Метр с кепкой. Сценарий

Фото Майка Холлиста

Метр с кепкой

Раннее утро. Осень. Светает, но еще темно. Промозгло. Лежат прилипшие к асфальту расквашенные, скользкие листья. Беззвучно падает первый снег. Сиреневый мягкий цвет прорезает луч фары. Тарахтение моторчика. На маленьком, очень маленьком (сантиметров сорок до седла) велосипеде с моторчиком ровно движется по улицам, по безлюдному городу человечек в огромной (для него) мотоциклетной каске и огромных же очках «испанский летчик». К багажнику прикреплена ножками вверх табуретка, кажущаяся непропорционально большой по сравнению с гармонично маленькими велосипедом и седоком. Между ножками — продовольственная проволочная корзина, из которой торчат бумажный рулон, ведро, а из ведра — рукоятка кисти.

Мопедик останавливается на углу здания, человечек спешивается, снимает каску, вешает ее на руль, очки поднимает на лоб, разгружает багажник, блик от фонаря падает ему на лицо, мы видим, что это лицо взрослого человека, лилипут, стало быть, но без вот этой присущей маленьким людям сморщенности моченого яблока: правильные черты, лицо сухощаво, красавчик, только в миниатюре, взгляд строгий, погруженный в себя. Такое впечатление, что человек давно уже созерцает какую-то мысль и будет ее созерцать бесконечно долго. Отрешенный, он взбирается на табуреточку, мажет стену клеем, расправляет на стене цирковую афишу, разглаживает тряпочкой. Садится на велосипедик и с тарахтением уезжает.

На афише изображен слон: ловит, подхватывает хоботом падающего откуда-то сверху с лихой улыбкой маленького артиста (того самого, который расклеивает афиши). Артист в восторге взмахнул руками.

Угол дома, афиша, черный мокрый асфальт, идет снег, и вместе с ним идут начальные титры картины.

Угол дома, афиша, снег уже не идет — лежит тонким слоем.

Стройка. День

Штабеля кирпичей, за ними три этажа начатой стройки. Подъезжает на велосипеде с моторчиком Константин — маленький человек из первой сцены. Он слезает с седла, берет один кирпич, прищурившись, покачал кирпич в отставленной руке: оценил — взвесил. Бросил назад. Взял другой. Качает в руке. Убирает в целлофановый пакет и уезжает.

А мы остаемся, поднимаемся все выше, выше и вот уже смотрим на стройку сверху вниз и видим копошащихся внизу строителей. Видно, как мастер Василий, стоящий у вагончика, что-то кричит в рупор каменщикам на шестом этаже. Что он кричит, нам не слышно — и мастер далеко от нас, совсем маленький, и рабочие совсем маленькие, тоже далеко. И уж совсем почти незаметный уезжает глубоко в картинке кадра, движется к краю кадра маленький, с прямой спиной мотоциклиста Константин.

Один из каменщиков в ответ на крик мастера бьет кулаком по локтевому сгибу — вот, мол, тебе, Василий! Мастер отбрасывает рупор и, энергично погрозив кулаком, устремляется к хулигану, взбегает по лестнице.

Бытовка в строящемся здании. Поздний вечер

Неоштукатуренные кирпичные стены. На стене горизонтально укрепленная доска с висящими на гвоздях робами. Вверху — лампочка на голом шнуре. Василий и тот каменщик, который показывал грубый жест, сидят, наклонившись, положив друг другу руки на плечи, лоб ко лбу, раскачиваются, влюбленно глядя друг другу в глаза, распаренные, красные, душевные. Перед ними пустая молочная бутылка. Грубый стол. Два стакана. Коробочка с ватками.

Перед окном (высоко) расставлена тренога с теодолитом, рядом небольшой сейф. У каменщика вокруг одного глаза темный круг, глаз начинает заплывать, второй и припух поменьше, и колер побледнее, так, намек. Оба умильно, с большим чувством выводят песню.

Василий поет, влюбленно глядя в заплывающий глаз товарища, подносит палец к синяку, дотрагивается.

Крупно: палец, с осторожной лаской дотрагивающийся до синяка.

В а с и л и й и к а м е н щ и к (поют). «Любовь здесь больше не жи-иве-ет».

То есть получается, что «финик» и есть то место, где «любовь больше не живет».

Василий достает из сейфа еще одну молочную бутылку с прозрачной жидкостью и разливает по стаканам. Выпивают. Василий берет ватку из коробки, подходит к треноге, выдыхая на прибор, любовно протирает по следу выдоха ваткой. Заглядывает в окуляр.

Окно Надежды. В окуляре — вверх ногами — героиня. В заляпанных трико, в футболке скачет с табурета на пол, тщательнейше разглаживает полосы на стене: клеит обои. Утирает со лба пот.

В а с и л и й (за кадром). Надя моя. Правда, на артистку Вертинскую похожа?

Василий уступает место у теодолита каменщику. Тот заглядывает.

К а м е н щ и к. А на которую? Их же две.

В а с и л и й. Да обе хороши. (Напевает.) «Доченьки, доченьки, доченьки мои. Будут у вас ноченьки, будут соловьи».

К а м е н щ и к. Чего?

В а с и л и й. Обе, говорю, хороши.

Арена. Вечер

На арене разостлан темный бордовый ковер, по которому рассыпано битое стекло. Рядом с ковром замер слон, отставив хобот (так человек отставляет руку перед тем, как метнуть), приготовившись. Тишина.

В первом ряду зрителей — крупно — мальчик. Подался вперед.

Константина, наряженного в крикливый, расшитый блестками костюм, заряжают в цирковую катапульту. Из дула торчит голова в каске, в которой он гоняет на мопедике.

Крупно: под куполом появляется дрессировщик. Похож на негодяя американца из фильма «Цирк». У него короткие клиновидные усики. Злодейской повадкой достает из-за пазухи револьвер. Направляет его вверх.

Катапульта выстреливает Константина под купол. Он взмывает вверх, делает несколько кульбитов в воздухе и несется вниз.

Слон взмахивает хоботом. Дрессировщик стреляет.

Рапид: слон буквально чуть-чуть промахивается, и Константин — полные ужаса глаза — проносится сквозь не успевающее его подхватить кольцо хобота и со страшной силой бьется о стекло.

Слон грузно и медленно садится на задницу, закрывает хоботом глаза…

Наезд: Константин, лежащий на спине. Противный кошачий крик будильника. Константин резко открывает глаза. В его глазах — слезы.

Квартира Константина. Утро

Маленький бреется.

Теперь наш герой пьет чай из кофейной чашечки (она у него вместо чайной), задумчиво смотрит в окно на падающий на черную землю снег.

На подоконнике цепочка фаянсовых слоников: большой, меньше, еще меньше. Константин стоит на маленьком детском стульчике. (У кухонного стола на треть спилены ножки, а сидят в такой кухне на маленьких детских стульчиках.)

Константин завязывает галстук у зеркала. Завязал узел. Нет, не пойдет, перевязал и так, и этак. А… ладно.

Весь его гардероб пестрый, крикливый, аляповатый.

На стене в кухне висит плотная стопа листков (принцип отрывного календаря), половина из них оторвана: выступает махрящийся корешок. На верхнем — шарж: отпрянувший в панике слон, подпись: «Лист гнева», и помельче: «При стрессе — содрать и уничтожить!»

Лестничная клетка

Константин выходит из двери своей квартиры. Подъезжает вызванный им лифт. Дом старый, лифт древний, с барочной решеткой. Лилипут входит в лифт, он привычно погружен в свои мысли, нажимает кнопку — лифт не трогается. Герой мешкает, что-то вспомнив. Возвращается в квартиру. Выходит на этот раз с кирпичом, опускает кирпич в пакет — поехали.

Двор

Два подъезда. Из правого выходит Надежда, сворачивает направо.

Через непродолжительное время из левого подъезда появляется Константин, он достает из пакета кирпич и засовывает его под ступеньки. За его действиями наблюдают дворовые ребята лет одиннадцати, сидящие на лавочке перед следующим подъездом. Маленький человек с озабоченным по-утреннему лицом быстро уходит налево. Дела.

Пацаны подбегают к крыльцу, один из них засовывает руку под ступеньки, достает кирпич и со всего размаху зашвыривает его как можно дальше.

Слева от дома — ряд гаражей. Между крайним гаражом и домом вбетонирован примыкающий к крайнему гаражу сейф. К нему приварены дужки, на дужках висит замок типа амбарного, только маленький. Константин отмыкает замок и выкатывает свой мопедик. Надевает каску, опускает очки, крутит газ. Машина молчит, признаков жизни — ноль. Со вздохом герой закатывает мопедик обратно.

