Strict Standards: Declaration of JParameter::loadSetupFile() should be compatible with JRegistry::loadSetupFile() in /home/user2805/public_html/libraries/joomla/html/parameter.php on line 0

Strict Standards: Only variables should be assigned by reference in /home/user2805/public_html/templates/kinoart/lib/framework/helper.cache.php on line 28
Анкета «ИК» - Искусство кино

Анкета «ИК»

  • №1, январь
  • Нана Гринштейн, Александр Родионов, Владимир Валуцкий, Наталья Рязанцева

1. В чем вы видите главное отличие современных сценариев от классики —  работ Гребнева, Лунгина и Нусинова, Клепикова, Дунского и Фрида, Рязанцевой, Финна, Миндадзе, Габриловича, Шпаликова и других мастеров? В каком направлении, по-вашему, развивается сейчас кинодраматургия (и развивается ли вообще)?

2. Сразу ли вы видите ваших героев в качестве киноперсонажей? На какой стадии работы подключается режиссер? Часто ли совпадает видение режиссера с вашим?

3. Какую роль вы играете непосредственно в процессе создания картины? Как строятся ваши отношения с режиссером?

4. Что вы чувствуете, когда видите воплощение вашего замысла на экране?

5. Сегодня все чаще молодые режиссеры предпочитают снимать картины по собственным сценариям. Как вам кажется, с чем это связано?

 

Нана Гринштейн

1. По-моему, в сценариях сейчас важнее тема, нежели умение ее раскрыть. Даже не слишком умело написанный сценарий на актуальную тему —  или кажущуюся таковой кинематографической общественности —  интересует больше, чем сценарий, написанный тонко и профессионально, но не затрагивающий что-то узнаваемо сегодняшнее. А сценарист, как и любой творческий человек, реагирует на заказ, поэтому он и занят в большей степени поиском темы, которая «выстрелит», нежели тонкостью разработки.

Где-то
"Плюс один", режиссер Оксана Бычкова, автор сценария Нана Гринштейн

2. Да, я вижу героев сразу именно как киногероев. Я вообще вижу кино, а не придумываю историю как литературное произведение. Мне трудно представить себе, что происходит в голове у писателей, ведь они не имеют в перспективе визуализации своих фантазий, и в этом есть что-то безнадежное. Режиссер подключается на разных этапах в зависимости от того, что было толчком для написания сценария: моя собственная идея, инициатива режиссера или заказ продюсера. Видение режиссера не всегда совпадает с моим. Впрочем, думаю, ничье видение ни с чьим никогда в полной мере не совпадает, так что это нормально.

3. Трудно ответить на этот вопрос. Скажем так —  я не вмешиваюсь в режиссуру и держусь на некоторой дистанции от сценария, когда он уже в производстве. Однако на любом этапе подключаюсь, чтобы помочь, если это требуется. Например, на монтаже. Отношения строятся как любые человеческие отношения —  по-разному. В идеале —  это отношения близких людей со всеми их сложностями. Кино —  очень личное дело.

4. Радость.

5. Режиссеры хотят высказаться о личном. Сценаристы не хотят высказываться о чужом личном. Хотят о своем. Но у них нет возможности это сделать, сценарии выбирают не они. А у режиссеров есть такая возможность. Они могут выбирать. Это как женщины и мужчины. Женщина может родить ребенка, не будучи в браке, забеременев любым способом с минимальным участием мужчины. Мужчине заполучить ребенка в одиночку, без женщины, гораздо сложнее. Режиссеры —  как женщины. Сами беременеют, сами рожают. Им кажется, что мужчины им не нужны.

 

Александр Родионов

1. Вопрос про отличие современных и классических сценариев мне кажется ложным: кинематограф намного сильнее различается по художественным принципам, чем по поколенческим. Те из сценаристов, кто вами назван, крайне разные, каждый —  относительно других, и в то же время каждому можно найти близкое в фильмах и сценариях сегодняшнего дня. Разница между прошлым и нынешним не в сути, а в форме: под давлением телевизионного производства уходит «литературная запись» —  то, что объединяет сценарии таких фильмов, как «Чапаев» и «Груз 200», таких разных мастеров, как Евгений Григорьев и Юрий Арабов. Без «литературной записи» сценарий унифицируется как текст для чтения, а ведь начало жизни сценария в производстве —  это чтение: сценарий читает группа, с чтения начинается работа всех цехов, и очень важно, чтобы впечатление от сценария было у всех общее, чтобы они не создавали каждый для себя свой фильм, а с самого начала попали вместе в один будущий мир, пусть даже для того, чтобы спорить с ним или развивать его. Отказ от «литературной записи» в пользу «технической» —  это результат не развития сценарного мастерства, а заблуждения. Такая запись обречена на гибель вместе с продюсерской «культурой», допустившей эту ошибку.

