Живой и мертвые. «Ушедшие», режиссер Ёдзиро Такита

«Ушедшие» (Okuribito)

Автор сценария Кундо Кояма

Режиссер Ёдзиро Такита

Оператор Такэси Хамада

Художник Фумио Огава

Композитор Джо Хисаиси

В ролях: Масахиро Мотоки, Цутому Ямадзаки, Рёко Хиросуэ, Кимико Ё

Продюсеры: Ясухиро Масэ, Тосиаки Накадзава

Amuse Soft Entertainment, Asahi Shimbunsha, Dentsu, Mainichi Hoso, Sedic, Shochiku Company, Shogakukan, Tokyo Broadcasting System

Япония

2008

Ежегодно на экраны Японии выходит около 350 лент, но лишь немногие привлекают к себе внимание за пределами страны. Правда, на международных фестивалях японское присутствие становится все более заметно: Такэси Китано, Наоми Кавасэ, Такаси Миикэ, Киёси Куросава... Не говорю уж о корифеях: Канэто Синдо, Ёдзи Ямада, Кон Итикава... А вот Ёдзиро Такита?.. До последнего времени это имя мало кому — и среди соотечественников режиссера, и в кругу зарубежных специалистов — первым пришло бы в голову, если задуматься о кандидатуре на «Оскар» и, тем более, о самой премии Американской киноакадемии в номинации «Лучший фильм на иностранном языке».

Эта номинация существует с 1947 года. «Оскара» были удостоены три японские игровые картины — «Расёмон» Акиры Куросавы в 1952-м, «Врата ада» Тэйноскэ Кинугасы в 1955-м и «Миямото Мусаси» Хироси Инагаки в 1956-м. В 2003-м «Унесенные призраками» Хаяо Миядзаки был назван лучшим анимационным фильмом. И вот теперь, в 2009-м, — «Ушедшие» (Okuribito) Ёдзиро Такиты.

В Японии фильм появился на экранах в сентябре 2008 года, прошел вполне удачно, но никакой особой сенсации не случилось. Зато когда стало известно, что он выдвинут на престижный «Оскар» и есть реальные шансы премию получить, а уж тем более когда награда была присуждена, само собой разумеется, нахлынула вторая волна популярности: «Ушедшие» мгновенно превратились на родине в хит номер один.

Творческая биография Ёдзиро Такиты, в общем-то, типична для японского режиссера, хотя, возможно, и покажетcя странной на взгляд западного человека: от «пинку эйга» — эротических фильмов — к черной комедии и коммерческому мейнстримовскому кино. Остается только гадать, что побудило режиссера взяться за столь некоммерческий проект, как «Ушедшие», и вместе с такими известными в Японии продюсерами, как Ясухиро Масэ и Тосиаки Накадзава, добиваться его реализации на протяжении десяти лет. Любопытно при этом, что первоначальный замысел принадлежит даже не режиссеру, а актеру Масахиро Мотоки, исполнителю главной роли в фильме.

Дайго — средний виолончелист, типичный «невезучий». Едва ему удается устроиться на работу в известный токийский оркестр, как коллектив тут же и расформирован. А потому и дорогая виолончель, с трудом купленная в кредит, больше не нужна. Энергичная, но внимательная и все понимающая жена Мика (Рёко Хиросуэ) без колебаний соглашается перебраться из столицы в маленький городок, где супругу остался родительский дом. На новом месте Дайго находит работу — ничего общего с классической музыкой — и с удивлением обнаруживает, что к новому делу у него явный талант. Оказывается, что, помогая другим примириться с личным горем, он и сам лучше справляется со своими собственными проблемами (смерть матери, давно отсутствующий в его жизни отец). Но теперь уже Мика ставит мужа перед выбором: либо она — либо покойники. Да, именно так: Дайго взялся за работу ноканси — человека, в обязанности которого входит готовить усопших к погребению.

При обращении к теме смерти режиссер всегда рискует впасть в излишнюю сентиментальность, особенно если вспомнить, что японцы — большие мастера по производству фильмов «на три носовых платка», на просмотре которых зритель должен облиться слезами. Примеры японских кассовых хитов последних лет: «Токийская башня» (2007, режиссер Дзёдзи Мацуока), «Бидзан» (2007, режиссер Иссин Инудо), «Крик о любви в центре Вселенной» (2004, режиссер Исао Юкисада), «Прощай, я» (2007, режиссер Нобухико Обаяси). В двух первых на экране медленно умирает мать, в двух последних — возлюбленная героя. Впрочем, перечислять такого рода картины можно долго, проще вспомнить ленты, после которых зрители уходят из кинозала с сухими глазами. Это вовсе не значит, что речь идет о низкосортном продукте, просто режиссеры извлекают максимум эмоций из трагической темы, сохраняя при этом тактичность и не впадая в натурализм.