Переулок

Маленький человек видит мир людей максимум по грудь. По-видимому, улицу так и надо снимать: переминающиеся или широко шагающие брюки, семенящие ноги на каблуках, пожимаемые руки. Долго показывать жизнь ног и рук, как жизнь каких-то животных. И когда мы уже начнем то ли привыкать видеть жизнь так, то ли раздражаться ее так видеть, вдруг появляется человек в этом мире «по грудь» — человек полностью, с головой, и до верхней кромки экрана даже остается еще порядочно места. Или вон собака сидит — тоже вошла полностью — и пристально всматривается в пустынную проезжую часть. Крупная дворняга с бдительной мордой.

Константин останавливает наконец появившееся такси, но тут подбегают двое здоровенных парней с девушкой и, как будто не заметив его, оттесняют от машины. И только когда уже забрались внутрь, один из них, тот, что на заднем сиденье, наконец фокусирует взгляд на нашем герое.

П а р е н ь. Извини, старик, спешим очень. Хочешь — на коленочки? А если менты, пригнешься.

Маленький человек в негодовании отворачивается. Такси трогается, бдительная собака срывается с места и, чуть не сбив Константина, несется рядом с машиной, с азартным лаем мотается у колеса.

Подсобка в магазине. День

Льется в стаканы портвейн. В один, в другой. Потом чьи-то руки поднимают стаканы, сдвигают.

П е р в ы й г р у з ч и к (за кадром). За Надю.

В т о р о й г р у з ч и к (за кадром). За Надю.

Выпив, двое грузчиков ставят посуду на перевернутый ящик. Скудно закусывают.

П е р в ы й г р у з ч и к. За Надю еще не мешало бы.

В о р о й г р у з ч и к. Я не возражаю. За Надю я всегда. Только вот…

Он перебирает пальцами, показывая, что нет денег.

Ж е н с к и й г о л о с (за кадром). Мальчики! Пора!

Грузчики встают, поднимают с пола огромную (с десятилетнего ребенка), непочатую рекламную бутылку итальянского вермута и идут с нею на выход.

Магазин

За прилавком винного отдела стоит Надежда.

Три продавщицы идут к прилавку. Позади грузчики несут огромную бутылку вермута. Водружают ее на прилавок.

Одна из продавщиц, перебарщивая в душевном подъеме, произносит речь.

П р о д а в щ и ц а. Дорогая наша Наденька, наш коллектив поздравляет тебя, золотко, с новосельем и желает…

Вдохновенное лицо поздравляющей.

На заднем плане: один из грузчиков, никем не замеченный, перегибается через прилавок и вытаскивает бутылку коньяка из ящика на полу. Прячет за спину, за ремень. Из-под робы не видно.

Надя чмокает продавщиц, грузчиков.

Арена цирка. Вечер

К о н ф е р а н с ь е. А вот и наш неуязвимый ниндзя Константин Уваров!

Выходят Константин и его ассистентка. Она подает артисту два факела. Герой, подавшись вперед и поставив одну ногу на носок, с силой выдыхает, одновременно подставляя факел; изо рта «ниндзя» с шумом вылетает длинное пламя. Константин, отставив обнаженную руку, ведет факелом под рукой, так что пламя огибает ее, оставляя черные лижущие следы (сажа). Проводит факелом вдоль груди, живота, вдоль спины. Садится на доску с гвоздями; медленно откидываясь, ложится на доску; ему на грудь встает ассистентка.

Рабочие выносят ковер и ящик, раскатывают ковер, высыпают на него содержимое ящика. Это битое стекло. Ассистентка берет бутылку и демонстративно разбивает ее молотком над ковром, берет вторую бутылку — тоже разбивает ее. Герой осторожно идет по ковру, по битому стеклу, останавливается в центре. Гремит оркестр. Маленький человек принимается бешено плясать. На нем жилет, расшитый крупными голубыми звездами.

Коридор с клетками для животных

По проходу идет рабочий в униформе, ведет на веревке ослика. Камера следует за покачивающимся, помахивающим хвостом осликом. Вдумчивое цоканье.

К о н с т а н т и н (за кадром размеренно, интимно). «По улицам слона водили, как видно, напоказ…»

Ослик поворачивает голову и неожиданно останавливается. Рабочий дергает веревку, но ослик не реагирует. Рабочий оглядывается, смотрит в ту же сторону, что и ослик.

Константин, присевший на корточки перед клеткой со слоном. Мечтательно прищурился, глядя вверх, читает по памяти; в руках у него два яблока, одно, продолжая читать, он протягивает слону — тот осторожно принимает. На лице лилипута слабая слепая улыбка. Он тихо гундит.

К о н с т а н т и н. «…Известно, что слоны в диковинку у нас».

Читает, невидяще смотря вверх, крутит яблоко в руках.

Д р е с с и р о в щ и к (за кадром). Я тебе сколько раз говорил — не грузи слона.

Перед Константином, широко расставив ноги, стоит дрессировщик, брезгливо на него смотрит. Рядом с дрессировщиком — подсадной.

Дрессировщик выводит слона из клетки. Константин смотрит, как они удаляются. Д р е с с и р о в щ и к. Я ему тыщу раз уже говорил, чтоб он слона не грузил, а он все грузит и грузит, грузит и грузит.

Поддакнув что-то, подсадной уходит.

Арена

Дрессировщик ложится на арене на спину, слон ставит на него ногу. Артист поднимается.

К о н ф е р а н с ь е. Есть желающие повторить?

Подсадной зритель поднимает руку.

П о д с а д н о й. Я хочу! Я!

Подсадной спускается по проходу.

Фойе цирка

После представления. Очереди перед вешалкой. Константин идет к выходу, слышит, как вслед ему кричит малыш.

М а л ы ш. А почему он такой маленький?

М а м а м а л ы ш а. Тих, тих, тихо.

П а п а м а л ы ш а. Мороженого много ел, вот и маленький.

Константин пересекает по диагонали цепочку третьеклассников. Учительница, обернувшись, видит его удаляющуюся спину и принимает за своего ученика.

У ч и т е л ь н и ц а. Стой! А ну вернись!

Константин удаляется, на этот раз не принимая окрик на свой счет. Достает пачку сигарет, выщелкивает одну, чиркает зажигалкой (движения неторопливы, а зажигалка солидная), но тут подлетевшая дура учительница рывком его разворачивает и, звонко припечатав по губам, смахивает сигарету… В ужасе они замирают друг перед другом.

У ч и т е л ь н и ц а. Бога ради, извините!

Двор

Константин подходит к своему дому. За ним уже наблюдают пацаны. Лилипут засовывает руку под крыльцо, а кирпича-то нет. Постояв нерешительно, поднимается в подъезд, вызывает лифт. Входит, нажимает кнопку, никуда он, конечно, не едет. В это время приоткрывают дверь на площадке первого этажа, выпускают в щель кошку — погулять.

К о н с т а н т и н. Муся, Муся, кис-кис-кис.

Кошка поворачивает голову, изучающе смотрит расширившимися неподвижными глазами, рысцой забегает в кабинку, трется о ногу. Маленький человек нажимает кнопку лифта — поехали.

Квартира Константина. День

Константин вбегает в кухню. Срывает со стены «Лист гнева», под ним такой же (выступает махрящийся корешок), комкает, мнет еще и еще, бросает в мусорное ведро.

Константин лежит на диване. Смотрит в потолок. Перед ним — на столе — будильник. Громкое тиканье. На будильнике — 9.18.

Константин лежит в той же позе, не шевелится. На будильнике — 11.57.

Константин продолжает смотреть в потолок. В комнате уже сумерки. Тиканье будильника.

Кухня. Включен свет. Веревка закреплена на батарее, переброшена через газовую трубу, идущую чуть ниже потолка. Константин висит. Повесился.

В руке у него крепко сжат знакомый нам целлофановый пакет с кирпичом.

Константин трясет головой. Видение пропадает.

Клуб одиноких лилипутов. Вечер

На эстраде играют лабухи, большие люди. За столиками — одни маленькие. Официанты — тоже большие. По тому, как чинно держатся люди за столиками, видно, что они пришли поодиночке.

В туалете, в курилке курящие маленькие джентльмены тоже стоят поодиночке. Все важные, что, вообще-то, присуще маленьким людям. Время от времени на себя напускают.

На пятачке перед оркестром топчутся четыре пары. Константин с тоской наблюдает холостяков обоего пола. Маленькие извиваются, подпрыгивают — в общем, веселятся.

Два официанта, прислонившись к стене у двери в кухню, наблюдают танцы.

П е р в ы й о ф и ц и а н т. О, блин, отрываются лилипуты!

В т о р о й о ф и ц и а н т. Да, разошлись ребята.

Перед Константином возникает маленькая дама.

М а л е н ь к а я д а м а. Разрешите пригласить вас на танец.

Константин выходит на площадку, и они с дамой принимаются перетаптываться. Вдруг Константин говорит.

