Банковская ячейка общества. «Не пойман — не вор», режиссер Спайк Ли

«Не пойман — не вор» (Inside Man)

Автор сценария Рассел Гевиртц

Режиссер Спайк Ли

Оператор Мэтью Либатик

Художник Уинн Томас

Композиторы Теренс Бланшар, А. Р. Рахман

В ролях: Дензел Вашингтон, Клайв Оуэн, Джоди Фостер, Кристофер Пламмер, Уиллем Дефо и другие.

Universal Pictures, Omagine Entertaiment, 4о Acres & A Mule Filmworks

США

2006

Как это сделать — и есть то место, которое, говоря словами Барда, чешется.

Далтон Рассел

Как только в Америке банки ни грабили. Были ковбои в шляпах. Были гангстеры в шикарных плащах. Были эффектные мужчины в черных очках. Были сёрфингисты в масках президентов. Были сбежавшие из тюрьмы придурки в полосатых робах. Были девицы-мстительницы. Была настоящая Маккой. Были 11 или 12 друзей Оушена. Были отпрыски мамаши Бейкер. Были хакеры и бухгалтеры, в конце концов. Все эти фильмы видел Далтон Рассел, придумавший идеальное ограбление, в котором, как известно, главная наука — смыться вовремя и чтобы не поймали. Но он из всех предложенных вариантов предпочел «Собачий полдень» Сидни Люмета.

Группа то ли маляров, то ли дезинсекторов вламывается в банк на Манхэттене, объявляет, что это ограбление, берет всех находившихся в операционном зале в заложники, переодевает их в такие же рабочие комбинезоны с масками и начинает шарить по закоулкам, менее всего интересуясь немалой наличностью, спрессованной в кубики-брикеты, которые грабители используют в качестве табуреток. Лидер разбойников Далтон Рассел (Клайв Оуэн) с первых кадров предлагает зрителям — а кому же еще? — быть очень внимательными. А чтобы никто не пропустил деталей его идеального ограбления, он использует простейший способ — сообщает, что взял заложников и все может кончиться плохо, проходившему мимо банка полицейскому. Его можно понять: шоу он придумал отличное, но развесить афиши не успел. Авторские и актерские амбиции Рассела будет удовлетворять целая спецназовская армия, не снимавшая пальцев с взведенного курка весь сеанс, пара неглупых полицейских из разных, а потому недружественных департаментов (Дензел Вашингтон и Уиллем Дефо, разыгравшие занятный дуэт) и загадочная мадам Уайт (Джоди Фостер), которая решает во-просы, как мистер Вулф в «Криминальном чтиве». Для начала он использует сильные спецэффекты: гасит камеры слежения каким-то особым фонариком, картинно пугает заложников, отбирая у них мобильные телефоны и заставляя раздеваться до белья, потом даже опускается до вспышки ярости и вроде бы убивает виновника.

Пока идет рутинный торг о завтраке для заложников, среди которых явно намерены укрыться налетчики, и о самолете, чтобы улететь прямо с Уолл-стрит, один из умных копов — тот, который черный, конечно, — вдруг понимает, что все это, включая деньги, хранящиеся в банке, бандитов не интересует. Он и так почти сломал голову над странностями ограбления, а в игру вдобавок включается мадам Уайт, перед которой сами собой открываются двери важных чиновников. Она уполномочена президентом банка спасти всего одну банковскую ячейку с неизвестным содержимым — на остальное заказчику наплевать — и готова идти ради нее прямо в горячую точку. Однако именно этот таинственный сейф оказывается ящиком Пандоры. Что в нем — до поры до времени непонятно. В сейфовой ячейке может даже оказаться Святой Грааль, так и не найденный в «Коде да Винчи». Но, учитывая всякие напра-сные слова и возраст главы банка, можно предположить, что там сидит утка, а в утке яйцо, а в яйце — Кощеева смерть. И у налетчиков свои виды на эту смерть.

Режиссер путает следы тем монтажным приемом «обрывки из отрывков», который безнадежно испортил фильм Тони Скотта «Домино». Рассказ об идеальном ограблении то забегает вперед, показывая допросы освобожденных заложников, то стремительно откатывает сюжет назад, включая в него воображаемую и вполне ужасную сцену бездарного штурма с многочисленными жертвами, которыми так славится наш спецназ. Он нашпиговывает и без того странные события почти бессмысленными странностями. «Жучки», подложенные в коробки с пиццей, почему-то передают запись речи покойного президента Албании Энвера Ходжи, что выясняется в многонациональном Нью-Йорке простым воззванием к разношерстной толпе любопытных помочь распознать, что это за язык. Допросы свидетелей больше говорят о разнообразных комплексах жителей большого города, чем о том, как выглядели налетчики и кто из задержанных ими является.

Усталые, но довольные борцы за справедливость растворяются в толпе, открыв миру в лице циничной мадам Уайт и сексуально озабоченного копа-переговорщика страшный секрет старика банкира. К сожалению, сам секрет в рамках заданного сюжета не стоит и выеденного яйца, хотя и связан с трагедией Холокоста. Поэтому следить за событиями фильма куда интереснее, чем их потом анализировать и раскладывать по полочкам.

Но в конце концов есть вещи, где процесс важнее результата, и их право на существование никто не отменял.