Ёдзиро Такита сразу же дает понять, что в его фильме будут и юмористические элементы, и комедийные эпизоды. Их и вправду немало, особенно в первой половине ленты. Еще до титров на экране появляется застенчивый, несколько испуганный молодой человек в безукоризненном траурном костюме. Наставник предлагает ему, Дайго, впервые самому подготовить к погребению тело молодой девушки. Руки Дайго, скрытые полами кимоно, умело и бережно скользят вдоль тела и вдруг замирают. На лице нового ноканси изумление и растерянность, которые, впрочем, мгновенно сменяются приличествующим ситуации выражением почтения и скорби. Оказывается, что умершая девушка вовсе не девушка, это трансвестит, о чем родственники просто забыли сообщить. Однако затруднение ноканси, впервые исполняющего ритуал погребения, ничуть не смущает родителей усопшей(го), между которыми завязывается жаркая дискуссия: как все-таки следует похоронить их чадо — как девушку или как юношу? И печально, и смешно. Так сразу же определяется избранный режиссером подход.

Намного свободнее Ёдзиро Такита и Масахиро Мотоки чувствуют себя в сцене собеседования. Собственно говоря, на новую службу главный герой попадает по ошибке — он откликается на объявление о приеме на работу в некую компанию, которая «отправляет клиентов в путешествие». Поняв, о каком именно путешествии идет речь, Дайго испытывает неподдельный ужас. Ведь на протяжении столетий, вплоть до конца XIX века, обмывание покойников было уделом японской касты неприкасаемых «буракумин». Первый импульс Дайго — отказаться. Но прямой и откровенный отказ противоречит правилам хорошего тона: просто встать и уйти невозможно. Пока Дайго мучительно подыскивает предлог, его будущий шеф Сасаки (Цутому Ямадзаки) окончательно загоняет его в тупик, вручив конверт с деньгами. Не добавляет уверенности начинающему ноканси и первое профессиональное задание — он должен «сыграть роль» трупа в учебном рекламном ролике своей фирмы.

Шутки на тему смерти — вещь рискованная, грозящая обернуться пошлостью и грубостью, но Ёдзиро Такита избежал опасной бестактности, искусно балансируя на грани дозволенного. Вероятно, режиссеру пошел на пользу опыт работы в жанре «пинку эйга», где необходимо четко понимать, что можно и что недопустимо изображать на экране. Чего стоит хотя бы сцена

в комнате старушки, скончавшейся пару недель назад. Ощущение, что еще чуть-чуть и перед зрителем предстанет отвратительное шокирующее зрелище, но ничего оскорбляющего взгляд в кадре не появится.

Ноканси — своего рода бюрократ, привратник между жизнью и смертью.

Вспоминаются две сходные по тематике ленты — «Похороны» (1984) Дзюдзо Итами и знакомая московским зрителям картина «После жизни» (1998) Хирокадзу Корээды.

С небольшими вариациями Итами и Такита показывают один и тот же обряд похорон. Оба режиссера даже включают в свое повествование с трудом укладывающийся в сознании западного зрителя эпизод, где кто-то из родственников усопшего наблюдает за процессом сжигания тела в печи. Но если Итами протестует против слепого соблюдения ритуала, за которым порой забывается собственно трагедия, то Такита, напротив, понимает проводы как важнейшую церемонию, которая способна облегчить горе родственников.

А Масахиро Мотоки в роли Дайго исполняет работу ноканси как утонченный ритуал. Насколько простой и бездушной может быть эта процедура, Ёдзиро Такита показывает в заключительной части фильма: взяли, подняли, опустили, закрыли крышку... Совсем не так относится к своим обязанностям Дайго. Его умелые, элегантные действия полны сочувствия к покойному: перед ноканси не бездыханный труп, но тело, достойное уважения и искренней заботы.

