Однажды в провинции. Сценарий

Общежитие. Квартира Спиридоновых

Коля сидит на диване. В комнате уютно, но убого. Есть еще вторая комната, смежная дверь в нее сейчас закрыта. Видно, что у хозяина руки растут, откуда надо. Мебель вся принесена с помойки или из других подобных мест, но с большим умом и изобретательностью прилажена. Коля сидит и старательно зашивает толстой иглой ботинок. Рядом возится сын Спиридоновых, двухлетний Павлик. Он дергает отца за колени, мешая ему.

К о л я. Паш, иголка! Кых!

Но Паше по фигу «кых», он смеется, его это только заводит.

К о л я. Кых, говорю! Вот, на.

Коля достает из-за подлокотника дивана пустую бутылку из-под шампан-ского, заткнутую пробкой, пробку вытаскивает, скручивает с нее проволоку, обсасывает для «чистоты», дает сыну. Павлик радостно хватает пробку и сует в рот. Получилось похоже на соску.

Паша успокаивается, сосредоточенно сосет пластмассу. Входит Вера с сум-ками.

К о л я. Ты вовремя. Мы голодные.

В е р а. Сейчас, мальчишки. Все будет… Ой! Что у него во рту?!

Вера кидает сумки, бросается к сыну, вытаскивает пробку из его рта.

К о л я. Пробка.

Павлику не понравилось, что у него отняли пробку. Начинает орать.

В е р а. Он же мог подавиться, Коль!

К о л я. Не подавился же, что шумишь? Зато не орал. (Сыну.) Паш, помолчи, не на улице.

Паша сразу замолкает. Вера идет разбирать сумки. Видно, что Коля в доме хозяин. Продолжает зашивать ботинок. Павлик увязался за Верой, она дала ему кусок булки, он радостно ее слюнявит. Вера выкладывает на стол продукты. Она в каком-то замешательстве, думает о чем-то своем, явно обеспокоена. Коля откладывает ботинок.

Подходит к столу, отламывает от хлеба горбушку и жует. Рядом с мужем Вера сразу надевает на лицо радостное выражение.

К о л я. Давай бутерброды. Колбасу только потолще режь…

В е р а. Может, суп погреть? Коль, ты только бутербродами и питаешься. Курица еще есть.

Коля отламывает себе еще кусок хлеба, засовывает в рот.

К о л я. Курицу буду. Много не клади, у меня футбол.

Коля подхватывает Павлика, садится обратно на диван. Вера прямо следом несет тарелки. Ставит перед мужем и перед сыном. Павлик начинает само-стоятельно есть. Коля вгрызается в курицу. Вера смотрит на него с любовью. Неотрывно, нежным взглядом. Коля замечает это и перестает жевать.

К о л я. Вер, ты либо с нами садись, поешь, либо займись чем-нибудь, чего смотреть, я ж не телевизор!

Вера улыбается, кивает.

В е р а. Ладно… В душ схожу.

К о л я. Топай.

Вера берет полотенце, кладет в пакет халат и выходит из комнаты. Коля ест. Павлик претендует на обглоданную куриную кость. Коля дает кость Павлику, мальчик начинает играть с ней. Коля смотрит на сына, улыбается.

К о л я. Мальчик пошел в лес пописать, увидел волка, заодно и покакал! Правда, смешно?

Павлик смеется, но, понятное дело, не над шуткой, а потому что Коля его щекочет. За окном слышны взвинченные женские голоса, Коля настораживается, подходит к окну.

Под окном Спиридоновых

Анжела, девушка-подросток, вылитая Барби, худенькая, как стебелек, стоит, покачиваясь, около красной детской коляски. Анжела явно не трезва.

Ее мать Лена — участковый милиционер — очень рассержена, готова, кажется, прибить дочурку.

Л е н а. Сколько раз, дубина стоеросовая, сколько говорила не пить с ребенком…

А н ж е л а (юродствуя). Мам, как с ним пить-то, он маленький, лежит в коляске!

Л е н а. В коляске! Двенадцать дня, а ты уже в дрова!

Коля стоит у окна, не отрываясь, смотрит на Лену. Ему все слышно.

А н ж е л а. С чего в дрова-то?

С пива, что ли?! Хожу одна, скучно, Серега дома дрыхнет…

Л е н а. А мы пойдем, разбудим, пусть на тебя любуется…

А н ж е л а. Пусть!

Л е н а. Вот уйдет Серега, будешь рвать на жопе волоса!

А н ж е л а. Попутный ему ветер в задницу! Это ты меня в загс затащила! Не хотела я туда!

Коля из окна продолжает смотреть на Лену, Лена — ругаться с Анжелой.

Л е н а. А на тебя прямо очередь стояла! Королева говна и пара!

А н ж е л а. Ну не стояла! И чего?

Л е н а. Да ничего! Живот уже на нос лез…

А н ж е л а (издевательски). Мать, все-таки, а кто мой папа: летчик или космонавт?!

Лена не ожидала выпада, потерялась, Анжела стоит, хихикает. Лена хватает Анжелу за руку.

Л е н а. Ах ты…

Коля открывает окно. Лена и Анжела вздрагивают от неожиданности. Коля не сводит глаз с Лены. Она смущена.

К о л я (глядя на Лену). Анжел, хорош.

Лена улыбается Коле от неловкости, хватает одной рукой за локоть непутевую дочь, другой — коляску.

Л е н а. Коль, привет… (Анжеле.) Пойдем, чучело, пойдем, стыдобина…

Лена ругает дочь и тащит ее за собой. Анжела и не думает упираться. Коля смотрит вслед Лене. Сзади к нему подходит Павлик, хватает его за ноги и, не встретив внимания, ревет. Из коридора в комнату вбегает Вера с мокрыми волосами, в халате, берет Пашу на руки.

В е р а. Тихо! Тихо!

Она сажает Павлика на диван. Коля никак не реагирует на жену. Он продолжает смотреть в окно, хотя Лена с Анжелой уже ушли. Вера подходит, обнимает его одной рукой, а другой закрывает окно.

В е р а. Пойдем, Коленька, пойдем, так мало поел. Ты чего там увидел, а?

Коля, не обращая на нее внимания, садится и машинально ест. Ничего не говорит, смотрит в тарелку, мысли его явно не здесь. Вера присаживается на корточки перед Колей, заглядывает ему в лицо. Коля смотрит на нее, вздыхает, откладывает вилку.

К о л я. Ну? Что хочешь сказать? Я уже сыт, говори.

Вера мнется.

Вагон электрички

Все едут в тесноте, да не в обиде, болтаются в такт составу в проходах над счастливчиками, которым достались места на скамейках. Повезло и Насте, она сидит да еще и у окна. Только соседка попалась общительная. Тетка с корзинкой, в которой зевает небольшой пес, трындит и трындит, а Настя вынуждена ее слушать, отворачиваясь к окну.

Т е т к а. А внучка и ее идиот сказали: «Пусть сдохнет, зачем везешь? Деньги зачем платить, чего лечить, он старый, сдохнет все равно…» А я им: «Это что же, я вот старая, заболею, так пусть сдохну?» Нет! Я им квартиру не оставлю. Пусть они сами, сами, как я, у меня ничего не было, я из Мордовии в тапочках приехала и ничего. Все сама! А они мне «пусть сдохнет!» Правильно, говорю?!

Настя, офигевшая, кивает. Шансов отвязаться от тетки нет.

Т е т к а. Вот я Кузю вылечила, теперь он здоровый у меня, ну заплатила. И что? Он же родной! Для родных не жалко. А эти ничего не получат. «Пусть сдохнет», а? Что за люди…

Настя поворачивается к тетке, еле сдерживая раздражение. Тетка замолкает.

Н а с т я. Скажите, Улетово скоро?

Т е т к а. Где-то через час.

Н а с т я. Спасибо.

Она отворачивается к окну. А тетка с интересом и пристальным вниманием начинает разглядывать ее.

Т е т к а. А где я тебя видела? Точно, видела…

Настя настораживается. Ей явно неуютно.

Т е т к а. Я лица всегда помню!

Н а с т я. Извините, я пройду!

Настя резко встает, берет свои чемодан и сумку, проталкивается через толпу к выходу. Тетка смотрит вслед.

Т е т к а. Видела, только где?

Она буквально сворачивает голову в сторону Насти, люди из толпы тоже начинают ее разглядывать. Настя наконец выходит из вагона.

Квартира Спиридоновых

Коля стоит напротив Веры и трясет рукой перед ее лицом. Они скандалят. Павлик ползает вокруг, смеется, то, что взрослые ругаются, его не пугает и не удивляет, видимо, привык.

К о л я. Я из-за нее в мясорубку попал, а ты ее в гости зовешь?!

В е р а. Коль, ну… я пыталась отказать…

К о л я. Спрашиваю еще раз: после этого в гости зовешь?!

Коля в упор смотрит на Веру, кажется, сейчас ударит. Вера боится, чуть не плачет, кусает губы.

К о л я. Ну? Не слышу!

В е р а. Коль, значит, ей плохо совсем, к нам если едет!

К о л я (усмехаясь). Вот как? Плохо! А тебе хорошо было, когда ты полгода в госпитале со мной жила, хорошо было, когда сказали, что я дурачком останусь, хорошо…

В е р а. Коля! Не надо! Все хорошо! Ты им не остался…

К о л я. Я никогда им не был!

И пусть хоть еще что на башку свалится, не буду! А ты дура!

В е р а. Да, да…

Она явно пытается успокоить разошедшегося Колю, сгладить конфликт, тянет к нему руки, но по рукам же и получает.

К о л я. Ты мне не дакай! Не дай бог, Пашка в тебя мозгами пошел, придется умную искать и с ней еще детишек делать!

Вера смотрит на мужа, от этой фразы у нее сперло дыхание. Начинает рыдать. Коля выдыхает, закуривает и отходит к окну. Вера горько и жалобно плачет. Коля стоит у окна, потом оборачивается на Веру, смотрит на нее уже не так злобно. Подходит к ней. Проводит рукой по волосам.

К о л я. Ладно, Вер, хорош. Ну всё, хорош…

Вера резко прижимается к нему и продолжает рыдать.

К о л я. Всё, извини меня, извини, был не прав…

В дверь стучат. Коля берет со стола кухонное полотенце, протягивает Вере, этим полотенцем она вытирает лицо. Коля подходит к двери, открывает. На пороге стоит Ясир. Он хорошо говорит по-русски, но с сильным арабским акцентом. Коля жмет ему руку.

К о л я. Здорово, Ясир!

Я с и р. Здорово, я ключи хотел просить.

К о л я. Не вопрос. На рынок?

Я с и р. В Астахово. Вам что-то покупать?

Коля лезет в куртку на вешалке, достает ключи от машины и дает их Ясиру.

К о л я. Да я вчера ездил, не надо. Хочешь, Ясир, чаю, пива, поесть?

Я с и р. Нет, поеду. Я бак тебе залью.

К о л я. Да ладно, перестань!

Коля машет рукой, Ясир открывает дверь, улыбается Вере. Вера тоже улыбается, лицо она вытерла, но глаза зареванные.

Я с и р. До вечера. Вера красивая, не плакать!

В е р а. Простуда это, Ясир, насморк, не плачу я.

Для пущей убедительности Вера вытирает нос полотенцем.

Тамбур электрички

Настя сидит на чемодане. Здесь же, в тамбуре электрички, едут ребята с гитарой, в несвежей одежде, майках «анархия». С ними девушка с выкрашенными зеленкой волосами. Они поют знаменитую песню Егора Летова.

Р е б я т а (поют).

Светило солнышко и ночью и днем.

Не бывает атеистов в окопах под огнем.

Добежит слепой, победит ничтожный.

Такое вам и не снилось.

Ходит дурачок по лесу, ищет дурачок глупее себя.

Настя слушает, встретившись с кем-нибудь из них глазами, учтиво улыбается. Ребята заканчивают петь.

П а р е н ь. Эй! Подогрей на пиво.

Он снимает шерстяную шапку с головы, протягивает ее Насте. Настя кивает, достает из кошелька десятку, опускает в шапку.

П а р е н ь. Спасибо от неформалов Питера!

Настя с интересом смотрит на него.

Н а с т я. Ты из Питера?!

П а р е н ь. Ага. Из Купчина. А ты?

Н а с т я. 7-я Советская.

В т о р о й п а р е н ь. Центр!

Н а с т я. Ну да. Привет от меня родному городу!

В т о р о й п а р е н ь. Лады.

Вдруг девушка с зеленой головой, все это время сидевшая и разглядывавшая Настю с большим интересом, с радостным воплем поднимается с пола.

Д е в у ш к а. Ребзя, это же Люба из «Братвы»!

Настя начинает ерзать на чемодане, пытаясь отвернуться от панков. Ребята начинают пристально разглядывать Настю.

П а р е н ь. Точно! Она! Охереть!

В электричке!

Н а с т я. Нет, это не я!

Все это Насте ужасно не нравится, она встает с чемодана, намереваясь выходить на ближайшей остановке. Девушка с зеленой головой не унимается, достает из кармана маркер, оголяет руку до локтя.

Д е в у ш к а. Ты, ты! На, напиши «Орзе от Любы», и автограф. Ну не жмоться, я так плакала, когда тебя убили…

Электричка подъезжает к станции, девушка с зеленой головой умоляюще смотрит на Настю, держит на весу свою голою руку, протягивает маркер. Поезд тормозит, двери открываются, Настя быстро пишет на руке у девушки, выходит с чемоданом и сумкой, двери закрываются за ней. Девушка ужасно счастлива.

В т о р о й п а р е н ь. Ну, Орза, по любэ теперь татушку набивать!

Платформа

Настя стоит на платформе. Роется в сумочке, достает темные очки, надевает их и идет в направлении вокзальной площади. Спускается по лестнице. Спина у нее идеально прямая, походка балетная, одежда аккуратная, видно, что дорогая. Настя очень похожа на Веру, только чуть стройнее и выше. Она спускается на площадь, оглядывается, приподняв очки, видит автобусную остановку, идет к ней.

Квартира Спиридоновых

Коля переодевается в спортивный костюм. На спине у него шрам от довольно большого ожога. Вера смотрит на его красивое тело, подходит, начинает приставать. Коля высвобождается.

К о л я. Ну, Вер!

В е р а. Пока Пашка спит, давай…

Лезет к нему опять. Он берет ее за руки.

К о л я. Ребята ждут. Как-нибудь в другой раз. (Надевает «олимпийку», садится, завязывает кроссовки.) Приедет эта, узнай, чего ей надо, и пусть выгребается, ясно?

Вера кивает. Коля открывает дверь, хочет выйти, Вера подходит к нему, просительно смотрит в глаза.

К о л я. Ну? Что тебе еще!

В е р а. Коль, только… пожалуйста, не обижай Настю, я сама поговорю с ней, аккуратно…

К о л я. Вер, как ты мне сегодня надоела!

Коля захлопывает за собой дверь, Вера растерянно теребит пояс на халате, опустив глаза.

Вокзальная площадь

Ясир идет по площади от большого рынка с мясной тушей на плече, в свободной руке тащит чем-то набитый большой пакет. Путь его лежит мимо автобусной остановки с толпой народа. Подходит автобус, толпа кидается его штурмовать. Пинки желающих отправиться по этому маршруту граждан, достаются и Ясиру, он пробирается сквозь толпу, ворча по-арабски. Настя стоит на месте, с ужасом смотрит на то, как автобус раскачивается от набивающихся в него людей, она не решается последовать их примеру. Рядом с Настей оказывается какой-то похмельный дядька со смотанным резиновым шлангом на плече.

Н а с т я. Скажите, а когда следующий на Улетово?

Д я д ь к а. Через два часа. Да ты сейчас лезь, на том автобусе вторая смена на комбинат едет, вилы вообще…

Н а с т я. А больше до Улетова никак?

Этот разговор слышит Ясир, он останавливается со своей тушей, разглядывает Настю.

Д я д ь к а. Электричкой только в двадцать три сорок. Другие мимо идут…

Дядька смешивается с толпой. Ясир подходит к Насте. Она вскрикивает от неожиданности, увидев смуглого парня с тушей на плече. Ясир улыбается.

Я с и р. Не бойся! Я в Улетово. Поедешь?