Первая мысль, что приходит в голову: Спайк Ли, оказывается, очень легко превращается в Стивена Содерберга с его друзьями Оушена. Однако она не верна. Фильм «Не пойман — не вор» придуман как триллер, снят как триллер и собрал идеальный состав актеров для настоящего триллера про ограбление банка. Однако таковым не является. Потому что ограбления не было. А Спайк Ли вовсе не спрятал в карман ради коммерческого проекта свою активную гражданскую позицию, призывающую его заниматься расово ориентированной социальной сатирой. Хотя утверждать что-либо наверняка я бы все же не стала. Намерения режиссера столь же темны, как и у его фальшивых гоп-стопников, а может, и куда темнее. К примеру, в начале и в конце фильма звучит сэмплированная индийская песня со славным названием «Болливудский косячок». Должна ли она тревожить мое зрительское сердце предвестием этнической дискриминации на грядущих допросах, или мягко намекать на террористическую угрозу с Востока, или еще мягче намекать на то, что Восток дело тонкое, или это просто так, мелодия понравилась режиссеру? Без косячка не разберешься.

Сейфовый бокс, несмотря на то что нам про него вроде бы все рассказали и даже показали, все равно остается хичкоковским Макгаффином. Это — ложный ход, сыгранный на поле Стивена Спилберга, не более. Уж очень искусственной и заканчивающейся ничем смотрится история мерзавца, предавшего 60 лет назад в руки нацистов друга-еврея, чтобы завладеть его бриллиантами. Зачем он хранит в собственном банке компрометирующие бумаги? И что за Монте-Кристо явился мстить ему? И в чем, собственно, месть — в изъятии чудом сохранившихся камушков? Брильянтик, ловко подброшенный в карман детектива ловко смывшимся противником, как раз может решить денежную проблему копа. Но при чем тут Холокост? Нет, ребята, это просто какой-то этнический, социо-культурный, гендерный, политический и исторический водевиль. Или даже достоевская «литературная кадриль» с прогрессивным уклоном, намекающая, что бесы придут в следующей серии.

Героев в фильме, в сущности, нет — есть маски и символы. Ушлый комиксовый белый супер-антигерой с гуманитарными идеями, будто бы подумывающий: а не сбежать ли мне из этого странного фильма в «V — значит вендетта» и не взорвать ли там пол-Лондона ради идеи? Социально незащищенный черный умница переговорщик, замороченный мыслями о какой-то растрате казенных 140 тысяч долларов и ежеминутными звонками своей горячей девчонки, требующей секса с доставкой на дом. Юный афроамериканец, который, несмотря на захват банка, продолжает невозмутимо играть на своем iPod?е в компьютерную игру Grand Theft, где главный негритянский лозунг: убей этого ниггера! У банковского служащего неюного возраста, мучнисто-белого буржуа, почему-то в мобильнике играет рингтон в виде гангста-рэпа. Следователь из районного отделения NYPD слишком долго впечатляется несо-стоятельной версией о том, что в размотанном и сорванном с головы сикха тюрбане могла оказаться бомба. Сам придурковатый сикх, вытолкнутый из захваченного банка, больше всего обеспокоен потерей конфессионального достоинства. И в довершение всего — чистые карикатуры. Нацистский пре-ступник, слишком бодрый и наглый для легко вычисляемого возраста в сто лет. Белая баба с яйцами, с гордой фамилией Уайт и уверенностью, что за деньги она может сделать все, включая легальную покупку особняка на Манхэттене для племянника бен Ладена.

Черно-белый символизм, взращенный на гидропонике, зашкаливает даже в костюмах. Грабители входят в банк в белых робах дезинсекторов, а потом переодеваются в черные комбинезоны ниндзей, то есть сначала их намерения были явственно черны, а потом стали подспудно чисты, как первый снег. Черный детектив со светлой головой одет в какой-то неподобающий его работе светло-кремовый костюм, причем дешевый настолько, что это видно даже на пиратской экранке. На допросах обычными подозреваемыми становятся только люди иных оттенков кожи, чем англосаксы, хотя из пятидесяти заложников наверняка большинство были именно белыми.

Самое большое недоумение вызывают повсеместные восторги по поводу игры Дензела Вашингтона. Таких героев — задумчиво-умных, сдержанно-сильных, спокойно-достойных и эротически состоятельных — он наверняка может уже играть даже во сне. Автопилот, на котором актер движется по фильму, в определенном смысле безупречен, но пресен до невозможности. По поводу своего героя, практически весь фильм проходившего в маске, непроницаемо темных очках и капюшоне, скрывающем волосы, недоумевал сам Клайв Оуэн. И он прав, хотя ему все попеняли на то, что он просто жаждет рисоваться своей смазливой рожей во весь экран. А как мне, к примеру, оценивать его игру, если у него тряпка на лице и глаз не видно?

Похоже, на месте Ground Zero, так умно и деликатно оплаканном Спайком Ли в фильме «25-й час», выросли ветряные мельницы, которые режиссеру не удалось превратить в великанов. Банк захватывают белые, чтобы отомстить белому за евреев, а все опять съезжает к «рэповке» про негатив несчастного черного парня, живущего в дерьме, в то время как мимо мчатся «Роллс-Ройсы». Выходит, по версии Спайка Ли, обнуление нью-йоркской истории не состоялось даже после падения башен. В итоге это внешне стильное и тревожное кино при внимательном рассмотрении оставляет впечатление идеологического кэмпа, где не разберешь, в каком кармане фига и есть ли она.

Впрочем, Джоди Фостер в роли бабы с яйцами более чем уместна и не по-хорошему щурится, делая губы бритвочкой. Оператор Мэтью Либатик расстарался и просто делал чудеса с камерой. Эстетика развлекательного блокбастера поднялась на новую высоту. Все 12 друзей Оушена нервно курят в сторонке. А Спайк Ли неожиданно стал в Америке самым кассовым режиссером месяца.