Коллеги о Роберте Олтмене: «Он был великим человеком»

Когда меня попросили написать сценарий к «Госфорд-парку», у нас состоялась первая беседа, во время которой мы обговаривали сюжет и персонажей. Замысел Олтмена заключался в том, чтобы использовать популярный жанр (в истории речь шла об убийстве в загородном доме), но вывернуть его наизнанку. Роберту хотелось, чтобы это был не обычный детектив, а фильм-расследование, в котором ни само убийство, ни его разгадка большого значения не имеют.

«Госфорд-парк»

После того как я отправил ему первый вариант сценария, он пригласил меня на три-четыре дня в Калифорнию и там огласил свою замечательную придумку — ввести в фильм персонаж Айвора Новелло. Боб считал, что присутствие в фильме незаслуженно забытого Новелло создаст атмосферу его времени.

Насколько мне известно, я единственный из сценаристов, который работал на площадке на протяжении всех съемок, поскольку Боб понимал, что рассказ идет о чуждом ему племени со своими непонятными манерами, и я нужен был ему как консультант. Я, наверное, немало его раздражал своими замечаниями вроде того, что эта публика не пользуется салфетками за чаем, но он терпел их все три месяца съемок.

Я разговаривал с Бобом недели за две до его кончины. Приглашал на премьеру «Мэри Поппинс» в Нью-Йорке, но он отказался, ссылаясь на занятость, и жаловался на задержки в съемках своего нового фильма. Смерть застала его в разгар работы, и в этом смысле она была к нему благосклонной.

Эллиот Гулд

Мы познакомились, когда меня выгнали из театра. Он вручил мне сценарий M.A.S.H. Опыт работы в кино у меня был мизерный, но Боб дал мне время, чтобы освоиться. Впрочем, привыкнуть к его методу работы всем было нелегко. Он всегда импровизировал на площадке, и предугадать, что он еще выкинет, было невозможно. Прошло немало времени, прежде чем мы как-то приспособились, а поначалу жаловались друг другу на такой безумный стиль.

Помню, Боб однажды сказал, что собирает все линии истории воедино самым хаотичным образом. Бобу нравилось наблюдать за тем, как взаимодействуют люди, хорошо знающие свое дело, когда замысел, действие и эмоции сливаются в одно целое.

Джулия Кристи

Съемки фильма «Маккейб и миссис Миллер» проходили в Ванкувере. Тогда там собралось множество американцев, преследовавшихся на родине за протест против войны во Вьетнаме. Из них Роберт собрал массовку. Его привлекло то, что они имели навык выживания в изгнании, что они были вне закона, что они были людьми, обладавшими смелостью следовать своим высоким моральным принципам, — как и он сам. Актерам он предоставил полную свободу: мы сами выбирали костюмы из больших корзин с барахлом, а текст можно было менять так, чтобы удобно было его произносить. Он обладал неотразимым обаянием. Помню, я приехала навестить друзей на съемках «Нэшвила» и сама не заметила, как попала в центр кадра с Эллиотом Гулдом, причем штатные актеры импровизировали вокруг нас, и это было забавно. Он был абсолютно бесстрашным человеком, и сегодня, когда все мы живем в атмосфере страха, особенно печально, что его уже не будет рядом. А кино поскучнеет и съежится без такого полного жизни провокатора.

«Маккейб и миссис Миллер»

Майк Ли

Боб Олтмен был человеком, который оживлял все вокруг себя. Он мог удивительно преобразить самый заштампованный жанр, он вообще поражал своей способностью работать над каждым фильмом, совершенствуя его до последней минуты. Но для меня самым драгоценным его качеством было умение наслаждаться жизнью.

Он был по природе ниспровергателем основ. И нас, как зрителей, он превращал в свое подобие. Он говорил, что из двух зрителей каждый видит свое особенное кино, каждый следит за избранной им линией, и это уже само по себе «подрывает» некую единую структуру фильма. Актеры вспоминают его слова: «Не знаю, чего я хочу, посмотрим, что у вас получится» — и это был метод работы с актерами, благодаря которому они выдавали лучшее, на что были способны. Да, первоначально фильм всегда заранее складывался у него в голове, но в процессе съемок Роберт как бы проводил расследование, постепенно воссоздавая его из множества сюжетных линий и деталей. А когда фильм выходил на экран, то же самое расследование проводил зритель.

Кое-кто из критиков считал его мизантропом или, в духе времени, мизогинистом. По-моему, это ерунда. Боб испытывал страстный интерес к самым разным людям, но имел смелость показывать их без прикрас — как это делают актеры, которых тоже часто обвиняют в мизантропии. Он был великим человеком, и это объясняет то, что он был и великим кинематографистом.

The Guardian, 23.11.2006

Перевод с английского Н. Цыркун