2. Если я работаю с режиссером, мне интересно что-то для себя про него понять, узнать и включить в то, что я напишу, свое впечатление от режиссера, сделать частью вещи те его личные проблемы и драмы, которые иногда есть шанс заметить. Эта задача —  побочная по отношению к той, которой мы заняты вместе с режиссером, но мне кажется, что если такое отражение получается и если удается что-нибудь правильно угадать, то фильм может оказаться более верным, точным, «совпадающим» с тем человеком, который его делал.

Случаев, когда я придумывал персонажей не для фильма, а потом переписывал их для фильма, у меня не было. Хотелось бы никогда в такое положение не попадать, потому что адаптация для экрана —  это другая,  новая вещь, и не лучше ли, чтобы у нее были новые персонажи и сюжет, а не те, что однажды уже были написаны.

Видение режиссера не может совпадать с моим, потому что мы разные люди. Но задача —  найти, оставаясь при своих заботах и качествах, что-то общее, будь то вымышленный сюжет или документальное наблюдение, и чтобы это общее сделало нас соавторами и мы видели бы его одними глазами.

Где-то
"Сказка про темноту", режиссер Николай Хомерики, автор сценария Александр Родионов

3. У меня был ряд случаев, когда работа с режиссером начиналась с обсуждения мыслей, образов, наблюдений, которые волнуют его, и того, как и что из этого совпадает с моими заботами. Находили прототип пространства —  в двух случаях это было то пространство, где предстояло снимать фильм. Иногда пускались в документальное исследование, чтобы через совместное погружение в какой-то мир найти общий взгляд на будущий сценарий. Дальше, когда удавалось написать сценарий, мы обсуждали его и улучшали там, где было нужно. Дальше по мере подготовки к съемкам сверяли сценарий с теми изменениями, которые вносил реальный выбор исполнителей и объектов, потому что и актер, и объект —  это не только ограничение, но и новая возможность, и хорошо, если можно на пользу сценарию дать этой возможности раскрыться. Был случай, когда во время съемок мы с режиссером взаимодействовали достаточно интенсивно, и иногда — даже уже на площадке —  меняли сцену под влиянием обстоятельств съемки или решения, предложенного оператором. Или, наоборот, я помогал уточнять работу группы в рамках той реальности, которая заложена в сценарии и только на съемках может полностью проявиться. Потом, позже, мы с режиссером обсуждали то, как меняется сценарий благодаря находкам режиссера монтажа или проблемам, открывающимся на монтаже, и, когда была необходимость, я писал сцены для досъемок. Были случаи, когда режиссер просил присутствовать на озвучании, дописывать реплики и сцены, объяснять артистам и звукорежиссеру важные для фильма подробности.

Каждый раз задачей было отразить все, через что сценарий реализуется, —  от личности режиссера до обстоятельств съемок. И при этом беречь и защищать все то из написанного, что важно для сути фильма, сопротивляться бездумным или поспешным предложениям, то есть в споре вводить коллег в мир сценария и, если надо, менять сценарий —  вместе.

Участие в работе над некоторыми фильмами заканчивалось на стадии укладки иностранных субтитров, потому что и здесь есть возможность что-то уточнить или избежать потери смысла.

Добавлю, что единственное условие, при котором участие сценариста полезно, —  это его свобода, его равенство с другими создателями фильма. И возможным такое активное вовлечение сценариста в работу делает не договорная зависимость, а человеческие и творческие отношения внутри группы, работающей на проекте, что, как я вижу на примере компании «Коктебель», и есть самый лучший путь.

4. Для меня результат моей личной работы —  на бумаге, и он для меня очень важен. А то, что на экране, —  результат нашей общей работы, это уже не сценарий, а какая-то другая вещь, в которой я —  один из многих участников. Бываю доволен, а если же не доволен —  то собой, потому что или не написал что-то так, как можно было бы, или не смог участвовать в работе на площадке, или не подключился на раннем этапе, в подготовительном периоде, чтобы предотвратить ошибки коллег —  художника, реквизитора, гримера, актеров, режиссера.

5. Дай им Бог не сдаваться! Так и надо! С оговоркой: сегодня все больше молодых режиссеров приходят в кино не из киношкол и снимают в микробюджете, так что можно ли с точки зрения традиционного кино называть их режиссерами? То, о чем вы спрашиваете, свидетельствует не о вымирании профессии сценариста, а о живом движении киноискусства наперекор ложному представлению о профессиональных кастах.

 

Владимир Валуцкий

1. Мне легче было бы ответить на этот вопрос лет хотя бы десять назад —  когда «отличие современных сценариев от классики, на которой мы учились», не было еще столь разительным и поддавалось какому-то внятному анализу.