В машине

Ясир и Настя едут в старом-престаром двадцатилетней давности джипе. В кузове мясная туша. Ясир, улыбаясь, поглядывает на Настю. Настя смотрит в окно, мимо проплывает индустриальный промзоновский пейзаж.

Я с и р. Некрасиво?

Н а с т я. Непривычно.

Едут молча дальше. Ясир достает пачку сигарет, предлагает Насте. Оба закуривают.

Я с и р. Ты к кому?

Н а с т я. К сестре.

Я с и р. Кто она?

Н а с т я. Вера Спиридонова. У нее муж Коля.

Я с и р (улыбаясь). Знаю! Мои друзья. Это их машина.

Настя усмехается, оглядывает салон.

Н а с т я. Забавно!

Я с и р. Как у вас говорить? Тесен мир?

Н а с т я. Правильно. Даже слишком.

Едут дальше.

Городок

Машина подъезжает к воротам заводского городка. Ясир сигналит, из сторожки рядом с воротами вылезает грязный, неопрятный мужчина средних лет. Открывает ворота. Около сторожки в вольере лает огромная собачища. Ясир притормаживает, достает из пакета бутылку водки, опускает стекло, протягивает бутылку сторожу.

Я с и р. На, Лошадь, выпей, сегодня я родился.

Лошадь молча берет бутылку, улыбается. Машина отъезжает, а Лошадь все смотрит вслед ей и улыбается.

Н а с т я. Почему Лошадь?

Я с и р (усмехаясь). Никто не знать! Больной вот здесь. (Стучит по голове.)

Они едут по территории городка. Какие-то кругом хозпостройки, трубы и кучи угля.

Н а с т я. У тебя день рождения? Поздравляю!

Я с и р (кивая). Да, вечером праздник. Коля, Вера будут. Тебе тоже надо приходить.

Н а с т я. Приду. Спасибо.

«Дети разных народов» играют в футбол. Среди них бегает Коля, а на воротах стоит Руслан Тасоев. Два вьетнамца упорно и сосредоточенно гонят мяч к воротам Руслана.

Т а с о е в. Спира! Сзади слева!

Коля быстро реагирует, и вьетнамцы не успевают забить Тасоеву. Коля гонит их от ворот назад. Сережа Ким, пробегая мимо Коли, хлопает его по плечу.

К и м. Давай, Спира, давай!

Вера прилипла к решетке, ограждающей площадку. На руках она держит смеющегося Павлика, сама смотрит на мужа с обожанием, восторгом и гордостью.

Машина подъезжает к общежитию.

У входа стоит Харси, маленькая арабка в очечках. Ясир и Настя выбираются из машины. Харси приветливо улыбается, на зубах у нее брекеты. Ясир что-то говорит ей по-арабски, произносит имя: Вера. Харси кивает Насте.

Я с и р. Это моя жена Харси.

Н а с т я. Очень приятно.

Харси продолжает улыбаться. Они с Ясиром удивительно улыбчивая пара. Харси показывает рукой за корпус.

Х а р с и. Вера там.

Н а с т я. Спасибо. (Берет чемодан и сумку. Идет в направлении, куда показывает Харси.) Приятно познакомиться.

Я с и р. Вечером ждем!

Настя кивает и скрывается за углом. Ясир открывает кузов машины, вытаскивает тушу и с Харси тащит ее в корпус.

Х а р с и (по-арабски). Странно, что она раньше не приезжала. Сестра здесь все-таки!

Я с и р (по-арабски). Да она вообще, какая-то странная. Сначала автобуса испугалась, потом меня…

Х а р с и (по-арабски). Хорошо, что ты у меня такой страшный! А то пришлось бы ревновать.

Настя идет по городку, в ужасе оглядывается на обшарпанные корпуса пленно-немецкой застройки. Увиденным Настя подавлена. Вдали виднеется футбольная площадка. Судя по доносящимся звукам, там забили гол.

Гол забил Коля. Его обнимают и тискают. Вера стоит у решетки снаружи. Она поставила Павлика на землю, взяла его ладошки в свои руки, хлопает ими, Павлик радостно визжит, а Вера скандирует.

В е р а. Папа чемпион! Папа чемпион!!!

Настя подходит к ней. Вера не замечает ее, продолжает кричать, вдруг резко осекается и оборачивается. Они с Настей молча смотрят друг на друга. Павлик дергает Веру за руку. Вера неотрывно смотрит на Настю. Настя кивает на Павлика.

Н а с т я. Павлик?

Вера кивает, ничего не говоря. Вдруг порывисто и крепко друг друга обнимают. И снова застывают, опять же молча. С площадки это видит Коля. Он останавливается, и игра прекращается. Он подходит к решетке, за которой стоят Вера и Настя. Все тоже идут за ним от любопытства. Мужчины разных национальностей и цвета разглядывают Настю через решетку с большим интересом. Коля с неприязнью смотрит на Настю, Настя — на него, выдавливает улыбку.

Н а с т я. Привет.

Коля сухо кивает. Поворачивается, хочет идти в глубь площадки, чтобы продолжить игру. Все за ним. Тасоев тормозит Колю.

Т а с о е в. Иди, раз гости у тебя.

К о л я (раздраженно). Тасоев, иди на ворота, ладно?

Он машет Вере и Насте рукой, чтобы уходили. Игра продолжается.

Смущенная Вера и Настя с тревожным лицом идут по территории городка. Вера суетится.

В е р а. Он отойдет, не волнуйся. Коля вообще очень добрый.

Н а с т я. Ну и прекрасно, раз так.

В е р а. Тасик, я очень скучала, правда.

Н а с т я. И я.

Чувствуется, что за всеми этими словами висит какая-то тяжесть. Снова молчат. Навстречу идет Лена-участковая. В белых сапогах, шпильки втыкаются в грязь. В руках большой пакет. Увидев Веру и Настю, она улыбается.

Л е н а. Салют!

В е р а. Привет! Познакомься: Настя, моя сестра.

Л е н а. Лена. (Пристально смотрит на Настю.) Говорили, на кого похожа?

Она ставит пакет на землю, закуривает.

Н а с т я (усмехаясь). Говорили.

Л е н а. Хороший сериал, жизненный. В конце, правда, не жалко никого, только Любу. А я люблю, чтоб всех было жалко.

Лена цепким, профессиональным взглядом продолжает разглядывать Настю. Вера это замечает. Замечает также, что сестре это неприятно.

В е р а. А мне жалко твои сапоги! Белые, по грязи…

Л е н а. Зря! Будешь в белом ходить, грязь тебя испугается, фэн-шуй, Вер!

В е р а. Прикупить, что ли, такие?

Л е н а. Колодка, знаешь, вообще! Тапочки. Я идиотке своей тоже взяла.

В е р а. И мы себе возьмем. Да, Тасик?

Н а с т я. А что? Может, и правда к лучшему сработает?

Л е н а. Сработает, сработает! Фэн-шуй не дураки придумали. (Поднимает с земли пакет, бросает бычок, топчет его сапогом.) Ладно, девицы. Будет скучно, приходите.

Она машет рукой, уходит, все так же втыкаясь шпильками в грязь. Ковыляет — дорога вязкая, каблуки высокие. Настя и Вера идут в свою сторону.

В е р а. Участковая милиция.

Настя хмыкает, кивает. Они идут и молчат, их лица напряжены. Павлик начинает капризничать.

В е р а. Я понимаю, неприятные новости. Что бы ни было, говори.

Настя смотрит на Веру.

Баня

В предбаннике вытираются и одеваются Спира, Ким и Тасоев. У них красивые спортивные тела. У Кима и Тасоева такие же шрамы от ожогов, какой мы видели у Коли. У Кима на плече, у Тасоева на груди. Ребята красные и распаренные, им весело.

Т а с о е в. Порвали их, как девочек!

К и м. Но Туй, конечно, да! Талант! Быстрей таракана бегает!

К о л я. И все равно он их не спас. Пять-ноль жесть!

К и м. А где Че?

К о л я. Птичья болезнь у него!

К и м. Перепил, что ли?

К о л я. Ну. До вечера лучше не кантовать.

Ребята выходят из здания, над дверью которой битумом намалевано: «Баня».

Т а с о е в. Срежем?

К о л я. Ну.

Они идут по заводской узкоколейке. Все примерно одного среднего роста, одинаковой комплекции, худощавые, но хорошо подкачанные, с хищной, мягкой пластикой. Даже в их движениях какая-то особая слаженность. Ребята упираются в большой забор. Легко его перемахивают. Идут дальше по дороге, мимо хозпостроек, труб и куч угля.

К и м. Слышь, Спира, а Веркина сестра прямо копия Любы из «Братвы»!

К о л я. Она и есть.

На лице у Кима детский восторг. Коля, наоборот, мрачнеет.

К и м. Да ладно! Побухать бы с ней! Интересно, артисты много пьют?

К о л я. Вот сам и проверяй.

Ким и Тасоев переглядываются.

Т а с о е в. Спира, ты чего? Что за косяк у тебя с сестренкой…

К о л я. Косяк? Косяк… Да так, фигня. Серпом по яйцам.

Ким хлопает его по плечу.

К и м. Спира, нормально объясни!

Но Коля стряхивает его руку, молча идет вперед, ясно, что трогать его сейчас не стоит. Ким и Тасоев озадаченно смотрят ему вслед.

Квартира Спиридоновых

Вера сидит за столом, Настя стоит к ней спиной у окна. Окно открыто, они курят. Настя очень нервничает. На лице Веры написано желание не включаться в услышанное.

Н а с т я. Так что, Верочка, отец нас из квартиры выписал. Его коза деревенская ждет второго ребенка. Мама в Курган уехала, пьет как сапожник на родине у себя, ей все давно по фигу. Нас нет. Мы прошлое, понимаешь? (Выкидывает бычок в окно, подходит к Вере, садится рядом с ней. Вера по-прежнему молчит, никак не реагирует на сестру.) Нет, конечно, я это так не оставлю, я разберусь, буду бороться. Денег достану, в суд подам, выпру папашку с выблядками из нашего дома. А почему ему можно так поступать, а нам нельзя?! (Смотрит на сестру, ожидая хоть какой-то реакции. Вера молча встает, подходит к раковине. Начинает механически мыть посуду. Настя идет за ней.) Можешь мне поверить, я сделаю это! Я же всегда своего добиваюсь. Но… Послушай, я так устала, ты не представляешь, какие это были скандалы, истерики, я пришла, а родной отец меня с милицией выставил! С милицией! Выставил! Только я здесь живу, говорит, и Танечка! Он и Танечка! Представляешь?! (Вера снова никак не реагирует на Настю, только сильнее, как будто нарочно, отпускает воду. Из-за шума воды Насте приходится говорить громче.)

Я ушла, конечно. А на следующий день Танечка эта на лестнице навернулась. В больнице теперь лежит на сохранении. Говорит, что я ее подстерегла и толкнула. Вера, ты же понимаешь, не делала я этого! Не толкала ее! Хотела бы — не смогла! А отец уверен, что это я. Сказал, чтобы я убиралась из города, а иначе мне ноги переломают… Вера, я у тебя поживу? Пока все уляжется? (Смотрит на молчащую Веру, встряхивает ее за плечо.) Ну, может, скажешь все-таки что-нибудь?

Вера резко поворачивается к Насте. В глазах у нее злые слезы.

Территория городка около корпуса

Коля бежит вдоль корпуса, вдруг останавливается, со стоном хватается за голову, пережидает боль, переводит дух, снова бежит, снова останавливается, бежит опять, прислушивается, под своим окном тормозит. Из квартиры слышны крики.

В е р а (за кадром). Надо же, не прошло и трех лет, про сестру вспомнила!

В Москву поезжай, квартиру там сними…

Н а с т я (за кадром). Поехала, сняла бы. Денег сейчас таких нет.

В е р а (за кадром). Займи, найди. Ты большая девочка! Здесь своих проблем куча, а ты ввалилась…

Н а с т я (за кадром). Ввалилась? Ах, вот как!

В е р а (за кадром). Так! Почему я должна врать? У меня семья, Коля знаешь, как к тебе относится. И за дело!

Коля напряженно слушает, затаился.

Квартира Спиридоновых

Вера и Настя стоят друг напротив друга и кричат. Вокруг них ползает Павлик и, не обращая внимания на крики, катает машинку.

Н а с т я. За какое же такое дело, а? Да, я сказала отцу, что ты кувыркаешься с солдатом, который яму мусорную чистит у нас на даче! А что, я должна была спокойно на это смотреть?!

В е р а. Если человек убирает мусор, это повод ломать ему жизнь?! Ты ведь понимала, куда Колю папа ушлет.

Н а с т я. Нет! Правда, клянусь тебе, нет! Думала, просто его переведут в другую часть!

В е р а. Ну, конечно! Генерал Звонников, выбросивший из жизни меня, свою дочь, пожалел бы какого-то солдата!

Н а с т я. И меня теперь не пожалел, Вера! И меня выбросил!

В е р а. Только я сама вылезала, ребенка родила, Колю спасла, а ты ныть приперлась. Некуда ей! Вон пошла…

Настя наотмашь бьет Веру по лицу. Вера этого не ожидала, замерев, испуганно смотрит на сестру. Настя наклонилась над Верой, смотрит ей прямо в глаза.

Н а с т я. Значит, так, по поводу того, как ты сама вылезала. Кто Коле твоему две операции, отдельную палату и лучших врачей оплатил?

В е р а (в замешательстве, смотрит с удивлением). Фонд ветеранов…

Н а с т я. Ну, конечно! Фонд!

Я просто деньги свои заработанные туда отнесла, а тебе их уже как от фонда отдали. А то ведь ваше величество знать меня не желало! А папашка сказал: «Поможешь Верке с ее козлом, плохо будет». Так, дальше. Рожала ты где, красавица?

В е р а (таращит глаза). В ЦКБ…

Н а с т я. В ЦКБ, не дешевое удовольствие! Тоже фонд расщедрился?

Вера сидит неподвижно, Настя закуривает.

Н а с т я. Я как узнала, что ты в роддоме для бомжей валяешься, опять деньги оттащила в ваш фонд волшебный. Ясно, самостоятельная ты моя?

Вера дрожащей рукой берет сигарету из пачки, закуривает.

Под окном Спиридоновых

Абсолютно обескураженный Коля слушает это. На лице его крайнее удивление.

Н а с т я (за кадром). Гонишь меня, значит? А кому твой плебей жизнью обязан? Кому…

Коля не выдерживает, хватается руками за подоконник, впрыгивает в окно.

Квартира Спиридоновых

Вера и Настя вскрикивают от неожиданности. Коля стоит, усмехается. Вера пытается деть куда-нибудь дымящуюся сигарету. Коля подходит к ней, крепко хватает за руку, она вскрикивает от боли, разжимает пальцы, сигарета падает за окно.

К о л я. Еще раз увижу — разведемся! Последнее предупреждение!

Вера стоит будто прибитая. Коля подходит к Насте, которая явно не ожидает ничего хорошего. Коля смотрит на нее в некотором замешательстве от полученной информации.

К о л я. Ну, спасибо за все, раз так. Живи тут пока, я парень справедливый. (Выходит из комнаты, по дороге переворачивает стол с тарелками и едой, улыбается.) Наряд вне очереди, генеральши хреновы.

Квартира Тасоева

Коля стучит в дверь. Тасоев открывает, молча впускает Спиру. Коля ложится на топчан лицом вниз. Никто не задает друг другу лишних вопросов.

Квартира Спиридоновых

Вера и Настя убирают с пола Колин погром. Настя озадаченно смотрит на Веру.

Н а с т я. И часто такое у вас?

В е р а. Бывает.

Н а с т я. И это, по-твоему, нормально?

В е р а (пожимает плечами, продолжая безропотно собирать посуду). Нормально. Я сама виновата, разозлила его. Курила. Ему не нравится, когда я курю…

Н а с т я (с недоумением). Это повод швыряться мебелью?!

Вера поднимается с корточек, относит в мусор битую посуду, вернувшись, берет веник, молча начинает подметать.

Н а с т я. Ты, первая красавица Питера, талантливая пианистка, убираешь за быдлом!

