Секреты Лос ‒ Анджелеса. «Подмена», режиссер Клинт Иствуд
«Подмена» (Changeling)
 |
Автор сценария Дж. Майкл Страчински
Режиссер Клинт Иствуд
Оператор Том Стерн
Художник Джеймс Дж. Мураками
Композитор Клинт Иствуд
В ролях: Анджелина Джоли, Джон Малкович, Джеффри Донован, Джейсон Батлер Харнер, Эми Райан, Гэттлин Гриффит, Эдди Олдерсон и другие
Imagine Entertaiment, Malpaso Productions
США
2008
Художественной и прокатной судьбе «Подмены» Клинта Иствуда могли сильно повредить два обстоятельства. Во-первых, тот факт, что рассказанная в фильме история взята из реальной жизни, и хотя произошла она восемьдесят лет назад (за два года до рождения режиссера), но в деталях известна в Соединенных Штатах многим, потому что обычно фигурирует в регулярно возобновляющихся дискуссиях о допустимости применения смертной казни за убийства. А довольно большая часть публики предпочитает ходить в кино, чтобы получить удовольствие от непредсказуемости сюжета. Как говорил в телеинтервью один театральный режиссер, он был поражен, став свидетелем наивно непосредственной реакции зрителей на шекспировскую классику — они действительно не знали, чем закончатся «Ромео и Джульетта» и «Гамлет». Во-вторых, фильм мог не выдержать славы голливудской мегазвезды Анджелины Джоли, выбранной на главную роль. Не оспаривая ее актерских способностей, нельзя не заподозрить, что присутствие Джоли в кадре могло увести внимание зрителя совсем не в ту сторону, в которую его хотели бы обратить создатели картины. Первоначально на эту роль претендовали Хилари Суонк и Риз Уизерспун. Последняя, с ее двумя комическими «Блондинками в законе», признаться, смотрелась бы тут вряд ли уместно — все-таки в американском кино публика привыкла к фактору шлейфа ролей. По той же причине плохо подходила и Суонк, боксерша из «Малышки на миллион».
В данном случае требовалась как бы «женщина без свойств», по крайней мере, без комических обертонов в послужном списке и без репутации «гарсона» с накачанными мышцами. Актрисе предстояло сыграть слабую жертву обстоятельств; она оказывается невольным борцом с системой в силу инстинкта, который заставляет ее упрямо осуществлять право матери. Эта героиня не похожа на тех активных женщин-борцов, обладающих ярким общественным темпераментом, время которых еще впереди, — таких, как Карен Силквуд или Эрин Брокович. Ее сила именно в пассивности, в тупом архаичном упорстве, с каким она повторяет: «Я хочу найти моего сына», — именно это упорство побеждает умственную изощренность и физическое превосходство мужчин во власти.
Кандидатуру Анджелины Джоли предложил Иствуду продюсер Рон Хоуард. Он поначалу сам хотел ставить «Подмену», но у него возникли другие планы, и он ограничился функциями исполнительного продюсера. Хоуард всегда очень точен в кастинге, плохого не посоветует, но все же Джоли...
На мой взгляд, этот ход объясняется тем, что Иствуд сделал не ретродраму в привычном нам понимании; он поставил фильм нарочито старомодно, по канонам и правилам 20-х годов — времени, в котором разворачиваются события, — без спецэффектов, без ручной камеры и прочих атрибутов современного кино. Соответственно, Джоли здесь занимает то место, которое актрисе ее класса полагалось по стандартам системы звезд. Она идеально исполняет свои функции, точно и максимально узнаваемо изображая именно то состояние, которое требуется в данный момент, — страдание так страдание, растерянность так растерянность, негодование так негодование. Она всегда в центре, она всегда безупречно одета и причесана, и в финале у нее, невероятно изысканно освещенной, так красиво стекает по щеке слеза, что хочется поаплодировать оператору Тому Стерну и, само собой, звезде. Понятно, что эта красота — чистая стилизация; человек, сыгравший Грязного Гарри, просто так наводить гламур не станет.