Классика, на которой мы учились, была, как правило, драматургией ярких характеров, действующих в социально или нравственно значимых обстоятельствах. В современных сценариях (я имею в виду не счастливые исключения, а поток) эти параметры стерты, спутаны и вообще не обязательны. Порой кажется, что авторами движет не желание рассказать о жизни и людях, а желание пооригинальнее самовыразиться, высказать какую-то вдруг открытую ими истину. Я не против самовыражения —  это одна из основ искусства. Беда, что по большей части открытая автором истина на поверку оказывается уже давно открытой Америкой. Я не берусь судить, хорошо все это или плохо, —  может, мой багаж устарел, может, так и положено «развиваться сейчас сценарному мастерству»? Меня здесь только слово «мастерство» смущает. Профессиональное мастерство —  это тонкая ручная работа, а она, к глубокому сожалению (под влиянием индустриальной телевизионной скорописи) все более и более уходит из кинодраматургии…

Где-то
"Зимняя вишня", режиссер Игорь Масленников, автор сценария Владимир Валуцкий

2—3. Эти два вопроса —  в сущности, один. Вопрос пресловутого продюсер-ского кинематографа. Потому и здесь мне было бы легче ответить лет десять назад, когда роль сценариста (да и режиссера) была более значима в кинопроизводстве.

Вероятно, кому-то и сегодня везет с продюсерами-единомышленниками, поэтому хоть изредка, но появляются удачные и даже очень хорошие фильмы. Но чаще авторский коллектив фильма состоит из двух неравных частей: продюсера-работодателя и творческой наемной силы. И что с того —  вижу ли я своих героев в качестве киноперсонажей сразу или не сразу? И на какой стадии подключается режиссер? И совпадает ли его видение с моим? Главное, чтобы все совпадало со вкусами работодателя и его расчетами на коммерческий успех продукта. А биться с этой фигурой «за свое» не у всякого хватает азарта и пороха.

4. Стыд —  хотя объективно часто совершенно неоправданный.

5. Не вижу в этом ничего дурного. Если режиссер умеет написать сценарий, то зачем ему прибегать к услугам сценариста? Другое дело, что хороший сценарист написал бы, скорее всего, лучше. Но если режиссеру не важно, чтобы было лучше, а гораздо важнее (см. выше) —  самовыразиться?..

 

Наталья Рязанцева

1. В чем отличие современных сценариев от «классики»? Хочется каждое слово взять в кавычки: «современные сценарии» —  не знаю, они все разные —  и по манере записи, и по глубинным импульсам: зачем автор вообще взялся писать, и именно сценарии? Студентам я рекомендую освоить разные варианты сценарного стиля —  в зависимости от темы и цели, от «заказчика» или его отсутствия. В Питере вышел сборник студенческих сценариев последних лет под современным, чуть пародийным названием «Такие же, как и не ты», с послесловием Юрия Клепикова —  «Донные отложения» (Из запасников преподавателя). Цитаты из разных времен и народов с интересными комментариями самого Клепикова —  профессора СПбГУКиТ.

Приведу здесь одно замечание профессора, под которым могла бы сама подписаться: «Учить (сценаристов) хочется так, будто выращиваешь элитных лошадей. Что происходит с ними потом? Их спускают в шахты таскать вагонетки».

Нам трудно осознать, что кино —  настоящее кино, на основе настоящей литературы, которому нас учил Евгений Габрилович, —  давно потеснилось, никогда не будет «важнейшим из искусств» при нынешнем изобилии всего-всего-всего: информации, ежедневной документалистики и зрелищ на любой, в основном плохой, вкус. Однако не стоит отчаиваться. Если мальчишки с девчонками ходят в кино за приключениями и компьютерными аттракционами, то остальная часть человечества привычно сидит перед телевизором. Да, они «листают» каналы, варят суп или пьют водку, загоняют детей спать под бормотание «чего-то там» с экрана, и это нам очень обидно —  тем, кто знает цену любому зрелищу, нравится оно нам или нет. И мы давно оплакали такое положение вещей, уже и посмеялись. В последней картине Ивана Дыховичного «Европа —  Азия» этот смех сквозь слезы уже брызнул почти по-цирковому, получилась горькая, но комедия. И заметьте —  из советского доброго «дедушкиного» кино поколение внуков помнит только смешное: фильмы Гайдая, Данелии, Рязанова, Тодоровского и знаменитые «Покровские ворота» Леонида Зорина и Михаила Казакова. Разумеется, я сужу по «продвинутым» абитуриентам ВГИКа или Высших курсов. Они уже воспитаны на американском, на «стрелялках», на фэнтези, на рекламе и клипах, и доставать из самого себя себя настоящего, найти в личном маленьком опыте что-то существенное, отделаться от моды —  очень трудно, на это уходят годы. Плюс —  таинственная вертикаль заказчиков, от младшего редактора до главного спонсора, и всем надо как-то угодить, а все они невидимки, и двери у них на замках… Тут мы мало чем можем помочь, иногда даже кажется, что в нашей идиотской цензуре было легче существовать, мы хоть лично знали, кто запускает фильм, кто запрещает. Нет, не легче, случались и совсем трагические судьбы, но было проще отличать друзей от врагов. Сейчас жизнь усложнилась многократно.

