Утомленный высокими материями, Борис Ниппоненко изучил новейший эротический аниме-сериал и пришел к неутешительному выводу, что и здесь – сплошная философия и только в самую последнюю очередь – эротика.

Страна Встающего Солнца

Однажды вечером мозг автора, пресыщенный философскими шедеврами аниме, потребовал чего-то иного. Для разнообразия. Японская мультипликация, к счастью, исключительно многожанрова, и вот среди загадочных и полунепонятных названий мелькнуло такое неяпонское: «Говорю же, у меня не встает!». «Удивительно, – подумал автор, – на каких только струнках не играют сейчас». И, очевидно, мучимый распространенным страхом импотенции, посмотрел.

Во-первых, конечно, все не так. Начиная с названия: оригинальное Dakara Boku wa, H ga Dekinai гораздо точнее переведено на английский: “So, I Can't Play H?” – «Так, что, мне нельзя никакой эротики?», примерно таков подлинный смысл.

Рецензиям, на скорую руку переведенным с того же английского, тоже, как выяснилось, нельзя доверять. Все эти байки про «утраченный эротический дух» на поверку не соответствовали действительности.

Вообще, эротический антураж (переданный, надо отдать должное, с чувством меры и прекрасного) здесь – не сюжет, а лишь канва. Режиссеру сериала на аниме-студии Feel Такахаси Такэо градус эротизма в сериале и самому должен казаться весьма пресным, после его же собственных работ на темы инцеста «Аки и Сора» (Aki Sora, 2010, режиссура), романов с роботами («Ручная горничная Май»/ Hand Maid May, 2000, анимация) и куклами («Дева Розена»/ Rozen Maiden, 2004-2006, режиссура, сценарий), а также лесбийской любви («Клубничная тревога!» /Strawberry Panic!, 2006, сценарий).

Так что, судя по планируемой этим режиссером на январь премьере фэнтезийного сериала о борьбе людей и демонов «Алхимия и герой» (Maoyū Maō Yūsha, 2013), а также его прошлому интересу к смешению древней и современной мифологии («Жрицы мира»/The Cosmopolitan Prayers, 2004), Такэо решил направить основные силы на главное занятие любых сколько-то заметных режиссеров аниме, а именно – на создание своего, авторского, космогонического мифа.

В этом деле ему помогли бывшие соавторы – сценарист Аракава Нарухиса (вспомним его убедительную модель экономики в «Волчице и пряности» или психологические портреты из «Одиночества на двоих») и дизайнер персонажей Камимото Канэтоси («Ангелы смерти», 2004-2007) – их помощь и оказалась третьей необходимой составляющей сериала «Говорю же, у меня не встает».

Вид ангелов смерти примиряет с бренностью бытия (кадр из Bakuretsu Tenshi)

Этот сериал (из 12 эпизодов по 25 минут) был впервые показан в Японии относительно недавно, с июля по сентябрь 2012 года. Комедийный печатный прототип сочинил двумя годами ранее Татиба Пан, а проиллюстрировал – Кацурай Ёсиаки (его выпуски выходят по сей день, что обещает, вероятно, сериалу продолжение).

Рыцарь в хентайной шкуре

Вообще жанр «геройского» кино в Японии считается скорее детским – возможно, из-за того сильного дидактического заряда, который всегда чувствует зритель (а взрослый зритель, как правило, оберегает свое хрупкое мировоззрение от прямых столкновений с «культуртрегерством»).

Не на это и следует списать броский эротический антураж «Не встает»? Однако разбор сюжета недвусмысленно показывает, что перед нами вовсе не простая фривольная комедия для озабоченного юношества.

Можно не сойтись элементарно - разъемами (Hand Maid May)

В начале мы знакомимся с главным героем (Рёсуке Кага). Его нам представляют то чуть ли не главным извращенцем всех времен и народов, то очень воспитанным и вежливым молодым человеком. Оба амплуа, пожалуй, хорошо характеризуют в целом мужчин в японской культуре, на поверхности крайне цивилизованных, но при этом не стесняющихся таких проявлений либидо, которые и на наш самый либеральный взгляд покажутся весьма дикими.  

Так вот, за исключением первых, видимо, пилотных пяти минут Рёсуке ни в каких «извращениях» не замечен. Наоборот, это куртуазный кавалер и джентльмен довольно романтичного извода, что и позволило ему в проливной дождь познакомиться с Лисарой Рестор – прекрасной синигами (богиней смерти).

Пикап богинь смерти выглядит баловством только на первый взгляд (Bleach)

Похожие сюжеты для аниме – не новость, вспомним хотя бы эпический «Блич» (Bleach, 2004-2012), где главный герой отправляется выручать точно так же приглянувшуюся ему богиню смерти. Отличие нашего сериала от аналогичной сюжетной линии в «Блич», пожалуй, только в том, что вместо брутального и дерзкого протагониста (чаще – просто хлипкого неудачника) в «…Не встает» изображен классический романтик, действующий по законам европейского рыцарства. Впрочем, современному романтику с его дистанцированным обожанием тоже грозят подозрения в половом бессилии.