В е р а (усмехается, продолжает мести пол, как зомби). И ты, первая красавица Питера, ты закончила Вагановку, снялась в кино и тоже за ним убираешь. Нам не до ссор сейчас и не до споров. Давай не будем ничего обсуждать, раз так получилось? И мой муж не быдло, а очень добрый, хороший человек.

Настя отворачивается от Веры, закатывает глаза.

Заброшенный парк на территории городка

Друзья Ясира колдуют над мангалом, Ясир суетится среди гостей, подбегает к мангалу, что-то выговаривает друзьям по-арабски, машет рукой, сам переставляет шампуры. Разномастная

и разноцветная толпа выпивает и закусывает, все чувствуют себя просто прекрасно. Дети разных национальностей тоже развлекаются, облепили раздолбанную карусель, терзают ее, она жутко скрипит. Колин джип приспособили к делу. На его крыше стоит телевизор с караоке, провода воткнуты под капот. В кузове стоит быстроногий вьетнамец Туй, фальшиво, но очень старательно, выводит: «Как упоительны в России вечера». С его акцентом песня звучит так, что обхохочешься. Вера, Настя и Анжела в беседке, освещенной автомобильными фарами, крошат в большую миску салат. Анжела с бутылкой пива, она уже порядочно набралась.

А н ж е л а (орет). Туй, заткнись! Уши вянут…

Туй делает вид, что не слышит. Продолжает петь.

В е р а (укоризненно). Анжела, перестань! Зачем так?

А н ж е л а (нарочно громко). Орет визгливо пьяный Туй, как будто прищемили…

В е р а. Анжела!

Вера пытается ее заткнуть, стыдливо косится на Настю. Вере явно неудобно перед сестрой за грубость Анжелы. Но Анжела не унимается.

А н ж е л а. Ну что? «Анжела!

Анжела!«Настя, ты слов таких не знаешь?

Н а с т я. Знаю.

Она механически режет салат, думая о чем-то своем.

А н ж е л а. Да, грубо! Зато правда. Я, Насть, за правду всегда.

Н а с т я. И это правильно.

Анжела улыбается, смотрит на

Настю, приподнимает бутылку пива, типа «салют», отхлебывает из нее.

Некоторое время девушки работают молча. Вера по-прежнему сконфужена. Анжела откладывает нож, закуривает.

А н ж е л а. Вот Че Гевара придет, пусть поет. У него получается.

Н а с т я (удивленно). Кто придет?

А н ж е л а. Че. Сереги моего, Кольки и Руслика дружок.

Н а с т я (качает головой, усмехается). Странное имя!

В е р а. На самом деле он Миша. Прозвали так, потому что кубинец наполовину. Они все в армии сдружились. Сначала мы с Колей сюда приехали, а потом он их сюда подтянул. Здесь вообще одни военные бывшие работают.

В беседку входит Харси, в руках у нее миска мытых помидоров, она ставит ее на стол, улыбается своими брекетами.

Х а р с и. Ясир спросить, ребята где?

Вера и Анжела заговорщицки улыбаются и ничего не говорят. Харси озадаченно на них смотрит. Ясир издали зовет жену, в руках у него большое количество шампуров с уже готовым мясом. Харси берет со стола большое блюдо и выходит из беседки.

В парк въезжает машина, видно, что не новая, вообще непонятной модели, но едет нормально. Машина останавливается. Из нее выходят Ким, Тасоев, Спира и Че. Четвертый, под стать троим ростом и комплекцией, мулат с почему-то голубыми глазами. Ясир смотрит на ребят вытаращенными глазами, кладет, не глядя, мясо на подставленное Харси блюдо. Ребята, улыбаясь, подходят к Ясиру. У Кима на пальце ключи. Из беседки также подтягиваются Вера, Настя и Анжела.

К и м. Ну, с днем рожденья, что ли!

Он сует ключи Ясиру в руки. Тот стоит и ничего не понимает.

К о л я. Катайся на здоровье, Ясир!

Ясир так и стоит, на лице у него появляется детский восторг.

К и м. Чего застыл? Полезай, опробуй тачку.

Че открывает ему дверь на шоферском месте. Ясир издает вопль радости, кидается обнимать ребят, каждого постукивая кулаком по голове.

Я с и р. Больные здесь! Больные здесь!

Ч е. Сам такой! Полезли, мужики, с ним проедемся.

Они с воплями запихивают Ясира в машину, грузятся в нее сами. Машина трогается, едет по парку. Толпа гостей, обитателей городка, веселится. Все машут руками, кричат, чокаются, пьют из пластмассовых стаканчиков. Харси визжит, прыгает на месте, хлопает в ладоши. Потом кидается обнимать Веру, Настю и Анжелу.

Х а р с и. Подарки, как свадьба! Спасибо! Спасибо!

В е р а. Нам-то за что, Харси, это ребятам спасибо.

А н ж е л а (Насте). Приперли металлолом с автосвалки, а Серега из него за месяц тачку собрал!

Настя улыбается, удивленно поднимает брови.

Дом Лены-участковой

Обстановка мещанская — платочки на стенах, висюльки в виде иероглифов на люстре, все сильно с закосом под фэн-шуй, который уважает хозяйка. Комната перегорожена дешевой рыночной ширмой в каких-то жирных голубях, за ширмой детская кроватка. Лена стоит у шкафа, периодически поглядывает на детскую кроватку, старается делать все бесшумно. Снимает форму, открывает шкаф, аккуратно вешает одежду на вешалку. Белье у Лены кружевное, с претензией на то, что «в сорок лет жизнь только начинается», но Лена стройная, подтянутая, как девчонка, на такую фигуру просится это белье. Из шкафа Лена достает ватные штаны, надевает их, потом тельняшку, заправляет ее в штаны. Все это добро Лене явно велико, поэтому она берет солдатский ремень и сильно затягивает его поверх штанов и тельняшки. Пряжка ремня стукается о шкаф, от этого звука младенец за ширмой начинает плакать. Лена досадливо цыкает, направляется к кроватке.

Л е н а. Так, Иван Сергеич, что там у нас? (Берет из кроватки узкоглазого младенца, проверяет, не наделал ли он чего в памперс. Качает, а он плачет.) Ну, и чего за дела? Заявок на концерт не было! Ты ел, ты сухой, надо бай! Птички спят, кошки спят, рыбки спят, и Ваня спит! (Кладет младенца в кроватку — он вроде уже успокоился, но тут же заводит снова. Лена склоняется над кроваткой, делает строгое лицо, поднимает указательный палец.) Ваня, кых! Кых! Спать.

Странно, но ребенок сразу успокаивается. Лена выходит из комнаты.

В прихожей надевает старую подстежку от куртки. В сенях кирзовые сапоги, с пола берет топор. Выходит на улицу.

Заброшенный парк на территории городка

Все уже чудо как хороши, кто в кустах бухает кучками, кто, сильно шатаясь, танцует, дети по-прежнему носятся. Анжела, которая недавно выступала против фальшивого пения, стоит на кузове, горланит мимо нот: «Белые розы, белые розы…» Настя стоит потерянная во всей этой лихой толпе.

В руках у нее пластмассовый стаканчик, все ее толкают, она озирается по сторонам, но не сходит с места. Подходит Вера с Павликом на руках. Перекрикивает «музыку» и окружающий шум.

В е р а. Пойдем! Хватит тебе на сегодня впечатлений.

Настя облегченно кивает. Они пробираются через толпу к машине Ясира.

У машины стоят сам Ясир и ребята. Все пьяны. Ясир сокрушенно мотает головой.

Я с и р. Мне пить не можно! Запрещено!

Т а с о е в. Мне тоже, Ясир! А мы сейчас еще по чуть-чуть, а завтра трезвость — норма жизни!

Но Ясир не унимается, тычет пальцем в Колю, Че и Кима. А Че льет водку в стаканчики.

Я с и р. Им можно, нам нельзя…

Ч е. Хорош базарить под руку!

К о л я. Не падай на уши, Ясир! Твое здоровье!

Ребята чокаются и выпивают.

К ним приближаются Вера и Настя. Но Настя остается в стороне, а Вера с Павликом на руках подходит к Коле. Павлик хнычет.

В е р а. Коль, Павлик устал.

К о л я. В машину положи, пусть спит!

В е р а. Он там не заснет.

К о л я. Значит, не устал. Вер, ну чего ты примоталась?

В е р а. Коль, идем его укладывать.

К о л я (усмехается, смотрит на Веру, кивает в сторону Насти). Вот артистка тебе и поможет, раз койкоместо заняла…

В е р а (срываясь). Коля, не пей уже! Хватит! Пора домой!

Коля встает с капота, делает шаг

к жене, молча смотрит на нее. Вера пугается, прячет глаза.

К о л я (тихо и конкретно). Вера, иди от-сю-да, ясно? Я не понял, ясно или нет?!

К и м. Спира, хорош!

По лицу Кима видно, что ему неприятно, как его друг обращается с женой. Спира машет Киму рукой, мол, не лезь. Смотрит на Веру взглядом удава. Вера послушно кивает и отходит в сторону к абсолютно ошалевшей от увиденного Насте, тянет ее за руку.

В е р а. Пойдем, в сторонке посидим, вон лавочка, он через полчасика подобреет, значит, действительно не допил, подобреет, и мы спокойненько его заберем…

Н а с т я (резко дергает Веру за руку, тормозит ее). Вера, ты больная! Вера, тебя надо лечить.

Она всерьез обеспокоена, тревожным взглядом смотрит на сестру. Лицо Веры из затравленного становится жестким.

В е р а. Настя! Твое мнение — это твои проблемы.

На кузове Анжела наконец-таки перестает терзать караоке. Покачивается в белых сапогах на высоких каблуках, орет в микрофон.

А н ж е л а. Че! Вруби давай, Че! Я тебя вижу! Че, хочу про свободу! Эй, Че!

Ким, сидя с ребятами на капоте, закатывает глаза. Анжела продолжает орать. Ким хлопает Че по плечу.

К и м. Спой, а? Она в дрова уже, так и будет орать, не заткнется, хоть час, хоть два. Давай, Че, давай.

Че поначалу мотает головой, он пьян, расслаблен, не хочет никуда идти, потом машет рукой и идет в нужном направлении. Спира неодобрительно качает головой.

К о л я. Борзая у тебя Анжелка!

К и м. Не твое дело, дрессировщик хренов!

Идет проигрыш. Вера и Настя сидят на лавочке. Павлик, уморившись, спит у Веры на руках. Настя в мрачном настроении, видно, что все ей ужасно надоело. Че запрыгивает на кузов.

Вера издает возглас восхищения.

В е р а. Ой, Че будет петь!

Н а с т я (с иронией). Какое счастье!

В е р а. Тихо!

Че поет песню «Я свободен» и поет так, что Кипелов отдыхает. Вокруг пьяные гости праздника издают вопли восхищения, достают зажигалки, машут ими в воздухе. Харси с Ясиром танцуют медленный танец рядом с джипом.

Ч е (поет). Надо мною тишина, небо полное дождя.

Дождь проходит сквозь меня, но боли больше нет.

Под холодный шепот звезд, мы сожгли последний мост.

И все в бездну сорвалось, свободным стану я от зла и от добра.

Моя душа была на лезвии ножа. Вера и Настя восхищенно слушают, причем Настя наблюдает за Че как завороженная.

В е р а. Вот это природа! Представляешь, нигде не учился. Я как музыкант просто поражаюсь!

Н а с т я. Да… Действительно очень здорово!

Ребята слушают Че мрачно. Ясно, что эта песня для них совсем про другое, чем для всех. Коля встает с капота, идет в сторону деревьев. Ким почему-то настораживается.

К и м. Куда?

К о л я. В библиотеку! Куда ж еще!

К и м. А, ну смотри, против ветра не читай!

Коля идет в кусты, но вместо того чтобы справить нужду, идет дальше, в глубь парка, продираясь через заросли.

Двор Лены-участковой

У трухлявого сарая, прилепившегося к дому-пятистенку, явно остатку бывшей здесь когда-то деревни, Лена-участковая лихо колет дрова. Вдалеке слышно, как Че все еще поет, потом музыка замолкает, раздаются восторженные крики. Лена ловко орудует топором.

Коля идет вдоль забора, входит во двор. Лена замечает его. Останавливается, вытирает пот со лба. Она явно смущена его приходом, напряглась.

Л е н а. Ну, салют!

Она спешит вернуться к своему занятию, берет новое полено. Но Коля подходит к ней, забирает у нее топор, начинает колоть дрова. Лена закуривает. В воздухе висит неловкое молчание, такое очень хочется нарушить.

Л е н а. Мои там?

К о л я. Там, гуляют.

Они молчат. Коле попалось трудное полено, он с ним возится. Лена пристально смотрит на Колю, он резко поднимает глаза, Лена, смутившись, отводит взгляд, но поздно. Коля втыкает топор в полено, притягивает Лену к себе, сгребает в охапку, прижимает к трухлявому сараю. Лезет ей под одежду, пытается расстегнуть ремень на ней. Лена сопротивляется, хотя видно, что ей очень приятны его прикосновения, но пытается вырваться, хоть и ужасно неохотно. Коля сгребает ее руки своей одной, чтоб Лена ему не мешала.

Л е н а. Коля! Коля… Пусти, хорош!

Но Коля заводится еще больше, задирает на ней тельняшку. Кажется, сейчас съест Лену.

К дому Лены приближается Ким. Но, увидев у сарая Колю и Лену, резко тормозит недалеко от забора, откуда ему все прекрасно видно и слышно. Коля и Лена сильно заняты друг другом, и его не замечают.

Коля разошелся уже вовсю. Лена по-прежнему сопротивляется, но все более вяло.

К о л я. Я пока тебя не вспомню, с Веркой не получается! Лен, я не могу без тебя, Лен… Мне крышу рвет!

Л е н а (вдруг резко его отталкивает). Ты чего себе придумал?! Покувыркались — и хорош. Какая любовь? Гормон это стреляет в голову! Малыш, я старая, опытная баба, просто не было у тебя таких…

Коля не хочет слушать, хватает ее вновь, припирает к стене сарая. Они начинают страстно заниматься любовью. Трухлявый сарай скрипит и шатается.

Л е н а. Тебе все кажется…

К о л я. Тебе же нравится…

Киму надоело на все это смотреть, слушать их охи и ахи. Он поворачивается и уходит. Слышно, как скрипит стена сарая.

Коля и Лена всецело поглощены своим занятием. Эти двое друг другу явно подходят. В доме вдруг начинает плакать младенец. Лена отпихивает Колю едва ли не в самый ответственный момент. Поднимает с земли солдатский ремень, придерживает штаны, улыбается. Коля стоит совершенно ошалевший.

К о л я. Ты что?!

Л е н а. Извини, малыш. Внучек плачет.

Она поворачивается, поднимается по ступенькам, входит в дом, закрывает за собой дверь. Мрачный Коля смотрит ей вслед, не отрываясь.

У входа в корпус

Че сидит на крыльце пьяный и задумчивый. Орет какая-то птица, он ее передразнивает, сам с собой смеется. Идет Коля с бутылкой. Че пьяно машет ему рукой.

К о л я. Не спится, Команданте?

Ч е. Ну. В душевой кто-то делом занимается. Спира, вот ты бы заснул, если бы у тебя на голове трахались?

К о л я (усмехаясь). Не знаю. Надо попробовать. А кто там?

Ч е (пожимает плечами). Через стенку не разобрать.

К о л я (с выражением шкодливого школьника). Пошли позырим?

Че с таким же выражением лица встает с крыльца. Идея ему понравилась.

Коридор корпуса

Че и Коля бесшумно крадутся по коридору, приближаются к двери в душевую. Останавливаются, прислушиваются. Слышны возгласы и обрывки фраз. Мужской голос явно принадлежит Руслану Тасоеву. Ребята переглядываются, идиотски улыбаются, входят в душевую.

Душевая

Они тихо подходят к закрытой двери одной из кабинок, за которой, собственно, все и происходит. Коля стучит в дверь. Звуки прекращаются.

К о л я. Какой счет, Тасоев?

Через верх кабинки на Колю и Че льется струя воды. Они отскакивают.

Т а с о е в (из кабинки). Пошли в жопу!

Ч е. Кто там у тебя? Или ты тихо сам с собой…

Т а с о е в (из кабинки). Не ваше дело!

