Опыт потерь. Заявки на сценарий

Однажды мы шли на просмотр, Гена стоял в дверях с зеленым томом Чехова под мышкой. Я сказала: «Ген, оставь свое имущество, мы сюда вернемся». Генка засмеялся: «Нужно сказать — оставь здесь все свое имущество». Это правда. У него ничего не было, ни дома, ни вещей.

Геннадий Шпаликов. Фото Г.Тер-Ованесова

Он был один, свободный от всяких связей, обязательств, и только творчество оставалось с ним, не уходило, не оставляло его, и я не знаю, не могу сказать, хорошо это или плохо, потому что творчество рвалось на волю, хотело жить, а воздуха не было. Генка нес его в себе, поддерживая несбыточной надеждой. Их много было, раненых и убитых на этом творческом поле брани, но судьба Гены представляется мне какой-то особенно злосчастной и мученической. Наверное, потому, что он не только не умел бороться, но и не хотел. Не царское это дело.

Он был романтиком, и это не было его выбором. Это была единственно возможная для него форма восприятия жизни. Наперекор всему он верил в справедливость и человечность мира. В нашем объединении «Товарищ» на «Мосфильме» Гену любили, понимали, что он такое. Признавали его талант, новый, необыкновенный воздух его прозы, его отношение к жизни, в которой мы жили и которую он нам открывал, защищая от нас самих.

И вот он пришел в объединение, чтобы снять фильм по повести Чехова «Скучная история». По всем правилам, Юлий Яковлевич Райзман, наш художественный руководитель, собрал совет, чтобы посмотреть и обсудить картину Шпаликова «Долгая счастливая жизнь», снятую им на «Ленфильме» и награжденную в Италии на Международном кинофестивале авторского кино. Тогда авторское кино как особый тип кинематографа еще только складывалось, к нему еще только подбирали формулировки, а Гена уже работал в нем и получил приз. Художественный совет был расширенный: пришли редакторы объединения и члены совета И. Маневич, Н. Атаров, С. Антонов, режиссеры Э. Климов, Л. Шепитько, Г. Щукин, М. Швейцер, С. Кулиш, может быть, кто-то еще, сейчас не вспомню. Гена сидел посреди комнаты, помахивая авоськой, в которой мерцал темным золотом приз — «Золотой щит» Бергамского фестиваля. Он был торжественный и немного взволнованный, надежда и осознание своих возможностей, и реальность осуществления мечты, и законное предчувствие славы, уже однажды сбывшееся, как будто читались в его лице. Потом все двинулись в зал, и начался просмотр.

Это даже нельзя назвать победой, это был триумф. Все обнимали и поздравляли Генку. Райзман протянул ему холеную бледную руку:

«Ну что ж, за работу, молодой человек. Рад за вас». Решение было единогласным: немедленно заключить договор на сценарий и поручить Геннадию Шпаликову постановку фильма «Скучная история». Заявку Гена написал быстро, но договор на сценарий не был подписан. Резолюция студийного начальства была короткая и внятная: «Заявку расширить. Непонятно, о чем будет фильм».

Э. Корсунская

Заявка

Ю. Райзману

В. Агееву1

Н. Глаголевой2

от Шпаликова Г. Ф.

Недавно я показывал вам «Долгую счастливую жизнь». Показывал на предмет работы. У меня был готов сценарий о дублере В. Терешковой. Тема космоса Комитетом пока что остановлена. К этому есть свои основания, о которых в заявке на работу писать излишне.

Я хочу снять у вас «Скучную историю» А. П. Чехова. Я к этой работе шел все время, с 66-го года, у меня есть план дела и все обстоятельства вокруг.

Я могу устно все рассказать об этом. Заявка, конечно, — не жанр, и свободы мысли тут нет. Мне необходимо снимать самому, ибо тот опыт потерь и недосказанностей, и опыт иной — все, что я успел понять в кинематографе, — приказывает работать самому. Основания для этого есть. Вы сами это знаете отлично. Объединение это для меня — родное. Мне необходимо это сделать. Подробности официальной заявки я бы писать не хотел. Расскажу подробно. А это прошу считать договорным документом.