Иствуд создал нарочито искусственную, как бы лабораторную декорацию, в которую поместил свой фильм, снятый в той сугубо театральной манере со всеми ее условностями, которая была характерна для американского кинематографа 20-х, в первую очередь для популярных судебных драм, чаще всего переносимых на экран с театральных подмостков. Драматург Дж. Майкл Страчински в этом смысле оказался абсолютным единомышленником режиссера; его основанный на документах сценарий четко «вышит» по канве мелодрам 20-х и даже с ожидаемым в кульминации «спасением в последнюю минуту». А в финале фильма, по прошествии семи лет после начала действия, влюбленный в главную героиню босс приглашает ее поужинать и послушать по радио репортаж с оскаровской церемонии — этой виньеткой Иствуд лукаво намекнул на то, что он все знает про мисс Джоли.
Действие фильма начинается в марте 1928 года в Лос-Анджелесе, детально воспроизведенном и снятом в тех поблекших охристо-коричневатых тонах, напоминающих выцветшие старые фотографии, которые сразу отсылают к прошлому. Кристин Коллинз (Анджелина Джоли) — мать-одиночка, воспитывающая девятилетнего сына Уолтера (Гэттлин Гриффит). Кристин работает на телефонной станции, она на хорошем счету у начальства, и, возможно, это и сыграло свою роковую роль. Закончив работу, она спешит домой, где сын сидит после школы один, но управляющий задерживает ее, чтобы сообщить о повышении, а в результате она упускает свой трамвай, приходится долго ждать следующий. Ее нервозное поведение настраивает зрителя на тревожный лад, и, конечно, недаром: вернувшись домой, Кристин ребенка там не застает. В холодильнике сиротливо лежит предназначавшийся Уолтеру нетронутый бутерброд. Кристин звонит в полицию и натыкается на холодное безразличие...
Пять месяцев спустя ей торжественно объявляют, что ребенок нашелся где-то в Иллинойсе, и на железнодорожном вокзале устраивается помпезная встреча при большом стечении репортерской братии. Однако матери достаточно взглянуть на предъявленного ей найденыша, чтобы убедиться: это не ее сын. Капитан-карьерист Джоунз (Джеффри Донован) настойчиво пытается убедить Кристин, что за время отсутствия мальчик изменился, что она кое-что подзабыла и что вообще надо взять его в дом, чтобы удостовериться. Кристин вынуждена повиноваться, но при всем желании не может поверить, что ей действительно вернули Уолтера. Мало того что этот ребенок оказался ниже ростом той отметки, которая осталась на косяке двери; мало того что он не похож на «свои» фотографии, а учителя и одноклассники не признают в нем Уолтера. Кристин мечется в коридорах бездушной власти, встречая все более ожесточенное сопротивление мужского сообщества, не желающего понять очевидное.
Иствуд, большую часть жизни снимавшийся (и снимавший) в кино мужского действия, в последнее время восстанавливает баланс сил, перенося фокус на одинокую женскую фигуру, страдающую от мужского всевластия. Коррумпированным полицейским нужно держать марку, они не намерены видеть свою ошибку и потому готовы гнобить несчастную мать, доходя до крайней меры, — засаживают ее в психушку. Здесь Кристин встречает подружку по несчастью — ночную бабочку Кэрол (Эми Райан), тоже жертву полицейского произвола, устами которой выговаривается профеминистский мотив фильма: «Женщины хрупки, их легко свести с ума, и тогда можно их не слушать». Вообще сцены в этом заведении, как и негодяй доктор и садистка медсестра, напоминают эпизоды и персонажей из «Полета над гнездом кукушки» и особенно из фильма «Фрэнсис» Герберта Клиффорда — мелодрамы из жизни кинозвезды той эпохи Фрэнсис Фармер, которую сыграла Джессика Лэнг. Как и ей, неуступчивой Кристин грозит жуткая процедура лоботомии. Но в этот момент и происходит «спасение в последнюю минуту». Пока ее везут на каталке к месту экзекуции, в больницу буквально врывается пресвитарианский священник Густав Бриглеб (Джон Малкович), который в своих радиопроповедях ведет атаки на городское чиновничество и продажных законников. Этот господин с прямой спиной совсем не похож на благонравного пастыря; вид у него довольно неприятный, глаза колючие, тонкие губы всегда брезгливо поджаты — так и хочется заподозрить в нем заднюю мысль. Может быть, он воспользовался подходящим случаем, чтобы сделать себе имя и достичь нужных самому целей?