Где-то
"Голос", режиссер Илья Авербах, автор сценария Наталья Рязанцева

В кино хватаются за пистолеты еще чаще, чем в жизни. В жизни —  потому что не в силах ее понять, в кино —  потому что все, кто отчаялся понимать, вздрогнут и не выключат телек. Будет рейтинг, будут «бабки». Нашим сценаристам в этом замкнутом круге жить и работать. И противостоять одичанию.

Что касается наших с В.А.Антоновой студентов III сценарного курса, то они у нас с чувством юмора, не теряют пока оптимизма, много пишут смешного в коротком формате, а найдут ли себя в большом кино —  всегда вопрос. И не всегда это зависит от них. Нынче ведь век режиссуры —  в широком смысле. Сумеют ли они себя точно срежиссировать?

2. Про меня уже поздно говорить, я сценариев не пишу, признала себя «неиграющим тренером». Последний опыт был настолько чудовищным, что отбил охоту навсегда. Но я преподаю режиссерам охотно и добросовестно, поскольку много дней просидела в монтажных, иногда просто спасая то, что режиссеры «натворили» по своей или чужой вине. И так было не только с картинами по моим сценариям, иногда проводили такие «мозговые штурмы», чтобы свести концы с концами, чтобы сдать картину. Но не буду скулить, это опыт, благодаря которому я и могу преподавать. Сейчас сценаристов вообще перевели в «сферу обслуживания», в титрах программ не пишут авторов. Режиссеры, удачно снявшие дебют, всегда говорят: «Я весь сценарий переписал, мне предложили, завтра запуск, но то, что вы видите, —  это уже другое, не по сценарию». Такова тенденция в так называемом «фестивальном кино». В сериалах, в «мыле», напротив, сидит «надсмотрщик» —  следит, чтобы все шло по тексту. И побыстрее, и подешевле. И то, и другое плохо, но еще обиднее, когда видишь, что сценарий был, и, возможно, талантливый, но его сплавили, чтобы вышло подешевле. Или, наоборот, разукрасили, чтобы и мистика, и эротика, и криминал —  всего по чуть-чуть, а в итоге получается мутант. Что-то в нем есть: актеры, оператор классный, «а что-то главное пропало» —  голова, как правило.

Смотрю много фильмов и не перестаю удивляться, что есть среди них хорошие. А «читающая публика» все равно в кино не ходит, потому что книжек хороших еще больше. Всего не успеть. А по телевизору —  все про кино да про театр, про артистов да про фестивали. Так что —  спокойно, ребята, куда они без вас денутся?

 


Strict Standards: Only variables should be assigned by reference in /home/user2805/public_html/modules/mod_news_pro_gk4/helper.php on line 548

Warning: imagejpeg(): gd-jpeg: JPEG library reports unrecoverable error: in /home/user2805/public_html/modules/mod_news_pro_gk4/gk_classes/gk.thumbs.php on line 390
У времени в плену

Блоги

У времени в плену

Елена Стишова

В минувшую субботу Европейская киноакадемия раздала призы за лучшие фильмы года. Лучшей картиной была признана «Ида» польского режиссера Павла Павликовского. Российский «Левиафан» Андрея Звягинцева претендовал на победу четырех номинациях, но не выиграл ни в одной. Вернувшаяся из Латвии Елена Стишова размышляет над итогами Европейского «Окара».


Strict Standards: Only variables should be assigned by reference in /home/user2805/public_html/modules/mod_news_pro_gk4/helper.php on line 548
Двойная жизнь. «Бесконечный футбол», режиссер Корнелиу Порумбою

№3/4

Двойная жизнь. «Бесконечный футбол», режиссер Корнелиу Порумбою

Зара Абдуллаева

Корнелиу Порумбою, как и Кристи Пуйю, продолжает исследовать травматическое сознание своих современников, двадцать семь лет назад переживших румынскую революцию. Второй раз после «Второй игры», показанной тоже на Берлинале в программе «Форум», он выбирает фабулой своего антизрелищного документального кино футбол. Теперь это «Бесконечный футбол».


Strict Standards: Only variables should be assigned by reference in /home/user2805/public_html/modules/mod_news_pro_gk4/helper.php on line 548

Новости

В Москве состоится фестиваль космического кино SPACEWEEK

11.04.2017

12 апреля — в День космонавтики в Новом Пространстве Театра Наций откроется фестиваль космического кино SPACWEWEEK.