К о л я. Ладно, освободишься — приходи. Мы у меня добухиваем.

Че и Коля ржут и уходят.

В кабинке к Тасоеву изо всех сил прижимается маленькая алкоголичка Анжела. С ним она совсем другая, тихая и нежная, обнимает его шею тонкими руками, смотрит влюбленно в глаза. Тасоев щелкает пальцами себя по подбородку.

Т а с о е в (шепотом). Готовченко оба!

А н ж е л а (шепотом). А вдруг догадались, пойдут расскажут, и все из-за меня поссоритесь?

Тасоев мотает головой. Анжела озадаченно хмыкает.

А н ж е л а (шепотом). Странные вы! Серега ваш друг…

Она бы и дальше что-то говорила. Но Тасоев закрывает ей рот поцелуем. Анжела страстно ему отвечает. Ясно, что этих двоих накрыла любовь.

Квартира Спиридоновых

Вера сидит на диване, на коленях у нее Павлик, она поит его чем-то из чашки. Рядом стоит Сережа Ким. Мнется, хочет что-то сказать. Вера вопросительно на него смотрит. Настя моет посуду. Сережа по-прежнему молчит. Вера встает с дивана, подходит к Насте.

В е р а. Оставь, я сама домою. Тасик, если не сложно, начни, пожалуйста, укладывать Павлика, а я скоро к вам приду.

Настя кивает, закрывает кран, берет на руки Павлика, уходит в смежную комнату. Вера садится на диван.

В е р а. Что, Сереженька? Ты что-то хотел?

Ким садится без слов перед диваном и утыкается лицом Вере в колени, обнимает ее ноги.

К и м. Просто так посидеть.

И просто так сидит. Вера ужасно смущена, но у нее не хватает духу его оттолкнуть. Все это наблюдает Настя из смежной комнаты. Вера осторожно касается его плеча.

В е р а. Сереж… Сереженька, хочешь чаю? Ну… Или, может, водки?

Ким мотает головой, только крепче сжимает ее ноги. Вера в полном замешательстве. Но тут за дверью слышатся пьяные крики Коли и Че. Ким вздыхает, встает с пола, садится на диван. Вваливаются ребята.

К о л я. О, Кимыч! Чего тут делаешь?

К и м. Анжелку искал, думал, она у Веры. (Без запинки, но глаза все равно отводит.) Не пробегала? Не видели?

Ч е. Не видели, чтоб пробегала.

Ребята тоже отводят глаза.

К о л я. Да спит уже дома твоя Анжелка, бухой десятый сон досматривает! Давай, Вер, полянку собери, мы попасемся чуток.

Вера кивает, послушно идет к холодильнику.

Коридор корпуса

Тасоев и Анжела, с мокрыми волосами осторожно выскальзывают из душевой, идут по коридору. Анжела, оглядевшись, целует его в щеку.

А н ж е л а. Всё, не провожай. Иди к ребятам.

Т а с о е в. Нет, Лошадь Туза отпускает, я тебя доведу.

Он заботливо надевает капюшон на ее мокрые волосы. Они выходят из корпуса.

Квартира Спиридоновых

Ребята пьют и орут. Вера, как зомби, строгает салат.

К о л я. И это, я чего говорю… Приходит мужик к врачу, врач такой спрашивает, мол, какие жалобы. Мужик ему: «Доктор, у меня в жопе розочка». Доктор припух смальца, потом говорит: «Штаны снимайте». Мужик штаны снял, а в жопе действительно розочка. Врач в наезд: «Что за дела, да как вы смеете!» А мужик ему: «Это вам, доктор!»

Ребята громко, долго и раскатисто ржут. В соседней комнате начинает плакать Павлик. Из комнаты высовывается сонная Настя.

Н а с т я. Нельзя ли потише?

Коля, уже взявший было бутылку, чтобы разлить по стаканам, ставит ее обратно на стол, злобно смотрит на Настю.

К о л я. Здесь тебе ничего нельзя! Забей хлебало…

К и м. Спира, уймись!

Ким пытается усмирить Колю. Настя выходит из комнаты. Че увидел ее и остолбенел. Смотрит, не отрываясь. Настя решительно подходит к Коле, хочет что-то сказать.

К о л я (усмехаясь). Ну, звезда, куда не ходят поезда, что мы имеем сказать?

Павлик все плачет. К Насте подлетает испуганная Вера, начинает буквально заталкивать ее назад в смежную комнату.

В е р а. Иди, иди! Не надо! Все хорошо! Я приду к вам сейчас…

Че все смотрит на Настю. Настя словила его взгляд. Вера закрывает за Настей дверь. Смотрит на ребят, заискивающе улыбается Коле.

В е р а. Ребята… Может, оладушки пожарить? Это быстро…

К о л я. Если быстро, валяй. Че

у нас сладкое любит. (Хлопает Че по плечу.) Да, Че?

Че продолжает неотрывно смотреть в сторону комнаты.

К о л я (хмыкая). Нравится, забирай! Мне она ни к чему.

Че возвращается в реальность, поворачивается, смотрит на Колю.

Ч е. Не командуй, не на плацу!

Он наливает себе и всем водки. Входит Тасоев с мокрыми волосами.

К о л я. О, садись! Где тебя носило?

Т а с о е в. Да мылся.

К и м. С легким паром, Руслан!

Т а с о е в. Спасибо.

Тасоев отводит от Кима глаза. Ким, впрочем, тоже старается на него не смотреть. В общем, все всё поняли, но «проехали». Сидят, разливают. Вдруг Че встает из-за стола, идет в направлении смежной комнаты, заходит в нее и закрывает за собой дверь. Ребята озадаченно переглядываются, Коля усмехается.

К о л я. Прикинь, Тасоев, дела какие, Че повелся! На эту!

Вера со сковородкой у плиты улыбается.

В е р а. По-моему, это прекрасно!

К о л я. А ты вообще заткнись.

Настя с Павликом на коленях сидит на диване. Че садится напротив на стул и пристально ее разглядывает, молчит. Улыбается и молчит. Насте от этого неуютно, ее это раздражает.

Н а с т я. Что ты смотришь? Я похожа на Любу из «Братвы»? Да, это я. Могу дать автограф.

Ч е. Не надо. Ты плохая актриса.

Настя поднимает брови. Вот уж этого она никак не ожидала услышать.

Ч е. И плачешь в кино фальшиво.

Настя молчит, озадаченно хмыкает.

Н а с т я. Ну да. Глицерином…

Опять сидят молча. Че продолжает рассматривать Настю, как будто что-то ищет в ее лице.

Н а с т я. Зачем пришел? Оскорбить?

Ч е. Я тебя не оскорблял. Я правду сказал. Никогда не вру!

У Насти на глазах моментально набегают слезы. Она переводит дух.

Н а с т я. Спокойной ночи!

Она выжидающе смотрит на Че, чтобы он ушел. Но Че не уходит. Он снимает спящего Павлика у Насти с колен, кладет на диван, садится обратно на стул. Берет Настины руки в свои. Неожиданно она их не отнимает. Удивленно смотрит на Че. Он улыбается.

Ч е. Мне по фигу, кто ты. Просто понравилась.

Н а с т я (усмехается). А! Хочешь со мной переспать? Знаешь, это не входит в мои планы…

Ч е. Планов у тебя нет. Никаких. И это видно.

Настя кусает губы, чтобы не разреветься. Че участливо смотрит ей в глаза.

Н а с т я. Была плохой актрисой, до того никакой балериной, но все было хорошо. И были планы. И вот я здесь…

Слезы все-таки полились. Настя выдирает свои ладони из рук Че, поспешно вытирает лицо.

Н а с т я. Уходи! Всё, уйди, всё! Уйди!

Она даже пытается его толкнуть, но, вместо того чтобы уйти, Че прижимает ее к себе, гладит по спине и волосам. Никакой сексуальной окраски в этом нет. Просто один человек пожалел другого.

Ч е. Не надо, девочка, не надо. Ничего, все нормально будет.

Настя горько рыдает у него на груди под пьяный ор Коли и компании за стеной.

Комната Ясира

Ясир и Харси лежат в постели. Пьяный ор из квартиры Спиридоновых слышен и здесь. Ясир и Харси не спят, говорят между собой по-арабски.

Я с и р. Пойду скажу им, что спать пора. Всем работать завтра.

Х а р с и. Ясир, нет, не ходи. Я их боюсь.

Я с и р. Почему? Они нас любят, машину нам из железок собрали…

Х а р с и. Вот именно, Ясир! Кто из ничего может сделать все, на все способен.

Я с и р. Да… Я об этом не думал. Ты, пожалуй, права…

За стеной в соседней комнате хлопает дверь.

Х а р с и. Че пришел. Значит, расходятся. Хорошо.

Комната Че

Че берет со стола бумажник. Открывает его, внутри лежит вырезанный фрагмент фотографии, на котором молодая женщина держит на руках смеющегося маленького мулатика с голубыми глазами. Женщина эта — копия Насти.

Че смотрит на фотографию.

Квартира Спиридоновых

В темноте у стола с горой посуды, остатками еды и пустыми бутылками сидит Коля. Кажется, что сидя спит. Но не тут-то было. Он встрепенулся и начинает громко и фальшиво петь, вернее, орать.

К о л я. «Я свободен от любви, от вражды и от молвы, от предсказанной судьбы…»

Из смежной комнаты бесшумно выходит заспанная Вера, подходит к мужу. Он смотрит на нее тяжелым, мутным взглядом. Вид у Веры очень усталый.

В е р а. Коль, не кричи.

К о л я. Я пою!

В е р а. Нет, кричишь. Перестань, пожалуйста, очень тебя прошу…

На Колю что-то находит. Он вскакивает, хватает Веру за грудки и начинает ее трясти.

К о л я. Я пою!!! Пою, коза безрогая, пою!!! Не смей мешать, ясно тебе или нет?

В е р а. Коль…

Неожиданно Коля коротким отработанным ударом бьет Веру в глаз, Вера кричит и падает. Настя вылетает из смежной комнаты. Начинает плакать Павлик.

Территория городка

Вера и Настя в верхней одежде поверх ночнушек, запыхавшись, бегут по территории городка. У Веры на руках Павлик.

В е р а. Быстрее, быстрее! Если он за нами погнался, вообще караул…

Н а с т я. В милицию, дура! Побои снимать!

В е р а. Мы туда, через минуту будем…

Бежать им трудно, ботинки чуть не соскальзывают с босых ног.

Дом Лены-участковой

Лена достает пиво из холодильника. Ставит на стол. Кухня вся в фэншуевских примочках, на ободранном подоконнике фонтан с «водой». За столом сидят Настя и Вера. Вера прикладывает тряпку со льдом к ушибленному глазу. Внушительный синяк под глазом уже наметился. Лена закуривает, открывает пиво.

Л е н а. Ну, могу я его посадить, как не фиг делать! До двух лет. На здоровье! Тебе это надо?

В е р а. Ты что, нет!

Вера в ужасе даже от перспективы подобного. А Настя с ужасом смотрит на реакцию сестры.

Н а с т я. Вера, однажды он не рассчитает и тебя убьет! Думаю, в тюрьме ему будет лучше…

В е р а. Ах, ты думаешь! Ты думаешь, я должна сажать собственного мужа?! (Плачет.) Значит, будет надо, и сестру свою посадишь!

Н а с т я (терпеливо). Вера, возьми себя в руки.

В е р а. Он не был таким! Он болен! В тюрьму больного человека! Очень здорово!

Л е н а. Девицы, не ссорьтесь. Вер, хлебни пивка, выдохни. Поднимете мне еще всех! О! Ну вот!

На кухню из коридора входит сонный Ким с узкоглазым младенцем на руках. Он видит Настю и Веру с фингалом, окончательно просыпается. Отдает Ваню Лене на руки.

К и м. Памперс поменяй.

Поворачивается, выходит из кухни. Вера вскакивает.

В е р а. Сережа!

Бежит за ним, Настя хочет бежать за Верой, но Лена преграждает ей путь.

Л е н а. Не лезь. Сядь на место.

Настя в шоке. Садится назад.

Н а с т я. Ну почему так нужно жить?!

Л е н а. Тебе не нужно, а ей нравится. Подержи!

Лена сует Насте Ваню, сама лезет в шкаф, достает памперс.

Ким зашнуровывает в прихожей ботинки. Вера стоит рядом.

В е р а. Сереж, ты только не бей его, пожалуйста!

К и м. Все нормально.

Ким продолжает возиться с ботинками, не поднимая на нее глаза. Тогда Вера присаживается рядом с ним на корточки. В е р а. Сереженька, пожалуйста, очень прошу тебя, только не бей!

Ким поднимается с корточек, вместе с собой поднимает за плечи Веру, которая жалобно на него смотрит. Ким крепко ее к себе прижимает, целует в макушку.

К и м. Дурочка моя любимая!

Он отпускает Веру, выходит из дома.

Ким быстро идет по двору, выходит за забор. Сейчас по его лицу видно, насколько он взбешен.

Квартира Спиридоновых

Кругом все разбросано, печальный Коля сидит в темноте. Резко включается свет, Ким врывается в комнату, кидается на Колю, бьет в челюсть, валит на диван, садится ему на грудь.

К и м. Еще раз хоть пальцем тронешь, снесу тебе остатки башки.

Говорит он это тихо, но очень убедительно, сверлит взглядом Колю. Коля сначала пробует языком, шатаются ли зубы, потом улыбается.

К о л я. Давай! И будешь наконец трахать мою жену. Ты ведь хочешь?

Ким отчего-то не обижается, только усмехается.

К и м. Хочу. Но не по углам, как ты мою тещу!

Ким слезает с Коли. Коля поднимается и вдруг резко хватается за голову, застонав от боли.

Дом Лены-участковой

Лена в ударе. Учит Веру жить, разглагольствует. Перед ней уже три пустые бутылки из-под пива, а Вера и Настя выпили только по половинке. Настя по-прежнему совершенно офигевшая.

Л е н а. Да слушай, что говорю!

Я старая и умная, проверено на себе. Достала ты мужика, Вера! Виснешь, продыху не даешь. Надо быть самодостаточной личностью, жизнью своей жить, понимаешь?

Вера вяло кивает. Лена берет ее бутылку, отхлебывает, ставит на стол.

Л е н а. А так на хрена ты ему с коровьим взглядом? Займись чем-нибудь, кроме его порток! Вот у меня, например, три хобби. Фэн-шуй, психология, и еще я пишу.

В е р а. Пишешь?

Она и вправду удивилась. Заинтересовалась и впервые улыбнулась.

Л е н а. Да, стихи. Я не помню кто… как его? Ладно, в общем, сказал: «Человек — это сад скрытых возможностей».

Н а с т я (оживляясь). Здорово! И правда так.

Л е н а. Ну! А что, поэтам можно, а мне нельзя? Вот, свеженькое! (Читает просто, хорошо, без поэтических «завываний».)

Учебой ли, в тимуровцы игрой охвачена, была я всюду первой.

Отличницей. Общественницей. Стервой.

Меня не научили быть второй.

Переборов ребяческую прыть, живу неспешно, то есть драматично.

Предпочитая не демократично, а царственно решать, куда мне плыть.

И мне уже не страшно быть второй, и пятой, и десятой, и последней.

Да, может, тот бессмертней, кто бесследней, и тот первей, кто замыкает строй1.

Вера восхищенно смотрит на Лену. Настя совершенно прибитая. Стихи явно произвели на нее очень сильное впечатление.

В е р а. Да ты философ, Лена!

Лена хорошенько отхлебывает из бутылки, мотая головой.

Л е н а. Нет, философия как раз-таки не мое. Человек ясно должен выражаться, а там все тень через плетень, я как-то почитала…

Настя резко встает и выходит из кухни. Вера и Лена удивленно смотрят ей вслед.

В е р а. Настя!

Но Настя не откликается. Вера и Лена переглядываются. Вера крутит пальцем у виска.

Л е н а. Чего за фортель?

Вера пожимает плечами.

У корпуса

На рассвете Ким выводит Колю на крыльцо. Коля по-прежнему держится за голову. Ким сажает его на ступеньки.

К и м. Так, Спира, держись. На воздухе сейчас отпустит! Ты дыши носом, носом давай!

