На гребне войны. «Скрытая угроза» («Повелитель бури»), режиссер Кэтрин Бигелоу

«Скрытая угроза»

(«Повелитель бури», The Hurt Locker)

Автор сценария Марк Боул

Режиссер Кэтрин Бигелоу

Оператор Барри Акройд

Художник Карл Юлиюссон

Композиторы Марко Бельтрами, Бак Сандерс

Звукорежиссер Паул Оттоссон

В ролях: Джереми Реннер, Энтони Макки, Брайан Джерати,

Гай Пирс, Рейф Файнс, Дэвид Морс

Voltage Pictures

США

2008

Hurt Locker на русский перевести непросто: получается либо слишком высокопарно — «Скрытая боль», либо слишком коряво — «Шкафчик боли». В российский прокат картина выйдет под совершенно бессмысленным названием «Повелитель бури». Отсылка к знаменитой операции «Буря в пустыне», проведенной натовской коалицией в Персидском заливе в начале 90-х, здесь вряд ли уместна. «Бурю» тогда вызывали массированными бомбардировками с воздуха, а герои фильма Бигелоу — саперы, бьющиеся сегодня один на один с невидимым врагом, схоронившимся на каждой второй пяди растерзанной иракской земли. Пожалуй, более адекватным переводом Hurt locker было бы название «Груз 200». На американском армейском жаргоне hurt locker означает металлический сейф, где хранятся личные вещи погибшего воина.

Ветеран голливудского экшна Кэтрин Бигелоу сняла игровую военную драму на основе документального материала, собранного в Ираке сценаристом и сопродюсером картины, журналистом Марком Боулом. Он провел долгую командировку в элитном саперном подразделении инженерных войск американской армии, расквартированном в Багдаде. Бигелоу хватило одной встречи с Боулом после его возвращения с войны, чтобы понять: по этому материалу надо делать кино. Режиссер и журналист переработали полевые записки, дневники Боула в сценарий жанрового «производственного» фильма, где производством, на котором заняты герои, является разминирование. Кэтрин Бигелоу в Ирак не ездила, но прошла вместе со своими актерами производственную практику на военных базах в Кувейте и Иордании. Оператор картины, англичанин Барри Акройд, много лет работающий с Кеном Лоучем и приглашенный Полом Гринграсом на «Рейс 93», использовал ручные 16-мм камеры, пригодные для репортажной и любительской съемки. Бигелоу виртуозно имитирует язык документальной хроники, приглушает игровые эффекты, укрупняет предметную съемку и предлагает зрителю захватывающий «прямой» репортаж из самого пекла патрульных операций, снайперских перестрелок и уличных схваток.

Героям фильма — сержанту Джеймсу (Джереми Реннер) и инженерам-спецам Сэнборну (Энтони Макки), Элдриджу (Брайан Джерати) из элитной бригады «Браво» — остается дослужить в Багдаде всего тридцать восемь дней многомесячной командировки. Тридцать восемь рабочих смен они рискуют жизнью примерно каждую минуту, потому что потенциальную смертельную опасность таит любой объект: мешок с мукой на крестьянской телеге, DVD-диски на лотке уличного торговца, стадо овец в пустыне, тело убитого товарища в разрушенном доме. Боул и Бигелоу предлагают зрителю серию военно-производственных эпизодов текущей иракской кампании, виртуозно вписанных в формат экшн-муви. Напряжение в сценах распределяется волнообразно: в каждой схватке со зримым или незримым противником угроза неуклонно нарастает и разрешается кульминацией — бесшумной, если бомба успешно обезврежена, или оглушительной, если сапер совершает ошибку. Батальные сцены разделены короткими эпизодами отдыха, но и здесь Бигелоу не позволяет зрителю расслабиться и не дает героям покоя. Гиперактивный сержант Джеймс умудряется «завести» своих подчиненных так, что недолгие часы отдыха они тратят на мужские разборки. Как и полагается здоровым, пышущим тестостероном и адреналином самцам, подсевшим на войну, как на сильнодействующий наркотик.

