В российский прокат выходит фантастический фильм «После нашей эры» (After Earth), главные роли в котором исполняют Уилл Смит и его 15-летний сын Джейден. Что такое хорошо и что такое плохо на новый голливудский лад, уточняет Нина Цыркун. 

Уилл Смит, как выясняется, не только актер, но и стратег, продуманно выстраивающий карьеру своего сына Джейдена. Это, разумеется, вполне естественно: любящий отец, заметив у сына соответствующие способности, старается их развить, предоставив для того ребенку те возможности, которые может обеспечить. Возможности у Смита большие, мальчик уверенно идет в гору: «После нашей эры» – третий фильм Джейдена, которому в июле исполняется 15. «Личные отношения заслуживают, чтобы им уделяли столько же времени, сколько и работе!», – утверждает Уилл. И с ним не поспоришь. Проблема только в том, что зрители волей-неволей начинают не столько следить за экранной историей, сколько за карьерой Смита-младшего и семейными отношениями. Тем более что сюжет «После нашей эры» к этому располагает – ведь это история отца и сына.

«После нашей эры»

Идея фильма пришла в голову Уиллу Смиту, когда он как раз и увидел сюжет по телевизору про отца и сына, потерпевших аварию в горах. Когда идея обросла сценарным мясом, Уилл же выбрал в качестве постановщика Найта Шьямалана, у которого играют (а не просто демонстрируют органику) даже дети: одиннадцатилетний Джоэл Хейли Осмент получил за роль в «Шестом чувстве» номинацию на «Оскар». Так что Джейден смог получить серию бесплатных уроков от мастера. Но Уилл – отец, так сказать, деятельно любящий: он и себя не щадит в работе, и своих чад. Джейден продемонстрировал отличную физическую форму, играя вместе с Джеки Чаном в боевике «Карате-пацан», а для нового проекта специально тренировался больше года.

Еще одно важное качество Уилла Смита – тяга к универсализму. Когда он готовился играть Кассиуса Клея в фильме «Али», знаменитый афроамериканский режиссер Спайк Ли униженно просил актера доверить ему постановку. А тот спросил: «А способен ли ты, Спайк, малость расширить свой горизонт и не зацикливаться на проблеме черных?». Спайк не был готов к такому повороту. Он-то собирался сделать очередную картину про дискриминацию и борьбу афроамериканцев за свои права. А Уилл хотел, чтобы фильм получился про человека, сделавшего себя самостоятельно. Спайк ушел ни с чем, а «Али» стал снимать белый режиссер Майкл Манн.

«После нашей эры» – фантастика только по аранжировке (действие разворачивается через тысячу лет после того, как человечество, окончательно сделав Землю непригодной для жизни, покинуло ее, основав колонию на планете, названной Нова Прима). Но фантастический антураж нужен здесь лишь для того, чтобы нагородить побольше необычных препятствий для персонажей, точнее, для одного – тинейджера Китая Ренджи (Джейден Смит). А смысл истории – отношения отца и сына, инициация подростка, становящегося мужчиной и обретающего чувство уверенности в себе, позволяющее ему неожиданным образом распорядиться своей будущей судьбой.

«После нашей эры»

Словом, история универсальная, далеко не новая, но вечная. Когда смотришь этот фильм, вспоминается советская экранизация рассказа Джеймса Олдриджа «Последний дюйм», которую в далеком 1958 году сделали малоизвестные режиссеры Никита Курихин и Теодор Вульфович. Сравнивая две эти картины – «После нашей эры» и «Последний дюйм» – наглядно видишь эволюцию кинематографа не только за полвека, но и за те 14 лет, отделяющих нас от «Шестого чувства». Теперь Шьямалан снимает аттракцион, где юный актер демонстрирует незаурядные физические данные и личную отвагу. Курихин и Вульфович (кстати, тоже погрузившие действие в экзотику – условную североафриканскую страну, до которой советским зрителям было как до планеты Нова Прима) снимали психологически достоверное кино про ребенка, действительно пересиливавшего на наших глазах свой детский страх.

«Последний дюйм»

И когда щуплый, нетренированный мальчишка (Слава Муратов) кричал истекающему кровью отцу (Николай Крюков), пытаясь дотащить того до самолета, втащить в этот самолет, самому сесть за штурвал и оторваться от земли, а потом пойти на посадку, так вот, когда он кричал: «Не могу!», а отец отвечал: «Можешь!», и бас-профундо Михаил Рыба пел за кадром «Тяжелым басом гремит фугас…», от этого мурашки ползли по спине. Когда же прошедший тренировки в лучших спортзалах Джейден Смит сражается со стаей компьютерных саблезубых кошек, никаких мурашек нет и в помине. Вот, собственно, и вся разница.