В сущности, мы ничего не знаем даже о главной героине. Почему она, красивая и молодая, живет вдвоем с сыном, не имея ни мужа, ни любовника, ни родных, ни друзей? Кристин остается условной фигурой или фигурой архетипичной в архетипической ситуации матери, потерявшей ребенка, тоже довольно абстрактно обрисованного. Это некий условный, архетипичный ребенок, который неожиданно обнаруживается в невероятном месте и в двусмысленном облике. В английском фольклоре это образ «сияющего мальчика», видение которого сулит несчастья. Не случайно Кристин явно боится навязанного ей ребенка, не решаясь ни обнять, ни приласкать его. Мы не узнаем и многих других деталей, которые позволили бы четко разобраться в мотивах поведения и характерах персонажей, в частности, маньяка-убийцы Гордона Норткотта (Джейсон Батлер Харнер). Эта недосказанность, конечно, намеренна.
Из фильма, развивающегося тупо-логически, линейно-поэпизодно, следует в том числе и то, что никто достоверно гибель украденного девятилетнего Уолтера подтвердить не может. Мелодраматическая история его исчезновения перетекает в криминальный триллер по материалам другого нашумевшего дела тех лет — массового убийства детей на птицеферме в окрестностях Лос-Анджелеса. Случайно попавший под полицейское расследование подросток (Эдди Олдерсон) рассказал следователю страшную историю о маньяке, который похищал детей, издевался над ними и зверски убивал. С его слов позднее становится известно и о том, как попал в лапы Норткотта Уолтер, как вместе с другими ребятами совершил побег и погиб, пытаясь помочь перелезть через забор товарищу. Его героизм может служить неким хоть и слабым, но утешением матери. Однако был ли это на самом деле именно Уолтер Коллинз, подтвердить не удалось. Стало быть, исчезновение его окутано тайной, которая всегда сопровождает простые и прозрачные фильмы непостижимого Клинта Иствуда, не случайно упомянувшего, что «Подмена» — это дополнение к его же «Таинственной реке», интрига которой тоже завязана на похищении ребенка.
Атмосфера загадочности характерна для «региональных» фильмов, действие которых разворачивается в Киноленде, достаточно вспомнить «Китайский квартал» или «Секреты Лос-Анджелеса» с бесконечно запутанными взаимоотношениями и меняющимися масками персонажей, которые всегда оказываются не теми, кем кажутся. Иствуд умело использовал гео-графию, но не только. Умение так рассказать историю, чтобы, имея ясный вид, она сохраняла притягательность необъяснимой таинственности, и есть искусство кинорежиссера. Чрезвычайно, надо сказать, редко встречающееся.
Тем же, кому картина покажется простоватой, напомню: она называется словом, понятным далеко не каждому американцу. Changeling — это не просто какая-то «подмена», а «подменыш» — дитя, оставляемое эльфами или другими жителями параллельных миров взамен украденного человеческого детеныша. В качестве эльфического существа выступает женщина, которую, после того как скандал с подмененным ребенком уже нельзя было дальше скрывать, объявили «настоящей» матерью и с которой поспешно отправили мальчика «домой». Эта сухопарая, с резкими движениями дамочка явно обнаруживает свою недобрую природу, ибо она, в сущности, ведьма, появляющаяся в чужом облике и замешивающая обманы и заблуждения.
Было бы легко заметить, что с возрастом Иствуд «впадает в детство» — исследует природу детского поведения и самого ужасного, что может выпасть на долю человека: ребенку — потерять мать, матери — потерять дитя. Но это не просто возрастная сентиментальность. Этот нюанс обращает внимание на ту мифологическую подкладку, которая отличает последние фильмы Клинта Иствуда; она впитывает в себя и цементирует жанровые рудименты, искусно маскирующие глубокий трагизм вечно ускользающей последней ценности — истины, главного мотива картины с таким многозначным названием.