Г. Шпаликов

11 апреля 1972 года

«Скучная история»

по повести А. П. Чехова

(заявка на киносценарий)

автор — Г. Шпаликов

Чехов написал «Скучную историю» сравнительно молодым человеком — ему едва исполнилось тогда тридцать лет.

В это трудно поверить, но это так, если внимательно и подробно прочесть эту повесть. Даже сам подзаголовок «Из записок старого человека» похож на мистификацию, подобно «Повестям Белкина», да и таких примеров в мировой и русской литературе немало.

Пересказывать, тем более в заявке, эту историю, вероятно, не стоит.

Скорее так: я хочу объяснить, почему меня давно уже и непреодолимо притягивает эта повесть.

В ней разобраны, и очень подробно, духовный и нравственный облик замечательного русского человека, среда, в которой он живет и трудится, его интересы, пристрастия, его ненависть ко всему мелкому, пошлому, его любовь к настоящим, стоящим вещам, его бесстрашие перед жизнью, достоинство, вера его в справедливость, доброту, человечность.

Он — подвижник — и в науке, и в жизни. Такими людьми, в конце концов, и держится мир. Я представляю, что такими были Тимирязев, и Павлов, и Ландау. Таков, насколько я знаю, и Капица. И множество других людей, чьи имена не столь известны, но эта история не только про человека науки, она гораздо шире и захватывает, если так можно сказать, целую область нравственных представлений о счастье, добре, порядочности, верности своему долгу перед отечеством и перед самим собой.

Она по-настоящему современна, хотя и сочинена в 1889 году.

Но есть вечные проблемы и вопросы, неизбежно встающие перед каждым человеком: как ты прожил эту жизнь, такую, в общем, недолгую, краткую совсем, что ты оставил после себя людям, не только памятник или более скромную надпись рождения и смерти, но и память в сердцах.

Жизнь нашего героя сложна и противоречива, как, впрочем, и любая человеческая жизнь, но сохранить при этом достоинство — это счастливый удел, это — подвиг.

Чехов никого в этой истории не оправдывает, не обвиняет. В этом смысле он беспощаден, как может быть беспощаден хирург, если можно назвать беспощадностью борьбу за человеческую жизнь. Он здесь и насмешлив, и горестен, и даже терпим по отношению к своим многочисленным героям, но одно только несомненно — вся его любовь на стороне нашего героя, профессора Николая Степановича. Я всегда видел за этим образом самого автора, его чистоту, его беззащитность и — повторяю — бесстрашие.

В «Скучной истории» все интересно и совсем уж не скучно. Характеры настолько тщательно и подробно выполнены, все обстоятельства отношений между героями настолько крепко завязаны, что я зримо вижу и Катю, и семью Николая Степановича, и его учеников, помощников и просто знакомых.

Вижу этот город — это, скорее всего, большой университетский город, но не Москва, а, например, Саратов или Пермь, город на реке, старый русский город. Вижу переезд его на дачу, лето, устройство замужества дочери, грозу, которая внезапно объединила столь далеких друг другу людей, и долгие вечера с книгами или у Кати, и поездку в Харьков. Мне кажется, что я давно знаю всех этих людей, близко знаком с ними, вошел во все обстоятельства их жизни.

Я прекрасно понимаю, что все это иллюзия, возникающая при долгом и многолетнем чтении великих книг, но справиться с этим трудно, и тут ничего не поделаешь.

Я прошу руководство объединения и студии доверить мне постановку этой картины.

Фильм «Долгая счастливая жизнь», поставленный мною, который смотрели члены редакционной коллегии объединения «Товарищ», близок по настроению этой теме, схож интонацией.

До этого времени я делал только современные картины, и теперь мне хотелось бы сделать фильм по одному из лучших произведений русской литературы.

«Скучная история» А. П. Чехова для меня давняя и дорогая работа.

Г. Шпаликов

Публикация Э. Корсунской

1 Владимир Юрьевич Агеев — директор объединения «Товарищ». 2 Нина Николаевна Глаголева — главный редактор объединения «Товарищ».