног героя встык к его общему плану. Комикс, который плохо уживается с остро-политическим пафосом (ну разве от случая к случаю), все же преимущественно эпический жанр. Так же как Брускин, один из основоположников соцарта, освободил советскую историю от идеологии, выстраивая (или извлекая) ее мифологию, так и Андрианов, вслед за автором «Шпионского романа» Борисом Акуниным, имитирует прошлое, выстраивая его по новейшим лекалам, как и костюмы персонажей. Положительное и отрицательное, хорошее и плохое, героизм и предательство лишаются здесь своих исходных координат, переоформляются в некое фантасмагорическое действо, создавая ощущение абсурда. Кто эта сотрудница органов Ираида (Виктория Толстоганова), которая сухо-сладострастно пытает Дорина; шпионка или просто мужененавистница, дорвавшаяся до мужского тела? Немецкий шпион Вассер состоит в родстве с Фандориными, Гитлер через своего агента вступает в тайную связь со Сталиным, который, впрочем, не совсем Сталин, а некий отец народа, поставленный на фоне нарисованного задника, и Лаврентий Берия – не генеральный комиссар госбезопасности, а просто нарком; все это гипсовые маски, симулякры, как, в общем и красавец-спортсмен Дорин (Данила Козловский). А уж кто выламывается из схем и функций, так это Федор Бондарчук в роли Октябрьского. На пресс-конференции Борис Акунин попросил проголосовать: кто как считает – хороший Октябрьский или плохой? Проголосовали немногие и примерно поровну. Остальные воздержались. Правда, кто его знает, какой он. Разный. И потрясающе танцует в ресторане танго с восхитительной артисткой, заставляя вспомнить и Андрея Миронова-Бендера, и Александра Белявского-Фокса. Получается не пародия, а пастиш, отказ от претензий на любую правильность – будь то архитектура, поведение героев или альтернативная история событий накануне войны.