Рыцари обогатили наш язык уверенным пророчеством «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет» – вот и наш ничего не подозревающий «рыцарь» незамедлительно получает удар в грудь мечом от объекта своей симпатии. Понятно, что если главный герой умирает в самом начале, надо ожидать мистического воскрешения. Меч (точнее, его обломок) оказывается своего рода адаптером, а богиню смерти интересует, по иронии, не смерть, а лишь энергия протагониста (сюжетная деталь, использованная режиссером в «Деве Розена» – только там ею оживлялись куклы).

На ближайшую аналогию из аниме претендует «Огнеглазая Сяна» (Shakugan no Shana, 2005-2012). Там героя использует похожим вампирическим образом потусторонний «воин света», для того чтобы спасти этот мир. Однако нашу богиню смерти волнует как раз благополучие ее собственного мира, даже еще уже – клана (на клановых разборках потусторонних сил сюжет и строится).

Путь к сердцу мужчины иногда прям (Dakara Boku wa H ga Dekinai)

Объяснимая редкость потусторонних гостей в нашем мире, по сериалу, вызвана большой энергоемкостью таких визитов – по всем правилам, описанным еще у Гёте, потустороннему гостю необходим контракт с человеком, который такой «подзарядкой» и будет служить. Впрочем, как Мефистофель не бросился на первого встречного, так и наша синигами ищет «рыбу» посерьезней, а бедняга Рёсуке нужен ей лишь до поры (похоже, это саркастическая отсылка к прагматизму многих нынешних «прекрасных дам»). Фокус в том, что, все более распаляясь в своем рыцарстве или даже, что уж там скрывать, простой похоти, главный герой усилиями по структуризации своего воображения начинает выдавать все больший объем энергии (а не теряет ее безвозвратно, как следует из рецензий и русского названия)…

Здесь наш спойлер заканчивается, чтобы окончательно не испортить впечатлений от просмотра, а начинаются размышления по мотивам и корням этого небезынтересного киношедевра. Возможно, они станут понятнее и ближе читателю после личного знакомства с этим сериалом под названием... да, с названием ему не очень повезло.

Батальные сцены оставляют место и размышлениям (Dakara Boku wa H ga Dekinai)

Гаремоногамия

Несмотря на устоявшуюся традицию называть протагониста «героем», очень часто ни в чем героическом киногероев уличить нельзя. За исключением как раз описываемого жанра сотерологических, «мироспасительных» произведений. Но нынешним творцам куда ближе, кажется, душеспасительность, где распространившийся канон без хэппи-энда превращается в достоинство, в поучительный урок (не требующий, к тому же, больших душевных и тем более физических сил на его усвоение). Произошедшее за последние века почти повсеместно смешение сословий и каст по среднестатистическому принципу отменило потребность в героике — большинству ведь не нужны подвиги, во всяком случае, пока на дворе тишь да гладь. Но судя по тому, что детям и подросткам в массе своей героические игры все равно интересны, потребность все-таки имеется у всех.

И все-таки природа в своем вынужденном минимализме не более неправа, чем правление фирмы, принимающее решение закрыть какое-то направление своей деятельности как нерентабельное. Той же богини смерти Лисаре тоже нужна энергия, для того чтобы действовать. Откуда брали энергию рыцари, менестрели, кавалеры и просто бабники? Откуда брать ее мужчине сейчас? Не закрывать же наш «филиал»... Сериал про дамского угодника, превратившегося в спасителя мира (да что там — миров!), может подсказать свои ответы на эти вопросы, которые и так, впрочем, очевидны, если отвлечься на минутку от шор политической корректности, доставшейся нам вместе с «реальной политикой», в которой нет ни черного, ни белого, нет верности принципам и союзникам, а есть лишь призрачная реальность, диктующая очередной крутой вираж.

В этом смысле сказочная сага «Вот почему без Эроса жизнь мне не мила» (назовем ее вторым распространенным в переводах именем) может научить и нереальной, сказочной (во всех смыслах слова) устойчивости идеалов и непоколебимой верности. Казалось бы: этого ли ждать от сериала в стиле «гарем»? Дотошный зритель, конечно, вспомнит «С любовью, Хина» и много других примеров того же самого. Но все эти примеры только характеризуют сам жанр псевдо-эротоманских сериалов вроде нашего, которые на деле проповедуют самую истовую моногамность.

Наконец, еще одна особенность, отличающая творение японских анимеграфистов от всяческого современного мейнстрима, — и представляющая собой вообще отличительную черту японской культуры вообще, в последний раз приятно удивившую внешних наблюдателей после аварии на Фукусиме... Это — понятие личной ответственности за ситуацию, вплоть до всемирной; чувства долга, который надо выполнить во что бы то ни стало. То чувство, без которого до сих пор буксует любая гражданственность на русскоязычном пространстве.

Сериал для детей, значит, говорите? Хех!