Олег Лукичев: «Незачем прятать операторскую работу»

Интервью ведет Галина Переверзева

Галина Переверзева. «Путешествие с домашними животными» — из тех картин, в которых ярко проявлена и операторская работа. Сегодня это большая редкость…

Олег Лукичев. Спасибо за хорошие слова. В этом смысле мне повезло. Конечно, стараюсь выбирать проекты. Я начинал с короткометражного фильма Александра Велединского «Ты да я, да мы с тобой» — истории про двух братьев, живущих на станции. Это был наш общий с режиссером дебют, и он попал в каннскую программу «Особый взгляд»… Потом военный черно-белый «Последний поезд» Алексея Германа, «Марс» Анны Меликян — фантасмагорическая трагикомедия о нереальном городе, куда попадает уставший от жизни боксер. «Гарпастум» — ретрофильм Германа о футболе — потребовал воссоздать стилистику Серебряного века. Затем наступил черед «Путешествия с домашними животными»…

«Путешествие с домашними животными»

Г. Переверзева. На что вы ориентируетесь, выбирая проект?

О. Лукичев. Ну, предложения поступают разные, однако снимать, например, социально-бытовое кино мне неинтересно. Скучно. Я не понимаю, зачем… Оператор — не посторонний человек на картине! Знаете, некоторые говорят: «Приедешь, снимешь профессионально и уедешь…» У меня так не получается. Я не могу приехать с холодной головой, грамотно снять — без погружения в замысел — и все забыть. Я вникаю в картину, отдаю себя, она входит в меня. Поэтому и стараюсь выбирать то, что мне близко, хочу делать то, что чувствую. Как-то я работал на одном фильме, достаточно известном, нас там было несколько операторов, и вот, проработав полторы недели, сказал: «Всё, больше не могу! Мне это чуждо, я сойду с ума в итоге». Я был тогда молодым оператором, и меня почти никто не знал, но я все равно рискнул и уехал.

Г. Переверзева. И все же: как вы выбираете?

О. Лукичев. Читаю сценарий и смотрю на режиссера: кто он?

Г. Переверзева. А если режиссер неизвестен?

О. Лукичев. Не важно. Я снимал три режиссерских дебюта: c Иваном Болотниковым, с Лешей Германом, с Анной Меликян… Это сейчас они все такие знаменитые…

Г. Переверзева. А как вы «смотрите» режиссера?

О. Лукичев. Мы встречаемся с ним, разговариваем. Мне хочется знать, что и как он видит, что скажет. Хочется, чтобы работа была художественной, умной и осмысленной. Иначе я не вижу никакого смысла в своей профессии. И еще: кино должно давать надежду! Если фильм ничего не дает или дает отрицательную эмоцию, я не смогу снимать, я не могу перешагнуть через себя. На этом и обосновываюсь, когда выбираю сценарий. Может, поэтому и удается сделать что-то стоящее — иногда лучше, иногда хуже, но, во всяком случае, не равнодушно… Поэтому можно сказать, что мне были интересны все проекты, за которые я брался.

Г. Переверзева. «Гарпастум» и «Путешествие с домашними животными» — совершенно непохожие картины: разные миры, разные художественные образы, стилистика, структурирование… Какой фильм вам ближе?

О. Лукичев. Сложно сказать. «Гарпастум» — это Серебряный век, благодатное время для оператора, это режиссер, понимающий в изображении, помогающий тебе… «Путешествие…» — живая, настоящая эмоция, погружение в уникальный мир героини…

Г. Переверзева. Возникает ли у вас обычно потребность сделать что-либо в фильме иначе — переделать, доработать?

О. Лукичев. Всегда. После каждой картины хочется что-то убрать, что-то добавить, доснять или переснять … Нормальная паранойя, как я это называю… Никогда не будет идеального фильма, это я уже понял. Но сами по себе операторские кадры значения не имеют. Мне интересны истории о поиске души… Я не умею снимать, скажем, торговую палатку… Я ее сниму, конечно, но хорошо будет в том случае, если сцена, как говорится, ляжет в контекст… Сейчас многие мои коллеги научились снимать более или менее профессионально. Но работать нужно так, чтобы в контексте фильма самый простой кадр заиграл и придал пятый и десятый смысл увиденному и изображенному. Порой во время съемки думаешь: вот этот кадр хорош, а вот этот не очень… А потом, вдруг, оказывается, что этот не очень хороший кадр, смонтированный с другими, расцвел среди них и дал такое, что восклицаешь: «Ах! Как здорово! Это я снял!» Есть масса красивых фильмов, но это бывает красота скучная, уже через пять минут раздражающая настолько, что смотреть невыносимо.

Г. Переверзева. Потому что ничего не содержит…

О. Лукичев. Совершенно ничего! В кино мы все связаны: режиссер, актеры, оператор… Мы все зависим друг от друга. Нет такого: «Я — режиссер, я тут один-единственный, я всех приведу к светлому будущему!» Исключений бывает один случай на тысячу. Это и хорошо, и плохо. Поскольку если один ошибается, то все насмарку.

Г. Переверзева. Что бы сейчас вы хотели снять?

О. Лукичев. Желаний много. Абсолютное разнообразие. От гиперреализма в стиле «Амели» до какого-нибудь остросюжетного боевика вроде «Бойцовского клуба». Но мне тяжело снимать картины без операторской заявки. Не понимаю, когда оператор снимает так, чтобы его не было видно. Говорю не о том, что наша работа должна бросаться в глаза. Это серьезная профессия. Я не требую, чтобы кран летал или еще там что эффекта ради… Мне интересно думать о киноязыке, о содержательной его составляющей. В «Путешествии с домашними животными» все удачно совместилось. У нас нет особых кранов, специальных приспособлений, заметных операторских приемов. С тележки снимем, с рук, есть и общий план, и крупный… Но при этом можно говорить об общей стилистике фильма, отвечающей рассказанной истории, истории его героини и ее характеру. Не все одинаково ровно, но есть киноязык. Можно было бы подойти к решению так: в нашей картине актриса — главная, поэтому не нужно думать ни о чем другом… А я уверен: в кино, искусстве визуальном, незачем прятать операторскую работу.