Сержант Джеймс страдает наркотической зависимостью в острой форме: война — его естественный хабитат, бомбы — его страсть. У сержанта-фетишиста в заветной шкатулке хранятся детали обезвреженных им взрывных устройств: трофеи войны и доказательства жизни, которая для него имеет смысл, только если можно ею рисковать. Эта жизнь релевантна исключительно в оппозиции к смерти. Пригласив на роль героя не слишком известного актера, режиссер расширяет пространство для манипуляции зрительским ожиданием: каждый эпизод фильма — очередной раунд игры в русскую рулетку, и шансов на жизнь и смерть у сержанта ровно 50 на 50. В картине нарушена типичная для других фильмов Бигелоу схема, когда харизматичный супермен должен преодолеть условия экстремального риска (грабитель-виндсёрфер Патрик Суэйзи в «На гребне волны», продавец виртуальности Рейф Файнс в «Странных днях», советский капитан-подводник Харрисон Форд в «К-19»). В псевдодокументальном повествовании герои, упрятанные в стальные защитные костюмы-скафандры, не преодолевают риск, но растворяются в нем. Кто-то погибнет, кто-то выживет. Но и выжившие становятся жертвами. Физиология войны отменяет идеологию победы. Если занятие войной — наркомания, то о какой победе может идти речь? Американские солдаты и иракские обыватели пойманы в замкнутый круг коллективного безумия.

В кульминационной сцене фильма сержант Джеймс остается один на один с иракцем, превращенным террористами в многокилограммовую живую бомбу. «Помогите! Я не виноват! Они поймали меня!» — молит обреченный. Азарт игрока заставляет Джеймса прийти на помощь смертельному врагу: пока тикает таймер на бомбе, американец с иракцем связаны кровными узами неизбежной смерти. У американца есть только одно преимущество — он может убежать.

Бигелоу уходит от всякой дидактики и позволяет себе всего несколько ироничных реплик в адрес организаторов иракского ада. Новоприбывший солдат рапортует о начале службы в «лагере «Свобода». Нет, поправляют его, не «Свобода», а «Победа». «Как, "Победа"?» — удивляется солдат. «Всего неделю как переименовали. "Победа" лучше звучит», — объясняют новичку.

Фильм Бигелоу вписывается в контекст современного американского кино, посвященного иракской кампании, как не только свободное, но и смелое художественное высказывание об экзистенции войны. После ангажированного пафоса «Фаренгейта 9/11» Майкла Мура, после шокирующего натурализма «Без цензуры» Брайана Де Пальмы, после беспощадного вердикта, вынесенного Америке Полом Хаггисом в «Долине Эла» (сценарий фильма был написан в соавторстве с Марком Боулом), после документального реквиема «Операция «Возвращение домой» Ричарда Роббинса Бигелоу предлагает более отстраненный и дегуманизированный взгляд на иракский апокалипсис. Ситуация «возвращения солдата домой», ставшая центральной для американского кино о войне, вывернута наизнанку и представлена как временное снятие с иглы подсевшего на адреналиновый наркотик героя. Возвратившись на побывку к любящей жене и ребенку, сержант Джеймс ведет себя, как наркоман в завязке. За сто тридцать одну минуту экранного времени истинный ужас появляется на лице героя лишь однажды — когда он в растерянности толкает пустую тележку по торговым рядам огромного супермаркета. «Купи хлопья для завтрака, милый!» — был приказ жены.

В деформированном сознании этого сержанта аномалия военного существования подменяет и вытесняет норму мирной жизни. Кажется, реинтеграция в повседневность невозможна, а единственным выходом для продолжения жизни становится возвращение в войну. Короткие каникулы сменяются очередной затяжной командировкой в Ирак. Начинается новый раунд смертельной игры, общее число жертв которой никто не берется предсказать. Новые солдаты слягут в «грузы 200», или, в переводе на американский, в «шкафчики боли». В настоящей трагедии, как известно, гибнет не герой, но хор. С этой точки зрения, картина Кэтрин Бигелоу — настоящая трагедия. Универсальная военная картина и беспристрастный портрет нашего времени.

После премьеры в Венеции фильм лидировал в ежедневном рейтинге итальянской критики, но, вероятно, большое жюри, раздававшее высшие награды, сочло его слишком «некомфортным». И все же Бигелоу получила в Венеции четыре премии, среди которых — призы молодежного жюри и правозащитного общества Human Rights Film Network. «Скажите, почему вас так интересует смерть?» — спросил Кэтрин Бигелоу в Венеции молодой журналист. «Вероятно, потому что я жива!» — ответила мудрая женщина и режиссер.