К о н с т а н т и н. Вы меня извините, но я вспомнил, что мне срочно надо позвонить. (Выходит, сворачивает за угол, сдирает с себя галстук.) Клуб для одиноких лилипутов, бля!

Ж е н с к и й г о л о с (за кадром). Ты почему ругаешься, мальчик?

Константин оборачивается, видит проститутку у гостиницы. Она статная, высокая, сухая и величавая, как конь.

Маленький убирает галстук в карман, достает сигареты, закуривает.

К о н с т а н т и н. Сколько?

П р о с т и т у т к а. Чего?

К о н с т а н т и н. Почем берешь, спрашиваю?

Проститутка молча отворачивается, поднимает брови: «М-да…»

К о н с т а н т и н. Кто твой начальник?

П р о с т и т у т к а. Что?

К о н с т а н т и н. Кто твой начальник?

Подходит сутенер, взглядом спрашивает у проститутки, в чем, мол, дело. Та пожимает плечами.

К о н с т а н т и н. Объясните своей работнице, что она должна быть вежлива с клиентами.

П р о с т и т у т к а. Иди, иди. «Солдат ребенка не обидит».

Сутенер, игнорируя лилипута, подходит к машине, открывает дверцу.

К о н с т а н т и н (шепотом). Голубые пидарасы.

Захлопнувший было дверцу сутенер снова приоткрывает ее.

С у т е н е р. Че сказал?

Константин испуганно молчит. Сутенер цепким и брезгливым взглядом изучает зарвавшегося лилипута, потом отъезжает.

Лифт. День

Константин вызывает лифт. У него в руке снова пакет с кирпичом.

На площадке приоткрывается дверь — выпустили кошку. Константин заходит в лифт, следом — сама по себе, ее никто не звал — вбегает Муся.

Константин стоит в кабинке поднимающегося лифта, уставившись в стену, на лице его — застывшее, неприятное выражение.

Кошка, посмотрев на Константина, подходит к его ноге, трется. Константин никак не реагирует. Муся трется, урчит. Наконец он, очнувшись, переводит взгляд вниз. Лицо его искажается, и неожиданно, со страшным размахом, он пинает Мусю. Обезумевшая кошка бьется из угла в угол, с криком носится от стенки к стенке, а Константин в невменяемом состоянии пинает ее и пинает. Всхлипнув, размахивается пакетом с кирпичом, кирпич попадает в пластину с кнопками — лифт, вздрогнув, останавливается. Константин размахивается еще — двери разъезжаются, кошка брызнула вниз, герой — вверх. Он бежит, всхлипывая, едва переводя дыхание. Суки!

Квартира Константина. Вечер

И снова долгие приготовления Константина: бреется, надевает сорочку, меняет ее, завязывает-перевязывает галстук перед зеркальцем на кухне. Лицо спокойно, обыденно.

Выносит ведро, полное скомканных «Листов гнева». Поверх комков бумаги — фаянсовые слоники.

Выдвигает ящик кухонного стола, достает веревку с завязанной уже на ней удавкой, взбирается на стол, со стола на холодильник, перебрасывает веревку через горизонтально идущую газовую трубу, конец веревки крепит на батарее.

Проходит в комнату, открывает дверцу платяного шкафа. В шкафу на вешалках висят одни только цирковые костюмы. Берет один из них: лимонного цвета с малиновыми косыми звездами. Держит на отставленной руке, прищуривается.

Мы видим лицо маленькой женщины, подходившей к Константину в клубе для одиноких лилипутов. Звук отсутствует. По щеке дамы катится слеза. Она стоит с цветами. Много печальных маленьких людей, одетых в траур, с цветами. Наконец камера добирается до огромного гроба с маленьким для него Константином: он лежит со сложенными на груди руками, смешной в этом аляповатом крикливом костюме, в цирковых малиновых же тряпочных сапожках гармошкой, вышитых бисером, и в этом гробище — блестящий и маленький, как жемчужина в раковине. Лицо его покойно. В этом месте внезапно и очень громко врубаем звук: «Реквием» Моцарта. Картинка начинает искажаться и идти рябью. Константин морщится и трясет головой, пытаясь отделаться от прилипчивой картинки. Видение пропадает.

Но возникает другое: сейф-гараж с открытой дверцей, из которой выезжает мопедик героя и, двигаясь самоходно, без хозяина, пересекает двор и попадает в руки пацанов, тех, которые в начале истории выкинули кирпич Константина; они осматривают мопед, пораженные, потом поворачиваются и смотрят на зрителя, что-то за кадром увидев.

Проплывает похоронная процессия. Несут уже маленький гроб.

В гробу Константин. Под подбородком у него торчит огромная бабочка, усыпанная блестками. Вдоль процессии на одноколесном высоком цирковом велосипеде — два прокрута вперед, один назад — продвигается артист в блестящем облачении (на фоне глухих черных костюмов) и жонглирует кеглями с длинными ручками. Тут «Реквием» сменяется каким-то похабным тушем, и провожающие в последний путь вдруг оказываются в цирковых нарядах; процессия начинает заворачивать, заворачивать, движение закольцовывается; люди идут, уже слегка приплясывая; Константин привстает, садится в гробике, уперев руки в бока, и, от возмущения просто не находя слов, взирает сверху на распоясавшуюся процессию. А в центре круга, все так же колеблясь вперед-назад, работает жонглер.

Константин трясет головой. Ходит по комнате, сжав голову руками.

Швейное ателье. День

Драпировка от потолка до пола. Плотная темная ткань. Крупные складки. Все преувеличенно большое: огромные платья, огромные костюмы, широчайшие штаны, манекены с фантастическими бюстами… — все снято снизу, будто глазами маленького человека. За конторкой сидит приемщица заказов.

К о н с т а н т и н (глухо). Я хочу сшить черный костюм.

П р и е м щ и ц а. Нинеля Ивановна!

Раздвигаются складки материи, и выступает, как из-за кулис, баба-гигант — закройщица. И уводит маленького человека за складки материи в примерочную. На тетке висят «сантиметры». Она медлительна и тяжела в движениях, идет, переваливаясь, с одышкой, но неожиданно легко и быстро нагибается, берет Константина и ставит его на стол. Как ребенка.

П р и е м щ и ц а (за кадром). Нинеля Ивановна, вас к телефону.

Воспользовавшись замешательством закройщицы, подступившей было к герою с «сантиметром», он с силой толкает ее и с горящим от нового оскорбления лицом выбегает. Слышен его топоток.

Улица

Константин в крайне возбужденном состоянии несется на своем мопедике, в корзине на багажнике лежит отрез черной материи. Внезапно он резко тормозит, так что его заносит, он вскакивает и принимается резко ходить взад-вперед перед мопедом, поворачивается, идет, ничего не видя, по тротуару и упирается в витрину, стоит перед ней какое-то время и лишь потом начинает фокусироваться на том, что за стеклом — швейные машинки.

Константин открывает стеклянную дверь магазина. Он весь как будто съежившийся, с безжизненным лицом, явно находится где-то не здесь.

Магазинчик небольшой. Стеллажи с машинками. Человек пять посетителей встали у стола в глубине комнаты, за которым «специальная» женщина демонстрирует способности одной из моделей. Рядом с ней продавщица. Скользнув взглядом по лилипуту, отвернулась к столу «специальной» женщины.

Самая крайняя машинка от двери — миниатюрнейшая, классная, фирменная вещь необычного и уютного дизайна (как бывают большие компьютеры, а бывают «ноутбуки»). И руки Константина сами (он в этом не участвует) берут эту машинку с полки, и он, прижав ее к груди, совершенно тупо идет на выход…

О д и н и з п о с е т и т е л е й. И по коже может?

«С п е ц и а л ь н а я» ж е н щ и н а. И по коже.

Продавщица заинтригованно следит за операциями, но что-то заставляет ее обернуться, брови ее взлетают; а Константин уже берется за ручку двери.

П р о д а в щ и ц а. Эй, куда понес, эй, эй, ты что?! Эй, мальчик!

С Константина слетает пелена сомнамбулизма, он резко оборачивается, мечет взгляд на машинку и вылетает из магазина.

Подлетает к своему мопедику, бросает машинку в корзину на багажнике, вскакивает за руль и уносится под крик продавщицы.

П р о д а в щ и ц а. Стой, террорист!

Улица. День

Константин с безумными глазами несется на мопедике, он уже совсем сумасшедший. И вдруг резко, как чертик из табакерки, выскакивает уже знакомая нам азартная и бдительная дворняга и, захлебываясь страшным лаем, несется рядом с мопедиком, норовя схватить героя за руку или за каску. Константин от неожиданности резко закладывает руль, и мопедик падает набок, описав дугу.

Дворняга тут же делает вид, что она ни при чем, с деловитым и озабоченным видом отбегает и останавливается в стороне, поглядывая одним глазом.