Коля стонет, дышит носом, на воздухе и вправду становится легче.

К и м. Бухать завязывай. На время хотя бы. Тебе ж вообще нельзя.

К о л я. Ну, нельзя. А мне нравится бухать.

К и м. Не обсуждается! Спира, это косяк, не понимаешь? Тебя последний месяц всю дорогу прихватывает.

Коля молчит, трет лоб. Кажется, уже отпустило.

К о л я. Дай сигарету.

Ким протягивает ему пачку, Коля закуривает и думает о чем-то, Ким тоже закуривает садится рядом с ним.

К о л я. Пьянеть я стал немерено, понюхаю — и аут. Потом волны накатывают, как море, болтается в башке, больно и не видно ничего. Ну так, только очертания, и разодрать охота всех.

И стыдно потом.

Ким хлопает его по плечу.

К и м. Ничего, поменьше пей, все будет здорово.

К о л я. Думаешь, поможет? Я как вспомню все…

К и м. Спира, что нам в Красногор-ске, в госпитале говорили? Что по утрам заставляли повторять?

К о л я. «Страшный сон кончился, началась новая жизнь».

К и м. Ну, вот и проснись.

Они сидят молча. Потом Коля давит бычок, встает с крыльца.

К о л я. За Веркой пошли.

Территория городка

Лошадь подвозит к своей сторожке старую детскую коляску, полную пустых бутылок, начинает расставлять их на крыльце, сортируя. И тут замечает Колю с Кимом, которые идут мимо сторожки. Туз лает.

К и м. Свои, свои, Тузяра, чего орать!

Л о ш а д ь. Эй, вы! Машину свою из парка уберите сейчас же! Загадили там все…

К о л я. Пошел ты в жопу! Когда надо, тогда и уберем.

Ребята проходят мимо. Лошадь недобро смотрит им вслед.

У дома Лены-участковой

Рассвет. Настя стоит на крыльце в грустных раздумьях. Выходит Вера.

В е р а. Сколько ты тут стоишь? Пойдем поспим. Осталось всего пара часиков.

Настя с удивлением смотрит на сестру.

Н а с т я. Вера, у тебя железные нервы. После такой ночки…

В е р а. Вот именно, лучше поспать. Идем…

Вера осекается, потому что во двор входят Коля и Ким. Они останавливаются перед крыльцом. Коля улыбается и подмигивает Вере, Настя пытается стать перед Верой, но Вера ее отпихивает и, чуть не сваливаясь с крыльца, кидается на шею мужу, он крепко ее обнимает. Настя поражена, она не может двинуться с места. Ким поднимается по ступенькам, открывает дверь, берет Настю за локоть.

К и м. Пошли. Пошли в дом.

Втаскивает ее внутрь.

Настя растерянно стоит посреди кухни, Ким входит с постельным бельем в руках.

Н а с т я. Она ушла с ним!

К и м. Ну да, ушла. А что ты можешь сделать?

Он явно не настроен поддерживать разговор.

Н а с т я. Сережа, это нормально?! Ты считаешь, это нормально?

К и м. Насть, смотри, какую я кровать сделал.

Ким открывает совершенно обычный шкаф, оттуда на пружине опускается матрац. Решение неординарное.

Утром Лена с Анжелой стаскивают коляску во двор. Настя спускается

с крыльца, на руках у нее Павлик. Лена идет обратно в дом.

Л е н а. Всё, девицы, мне собираться. Анжелка, до обеда нарежешься — убью.

Она закрывает за собой дверь. Настя и Анжела идут по двору. Где-то звучит песня группы «Ласковый май» «Белые розы».

А н ж е л а. Нарезаться-то вряд ли, а поправиться стоит. Насть, будешь по банке? Я угощаю.

Н а с т я. Спасибо, не хочется.

А музыка откуда?

А н ж е л а. Динамики на столбах по всему городку. По утрам орут, достали! Чтоб типа на работу шли, как на праздник.

Настя кивает, они с Анжелой выходят со двора.

Территория городка

Над Улетово плывет «жалистный» голос самого звездного детдомовца нашей бывшей страны. К воротам идет дружная интернациональная толпа, скорее даже, строй из одних мужчин. «Белые розы, белые розы, беззащитны шипы, что с вами сделал снег и морозы, лед витрин голубых…» — надрывается динамик. Все тепло одеты, похолодало. Все почему-то улыбаются. На работу идут действительно как на праздник. Настя с Павликом на руках смотрит на толпу растерянно. А ребята на Настю — с интересом. Проходя, скользят по ней взглядом. В толпе Настя видит Ясира, он машет ей рукой, Настя машет тоже. И Туй проходит мимо. Нечаянно она попадает в толпу «белых роз», приходится ей двигаться против их движения. Настя напугана, пытается выбраться из толпы.

У корпуса

Вера развешивает белье, и не одна она этим занимается. Перед корпусом много специальных железок, на которые натянуты веревки, около них женщины, которые занимаются тем же самым. Всё вокруг уже в белье. Настя подходит к корпусу. Павлик, завидев мать, вырывается у Насти, ковыляет к Вере. Она подхватывает его на руки.

В е р а. О, кто пришел! Павлуха! Тасик, привет!

Н а с т я. Привет.

Настроение у Веры хорошее, она улыбается, и набухший фингал под глазом, видимо, ее настроение не портит.

В е р а. Как поспали?

Н а с т я. Ничего.

В е р а. Ну и прекрасно! А тут, видишь, банный день, да. Сегодня разрешают стирать в душевых. Но мы, конечно, всегда стираем, только потихонечку…

Настя смотрит на Веру, как на человека, которого видишь первый раз, но его лицо отчего-то очень знакомо. Вера радостно болтает.

В е р а. Тасик, будь другом, там наш зеленый таз, в кабинке у окна, выполощи белье, выжми и сюда принеси, ладно? Управимся со стиркой, на рынок пойдем!

Комната Че

Че в окно видит, как Настя сначала кивает Вере, потом идет к корпусу. Че отходит от окна.

Душевая

Во всех кабинках женщины склонились над тазами, переполненными бельем. С напором льется вода, создавая сильный шум. В кабинке у окна Настя полощет в тазу простыни. Че подходит к ней сзади, она оборачивается на шаги.

Н а с т я. Привет.

И отворачивается. По лицу видно, что ей отчего-то неловко, но видно также и то, что Че Насте не неприятен, боковым зрением она следит за ним. Че подходит, берет ее за локоть, отводит к окну.

Ч е. Не уплывет оно никуда. Как ты?

Н а с т я. Хорошо.

Стоят, молчат. Че с нежностью смотрит на Настю, она смущается.

Н а с т я. Спасибо тебе.

Ч е (удивленно). За что?

Н а с т я. За вчера. Извини за истерику.

Че усмехается, гладит Настю по плечу, а она не отстраняется.

Ч е. Плачешь/pЧе в окно видит, как Настя сначала кивает Вере, потом идет к корпусу. Че отходит от окна., значит, живешь. Радуйся, а не извиняйся.

Настя улыбается. Че достает из кармана пачку сигарет, протягивает Насте. Она угощается, они вместе закуривают.

Ч е. Давно ты куришь?

Н а с т я. С седьмого класса.

Че начинает радостно смеяться, хлопать себя по коленкам.

Ч е. Я тоже! Я тоже!

Н а с т я. И что смешного?

Ч е. У меня примета. Если кто-то курит, как я, с седьмого класса, значит, нам по пути.

Че замолкает, садится на подоконник. Он смущен. Настя выжидающе смотрит на него. Пауза явно затянулась.

Н а с т я. Говори, Миша, я тебя слушаю.

Ч е. Давай жить вместе.

Теперь смеется Настя. Успокоившись, она смотрит на Че.

Н а с т я. Шутка хорошая! Но курение с седьмого класса не повод для сожительства.

Она хочет вернуться в кабинку стирать, но Че тянет ее за руку назад.

Ч е. Я серьезно, Насть.

Видно, что он действительно говорит серьезно. Настя смотрит на него удивленно.

Н а с т я. Ты знаешь меня один день.

Ч е. Чего тянуть. Жизнь штука короткая, раз — и нет.

Настя не знает, что и ответить, мнется.

Н а с т я. Миша, ты вроде взрослый, проницательный и умный человек…

Ч е. Да, не самый плохой парень. Так что подумай.

Он берет ее за руку, своей ладонью по ней хлопает.

Ч е. Давай! Поработаю пойду.

Он идет к выходу из душевой. Ничего не понимающая Настя смотрит ему вслед.

Заброшенный парк на территории городка

Утром парк не в лучшем виде. Везде стаканчики, бумажки и прочая грязь. Джип, на котором терзали караоке, стоит, где стоял. В его кузове свалена куча мусора и объедков, на куче копошатся жирные вороны, столуются и гадят. Вся машина уже в их отметинах. Коля, Ким, Че и Тасоев офигевшие подходят к джипу. Стоят, смотрят.

К о л я. Так. Значит, тащим сюда Лошадь, пусть дерьмо это при нас сожрет!

Т а с о е в. Радость одна, Спира, дерьмо к деньгам, и его много!

К о л я. Да заткнись ты!

Они поворачиваются и быстрой решительной походкой выходят из парка.

Ребята подходят к сторожке. Коля долбит в дверь ногой. Никто не открывает. Он хочет сломать дверь.

Т а с о е в. Стой! Давай, как прапору Семенову?

К о л я. Давай!

Ребята подходят к двери, становятся в рядок. Мочатся на дверь Лошади.

Лошадь затаился под дверью. В окошко он видит, как они бодрой походкой выходят за ворота. Лошадь долго смотрит им вслед, вздыхает, отходит от двери.

Дорога к заводу

Большой грузовик несется по дороге. Поравнявшись с ребятами, он обдает их водой из огромной лужи и проносится мимо.

Ч е. Козел!

Ребята отряхиваются.

К о л я. Чтоб ему доехать!

Т а с о е в. И откуда он взялся?

Я ничего не слышал.

К и м. Я тоже.

Продолжают отряхиваться, как стая мокрых собак.

У проходной завода

Под все те же «Белые розы» человек десять скинхедов пристают к группе цветных ребят, среди которых Ясир. Слышны возгласы: «Обезьяна черная», «Бандерлоги потные» и т.д. Кого-то уже фигачат на асфальте. Охранник из будки на проходной спокойно за всем этим наблюдает и не думает ничего предпринимать. Потасовка набирает обороты, силы явно не равны. Улетовцы даже не пытаются обороняться, только закрываются от ударов, скины приперли их к воротам, внаглую бьют. Коля, Че, Ким и Тасоев, увидев это, мгновенно реагируют. Срываются с места, подбегают к воротам и в считанные мгновения технично кладут на асфальт всех скинов. Кто-то из тех пытается шевелиться.

Ч е. Морды вниз, твари!

К о л я. Жаль, мы отлили уже!

Т а с о е в. Это да. (Машет рукой перепуганным улетовцам.) Всё, ребята, работать. Ясир, что стоишь, иди давай!

Все входят в проходную. Охранник по-прежнему наблюдает за происходящим, будто смотрит телевизор. Один из скинов пытается встать. Ким тут же мочит его ногой по хребту. Скин издает дикий крик.

К и м. Вот так! Кто шевельнется, будет без яиц!

Скины лежат молча и не двигаются. У них действительно очень сильные противники.

К о л я. Хватай.

Тасоев и Че поднимают с земли одного из скинов, один выкрутил ему руки, другой поднимает за волосы. Скин стонет.

Т а с о е в. Что ж ты пищишь, Чика, фюрера позоришь! А еще воин!

К о л я. Пошли!

К и м. Лежать, скоты! Повторять не буду!

Они идут вдоль забора, Тасоев и Че волокут Чику.

Крыша заводского корпуса

Ужасное брошенное здание, стекла выбиты, повсюду торчит арматура. То ли недостроили, то ли недоломали. В общем, «фильм катастроф». Чика привязан на крыше ремнями к какой-то антенне, рот у него чем-то заткнут. Ким и Че на корточках сидят на возвышении под другой антенной, Коля и Тасоев стоят рядом.

Ч е. А Спира, кстати, прав! Можно здесь его оставить, птичек покормить.

Т а с о е в. Потом письмо в «Гринпис» напишем, как мы заботимся об окружающей среде. Баблом наградят!

К и м. Ну да. Как санитаров леса.

Ребята ржут. У Чики в глазах застыл ужас. Коля, отсмеявшись, подходит к Чике.

К о л я. Ладно, все это лирика, мечтать не вредно. Только, Чика, сюда правда никто не придет. Склюют тебя вороны.

Коля резко бьет Чику в живот. Тот стонет.

К о л я. Говорили, Чика, тронешь наших еще раз — Гитлер капут!

У Че в руках откуда-то ножик-выкидуха. Улыбаясь, он подходит к Чике.

Ч е. Нет, Спира. Птичкам дерьмо есть не полезно. Лучше автограф на морде его оставить. Чтоб все видели, что с тварями бывает! (Подносит ножик к лицу Чики.) Ну, чего пишем? Улетово-2006?

У Чики остановившийся взгляд. Слышно журчание. Под ботинками Чики растекается лужа. Заметив это, ребята начинают, как в цирке, ржать.

К о л я. Он нас понял! Дает знать!

Смеются дальше, потом успокаиваются.

К о л я. Ладно, развязывай!

Тасоев отвязывает Чику, Чика падает на четвереньки.

К о л я. Пошел отсюда! Десять секунд у тебя.

У невменяемого Чики откуда-то берутся силы, он поднимается и с тем же остановившимся взглядом, шатаясь, бежит по крыше, лезет в люк, слышны его шаги по лестнице в гулком пустом здании, они все быстрее и быстрее. Ребята усмехаются, надевают свои ремни. Ким смотрит на часы.

К и м. Не фига себе, час дня! Прогул напишут.

Ч е. Отгул дадут! За борьбу с язвами общества!

Они ржут, закуривают, не спеша идут по крыше.

Дорога вдоль леса

Дорога неасфальтированная, разбитая. С одной стороны чахлый лес, с другой — какие-то промышленные гаражи. Вера и Настя идут по дороге. Идти тяжело. Настя тащит сумки, Вера толкает перед собой коляску с Павликом. В коляске, внизу, коробка с сапогами. Вера весела и щебечет. Настя в своих мыслях.

Н а с т я. Зачем мы здесь пошли? Была же другая дорога…

В е р а. Дышать у деревьев! В промзоне все-таки находимся, а чистый кислород необходим.

Н а с т я. Где ж ты тут чистый найдешь?

В е р а. Ну не швейцарские Альпы, конечно, но лучше, чем вдоль бетонки тащиться… Ой!

Наехав на какой-то камень, коляска покачнулась, и коробка с сапогами съехала. Вера, присев на корточки, засовывает ее назад.

В е р а. Сапожки все-таки классные, скажи?

Н а с т я. Да, тебе идут.

Вера разобралась с коробкой, они идут дальше.

В е р а. Вот главное, чтобы шло!

А то мне Колька с утра на сапоги деньги дает и говорит: «Не стремно тебе, что и у Лены, и у Анжелы такие?» Нет, говорю, на каждом человеке одна и та же вещь индивидуально смотрится.

По дороге навстречу Вере и Насте идет Лошадь. Волочет за собой свою старую детскую коляску для бутылок. Правда, сейчас она пустая.

В е р а. И потом, уж очень они мне понравились… Ой, Виктор Сергеевич, здравствуйте!

Увидев Лошадь, Вера улыбается, подходит к нему. Настя натягивает на нос воротник свитера. Судя по всему, несет от Лошади соответствующе.

В е р а. А я для Туза кости купила! Хорошие, с мясом. Вам сейчас отдать или на крылечке оставить?

Лошадь смотрит на Веру мутным взглядом хронического алкоголика.

Л о ш а д ь. На крылечке.

В е р а. Ладно, поняла! Счастливо вам.

Вера и Настя проходят мимо Лошади. Он идет дальше, вдруг оборачивается, смотрит им вслед.

Н а с т я. Пахнет он, конечно, розами!

В е р а. Еще бы, от такой жизни.

А когда-то был комендантом городка! Большим человеком. И вот что получилось. Мне так жалко его. Вечно пьяный, голодный. Видела, как он с Тузом из одной миски ест…

Н а с т я (усмехаясь). Да, ты с детства всех жалеешь, ничего не изменилось.