По тону фильм Ёдзиро Такиты ближе к картине «После жизни», в которой преставившихся встречают где-то между небом и землей затрапезного вида чиновники и общими усилиями помогают воскресить и записать лучшее воспоминание жизни, чтобы унести его с собой в рай. Примерно тем же — воскрешением лучшего облика скончавшегося — и занимается ноканси Дайго.

«Омовение тела, грим, смена одежды призваны восстановить в памяти лучшие моменты жизни человека», — говорил в одном из интервью Ёдзиро Такита. Японская традиция подготовки тела к похоронам отличается от западной, где вся процедура скрыта от чужих глаз. В Японии же весь ритуал совершается в присутствии семьи, и чем выше мастерство ноканси, тем больше сочувствия и почтения сможет он выразить с помощью своей филигранной техники. Все движения должны следовать одно за другим в строгом порядке, каждый жест должен быть выполнен только так, а не иначе. Ёдзиро Такита рассказывал, что, работая над картиной, не раз присутствовал на похоронах и был свидетелем того, насколько неожиданные эмоции испытывают люди, присутствующие на погребальной церемонии. Случалось, что кто-то даже смеялся, таким образом выказывая гордость и радость, что был знаком с усопшим.

Ёдзиро Такита, безусловно, идеализирует работу ноканси. Погребальный обряд он трактует как высокое искусство, как творчество настоящего художника. И здесь даже уместно сравнение с традиционной чайной церемонией: та же умиротворенность, неторопливость, созерцательность. Мастер творит, зрители наблюдают. Неудивительно, что новая профессия нашла отклик в душе бывшего музыканта. В конце концов искусство ноканси помогло герою поладить и с женой, и с отцом. Лишь увидев Дайго за работой, убедившись, сколько красоты и достоинства в исполняемом им ритуале, Мика смогла примириться с занятием мужа. Готовя в последний путь тело умершего отца, Дайго забывает, что долгие годы ненавидел этого человека, и дает разгореться всю жизнь дремавшей в его сердце нежности.

Это история любви к живым и к мертвым. В ней — отголоски японского поклонения смерти. Наивысшее достоинство есть не столько в жизни, сколько в смерти. Один из героев фильма «Крейсер «Ямато» (2005, режиссер Дзюнъя Сато) так говорил об отличии духа рыцарства от духа бусидо: рыцарство имеет отношение к жизни, а путь самурая — к смерти. А традиция любования сакурой подразумевает восхищение не только самими цветами, но и «умершими» лепестками. Как писал знаменитый поэт Х века, составитель поэтической антологии «Синсэн вакасю» («Вновь составленное собрание японских песен») Ки-но Цураюки:

Туман весенний, для чего ты скрыл

Цветы вишневые, что ныне облетают

На склонах гор?

Не только блеск нам мил, —

И увяданья миг достоин восхищенья!

Однако буддийские, религиозные мотивы остаются в подтексте, уступая место общечеловеческой гуманистической трактовке. И снова Ёдзиро Такита не дает фильму сбиться на слишком серьезный тон. Цутому Ямадзаки в роли неприветливого и раздражительного босса Сасаки то и дело заставляет зрителей смеяться. Актер прославился у того же Дзюдзо Итами в картине «Тампопо», где сыграл водителя грузовика и по совместительству мастера приготовления лапши рамен. Вот и сейчас он, гурман, наслаждается жизнью в самых разных ее проявлениях. Глядя на то, с каким удовольствием он поглощает преподнесенные в дар угощения, и впрямь начинаешь думать, что нет ничего странного в том, чтобы, закрыв крышку гроба, тут же приступить к вкусной трапезе. Ни в чем, что делает Сасаки — и когда он с максимальной самоотдачей выполняет свою работу, и когда получает столь же искреннее удовольствие от хорошей еды, и когда ухаживает за растениями, заполняющими его комнату, — нет ни тени лицемерия. Человек резкий, категоричный и самоуверенный, именно он во многом определяет судьбу Дайго, в каком-то смысле заменив ему отсутствующего отца.

Но душой картины все же остается Масахиро Мотоки. Его Дайго — обаятельный и простоватый, прямодушный и утонченный. Актер играет сдержанно, но выразительно, передавая всю многогранность характера то в комических сценах, то в романтических эпизодах, когда устраивается со своей старенькой виолончелью на фоне пронизанного лучами солнца пейзажа Ямагаты.

Судя по всему, члены Американской академии не смогли устоять перед сочетанием восточной экзотики, гуманистического пафоса и опоэтизированного представления смерти на экране.