Константин лежит без движения, придавленный своим мопедиком. Каска с него слетела. Затылок в крови.

К нему подбегает Надежда (Константин упал перед своим домом). Она вытаскивает маленького человека, лицо которого еще не видит, из-под мопедика и, прижав к груди, беспомощно кидает взгляды направо-налево.

Н а д е ж д а (дворняге). Сука! Что ж ты детей калечишь?!

Та отворачивается, на всякий случай отбегает подальше.

Надя с лилипутом на руках спешит в свой правый подъезд.

Мопедик и рядом с ним швейная машинка остаются на обочине.

Квартира Нади. Ранний вечер

Надя укладывает лилипута на кровать, выбегает из комнаты, возвращается с перекисью, бинтами и клоком ваты. Обрабатывает рану.

К о н с т а н т и н (открывает глаза). Ой.

Надя отвлекается от раны на затылке и вдруг видит, что перед ней мужчина.

Н а д е ж д а. Ой… У вас ничего страшного.

К о н с т а н т и н. А мотоцикл мой где? Машинка?

Н а д е ж д а. Вы лежите, лежите. А мотоцикл ваш я в гараж поставлю. Ваш какой?

К о н с т а н т и н. Маленький. (Достав ключ из кармана, теряет сознание.)

Двор. Вечер

Надя выходит быстрым шагом из подъезда, поднимает с асфальта мопедик, кладет машинку в корзину, в растерянности останавливается перед сейфом. Постояв, нерешительно вставляет ключ в замок, отмыкает. Закатывает мопед.

Квартира Нади

Константин приходит в себя. Первое, что он видит, — это огромная бутылка, подаренная хозяйке. Маленький человек стоит напротив бутылки, они ровнехонько одного роста. Бутылка темная. Константин видит в ней себя — отраженного и искаженного.

Он осматривается: в квартире начат, но еще не закончен ремонт. На полу и на мебели газеты, на стене наклеено несколько полос обоев. Люстра прикрыта конусом из газеты, на конусе — капли и полосы от известки.

Надя бинтует герою голову. Щелчок отпираемого замка. Появляется пьяный Василий.

В а с и л и й. О, а это что такое?

Н а д е ж д а. Вась, это наш сосед. Из подъезда рядом. Его собака сбила.

В а с и л и й. Чё?

Н а д е ж д а. Он на мопеде ехал, а его собака сбила.

В а с и л и й (так и не поняв). А!

На лице Константина только что появившееся выражение покоя сейчас сменяется досадой, тревогой и тоской.

Василий, ни слова не говоря, проходит в кухню, возвращается с двумя стаканами, ставит их на журнальный столик — перед Надеждой и Константином (столик тоже накрыт газетой), достает из-за пазухи молочную бутылку с прозрачной жидкостью, снимает полиэтиленовую крышечку. Плеснул по стаканам.

В а с и л и й. Спирт.

Константин мотает головой, отказываясь.

Василий пожимает плечами: как хочешь, мол. Выпивает. Не мигая, в упор смотрит на Константина; взгляд его говорит: «Ну… когда ты уйдешь? Я — пьяный Василий». Посидев так какое-то время, наливает еще.

В а с и л и й. Будешь?

К о н с т а н т и н. Нет, не хочу.

Василий снова пожимает плечами: как хочешь. Выпивает еще. Морщится.

К о н с т а н т и н (встает, Наде). Спасибо вам за помощь.

Он идет к двери. Но, не дойдя, вдруг резко разворачивается, подходит к столу, выпивает стакан и снова идет к двери. Василий удивленно и одобрительно крякает.

Квартира Константина. Вечер

В комнату проходит Константин, оглядывает раскиданные на диване пестрые костюмы. Идет на кухню, изучает веревку, свисающую с трубы. Ставит чайник на плиту, снимает крышечку с заварника — в нем нет заварки, только чайный осадок, — открывает кран, сует под кран заварник. Сипение, потом — воздушный хлопок, заварничек дергается, чуть не вылетает из руки; крышка разлетается по раковине. Константин ставит заварник в раковину. Стоит перед раковиной, молчит, на лице — отчаяние.

Выходит. Дверь захлопывается.

Квартира Нади

Дверь Надиной квартиры приоткрыта. Маленький человек звонит, через дверь слышны раздраженные голоса Василия и Надежды. Звуки ссоры обрываются.

Н а д е ж д а (за кадром).Да, да, войдите.

Константин проходит в комнату. Надежда и Василий молчат, оба красные, но она молчит скорее обиженно, а он агрессивно.

К о н с т а н т и н. Я ключ забыл. От гаража.

Надя о чем-то напряженно думает. Нервно кивает на журнальный столик в глубине комнаты.

Н а д е ж д а. Вон там, на столике.

На столике — бутылка, два стакана, зажигалка и ключ на самом уголке.

Константин проходит к столу, берет ключ, в это время Василий, который уже, по-видимому, не может и не считает нужным сдерживаться, возобновляет ссору.

В а с и л и й (Наде). Знаешь, чем ты от дуры отличаешься? Ничем. (Замахивается, сцепив зубы.) Эх, Надя! Надя ты, Надя!

К о н с т а н т и н. Э! Э!

Василий оглядывается на Константина с удивлением.

К о н с т а н т и н (сбавляет тон). Оставьте женщину в покое.

Василий поворачивается и вдруг топнул на маленького. Как на мышь.

В а с и л и й. Пшел! Пошел, пошел отсюда!

А Константин? Он наливает остаток спирта в стакан, замахивает его и пшикает косо вверх спиртовую взвесь, одновременно поднося ко рту зажигалку. От губ его пыхает факел. После этого хватает стакан со стола — хрясь об пол. Хватает еще стакан — хрясь об пол. Берет пустую бутылку со стола за горлышко — об пол, в кулаке его остается «розочка». Скидывает с себя туфли и в одних носках начинает отплясывать лезгинку перед ошалевшим Василием, тем более что «розочка» так и порхает в районе его, Василия, живота. Отплясывая энергичный танец, маленький человек вскидывает то одну ступню («Вот!»), то другую («Вот!»), показывает большому — демонстрирует — неуязвимость.

К о н с т а н т и н. Видел?! Видел?! Пшел отсюда! Пшел!

Василий тупо смотрит на беснующегося лилипута. Константин от отчаяния пляшет уже совершенно пламенно. Подпрыгивает. Делает сальто, садится на шпагат и швыряет «розочку» под ноги большому, так что она разлетается острыми брызгами.

Константин сидит на шпагате, грозно сощурившись. Василий таращится на замершую внизу фигурку, наконец поворачивается и без слов, совершенно без эмоций выходит.

Надя подметает осколки. Константин сидит в кресле, накрытом газетой, смотрит перед собой, дрожит крупной нервной дрожью, его сжатые кулаки лежат на коленях.

Вдруг Надя начинает плакать. Константин ее успокаивает.

Улица. Поздний вечер

Покачивающегося Василия останавливают два молоденьких мента с яблочным румянцем на щеках; козыряют. Василий поднимает мутные глаза, солидным загребающим движением сует одному ладонь лопатой, тот от неожиданности пожимает, протягивает руку второму — тот тоже пожимает. Менты, переминаясь, слушают Василия (что он говорит, неслышно: общий план, противоположная сторона улицы). Василий неожиданно топнул ногой. Потом он как будто что-то хлопнул о землю, повторил тот же жест. Совсем рядом — тренькнуло, сквознячком негромко пронесся радостный ритм: «Лезгинка».

Милиционеры постояли, послушали Василия, попереминались с неловкостью, потом взяли под руки и повели.

Возле вытрезвителя. Ночь

На улицу выходят Василий, каменщик и второй друг.

В а с и л и й. Ну, и куда теперь?

К а м е н щ и к. К тебе. Сколько берем?

Василий молчит. Не хочется ему пить. К Наде хочется.

В т о р о й д р у г. Как всегда: две в запас.

Квартира Нади

Огромная двуспальная кровать Надежды. В темноте, на самом краешке, на уголке, сидит, притаился, пригнулся Константин. Руки на сомкнутых коленях, подался лицом вперед, большие глаза подняты вверх и заведены вбок, в сторону Нади, стали еще больше, блестят в темноте, губы от интереса проживаемого момента крепко сжаты, на губах — улыбка играющего с вами: спрятался. Надя — на середине кровати, — далеко отставив руку, водит вокруг себя. Наконец не выдерживает: зовет тихо, жалобно.

Н а д е ж д а. Ну, где ты?

Константин хитро, загадочно, радостно улыбается.

Н а д е ж д а. Костя?

И слышит в ответ строгую поправку.

К о н с т а н т и н (за кадром). Константин.