В е р а. А как тут не пожалеть, Тасик! Все ему: «Лошадь, Лошадь». А он пожилой человек, нездоровый…

Н а с т я. Вера, а чем Коля болеет?

Настя остановилась, резко задала этот вопрос, оборвав сестру. Лицо Веры приобретает каменное выражение. Она молча толкает вперед коляску.

В е р а. Настя, я не буду обсуждать эту тему.

Они идут молча. Настя перекладывает сумку в другую руку, берет Веру за локоть.

Н а с т я. Но почему? Я хочу знать, что тебя гнетет…

В е р а. Зачем? Сделать все равно ничего нельзя.

Вера вдруг стала такой закрытой и жесткой, какой и представить ее было нельзя. Настя в замешательстве. Вера молчит, потом вздыхает.

В е р а. Была травма. Черепно-мозговая, очень тяжелая. То, что он выжил, чудо, так просто не бывает. Сделали две операции, ну это ты знаешь, все было позади. Год назад стало хуже. Сказали, нужна еще одна. Этих денег у нас нет.

Она замолкает, идет дальше с непроницаемым лицом. Настя переваривает услышанное.

В е р а. Коля был другим человеком до травмы. Для меня таким и остался. И для ребят. Мы его любим, и пусть никого это не касается.

Вера толкает коляску перед собой. Настя идет рядом, вдруг резко ставит сумки на землю, начинает рыться в своей сумочке. Достает оттуда довольно внушительную пачку долларовых купюр, перетянутую аптекарской резинкой. Молча догоняет Веру и протягивает ей деньги. Вера смотрит на Настю, на деньги, опять на Настю. Судя по ее взгляду, она не верит в происходящее, почему-то пытается деньги отпихнуть, но Настя насильно ей их всовывает, сжимает деньги в ее ладони.

Н а с т я. Все, что есть. Бери, тебе нужнее. Пусть станет, каким был.

Вера смотрит перед собой, ее трясет, на глаза наворачиваются слезы. Настя обнимает ее. Вера начинает рыдать, прижимаясь к Насте, и никак не может остановиться, Настя гладит ее по спине.

Н а с т я. Ну все, все… Успокойся, все хорошо, все хорошо… Все, все…

Они стоят на дороге в обнимку. Вера никак не может успокоиться.

Около корпуса

На площадке перед корпусом, неподалеку от того места, где сейчас, в вечерней темноте, белеет развешанное утром белье, Ким, Тасоев, Коля и Че моют загаженную лошадью машину. На столике бутылка водки и стаканчики. Настя и Вера в некотором отдалении снимают с веревок белье.

К о л я (кричит). Вер, пожрать нам вынеси!

В е р а (издали). Сейчас.

Она ставит таз на землю, уходит в корпус. Настя остается, возится с бельем. Че смотрит на нее, не отрываясь. Коля это замечает.

К о л я. Эй, Команданте, накрыло тебя, что ли?

Ч е. Похоже на то.

Че смотрит, как Настя, сняв все белье, складывает его в таз и тоже уходит в корпус. Коля неодобрительно качает головой.

К о л я. Ты же знаешь, что она мне сделала.

Ч е. Ну скосячила по дури, не поняла последствий. Все прошло давно. Была б она мужиком, другой разговор.

А на баб кто обижается? Сначала сделают, потом думают… О! Чего это она?

Че увидел взбешенную Лену-участковую. Та в форме. В полной истерике бежит к машине. Ребята удивленно переглядываются.

Л е н а. Козлы! Козлы вонючие!

Ким откладывает тряпку, которой мыл машину, подходит к Лене.

К и м. Лена, нормально объясни…

Л е н а. Нормально?! Тебе нормально объяснить, придурок узкопленочный! С меня погоны чуть из-за вас, уродов, не сняли! (Сквозь слезы.) Они пришли все, я заяву не взяла. Они в район, а там начальник новый, сука редкая, меня к нему тащат. Вы, говорит, Елена Сергеевна, хулиганов покрываете…

Т а с о е в. Лен, не реви. Мы не хулиганы, мы с фашизмом боремся. Скинов на территории района — как грязи. Мы пойдем к начальнику, разберемся…

Л е н а. «Разберемся»! Вижу я, как вы разбираетесь, придурки контуженые!

Ким резко хватает Лену двумя пальцами за челюсть, сильно сдавливает.

К и м. Так, тещенька родная, забей хлебало или я тебе его скручу…

К о л я. Серег, пусти ее.

Он подходит к Киму сзади, кладет ему руку на плечо. Ким отпускает Лену. Коля берет Лену за подбородок, смотрит в глаза.

К о л я. Ну, чего ты, девочка? Мы действительно разберемся, не веришь? Неужели подставим тебя, а?

Лена кивает, она успокоилась. Ребята отходят в сторону от Коли и Лены, все это слишком интимно смотрится.

К о л я. Что ж ты голая бегаешь? (Снимает с себя куртку, накидывает на плечи Лене.) Пойдем, провожу.

Лена согласно кивает. Коля берет ее за руку, они идут в темноту. Ким усмехается. Кричит вслед Коле.

К и м. Сарай не сломай!

К о л я. Пошел ты!

Ребята берут тряпки, продолжают мыть машину.

Ч е. Может, треснем?

Т а с о е в. Кстати, давай.

Они кладут тряпки на капот. Подходят к столику, наливают, выпивают. Киму водка пошла не туда, он морщится, подносит ладонь к носу тыльной стороной.

Т а с о е в. Занюхай головой товарища!

Ч е. Зачем, вон Вера идет, хавчик несет!

Действительно, из корпуса выходит Вера с большой тарелкой. Она подходит к ребятам, ставит тарелку на стол, в ней много разных бутербродов. Она вздыхает, улыбается, смотрит на ребят.

В е р а. Большие мальчики, а глупые! Пьете без закуски, будет у вас язва.

Т а с о е в. Поздно пить боржоми, когда почки отказали. Но спасибо за заботу, Вера, всегда приятно.

Ким все это время молчит, с нежностью смотрит на Веру. Вдруг он подходит и целует ей руку и руку не отпускает. Вера смущена, она потихоньку высвобождает ладонь.

В е р а. Ладно, пойду. Ребят, а Коля где?

На мгновение повисло неловкое молчание.

К и м. В палатку пошел. Сигареты кончились.

Вера кивает и уходит. Ребята переглядываются.

Квартира Спиридоновых

Вера лежит в кровати. На ее лице тревога. Слышны шаги в коридоре. Вера прислушивается, приподнимается на кровати. Входит Коля.

К о л я. Не спишь? Ладно, ложиться давай…

Вера смотрит на Колю. Он раздевается, снимает майку, спина у него серьезно расцарапана. Вера это видит.

В е р а. Коля…

К о л я. А?

В е р а. Что у тебя со спиной?

К о л я. А ты сама (4)

К о л я. А ты сама не видишь?

В е р а. Вижу.

К о л я. А зачем спрашиваешь?

Коля наливает себе воды, пьет. Вера подходит к нему, встает за спиной.

В е р а. Коля…

Коля поворачивается к ней, кладет ей руки на плечи.

К о л я. Вера, чего тут вечер сатиры и юмора устраивать? Ты давно мне как сестра, знаешь ведь прекрасно. Но

я никуда не уйду. Родственники — это навсегда. Я даже эту терплю только ради тебя, хоть и блевать от нее тянет.

Вера молча кивает. Отходит от Коли. Раскрывает свою сумку, достает деньги, Коле их протягивает. Он ошеломленно смотрит на нее.

К о л я. Что это?

В е р а. Спасибо от Насти. За терпение.

К о л я. Не понял?

Настя в смежной комнате лежит с открытыми глазами. Павлик спит. Насте прекрасно слышны все разговоры за стеной.

В е р а (за кадром). Мы едем лечиться, Коля. Ложимся в госпиталь…

Слышен удар кулаком по столу.

К о л я. Я у сук не одолжаюсь!

Настя решительно поднимается с кровати.

Коля в бешенстве мечется по комнате. Вера бегает за ним.

В е р а. При чем здесь суки и одолжение? Это подарок!

К о л я. Подарок! Пусть в очко себе засунет! Рука судьбы, мать за ногу!

Из смежной комнаты выходит Настя. Прикрыв за собой дверь, подходит к Коле.

Н а с т я. Коля, мне Вера все рассказала. Я действительно хочу, чтобы ты был здоров.

Коля сначала стоит молча, усмехается, потом начинает буйствовать.

К о л я. Здоров! Она хочет! А я здоров! Здоровее вас, тупые кобылы! Так… (Выдирает у Веры деньги из рук, швыряет их Насте.) На! Лучше сдохнуть, чем бабло твое сраное взять!

Настя поднимает деньги с пола, смотрит на Колю. Все это время Вера испуганно следит за происходящим. Настя опять протягивает Коле деньги.

Н а с т я. Все-таки возьми, мне жалко свою сестру, она из-за тебя страдает…

Вера протягивает руку, чтобы взять деньги, но Коля бьет ее по руке.

К о л я. Не сметь! (Отпихивает Веру, подходит вплотную к Насте, смотрит на нее в упор, сверлит взглядом.) Жалко ей! Жалко у пчелки, а пчелка на елке!

В е р а. Коля…

К о л я. Заткнись. А ты пошла вон. Достала здесь отсвечивать.

Настя молча смотрит на него.

К о л я. Ты глухая? Вон пошла, сказал…

Он вдруг резко хватается за голову, стонет. Садится на корточки. Вера кидается к нему, поднимает, ведет к кровати, укладывает.

В е р а. Коленька, Коля… Родной мой, все будет хорошо… Тихо, тихо! Все будет хорошо, сейчас, сейчас…

(Укрывает Колю, берет с вешалки пальто, подходит к Насте, жалобно на нее смотрит.) Тасик… умоляю тебя. Правда, переночуй у Лены, а? Ну видишь, как получилось. А завтра разберемся…

Настя молча берет у Веры пальто, надевает, выходит из комнаты. Вера коротко и горестно вздыхает, садится на кровать, гладит Колю по голове.

За стеной начинает плакать Павлик, а Вера продолжает гладить Колю по голове.

У двери в комнату Че

Настя стучится в комнату Че. Никто не открывает. Настя стучит еще, снова тишина. С растерянным лицом она уже поворачивается, чтобы уходить и тут ей открывает сонный Че. Увидев Настю, он улыбается, впускает ее без всяких слов.

Комната Ясира

Ясир и Харси лежат в постели. Говорят по-арабски. Слышно, как за стенкой страстно занимаются любовью.

Я с и р. Интересно, кто это с ним?

Х а р с и. Может, Анжела.

Я с и р. Анжела?! Она же Кима жена…

Х а р с и. А душ принимает с Русланом! А Мише, может, белье перестилает…

Я с и р. Ну и ну, узнает Ким, что будет?

Х а р с и. Ничего. Это дружба у них называется. Русский обычай, наверное, такой. Для друга жену не жалко.

Я с и р. Откуда ты все это знаешь? Маленькая сплетница!

Х а р с и. Ладно, Ясир! Сам спросил, кто там.

Крики за стеной усиливаются. Ясир и Харси хихикают. Ясир стучит

в стенку, оттуда никакой реакции.

Я с и р. Кто бы ни был, не поспать нам сегодня.

Комната Че

На рассвете Настя и Че лежат в постели, курят. Настя водит пальцем по его животу. Чуть ниже солнечного сплетения обнаруживает дырочку, очень напоминающую заросшее пулевое отверстие. Настя вопросительно на него смотрит.

Н а с т я. Откуда?

Ч е. Оттуда. Страшный сон кончился, началась новая жизнь. Давай не будем, ладно?

Н а с т я. Конечно… Извини.

Настя смутилась, молчит. Че прижимает ее к себе. Настя морщится.

Н а с т я. Ой!

Ч е. Что, малыш?

Н а с т я. Привычный вывих… ключица…

Ч е. Бедненький, маленький…

Че гладит ее по голове, целует. Все это постепенно переходит в любовные ласки. Вдруг Настя его останавливает.

Н а с т я. Миша, некрасиво об этом говорить, но тем не менее.

Ч е. Чего такое?

Он удивленно на нее смотрит, Настя явно смущается, молчит.

Ч е. Ну, и что за ужас ты скажешь?

Н а с т я. Да нет… Не ужас, просто я не прописана нигде.

Че удивленно поднимает бровь. Закуривает новую сигарету.

Ч е. Ну и?

Настя мнется, прячет от Че глаза.

Н а с т я. Ну… Ты только не подумай, ты правда мне нравишься, я же пришла… В общем, так у вас не пропишут, больше мне некуда… А я прятаться от милиции не готова…

Ч е. Зачем? Надо — поженимся. Будет тебе бумажка.

Настя очень смущена, кивает.

Ч е. Да не вопрос!

Н а с т я. Ты не думай, я не навязываюсь…

Ч е. Да ничего я не думаю! (Смотрит на часы.) Одевайся, часов в десять загс откроется. Пока дойдем, прогуляемся.

Настя усмехается, показывая на свою ночнушку.

Н а с т я. Одета!

Ч е. А точно, ты ж так пришла.

Че роется в шкафу. Настя с нежностью на него смотрит.

Бетонка

Они идут по бетонке. Бетонка переходит в мост. По мосту едут машины. Машин много, тротуар на мосту узкий. Че идет первый, за руку ведет Настю. Настя одета в его джинсы, майку и куртку.

Н а с т я. Миша, а почему все-таки я?

Че усмехается, улыбается, ничего не отвечает. Идет, молчит. Настя выжидающе смотрит ему в спину. Че останавливается, достает из кармана бумажник, показывает ей фотографию. Настя кивает, задумывается, они идут дальше.

Ч е. Все говорили, что она шлюха. А она была учительница. Мне год был, мы вернулись в Тюмень, из Москвы, с третьего курса пединститута. Папа дал мне фамилию, но не приехал забрать нас, как обещал. Мне в детстве кричали: «Байстрюк, а мама твоя блядь»,

а я что мог сделать? Научился драться, потом забрали в армию. (Останавливается, поворачивается к Насте, гладит ее по волосам.) Но теперь, мама, я тебя защищу.

Настя смотрит на него озадаченно, Че трясет головой, будто отгоняя видение, берет ее за руку. Они идут дальше.

Ч е. Какое платье хочешь? У меня заначка есть, справим все красиво, чтоб запомнилось.

Н а с т я. Платье? Ну не знаю даже… А давай, как из фильмов, оденемся! Какой твой любимый?

Ч е. Мой? «Лицо со шрамом», наверное.

Н а с т я. Это с Аль Пачино?

Ч е. Да. Тони Монтана тоже, как и я, кубинец, там главный герой. Он на свою свадьбу белый костюм надел.

Н а с т я. А, помню! Типичный фильм для мальчиков. «Мир принадлежит мне!»

Ч е (усмехаясь). Точно!

Н а с т я. А я тоже люблю фильмы для мальчиков. «Однажды в Америке», например.

Ч е. Да, очень классный! И девчонка мне там понравилась, которая балерина.

Н а с т я. Вот! А я платье, как у нее, хочу. А еще, чтобы мы, как герои

в этом фильме, вдвоем в пустом ресторане сидели и никаких гостей. Ну да, мечтать, конечно, не вредно… Ой, смотри кто!

По дороге, им навстречу идет Лошадь. Со своей извечной коляской, сейчас она полна бутылок.

Ч е. Лошадь! Здорово, Лошадь! Уловчик, смотрю, ничего так.

Они проходят мимо Лошади, он смотрит на них недовольно.

Л о ш а д ь. Эй, байстрюк африкан-ский, что наших девок водишь? К себе езжай, своих води!

Че резко разворачивается, толкает Лошадь, Лошадь ударяется о перила моста, потом Че пинает ногой коляску с бутылками, бутылки разлетаются и разбиваются. Проделав это, не говоря ни слова, разъяренный Че идет дальше. Настя, сочувственно посмотрев на Лошадь, бежит за Че. Лошадь, потирая ушибленную спину, долго смотрит им вслед. Потом садится на корточки и начинает складывать в коляску оставшиеся целыми бутылки. Че идет молча, Настя берет его за руку.