Он и женщина, голые, мокрые и счастливые, едят арбуз, держат в руках по ломтю, сидя на кровати, а косточки сплевывают в большой китайский таз, соревнуясь на попадание. Косточки щелкают, таз позванивает. Рядом на табурете взрезанный арбуз. Константин упоенно болтает не достающими до пола ногами. Тихо смеются. Вот оно, счастье лилипута.

Константин встает в ванне. Надя подходит к нему с большим махровым полотенцем, обхватывает его и несет — ножки болтаются.

Константин рисует фломастером лицо гнома на животе Нади, используя волосы на лобке, как бороду этого гнома.

Маленький с повязкой на глазах, широко расставив руки, ловит Надю, она в комическом ужасе зажалась от него в углу.

Надя с повязкой на глазах идет по коридору. Константин в ванной осторожно выглядывает из большой кастрюли для выварки белья.

Балкон Надиной квартиры

Черные окна в доме напротив; одно зажглось. Надя и Константин курят. Он — на табурете, женщина присела на корточки. (Тут их лица можно показать крупными планами, одинаковыми по крупности.)

Н а д е ж д а. А у тебя дети есть?

К о н с т а н т и н. Есть. Сын.

Н а д е ж д а. Маленький?

Сказала это и засмущалась.

К о н с т а н т и н. Нет, большой.

Показывает, какого роста сын.

Короткая врезка: Улица. День

Общий план. От нас уходят два маленьких человека. Один, очень импульсивный, отстает, забегает вперед, обегает второго; второй идет спокойно, даже солидно, из чего заключаем, что один — ребенок, второй взрослый. Это наш герой и Саша, мальчик, которого Константин видел во сне в цирке. Сын.

Квартира Нади. Ночь

Надя и Константин в кровати.

На стене — фотография в рамочке: Надя скользит по льду в свете юпитеров на фоне заполненных трибун. Юная, худенькая, хорошенькая невозможно и счастливая-пресчастливая.

К о н с т а н т и н. А ты на коньках каталась?

Н а д е ж д а. В прошлой жизни.

К о н с т а н т и н. И?

Н а д е ж д а. Грустно.

Фотография оживает. Надя скользит. Играет музыкальная тема Надежды. Шопен.

К о н с т а н т и н (за кадром). У меня через два дня премьера, я тебя приглашаю. Смертельный номер. Год готовил. Приди, пожалуйста.

Квартира Василия

Василий пьет с друзьями. По телевизору передают фигурное катание.

Василий, не обращая внимания на друзей, уперся в телевизор. Чокнется с ними, выпьет, не отрывая глаз от экрана. В беседе не участвует — не в расположении.

К а м е н щ и к. Вась, ты хоть целое слово-то скажи. Сидит, блин, молчит.

Василий молча уходит в другую комнату. Там останавливается напротив телефона, некоторое время смотрит на него, словно изучая. Но звонить не решается. Возвращается.

Второй друг берет спички, прикуривает. Василий уставился на огонек.

В а с и л и й (показывая на спички). Дай.

Плеснул себе из бутылки спирта. Замахнул. Чиркнул, поднес горящую спичку, с силой («Га!») выдохнул, потухла спичка. Нет факела.

Каменщик подходит к телевизору (старый, цветной, не дистанционный), переключает. Выскакивают титры: «Белое солнце пустыни». Красноармеец Сухов идет по пескам, а под ногами его движется стрелка.

В а с и л и й. Верни взад.

К а м е н щ и к. Ты нормальный — фигурное катание смотреть?

В а с и л и й. Не выступай. Такая вот самокритика, понял? (Помолчав, переводит тяжелый взгляд на каменщика.) Красиво же.

К а м е н щ и к. Вот это аргумент.

Переключает.

В т о р о й д р у г. Может, ты и музыку знаешь, кто написал?

Василий молчит — уперся в экран. Потом встает и выходит из комнаты.

В а с и л и й. Телевизор не трогать.

В другой комнате он накручивает диск телефона.

Квартира Нади

Кровать. Надя. Константин. Внезапно раздается телефонный звонок.

Надя снимает трубку. Молча слушает. Подходит к телевизору. Включает. Фигурное катание. Делает громче. Слушает. Выключает телевизор. Возвращается к телефону.

Н а д е ж д а (в трубку). Шопен.

Квартира Василия

Василий возвращается к друзьям.

В а с и л и й. Шопен.

Друзья оборачиваются на него.

В т о р о й д р у г (с сомнением). Думаешь?

В а с и л и й. А здесь никому думать не надо. Сказал «Шопен», значит, Шопен. (Все последующее действие озвучивается позвякиванием стаканов, бульканьем, невнятными голосами из соседней комнаты.)

Василий выходит из комнаты. Друзья увлеченно и горячо треплются. Василий прикрывает дверь, проходит в другую комнату. Открывает одну створку окна. Морозный пар. Облокотившись на подоконник, курит. Выглядывает в окно. Густая взвесь мороза. Василий распахивает обе створки окна, морозный воздух заполняет комнату.

Василий разводным ключом перекрывает батарею, пыхая огоньком папиросы у мощных губ.

Василий тянет из ванной шланг.

Вода хлещет из шланга на пол.

Музыкальная тема Надежды. Василий неуклюже катается на коньках по комнате, по замерзшему полу; глаза подняты вверх, прикрыты; мечтательно, легко улыбается — точь-в-точь Константин, когда читает слону. На губах счастливая и невнятная улыбка — с оттенком глуповатым, как у любящего человека. Спасибо, Василий… Ноги полусогнуты, катит враскоряку, вот боров! Тихонечко Шопен. Тихонечко смеется.

Неожиданно Василий видит себя в зеркале трюмо. Улыбка застывает. Глупое, раскоряченное, застывшее отражение проехало по плоскости трюмо.

Василий вздрагивает. Видение исчезает. Он по-прежнему с друзьями. Каменщик протягивает ему стакан.

В т о р о й д р у г. А это случайно не тот Шопен… (Осекается, провожая взглядом стакан, который опрокидывает в себя Василий. Потом продолжает.) А это не тот Шопен, который похоронный марш написал? Ты позвони, уточни. Хе!

Василий не реагирует.

К а м е н щ и к. Вот под него бы и катались. (Шумно напевает похоронный марш.) Хе! (Василию.) Чё все молчишь-то?

Василий — неожиданно — хрясь стакан об пол. Скидывает тапки. Топнул и тут же («Уй!»), падая на табурет, хватается за ступню, скалясь, вытаскивает осколок.

Бытовка на стройке. День

Окуляр теодолита. В окуляре — окно кухни, в окне — Надя (изображение перевернуто). В окуляре появляется второе окно, в котором — Константин. Негромкий возглас. Картинка переворачивается. Константин оказывается головой вверх. Он клеит обои.

Василий, взобравшись на стол, развернувшись задом к окну, нагнувшись и просунув голову между ног, поглощен тем, что видит в теодолит. Сел на стол, хмурится: пытается сообразить.

Квартира Нади

Константин, сидя на шкафу, клеит на потолок обои.

Надя смотрит на него снизу. Говорит вкрадчиво, деликатно.

Н а д е ж д а. Понимаешь, Костя. Мы с тобой все по-разному видим. Вот ты пол видишь, а я, что на шкафу… Ну, я не знаю…

Константин методично разглаживает обои. Не хочет слышать.

Лестничная клетка

Василий, прихрамывая на порезанную осколком ногу, поднимается по лестнице. Звонит. Открывает Надежда.

Н а д е ж д а. Ты чего?

В а с и л и й. Ремонт делать.

А сам тянет шею, пытаясь заглянуть в квартиру.

Квартира Нади

Надя и Василий заходят в комнату, в которой делается ремонт. Константин по-прежнему — на шкафу. Увидел Василия, насупился.

Полоса обоев — тык-тык — отклеивается.

Василий широко, но нехорошо улыбается.

Надя выходит из комнаты, за спиной бум-бряц-звяк-шлеп-бряк! Надя вбегает обратно: Василий с ведром на голове, Константин на полу, приподнимается на локте, выставил, защищаясь, кисть.

Н а д е ж д а. Все! Чтоб на дух! Обоих! Живо!

И выталкивает Василия в спину (тот отирает рукавом лицо). Константин выходит следом с выражением достоинства на лице.

Лестничная клетка

Только дверь за ними захлопывается, Василий резко оборачивается на лилипута.

Тут двери лифта открываются, выходит какой-то старичок (сосед). Константин шмыгает в лифт, нажимает кнопку, лифт не едет, понятное дело. В кабину заскакивает Василий, Константин вылетает у него между ног и бегом вниз по ступеням, двери закрываются, лифт трогается. Но на следующем этаже тормозит, двери, помедлив, разъезжаются, выскакивает Василий и — вниз за лилипутом.