Н а с т я. Миша, ну чего ты? Зачем так реагировать. Он же больной.

Че кладет Насте руку на плечо.

Ч е. Ты права, малыш, права. Но не могу я такое слышать. Объяснил же почему.

Н а с т я. Понимаю! Но он не со зла. У нас во дворе в детстве псих был. Он говорил: «Мне смешно, тебе обидно, ты говно, а я повидло!» И к папе моему, генералу, подходил, ко всем подряд. Никто не обижался. Только жалели.

С его лица постепенно сползает серьезное выражение, он начинает ржать. Настя тоже пару раз прыснула и рассмеялась. Стоят и смеются вдвоем.

Ч е (смеется). «Ты говно, а я повидло!» Не могу, блин… «Ты говно, а я повидло!» Настька, ты…

Н а с т я (смеется). Нет, Мишаня, я повидло!

Они дурачатся, смеются. Обнимаются и идут дальше.

Заброшенный парк на территории городка

Коля, Ким, Тасоев и Че приходят в парк, молчат, лица у них серьезные. Заходят в беседку, Коля достает из пакета бутылку водки, стаканчики, разливает. Они берут стаканчики в руки.

К о л я. Ну, за остальных.

Они выпивают, не чокаясь, молча стоят. Через некоторое время Коля наливает по следующей.

К о л я. С днем рожденья!

Они чокаются, выпивают. Потом обнимаются, целуются, поздравляют друг друга. Слезы стоят в глазах.

К о л я. С днем рожденья, Че!

Ч е. С днем рожденья, Спира! Тасоев, с днем рожденья!

Т а с о е в. Давай, Че, жить будем долго и счастливо! Кимыч, с днем рожденья!

К и м. И тебя, Руслан. Страшный сон кончился, началась новая жизнь.

К о л я. Теперь давай за нее!

Коля снова разливает, ребята чокаются и выпивают. Всю эту сцену видит Лошадь, который идет по парку со своей коляской, он занят своим обычным делом — собирает бутылки. Че замечает его.

Ч е. Эй, Лошадь!

Лошадь оборачивается, смотрит на ребят недовольно, идет дальше. Че наливает водку в стаканчик, выходит из беседки, догоняет Лошадь. Протягивает стаканчик ему.

Ч е. На, Лошадь, выпей! Прости, бать, был не прав.

Но Лошадь не взял у Че стаканчик, лишь смерил его мутным взглядом хронического алкоголика, усмехнулся и пошел своей дорогой. Че удивленно пожал плечами, выпил водку сам и пошел назад в беседку.

Территория городка

Вечер. Вера, Настя, Лена и Анжела идут по территории городка. Вера за руку ведет Павлика, Анжела несет Ваню. Вера заискивающе смотрит на Лену.

В е р а. Тебя он послушает, ну, пожалуйста!

Л е н а. Сказала, поговорю! Отстань, не ной.

В е р а. Он так тебя любит, так уважает…

Лена закатывает глаза, останавливается. Видно, что Верино нытье ей здорово надоело.

Л е н а. Вер, замолчи уже, ладно? Тебе вообще, что ли, плюй в глаза — божья роса…

А н ж е л а. Да она просто дура, мам! И слепая!

Л е н а. А ты, умная, заткнись!

Они идут дальше.

Заброшенный парк на территории городка

Хорошо пьяные Коля, Че, Ким и Тасоев сидят на крыльце беседки. Им очень весело, они ржут.

К о л я. Нет, Кимыч, я скажу про стакан, но давай без обид…

К и м. Спира, ты утомил, что за хитрая загадка, три года мучаюсь уже! Чего пить-то после меня не стал?

К о л я. Ты выпил, налил, стакан протягиваешь. А я думаю, корейцы, они же собак едят, едят собак! И этот ест! А потом псивым ртом стакан слюнявит. Пришлось его выронить и разбить. Прости, Кимыч, прости, родной, зато теперь я тебя хоть взасос поцелую…

В шутку лезет к Киму. Ким его отпихивает.

К и м. Знаешь куда иди?!

Ребята смеются, Коля наливает водку. Ким загрузился всерьез, молчит, думает. Чокаются, выпивают. Ким все думает.

К и м. Да не ем я собак. Я их люблю!

Ч е. А! Зоофил!

Они ржут. В парк входят Вера, Настя, Анжела и Лена.

Т а с о е в. О, девки пришли! (Орет им.) Девки, снимайте плавки!!!

Они подходят к ребятам. Че сразу же подходит к Насте, обнимает ее, пьяно тыкается в шею.

Л е н а. Обязательно, Руслан, непременно.

Коля становится на четвереньки, изображая собаку, подползает к Лене. Она треплет Колю по голове, поддерживая его игру.

К о л я. Гав-гав-гав!

Л е н а. Молодец! Молодец! Хороший, хороший!

Коля хватает зубами Лену за юбку. Тянет, рычит, мотая головой.

Л е н а. Так! Ну-ка фу! Ну-ка нельзя! Хорош, Коль, поднимайся, давай, земля холодная.

Коля встает, отряхивается. Лена обводит ребят взглядом, усмехается.

Л е н а. Какие же вы, ребятки, уже красивые.

К и м. Как кобылы сивые!

Л е н а. Вот-вот! И я про что. Сереж, я картошку твою любимую пожарила, дольками. Пойдем все к нам…

К и м. Ну, если дольками, пойдем!

Ким поднимается со ступенек, остальные тоже.

Л е н а. Дольками, дольками! А вообще это свинство, мужики, на улице, без закуси водку фигарить!

Коля хрюкает, кусает Лену за плечо, она отмахивается.

Л е н а. Отстань! Пошли уже.

Лена берет Колю под руку, ведет. За ними в обнимку идут Че и Настя. Анжела отдает Киму узкоглазого младенца Ваню. Ким подходит к Вере, которая ведет Павлика. Анжела и Тасоев идут последними, они специально отстают от всех. Проходя темный участок дороги, они резко кидаются друг к другу, начинают самозабвенно целоваться. Отрываются, чтобы друг на друга посмотреть, потом целуются снова.

А н ж е л а. Русланчик! Я так тебя люблю! Русланчик! Так люблю. Как Вера Колю!

Тасоев улыбается. Смотрит на Анжелу.

Т а с о е в. И я тебя, зайка. Как Серега Веру.

Они смеются, опять целуются. Слышен голос Лены издали.

Л е н а. Эй, вы где там? Анжелка, домой, Анжелка!

Они с огромной неохотой отрываются друг от друга, идут за остальными.

Дом Лены-участковой

Все, кроме Лены и Коли, сидят за столом с выпивкой и закуской и играют в карты на раздевание. Насте и Вере везет, одеты полностью. Ким сидит с голым торсом, Анжела в лифчике. Че раздает по одной, все берут карты, смотрят.

К и м. Тьфу! Опять я! Ну что ты будешь делать?

Ким снимает носки. Че в шутку грозит ему пальцем.

Ч е. Нет, Ким, ты штаны снимай! Играй честно…

К и м. И что, я, как дебил, при дамах буду в трусах и носках сидеть?

Т а с о е в. Кимыч прав, Че. Дальше раздавай.

Че раздает карты, все их берут и смотрят, Анжела морщится.

А н ж е л а. Ну, у меня шестерка! И дальше что? Договаривались-то до белья!

Ч е. Правильно, до трусов.

Все смотрят на Анжелу, она злится.

А н ж е л а. Ну и подавитесь, вот вам! На!

Из лифчика Анжела достает подплечники. Без них лифчик велик ей размера на полтора. Оказывается, что Анжела девушка плоская. Она кидает подплечники за спину. Все хлопают и смеются.

Кухня. Лена и Коля сидят на диване. Коля уткнулся ей головой в грудь. Лена гладит его по голове, обнимает.

Л е н а. Понимаешь, мой хороший?

Коля кивает.

Л е н а. Мы просто идем по дороге, и всё. И зачем она такая или другая, не нам решать. Я книжку тебе дам, «Дзен-буддизм», прочти обязательно. Там про это понятно так, хорошо написано.

Лена гладит Колю по голове, Коля кивает, поднимет голову, смотрит на нее, улыбается. Гладит ее по волосам.

Л е н а. А если бы не Настя, не встретил бы ты Че, Кима, Тасоева.

К о л я. Тебя.

Л е н а. Меня! Но все мы встретились. Шли своей дорогой и встретились. А как и почему, не наше дело.

Коля берет Лену за руки. Молчит, смотрит на нее.

К о л я. «Быть может, тот бессмертней, кто бесследней, и тот первей, кто замыкает строй»?

Л е н а (усмехаясь). Ну да. Пойдем?

Коля встает с дивана.

Игра продолжается полным ходом. Че опять раздает. Все смотрят карты, Настя всем показывает, что у нее шестерка. Снимает невозмутимо кофту, остается в лифчике.

Ч е. Ну ты Настька даешь, бесстыжая! Раз вот так — и сняла!

А н ж е л а. А чего ломаться-то? Правила для всех одни.

Входят Коля и Лена.

Т а с о е в. Садись на новенького, Спира! У нас тут весело.

Коля кивает головой, он в замешательстве, мнется, все на него вопросительно смотрят.

К о л я. Сейчас, сейчас… только… Настя, подойди ко мне.

Все удивленно переглядываются. Че протягивает молча Насте кофту, она ее надевает, молча же подходит к Коле, смотрит на него. Коля смущенно покашливает.

К о л я. Я что хочу сказать, мы с тобой родня как-никак…

Настя удивленно поднимает брови.

К о л я. Настя, в общем… Ладно, Настя, ты меня прости.

Он стоит на месте молча, потом обнимает Настю.

Н а с т я. Ты тоже, если можешь.

Стоят, обнявшись. Все смотрят на них пораженно. Че встает.

Ч е. Раз так, и у меня есть новость.

Он подходит к Коле и Насте, одобрительно хлопает Колю по плечу, берет Настю за руку.

Ч е. Мы с Настей решили пожениться.

Все ошеломленно молчат, смотрят на них. Первой из оцепенения выходит Анжела, она берет со стола банку пива, поднимает ее.

А н ж е л а. Ну ладно. Тогда горько!

Т а с о е в. Да! Горько!

Он наливает всем водки, все чокаются, пьют, дико радостно орут, кричат: «Горько!» Че и Настя целуются.

У дома Лены-участковой

Вдоль забора идет Лошадь. Почему-то он без своей знаменитой коляски. Останавливается. Из дома Лены слышны радостные крики. Лошадь смотрит на светящиеся окна дома, усмехается и идет дальше.

Комната Ясира

С улицы слышны пьяные веселые крики. Можно различить голоса Коли, Че, Кима и Тасоева, смех Насти и Веры. Ясир и Харси лежат в кровати, говорят по-арабски.

Х а р с и. Когда они спят?! Когда работают?! Странные все-таки ребята.

Я с и р. А мы, может, тоже странные для них. Ложимся рано, не пp ьем, дружно живем.

Х а р с и. По-моему, это нормально.

Я с и р. Это по-твоему и по-моему. А у них зато нормально машину подарить.

Х а р с и. Да, мне так неловко было! Нам подарков таких даже родственники на свадьбу не сделали.

Я с и р. А эти сделали, хотя мы им чужие. От скинхедов защитили, хотя мы им никто.

Х а р с и. А с чужими проще, Ясир. Чужие так не ранят, как свои.

Ясир приподнимается на локте, смотрит на жену, смеется.

Я с и р. Вот попал я! Жена умней меня. А думал, на дуре женюсь!

Х а р с и. А ты думай меньше, Ясир! Думаю у нас я.

Они смеются. Ясир целует Харси в щеку.

Около корпуса

Коля, пьяный, опирается на Веру, Ким держит на руках Павлика, Че и Настя стоят в обнимку, Тасоев сидит на ступеньках.

Ч е. Ну что, к нам с Настькой догуливать?

К о л я. Нет, спать.

В е р а. Да, ребята, пойдем мы баиньки. (Она забирает у Кима спящего Павлика, держит его на одной руке, другой ведет Колю.) Что-то, если нужно, вилки там, тарелки, я дверь не закрываю. Берите, приходите. Быт у тебя пока холостяцкий, Че. Наверняка чего-то понадобится.

Ч е. Спасибо, Вера. Настьку пришлю, если что.

Вера улыбается, кивает. С Колей и Павликом уходят в корпус. Настя, Че, Ким и Тасоев остаются на улице.

Т а с о е в. Укатали сивку крутые горки. Сломался наш Спира.

К и м. Правильно! Пусть спит. Ему вообще бухать нельзя.

Ч е. Ладно, пошли, чего стоим?

Они заходят в корпус, закрывают за собой дверь.

Квартира Спиридоновых

Вера раздевает спящего Павлика, осторожно, стараясь не разбудить. Укрывает его одеялом. За стенкой хлопает дверца холодильника, звякает бутылка. Вера напрягается, выходит из комнаты.

Коля сидит в одних джинсах у стола, кромсает ножом колбасу. Перед ним бутылка водки и рюмка. Вера, вздыхая, подходит к нему.

В е р а. Коля, ты ведь уже спал. Зачем снова пить?!

К о л я. Захотелось! Садись-ка, махни со мной.

По лицу Веры видно, что она не в восторге от этой идеи. Но делать нечего, она берет из шкафа рюмку, садится напротив Коли. Он наливает ей водку. Они чокаются и выпивают. Коля занюхивает куском колбасы, сует его в рот.

К о л я (жует). Знаешь, я понял, почему ты меня бесишь.

Вера вытаращила на Колю глаза, не находит слов, чтобы ему ответить. Коля усмехается.

К о л я. Потому что дура!

Вера готова разрыдаться. Она хватает бутылку, наливает себе рюмку, одна выпивает.

В е р а. Почему… дура?

К о л я. Дура! Живешь со мной до сих пор, потому и дура!

Вера кусает губы, пальцами теребит край скатерти. Коля наливает, выпивает.

В е р а. Коль, а с кем же еще мне жить? Ты же мой родной…

К о л я. Вера! Разуй глаза! Давно ничего нет. А ты, как курица, хлопочешь, бегаешь, бегаешь, хлопочешь…

В е р а. Коль, ты пьяный, ложись…

К о л я. Вера, я не хочу ложиться с тобой, понимаешь? (Смотрит на нее в упор трезвым, серьезным взглядом.) Вер, давай друзьями останемся, а? Ребенка растить, содержать я вас буду.

Вера встает, отходит к окну, трясущимися руками закуривает.

К о л я. Не могу больше. Шлю тебя на хер, ты улыбаешься! Вот на сестру свою посмотри! Несмотря ни на что, уважаю! Достоинство у нее есть, полезная штука. Вера, ты хорошая, я подонком себя чувствую…

Бледная, разъяренная Вера резко подходит к мужу.

В е р а. А подонок ты и есть. Мразь, плебей, мусорщик!

Она бьет его наотмашь по лицу.

Комната Че

Че открывает ножом консервную банку. Тасоев разрезает ножницами пластиковую бутылку, делает стаканчики, Ким режет хлеб, складывает его на тарелку рядом с колбасой, тарелка в единственном экземпляре. Настя на все это смотрит, усмехается.

Н а с т я. Да, мальчишки! Давайте я, правда что, к Вере за посудой схожу.

Ч е. Сходи, Настька, если не трудно.

Н а с т я. Не трудно. (Походит к шкафу, достает полотенце, берет с полки шампунь.) Я голову еще по пути помою, ничего? Потерпите полчаса без сервировки?

Ч е. Всю жизнь терпели и ничего! Иди давай, купайся.

Настя улыбается, кивает ребятам, выходит из комнаты.

Коридор корпуса

Настя идет по коридору, вдруг останавливается, настораживается. Издалека слышны звуки глухих ударов и сдавленные вскрики. Настя резко срывается с места, со всех ног бежит по коридору.

Квартира Спиридоновых

Коля не просто бьет Веру, он ее убивает. Хладнокровно, методично, руками и ногами. Вера пытается закрываться от ударов из последних сил. За стенкой плачет Павлик. В комнату врывается Настя.

Н а с т я. Не смей!!!