В дверях подъезда — Константин и Василий. Оторопело уставились на вытаращившихся на них трех старушек, сидящих на лавочке перед подъездом. Старушки синхронно перекрестились.

Парочка задирает головы. С балкона следит за ними Надежда. «Друзья» делают несколько шагов. Маленький оглядывается на свой подъезд, затем на залитого клеем Василия. Старушки, подавшись вперед и вытянув шеи, не сводят с них пристального взгляда.

К о н с т а н т и н. Грязный ты. Пойдем ко мне, что ли, помоешься.

Василий, тяжело дыша, пристально смотрит на маленького. Тот хладнокровен, выдерживает взгляд.

К о н с т а н т и н. Так и пойдешь по городу?

Оба поворачивают к подъезду Константина.

Квартира Константина

Константин и Василий, оба из душа, с влажными волосами, сидят за наскоро сервированным столом. Спиртное в наличии, и оно успело уже сыграть свою роль.

В а с и л и й. Я, конечно, сука большая, большая гадина, но и ты меня пойми: прихожу я к бабе, а там… мужик. И чё?

К о н с т а н т и н. Все равно, не должен был ты меня за ногу со шкафа стаскивать. Не должен.

В а с и л и й. Так ты бы сам-то не слез.

К о н с т а н т и н. Нет, конечно.

В а с и л и й. Ну. Представь, заходишь ты к любимой женщине, а там на шкафе…

К о н с т а н т и н. На шкафу.

В а с и л и й. А на шкафу у нее — другой мужик. Ну, представь?

Константин смотрит на Василия, прикидывая, поместился бы тот в промежуток между шкафом и потолком.

К о н с т а н т и н. Анекдот знаешь?

В а с и л и й. Нет.

К о н с т а н т и н. Один мужик рассказывает приятелю: «Представляешь, приезжаю из командировки, открываю шкаф, а там голый мужик». Приятель: «Бывает». А первый ему: «Ты не понял, у меня вообще жены нет».

И сам же первый смеется. А Василий не смеется — наливает себе водки.

В а с и л и й. Ты на Надю-то не сильно обиделся?

Константин пожимает плечами.

В а с и л и й. Ты на нее не обижайся. Это она в сердцах тебя кровавым карликом назвала. Не обиделся? Это она в истерике.

К о н с т а н т и н. Да ерунда. Ты тоже не обижайся, что она тебя боровом небритым назвала.

В а с и л и й. А когда она меня бо.. так называла? Она меня так не называла.

К о н с т а н т и н. Значит, мне послышалось.

И, довольный, отводит взгляд.

В а с и л и й. Кость?

К о н с т а н т и н. Константин.

В а с и л и й (кивнув). Ты на коньках кататься умеешь?

К о н с т а н т и н. На коньках?

В а с и л и й (со вздохом). А я не умею.

Василий разливает последние капли водки. Видно, что ему мало. Константин успокаивает его, достав из бара еще одну бутылку.

Затемнение.

Там же. Те же. И недопитая пока еще бутылка.

В а с и л и й. А друзья у тебя есть?

К о н с т а н т и н. Есть.

В а с и л и й. Настоящие?

К о н с т а н т и н. Один — настоящий.

В а с и л и й. Как зовут?

К о н с т а н т и н. Тарас.

В а с и л и й. Редкое имя.

К о н с т а н т и н. Потому что слон.

Василий кивает согласно, будто это самое обычное дело — иметь в друзьях слона.

К о н с т а н т и н. Да, слон. Мы с ним номер готовим.

В а с и л и й. Большой?

К о н с т а н т и н. Кто?

В а с и л и й. Слон.

К о н с т а н т и н (подумав). Достаточный. Мы с ним смертельный номер готовим, а дрессировщик — сука. Ревнует животное, сцены устраивает.

И дирекция за меня, а дрессировщик, сука…

В а с и л и й. Хочешь, я с ним поговорю?

К о н с т а н т и н. Со слоном?

В а с и л и й. С дресси… с дрессировщиком.

К о н с т а н т и н. Не-ет. Цирк, Вася, — это цирк!

В а с и л и й. Я в цирке сто лет не был… И в кино.

К о н с т а н т и н. У меня премьера на носу: смертельный номер. Приходи, посмотришь, какой я артист.

В а с и л и й. Да я видел, в общем.

Пьяный уже Константин встает и… забирается на шкаф. Василий, он потрезвее, насторожен теперь. Но маленький успокаивает его.

К о н с т а н т и н. Все нормально, Вась. Встань внизу и ничего не бойся.

Василий подчиняется неохотно.

К о н с т а н т и н. Как будто ты — слон, а я как будто — это я.

И сразу же прыгает вниз. Василий еле успевает извернуться и поймать его. Относит в кресло.

К о н с т а н т и н (зевает). Смертельный номер.

Поутру друзья-соперники умылись уже и теперь одеваются. У трезвых — разговора у них не получается. Не о чем говорить, разные. Константин, губы сжаты, брови решительны, примеряет недошитый черный костюм.

Звонит телефон. Константин снимает трубку.

Ж е н с к и й г о л о с (в трубке). Константин Уваров?

К о н с т а н т и н. Да, я.

Ж е н с к и й г о л о с (в трубке). Вас беспокоят из детской комнаты милиции. У нас сейчас находится ваш сын.

К о н с т а н т и н. Понятно. Что он опять натворил?

Ж е н с к и й г о л о с (в трубке). Ларек ограбил. И сопротивлялся при задержании.

К о н с т а н т и н. Скажите, куда, я приеду. (Записывает карандашом адрес на обоях.) Выезжаю.

Константин вешает трубку. Расстроен.

В а с и л и й (с надеждой). Надолго уезжаешь?

К о н с т а н т и н. Да нет. Надо тут.

В а с и л и й. А-а.

К о н с т а н т и н. Василий, ты раньше женат не был?

В а с и л и й. Не-а. А ты чего — был?

К о н с т а н т и н. У меня сыну десять лет. Совсем от рук отбился.

Детская комната милиции. Утро

Саша сидит за решеткой в «обезьяннике».

Константин у стойки дежурной расписывается в какой-то бумаге.

К о н с т а н т и н. А где я этот штраф могу заплатить?

Д е ж у р н а я. В любом отделении Сбербанка. Лучше за ребенком нужно следить, папаша.

«Папаша» звучит оскорбительно, но справедливо, и поэтому Константин молчит.

Милиционер выпускает Сашу.

Д е ж у р н а я (Саше). Еще раз попадешься, Уваров, — всё.

Она скрещивает пальцы решеткой.

Улица

Константин и Саша идут по улице. Они одного роста. Отец отчитывает сына.

К о н с т а н т и н. Ты, когда вырастешь, бандитом хочешь стать? Становись!

Саша не хочет быть бандитом — он хочет, чтобы отец смягчился.

К о н с т а н т и н. Ты почему в милиции мой телефон дал? Матери боишься?

С а ш а. Просто соскучился.

Константину приятно, но он старается скрыть это.

С а ш а. Можно я у тебя пока поживу? Пока каникулы.

К о н с т а н т и н. Каникулы. Ты у меня по струнке ходить будешь! Как Олег Попов.

И, балансируя руками, зло показывает, как Олег Попов ходил по струнке. А Саша доволен, что к отцу поедет.

С а ш а. Пап, а Тарас меня еще помнит?

К о н с т а н т и н. Ты мне зубы не заговаривай… Тарас… Тарас и думать о тебе забыл.

С а ш а. А ты говорил, что у слонов память очень хорошая.

К о н с т а н т и н. Зато у тебя, вижу, отбило. Ведь не первый же раз!.. Что я матери-то скажу?

С а ш а. Придумай чего-нибудь.

Возле дома Константина

Камера провожает летящий кирпич, он снижается, бьется об асфальт, раскалывается пополам у чьих-то ног. Это ноги Саши и Константина. Они поднимают глаза… Дворовые пацаны, только что выбросившие кирпич из тайника, выпучились на них: не ждали, мол.

Наконец один из пацанов, сбросив оцепенение, дергает второго за руку. Они разворачиваются и удаляются независимым, подчеркнуто прогулочным шагом — руки в карманах. (Они приблизительно на полголовы крупнее отца и сына.)

К о н с т а н т и н. Эй, а ну подождите!

Саша переводит удивленный и серьезный взгляд с мальчишек на отца. Константин бежит. Когда он почти догоняет пацанов, те как бы нехотя разворачиваются и с угрожающей меланхолией смотрят, как лилипут переходит на шаг.

К о н с т а н т и н. Кто ваши родители?

И тут же получает в глаз, а от второго подсечку. Кто-то вдруг дико кричит. Перед лицом одного из хулиганов мелькает-свистит обломок кирпича. Они поворачивают головы и видят, как летит с перекошенным лицом Саша со второй половиной кирпича в отставленной руке. Драка!

Лифт

Саша и Константин стоят друг против друга — разглядывают повреждения.

У Константина рассечена бровь и ссадина на скуле, у Саши распухло ухо. Мальчик улыбается отцу — сначала смущенно, боясь того обидеть, но и не без ехидства. Константин, поколебавшись, тоже улыбается, и вот они уже хохочут: нервная реакция, облегчение.

Перед магазином. Вечер

Василий ждет у дверей магазина. Выходит Надя. Увидела Василия и — резко в сторону. Тот бегом за ней.

В а с и л и й. Надя, подожди. Да подожди ты, Надя!

А она все быстрее. Каблучки цокают. Губы сжаты. Кавалер не отстает, но тоже замолчал. Словарный запас иссяк. Помолчал-посоображал, хватает женщину на руки и бежать. Бережно прижимает. Сопит. Надя молча брыкается, пытается вырваться. Наконец затихла. Упрямец бежит. Жми, Вася, жми!

Вася выдыхается, сбавляет темп, трусит медленно, но упорно; дышит все тяжелее; наконец останавливается, но Надю не опускает; грудь — ходуном, на женщину боится взглянуть. Та не вырывается.

Квартира Константина

Константин шьет на машинке. Саша рассматривает фотографии. Групповой портрет цирковой труппы. Саша обращает внимание на дрессировщика. Особенно на револьвер в кобуре на боку.

С а ш а. Па, а у дрессировщика револьвер настоящий?

К о н с т а н т и н. Настоящий.

С а ш а. А вот если лев взбесится и дрессировщик будет в него стрелять и промахнется, он в зрителей попадет?

К о н с т а н т и н. Он холостыми заряжен. А если лев взбесится, на этот случай пожарные есть. Со шлангами.

Саша вглядывается в отца. Потом, отойдя к зеркалу, смотрит на свое отражение.

С а ш а. Папа, а ты когда перестал расти?

К о н с т а н т и н. В десять лет.

С а ш а. А мама?

К о н с т а н т и н. Мама — в семь.

С а ш а. Я в классе самый маленький.

К о н с т а н т и н. Нагонишь еще. Ты вон меня уже перерос.

С а ш а. Всего-то на сантиметр.

К о н с т а н т и н. Какие твои годы.

А сам смотрит на сына. Потом трижды сплевывает через левое плечо, стучит по дереву.

Саша садится напротив отца. Смотрит, как тот шьет, а шьет отец на совесть.

К о н с т а н т и н (обращаясь к швейной машинке). Черт бы тебя, не успеваю…

С а ш а. Пап.

К о н с т а н т и н. Ну?

С а ш а. Мне один пацан рассказывал, что в Новосибирске, в Академгородке, есть улочка, на которой живут одни только маленькие. Правда-правда. Четыре домика по одной стороне и пять по другой. Домики эти совсем маленькие, квартирки в них низенькие. Маленькие окна, маленькие двери. Как игрушечные. Живут там академики, маленькие. У них такие портфельчики, галстуки такие коротенькие, маленькие смокинги…

Константин не верит, конечно, но благодарен сыну за эту байку.

К о н с т а н т и н. Наполеон, случайно, не на этой улице жил?.. А воровать, Сашок, все-таки нехорошо. Последнее это дело — воровать.

И, поймав себя на неискренности, провернул колесико ворованной машинки.

Цирк. День

Репетиция перед премьерой. Константин делает новый номер. В первом ряду Саша. В последних рядах с глумливой и недоверчивой ухмылкой развалился дрессировщик. На арене растянут батут. Рядом стоит слон. Константин по веревочной лестнице поднимается на десятиметровую высоту, прыгает на батут. В воздухе его хоботом ловит слон.

Константин снова поднимается по лестнице. Прыгает. Выстрел. Слон промахивается, артист падает на батут.

Саша оглядывается: дрессировщик держит револьвер дулом вверх.

Константин соскакивает с батута, твердо встает на ноги, поднимает голову, нахмурившись.

Д р е с с и р о в щ и к. Шутка, шутка. Всё, всё, больше не буду.

Саша внимательно, задумчиво и серьезно смотрит на дрессировщика.

Квартира Нади. Вечер

В комнате закончен ремонт. Все вычищено, сияет. Василий и Надя лежат на диване. Василий нет-нет, да посмотрит на шкаф, нахмурится.

Н а д е ж д а. Вась, ты что?

В а с и л и й. Да я все думаю об одной вещи.

Н а д е ж д а. О чем?

В а с и л и й (помолчав). Было?

Н а д е ж д а. Что? В а с и л и й. С этим… (Показывает метр от полу.)

Надя, приподнявшись на локте, подается к Василию, наклоняет голову. Тянет с укоризненной улыбкой.

Н а д е ж д а. Ва-ась, ну ты что?

Помолчали.

Н а д е ж д а. Сегодня у Кости премьера. Смертельный номер.

В а с и л и й. Да?

Н а д е ж д а. Я с детства в цирке не была.

В а с и л и й. Ты, Надь, большая уже. А цирк, Надя, — это цирк.

Цирк. Вечер

На арене готовится выход Константина. Рабочие высыпают на ковер битое стекло из ящика.

Надя и Василий сидят среди зрителей. Василий, не отрываясь, смотрит на битое стекло. Ему становится дурно.

В а с и л и й (встает, Наде). Сейчас приду.

Выйдя в фойе, Василий тотчас закуривает. Это замечает билетерша.

Б и л е т е р ш а. Прекратите курить!

Василий поспешно тушит сигарету, рукой разгоняет дым.

К о н ф е р а н с ь е (за кадром). А вот и наш неуязвимый ниндзя — Кон-стантин Уваров!

Аплодисменты. Константин кланяется зрителям. Сквозь толстый слой пудры под глазом проступает синяк.

Среди зрителей — Саша. Он встает и куда-то выходит.

Василий поднимается по проходу. Навстречу ему спускается девочка с букетом цветов. Она вручает букет Константину. Константин бросает его зрителям.

Василий усаживается рядом с Надеждой. Вдруг на колени ему падает букет. Василий молча отдает его Наде. Играет туш.

Затемнение.

Следующий номер. Появляется дрессировщик со слоном. Дрессировщик ложится на арену, слон ставит на него ногу. Потом убирает. Дрессировщик поднимается, с важностью кланяется публике.

Крупный план: всматривающийся Василий.

К о н ф е р а н с ь е (за кадром). Кто из публики хочет испытать себя, выйти на арену?

В а с и л и й. Я! Я!

Василий срывается с кресла и бежит к арене. Подсадной еще не успел встать, как Василий оттолкнул его, продолжая бежать на арену. Тот падает назад в кресло. Надежда в порыве вскакивает, но, устыдившись, садится на место.

Василий лежит на спине, на арене, слон ставит на него ногу — мужик геройски подмигивает зрителям. Слон убирает ногу — Василий, лицо белое, лежит неподвижно.

Среди публики пробегает слабый невнятный шум. Выбегает униформа, уносят пострадавшего.

Надя пробирается к проходу.

В своей гримерной Константин строчит на машинке черную ткань.

Рядом Саша старательно и неумело пришивает пуговицы к отцовскому пиджаку.

Заглядывает взволнованная ассистентка.

А с с и с т е н т к а. Через минуту ваш выход.

Константин вытаскивает брючину из-под иголки, откусывает нитку. Лихорадочно переодевается.

Мимо Константина, спешащего «на выход», проносят Василия. Артист, увидев его, притормаживает, запрокинутое лицо большого Василия проплывает как раз рядом с его головой — у Василия медленно открывается и закрывается глаз. Сознания в том глазу — ноль. Следом за унесенным Василием пробегает встревоженная Надя с букетом в руках.

Выход Константина.

Крупно: панорама по пуговицам. Черный костюм. Первый раз мы видим артиста так строго и достойно одетым.

…Константин, прокрутив кульбиты под куполом, падает вниз, но… Слон резко взмахивает хоботом и ловит своего маленького друга. Триумф!

Артист верхом на слоне, торжествуя, объезжает арену. Овации.

Константин, раскланявшись в очередной раз, уходит за кулисы.

Его берут под локоток. Менты. Дрессировщик, стоящий рядом, зло сверкает глазами.

Д р е с с и р о в щ и к. Да больше некому.

В гримерке у Константина устроен обыск. Ищут револьвер, принадлежащий дрессировщику.

С е р ж а н т (Константину). Не желаете, значит, добром револьвер воз-вращать? Ну, ну.

Константин пожимает плечами. Он давно понял уже, кто украл револьвер у дрессировщика. Сын украл, Саша. Никому и невдомек, а отец понял. Вон он — Саша-то — ни жив ни мертв.

Р я д о в о й м и л и ц и о н е р (сержанту). Револьвера нету нигде.