Она кидается на Колю, пытается оттащить его от Веры, но, естественно, силы не равны. Коля отпихивает Настю локтем, Настя отлетает к стене. Тем временем все так же молча Коля тащит Веру к кровати, швыряет ее, накрывает ей голову подушкой, душит. Настя поднимается с пола, со стола берет нож.

Комната Че

Ребятам прекрасно выпивается и без посуды. У них благостное, расслабленное настроение.

Т а с о е в. Утопла там, что ли, твоя Настька? Сколько полоскаться можно?

Ч е. Так грива у нее какая, попробуй промой!

Т а с о е в. Что надо волосы, согласен. Вообще, рад я за тебя Че, очень рад. Стоящая девка!

Ч е. Да я сам за себя рад.

К и м. Давай, Че, за Настьку выпьем. Чтоб всего вам и побольше!

Тасоев разливает водку по стаканам из пластиковых бутылок. Ребята чокаются, пьют.

Квартира Спиридоновых

На кровати лицом вниз лежит бледный Коля, стонет, медсестра прикладывает тампон, перевязывает рану на спине. Врач, вскрыв ампулу, набирает в шприц из нее жидкость. Вера вся избитая, лицо у нее в ссадинах. Она сидит на корточках, гладит Колю по руке.

В е р а. Коленька, Коля. Тебе больно? Больно…

Коля приподнимает веки, опускает их вновь, Вера смотрит на него.

В е р а. Или не больно? Я не поняла…

В р а ч. Да не больно ему уже. Просто крови много потерял, поэтому и слабый. Ты лучше не лезь сейчас, нужен покой.

Врач делает Коле укол в руку. Коля морщится, стонет.

В р а ч. Так, Николай! Терпи, не маленький.

В е р а. Он боится… Уколов очень боится. (Снизу вверх умоляюще смотрит на врача.) А он не умрет? Скажите, не умрет?!

В р а ч. Да не умрет, с чего тут! Порез зашьем, потом швы снимем, и новенький твой Коля.

Вера начинает судорожно рыдать. Захлебывается слезами. Медсестра смотрит на нее с нескрываемой неприязнью.

М е д с е с т р а. Сначала мордобой с поножовщиной устраивают, потом сырость разводят.

В комнату заглядывает Лена-участковая, она в форме. Кивает Вере.

Л е н а. Вера. Иди сюда.

В е р а (вытирая слезы). Я, Коленька, скоро приду. Не волнуйся.

Вера выходит из комнаты.

Настя сидит напротив следователя за столом, с которого не так давно схватила нож. Двое ментов осматривают место происшествия, измеряют что-то и записывают. Лена-участковая стоит около двери, нервно поглядывая в коридор. Вера сидит на кровати, глаза у нее лихорадочно блестят, явно, что она не в себе. На полу много крови. На столе между следователем и Настей лежит нож-улика, он тоже в крови. Следователь, пожилой примятый человек, пристально смотрит на Настю.

С л е д о в а т е л ь. Анастасия Владимировна, повторите то, что утверждаете. Почему вы нанесли Спиридонову ножевое ранение?

Н а с т я. Он избивал мою сестру, пытался ее задушить.

Настя держится очень спокойно, ровно. Веру же всю трясет.

С л е д о в а т е л ь. Вера Владимировна, можете ли вы подтвердить эту информацию?

Вера смотрит на следователя и молчит.

С л е д о в а т е л ь. Отвечайте на вопрос, я к вам обращаюсь.

В е р а (усмехается). А что я должна отвечать? Меня никто не душил и не избивал.

Следователь удивленно смотрит на Веру, Вера смотрит на него в упор «честными глазами». Лена-участковая у двери не выдерживает, она злобно смотрит на Веру.

Л е н а. Вер, а лицо ты свое видела?! В зеркало посмотри…

С л е д о в а т е л ь. Лена, не мешай!

В е р а. А я в душе поскользнулась! Поскользнулась и упала. Скользко у нас там. Идите, проверяйте. Все там падают. Упала, встала. Умыла лицо. Пошла сюда. Пошла сюда…

У Веры учащается дыхание, явно начинается истерика. Следователь слушает ее очень внимательно.

В е р а. Пошла сюда…

С л е д о в а т е л ь. И что здесь?

В е р а. Здесь? Здесь… Эта сука моего Колю, как барана, резала! Она больная! Сумасшедшая! С велика в детстве башкой треснулась об асфальт! Посадите ее, пусть в тюряге гниет…

Похоже, что Вера гениальная актриса. Настя сидит так, как будто происходящее не имеет к ней никакого отношения. Лена-участковая не выдерживает, хватает Веру, вышвыривает ее в коридор.

Л е н а. Это истерика, Игорь Петрович.

С л е д о в а т е л ь. Вижу. Успокой ее, продолжим.

Лена кивает, выходит в коридор, закрывает за собой дверь.

Комната Че

Последняя бутылка сыграла роковую роль. Упившись за день, Тасоев, Ким и Че заснули где сидели, при включенном свете. Сладко спят, храпят. Ким во сне поднимает вверх руку, шевелит пальцами, видимо, она у него затекла. Потом поднимает голову со стола, щурится от света, берет сигарету, закуривает. Смотрит на часы. Он тут же просыпается, лицо его приобретает тревожное выражение. Он трясет Че за плечо.

К и м. Эй, Че!

Ч е (с закрытыми глазами). М-м-м… Не тереби! Башка трещит, блин…

К и м. Че, вставай, Настя не вернулась…

Ч е (зевая). Так в душе она…

К и м. Че, полпятого утра.

Че мгновенно открывает глаза, садится на кровати, смотрит на Кима, пихает Тасоева в бок, встает. Тасоев вздрагивает, открывает глаза. Видимо, он чутко спит.

Ч е. Руслан!

Че кивает головой в сторону двери. Не задав ни одного вопроса, Тасоев встает. Все вместе они выходят из комнаты.

Коридор корпуса

Вера стоит у стены, сложив руки на груди. Взгляд ее полон упрямства, достойного матерого психа. Лена-участковая стоит напротив, смотрит на нее с ненавистью.

Л е н а. Думала, ты человек, а ты тварь! Тупая течная тварь. Все мозги между ног вытекли. Ей же пятерку сделают, только так! Петрович сильно не копается, ему бы дело закрыть побыстрее и в огороде любимом ковыряться.

В е р а. И хорошо! И пусть сидит, пять лет мало, пусть десять сидит…

Лена хватает Веру за плечи, трясет.

Л е н а. Это же сестра, твоя сестра, ты сестру свою сажаешь…

Вера высвобождается.

В е р а. Нет у меня никого! Только Коля и Павлик.

Лена ошеломленно смотрит на Веру. Вера закуривает.

В е р а. Понимаешь? Никого нет.

Вера спокойно курит и молчит.

В коридоре слышны шаги. Лена смотрит на Веру с ужасом.

Л е н а. Вера… Ты мутант, ты урод! Может быть десять Коль, и если из-за каждого…

Она осекается, не успевает договорить. Ким, Тасоев и Че идут по коридору. Лена загораживает им дорогу.

К и м. Лена, что здесь?

Л е н а. Быстро отсюда, из-за вас и так у меня погоны на соплях! А здесь следак из района. Все косяки на моем участке, вчера драка эта, сегодня…

К и м. Что сегодня? Лен, скажи что.

Ким пытается спокойно разговаривать с Леной, чтобы получить информацию, видит, как она нервничает. Ким увидел Веру, которая стоит чуть дальше, подходит к ней, с ужасом смотрит на ее лицо в ссадинах, берет за подбородок.

К и м. Спира?

Вера кивает. На лице у Кима появляется выражение самурая.

К и м. Где он?

В е р а. Его Настя порезала.

Услышав это, Ким, Тасоев и Че стоят оцепенев. Лена суетится возле них.

Л е н а. Ребята, живы все, все нормально. Там рана-то пустяковая, свисту больше! Вы идите, идите, все потом. Ну уходите, пожалуйста!

Че приходит в себя, резко поворачивается и бежит в направлении своей комнаты. Ребята стоят, не поддаваясь на уговоры Лены уйти.

Комната Че

Че надевает куртку, подходит к столу, открывает самый большой ящик, что-то достает из его глубины, прячет во внутренний карман. Выходит из комнаты, закрывает за собой дверь.

В милицейском газике

Рассвет. В «козле» едут безучастная Настя, мрачная Лена, два сонных молодых мента и следователь-огородник. Настя пристегнута наручником к одному из молодых ментов.

С л е д о в а т е л ь. Тормозни, здесь выйду.

Второй молодой мент, он за рулем, тормозит. Следователь-огородник машет коллегам рукой и выходит. Они едут дальше. Лена обращается к молодому менту, к которому пристегнута Настя.

Л е н а. Отстегни ее.

М е н т. А инструкция?

Л е н а. Нормально. Петрович вышел.

М е н т. Все равно, инструкция.

Л е н а. Вова, не борзей! Сейчас я тебе инструкция…

В этот момент «козел» резко тормозит, Лена стукается головой о переднее сиденье.

Л е н а. Костя! Не дрова везешь…

Она осекается, у нее вытягивается лицо. Перед машиной она видит Че, он стоит с гранатой в руке. Молодые менты осторожно тянутся к оружию. Лена напугана до смерти. У Насти тоже ужас на лице.

Л е н а. Ребята, не надо, он бросит.

Че подходит к машине, кивком показывает, чтобы открыли дверь. Водитель Костя подчиняется требованию. Из гранаты Че выдергивает чеку. Все ни живы ни мертвы от ужаса.

Н а с т я. Миша, не надо.

Ч е. Настя, помолчи! Все из машины.

Все вылезают из «козла». Че кивает Вове, к которому пристегнута Настя.

Ч е. Отстегни.

Вова подчиняется.

Ч е. Номера теперь замажь.

Вова лезет в ближайшую лужу за грязью, Костя помогает ему. Че ждет, пока они закончат работу. Внутри салона трещит рация — вызывает дежурный. Лена косится в сторону газика.

Л е н а. Миш… Может, все-таки…

Ч е. Заткнись. Скажи дежурному, что в городке все нормально, вы в Астахово едете, косяк какой-нибудь придумай.

Лена на дрожащих ногах подходит к машине, открывает дверь, говорит по рации.

Л е н а. Я, Леш, я! В городке обошлось, отбой, в Астахово надо теперь, там на стадионе пьяная резня… Ага, да, ну все!

Лена отходит от машины. Видно, что ей очень и очень страшно. Настя тоже стоит белая от ужаса.

Ч е. Оружие в машину. Настя, ты тоже туда.

Все делают, что сказал им Че. Настя залезает на переднее сиденье.

Ч е. Увижу, что двинулись с места, вернусь и брошу.

Че садится в «козел», машина уезжает. Вова, Костя и Лена остаются на дороге.

В милицейском газике

Че выкручивает баранку, делать ему это не очень удобно с гранатой в руке, он кидает ее на заднее сиденье, Настя кричит, закрывает руками лицо.

Ч е. Муляж это, не бойся!

У Насти начинается припадок истерического смеха. Че смотрит на дорогу, жмет на газ.

Ч е. Спокойно, спокойно. Соберись.

Настя продолжает смеяться.

Н а с т я. Ты чего… Ты зачем… Ты чего…

Ч е. Настя, мешаешь!

Но Настя продолжает хохотать, никак не может остановиться.

Бетонка

Машин нет. Пьяный Лошадь идет по бетонке. Он улыбается и орет.

Л о ш а д ь. «Я свободен от любви, от вражды и от молвы, от предсказанной судьбы и от земных оков, от зла и от добра, в моей душе нет больше места для тебя. Я свободен! Словно птица в небесах. Я свободен! Я забыл, что значит страх…»

Орет он отвратительно, фальшиво. Но, главное, с душой. Нарезался Лошадь как надо.

В милицейском газике

Настя отсмеялась, успокоилась, взяла себя в руки, молчит напряженно. Они въезжают по бетонке на мост. Че смотрит на бензиновый датчик.

Ч е. С бензином лажа, почти ноль.

Н а с т я. А куда мы едем?

Ч е. До трассы, там разберемся…

Вдруг Че резко выворачивает руль, у него округляются глаза. Почти перед самым капотом он видит пьяное лицо Лошади.

Ч е. Лошадь, твою мать!

Еще полметра, и машина раздавила бы Лошадь. Но именно эти полметра и спасают пьянчужку. Не успев вырулить, машина пробивает перила на мосту и падает в реку. Кругом дикие брызги. Как взрыв.

Лошадь настолько пьян, что даже не понял, что произошло. Он поднимается с асфальта, ухмыляется, что-то бубнит себе под нос, потирая колено. Потом замечает дыру в перилах, подходит к ней, смотрит, как по воде расходятся огромные круги.

Дорога к воротам городка

Моросит дождь. Лошадь идет по дороге, смотрит под ноги, издает радостный возглас, подбирает какой-то бычок, раскуривает его. Мокрый бычок чадит. Довольный Лошадь идет к воротам городка. Вдруг останавливается как вкопанный, на лице его ужас. Издали видно, что на крыльце сторожки сидят мальчик мулат и беленькая девочка. Им лет по двенадцать или четырнадцать. Дети очень похожи на Настю и Че. Кажется даже, что это они и есть, только лет десять назад. На голове у мальчика и девочки белые полиэтиленовые пакеты, подростки, наверное, спасаются от дождя. Издали пакеты напоминают белые колпаки. Увидев Лошадь, мальчик и девочка начинают кричать и махать руками, мальчик свистит, спрыгивает с крыльца, выкатывает из-за него знаменитую коляску Лошади. Они идут к воротам.

М а л ь ч и к. Эй, Лошадь! Впрягайся, карета подана.

Д е в о ч к а. Пора, Лошадь, пора! Час тебя уже ждем, мокнем!

М а л ь ч и к. Считаю до трех, мерзкая кляча! Раз…

Д е в о ч к а. …Два, два с половиной…

Лошадь разворачивается и опрометью несется по дороге от ворот, развивая несвойственную для пожилого и нездорового человека скорость. Он хрипит и задыхается, но продолжает бежать от своего дома, от городка, именно так бегут от охотника дикие звери.

У ворот

Мальчик и девочка стоят у ворот и смеются.

М а л ь ч и к. Чего он шуганулся так?

Д е в о ч к а. Псих! Кто его знает.

М а л ь ч и к. А пацаны говорили, докопаешься к нему, он злится, матюкается прикольно. Я послушать хотел.

Д е в о ч к а. В следующий раз. (Достает из кармана куртки смятую сигарету, расправляет ее, смотрит на мальчика.) Спички дай.

М а л ь ч и к. Я бросил!

Видно, что он врет, девочка презрительно на него смотрит.

Д е в о ч к а. Ну и трусло! Только на толчке дымить можешь, а здесь слабо.

М а л ь ч и к. А запалят? Мать в тот раз меня отфигарила, до сих пор на жопу не сесть.

Д е в о ч к а. Не запалят. Рано еще, все по домам.

Мальчик лезет в карман, тоже достает смятую сигарету, коробок спичек. Дает прикурить вначале «даме», прикуривает сам. Подростки с наслаждением молча курят. Над их головами раздается треск просыпающихся динамиков, потом начинаются «Белые розы». Мальчик вздрагивает, кидает на землю бычок, затаптывает, срывает с ближайшего куста листик, жует. Девочка смотрит на него, усмехается.

М а л ь ч и к. Сейчас на смену попрут! Матери кто-нибудь вложит!

Д е в о ч к а. Ну и сыкло! Да ты вообще не мужик.

У мальчика резко меняется выражение лица, он подходит к девочке, толкает ее.

М а л ь ч и к. Слышь, дырка, ты это… лучше заткнись!

Девочка в ответ выверенным движением делает ему на носу сливку. Он стонет, хватается за нос.

Д е в о ч к а. А ты лучше в душ сходи, обезьяна немытая! От грязи черный весь!

Мальчик кидается на девочку, валит ее на землю, она отбивается кулаками от своего товарища. Они катаются в драке. Над Улетово плывет «жалистный» голос самого известного детдомовца нашей бывшей страны. На проводах сидят мокрые невозмутимые вороны. Громкий звук из динамика их совершенно не пугает.

1 Стихи Инны Кабаш.

Д е в о ч к а. А ты лучше в душ сходи, обезьяна немытая! От грязи черный весь!