Сержант внезапно проявляет интерес к швейной машинке, стоящей на столе.

С е р ж а н т (рядовому). Ну-ка, какой там у нее номер?

Рядовой мент переворачивает машинку, чтобы посмотреть номер.

Константин, глянув на Сашу, опускает глаза.

Кабинет следователя

На столе перед следователем — швейная машинка. Следователь — важный, пыжится, стёбается дурак.

Следователь хватает со стола толстую стопку дел, поднимает над головой, трясет зло.

С л е д о в а т е л ь. Во! Видел! Всё! Всё на тебя, сученыш, повешу. (Бросает папки на стол.) Ты очень опасен, Уваров, тебя надо изолировать от общества. У нас демократическое государство, и все у нас перед законом одного роста.

К о н с т а н т и н. Конечно, найти в полумиллионном городе маленького, который раскатывает на мопеде и ворует машинки, было очень нелегко.

С л е д о в а т е л ь. Метр с кепкой, а язык длинный.

Константин бросается на охамевшего следователя. Валит его со стула. Следователь, конечно, быстро справляется с маленьким — силы-то неравны.

С л е д о в а т е л ь. Хотел я тебя, Уваров, под подписку выпустить, а ты вон чего. Нападение на должностное лицо.

КПЗ

Звякает замок. Дверь открывается. На пороге Константин с матрасом. Человек пятнадцать в камере.

К о н с т а н т и н. Где я могу лечь?

Арестант, большая жирная скотина, с ухмылкой взвивается.

А р е с т а н т. Ложись со мной, мальчик!

Пахан на него — зырк. В ответ невинная улыбка: пошутил, мол.

Все уставились на Константина, молчат.

Квартира Нади

Василий, мотая похмельной головой, вынужден выслушивать Надю. А с Надей истерика.

Н а д е ж д а. Ну за что ж мне так везет-то, а?! Хоть бы раз мужик нормальный. Один — большой, большой, а дурак. Другой ничего вроде, так — нате вам!

В а с и л и й. Он же не виноват.

Н а д е ж д а. А я в чем виновата?

В а с и л и й. И я не виноват.

Н а д е ж д а. Константин хоть и маленький, а… а… а… Он и по стеклу скачет, и со слоном вон чего вытворяет, и сын у него — нормальный. А от тебя только лилипут родиться и может, потому что пьешь, как слон… Смелый. Под слона он бросился! Ты бы еще раком перед ним встал. А он бы тебе…

В а с и л и й. Думай, чего говоришь.

Н а д е ж д а. Да ты сам — слон! Ремонт месяц делал, строитель хренов.

А Костя — за день!

В а с и л и й. Да там оставалось-то.

Н а д е ж д а. Он и в тюрьме — главарем станет. (В исступлении, не слышит себя.) И то, что надо, у него — то, что надо!

Осекается — проговорилась. Василий посмотрел на нее пристально, усмехнулся тоскливо.

В а с и л и й. Как у слона?

КПЗ

Константин «тискает роман». О маленьких улочках, о маленьких домиках.

Зэки знают, что он врет, а Константин и не скрывает этого, но врет красиво, и они слушают.

К о н с т а н т и н. …Там есть улочка, на которой живут одни только маленькие. Четыре домика по одной стороне и пять по другой. Домики эти совсем маленькие, квартирки в них низенькие. Маленькие окна, маленькие двери…

П а х а н (с ухмылкой). А тюрьмы?

К о н с т а н т и н (уверенно). Маленькие. И церкви маленькие, и кладбища…

А р е с т а н т. А менты?

К о н с т а н т и н (изображая тоску). Менты и проститутки — здоровенные. Как слоны.

Всеобщий гогот. Константин тоже смеется.

Грустный Константин лежит на нарах, смотрит в полуподвальное окно.

Звездное небо. Среди неподвижных звезд плавно летит пульсирующий огонек: то вспыхивает, то исчезает. Это самолет.

Цирк. Ночь

В гримерной Константина темно. Саша просыпается на диване, приподнимает голову, с удивлением оглядывается. Резко садится.

Спускается по лестнице.

И оказывается перед конторкой, за которой на составленных в ряд стульях, укрывшись курткой, храпит-заливается старичок сторож.

Конторка находится напротив входной двери, которая закрыта на засов, а вбок уходит широчайший высокий коридор.

Зоопарк. Будка охранников

Охранник в камуфляже сидит на топчане перед дверью с открытым окошечком. Читает книгу. В отверстии возникает лицо Василия.

О х р а н н и к. Чё? Чё надо?

В а с и л и й. У вас тут слон есть?

О х р а н н и к. Ночь, мужик!

В а с и л и й. Нет слона?

О х р а н н и к. Утром приходи. Утром будет слон.

Он берется за створку окошка, чтобы закрыть его.

Цирк

Саша осторожно ступает по плавно сворачивающему коридору, и по сторонам оказываются ряды прутьев, слабо выступающие в темноте. Он слышит тяжелое, мощное дыхание за спиной — отскакивает и оглядывается. Глаза льва, его силуэт. Саша движется вдоль клетки, отступая, не сводя глаз со зверя. Вдруг кто-то дотрагивается до его плеча, он дергается, чтобы обернуться, оступается, чуть не падает, но его поддерживает хобот: в следующей клетке Тарас, это он дотронулся до мальчика.

Зоопарк. Будка охранников

Охранник взялся за створку окошка, чтобы закрыть его.

В а с и л и й. А зовут как?

О х р а н н и к. Кого?

В а с и л и й. Слона.

О х р а н н и к. Василием.

В а с и л и й (достает папиросы). Огонька не будет?

Все еще посмеиваясь, охранник протягивает Василию зажигалку. Василий, схватив его за руку, резко дергает на себя. Охранник бьется лбом о дверь над окошком. Налетчик через отверстие дотягивается до шпингалета, распахивает дверь, перешагивает через сползающего охранника.

Цирк

Коридор упирается в огромные ворота, запертые на соответствующих размеров амбарный замок. Саша — перед воротами.

Над спящим сторожем, на щите, висят ключи на гвоздиках. Рука ребенка, снимающая ключ.

Мальчик и с ним плавно ступающий слон через распахнутые ворота выходят из цирка.

Зоопарк

Железный стук, грохот. Вразнобой и по-разному кричат встревоженные птицы и звери. Василий кувалдой молотит замок на клетке слона.

В будке — связанный охранник.

Улицы города

Слон, проходящий вместе с Сашей под аркой.

В это же самое время, в другой части города, Василий выводит из зоопарка другого слона.

Сашин слон вдруг начинает кататься по земле и хоботом подбрасывать над собой пыль.

Василий со слоном проходят под фонарем; пятно света бесконечно долго плывет по спине зверя.

Парк

В разных углах парка начинает шатать верхушки деревьев. Это два слона, медленно сближаясь, бесшумно прорезают парк.

Раскачивающиеся кроны.

Тюрьма

Константин на нарах, смотрит на пульсирующий огонек самолета. Огонек летит-летит и вдруг заслоняется чем-то темным, гибким. Темное, гибкое извивается и трубит. Слон это. Хобот в окне.

Возле тюрьмы

Саша и Василий, верхом на слонах, разрушают-растаскивают тюрьму.

КПЗ

Константин просыпается. Морщит лоб, вспоминая сон: слоны растаскивают тюрьму.

Квартира Василия

В это же время у себя дома просыпается Василий. С похмелья.

Цирк

Просыпается и Саша. Он остался спать в гримерке Константина.

КПЗ

Константин, сидя на нарах, смотрит в окно.

Город

Василий идет ночным городом. Впереди — зоопарк.

Цирк

В то же самое время Саша подходит к клетке со слоном Тарасом.

КПЗ

Маленький лежит на нарах, смотрит в окно.

Юрий Солодов (род. в 1963 году) — кинодраматург, режиссер. Окончил Кемеровский политехнический институт (1991), Литературный институт имени Горького (1996, мастерская Ю. Томашев-ского), Высшие курсы сценаристов и режиссеров (1997, сценарное отделение, мастерская В. Фрида; 2005, режиссерское отделение, мастерская В. Хотиненко, В. Фенченко, П. Финна). Публиковался в журналах «Север», «Соло», в «Литературной газете», «Кузнецкий край» (Кемерово), «Вечерний клуб» (Москва), «Вечерняя Москва», «Огонек», в сборнике прозы «Любовный треугольник» (1992, Екатеринбург). Сценарист фильма «Змей» (с А.Мурадовым), сериалов (в соавторстве с другими) «Закон», «Тайга. Курс выживания», «Театральная академия», «Звездочет», «Строптивая мишень», «Кулагин и партнеры» и других. Режиссер фильма-спектакля

«И эти губы, и глаза зеленые». Член Гильдии сценаристов (2003), член Союза кинематогра-фистов РФ (2005).