Забыть «Дом-2». Реалити-шоу «Дом-2»

Я каждый день смотрю телевизор, и уверяю вас, что очень хорошо знаю нашу молодежь!

Из фильма К.Шахназарова «Курьер»

Телевизионный проект «Дом-2» — один из самых успешных в коммерческом отношении продукт российских массмедиа. «Дом-2» ругают, но продолжают смотреть огромное количество россиян (20 процентов населения страны). Высокий рейтинг, постоянный зрительский интерес притягивают рекламодателя. Но программу постоянно критикуют. Политики, должностные лица высокого уровня, священнослужители разных конфессий, простые граждане требуют закрыть проект. «Дом-2» обвиняют в сутенерстве и порнографии, в оскорблении нравственности, в нанесении вреда психике молодого поколения и даже в загрязнении окружающей среды. В итоге 20.10.09 Мосгорсуд подтвердил запрет на трансляцию «Дома-2» в эфире телеканала ТНТ в промежуток времени с 04:00 до 23:00 по московскому времени.

Почему реалити-шоу вызывает такую бурную реакцию, желание закрыть проект и не показывать то, что там происходит? Чем объясняется агрессия очень разных людей, искренне считающих, что программа оскорбляет общественную мораль? Чего добьется общество, если «Дом-2» исчезнет? Станет ли от этого общество лучше, если шоу перестанут показывать?

Что такое «Дом-2» и где там безнравственность?

«Дом-2» — это ежедневная программа, содержание которой составляют репортажи о повседневной жизни молодых людей, пришедших на проект «строить свою любовь». Они разговаривают друг с другом и друг о друге, ругаются, обсуждают перспективы голосования и т.п. Участники пытаются выстраивать «отношения» в доступной им форме, так, как могут. Образуют пары, изменяют, ревнуют, ссорятся, мирятся, дерутся. Это люди, которые, как и в жизни, едят, пьют, разговаривают, маются от безделья, выясняют отношения, но только это показывается всей стране. Их жизнь замкнута периметром, тем для обсуждения немного. Скука повседневности разбавляется достаточно примитивными конкурсами на уровне школьной самодеятельности и бесконечными интригами, скандалами, сплетнями, взаимными обвинениями. Строить любовь у них не очень получается. В большинстве случаев пары держатся недолго, хотя на проекте игралась свадьба, а одна пара ждет ребенка. Юноши и девушки обнаруживают, что жить вместе очень сложно, что они не умеют и не хотят выстраивать отношения с возможным партнером. Да их еще периодически провоцируют, испытывают пары на прочность, подталкивают к конфликтам, которые бедняги не умеют решать. В общем, происходящее на экране выглядит удручающе. Но программу смотрят, а значит, у зрителей есть потребность следить за происходящим.

В определенном смысле «Дом-2» представляет собой частный и, пожалуй, предельный (если не сказать — запредельный) случай бунта против диктатуры опосредующей системы авторства, фигуры творца, режиссера, любой цензурирующей инстанции, наделенной правом определять то, каким быть каноническому порядку ценностей и с каким идеалом отождествляться субъекту культуры. В «Доме-2» на экран приходит зритель и демонстрирует себя для себя самого, устраняя посредников в виде учителей и авторитетов.

Формат «Дома-2» позволяет практически каждому юноше или девушке стать участником проекта, «попасть в ящик». Существует, конечно, отбор, но его проходят многие. Проект нуждается в новых людях из-за постоянной смены участников. Здесь побывало огромное количество обыкновенных парней и девушек, у которых не было особых талантов, они, что называется, люди с улицы. В центре зрительского внимания оказываются «простые» юноши и девушки со своим внутренним миром, представлениями и чаще всего скудным культурным багажом. Кто-то задержался на один день, кто-то на несколько лет, и за их жизнью наблюдали миллионы. В чем фокус?

«Дом-2» совмещает реальность и условность. Он заявлен как реалити-шоу, но зрителю подается не совсем чистая реальность. Последовательности сцен монтируются, есть постановочные кадры, материал тщательно редактируется, отбирается. Многие ситуации создаются искусственно. Формат запрещает участникам говорить о политике, о книгах и кино, обсуждать социальные проблемы. Это сужает и без того узкий круг тем для бесед.

Но это все-таки не спектакль. Это игра. Участники называют друг друга игроками, оценивая, кто из них сильный игрок, а кто слабый. В этой игре есть явные и неявные правила, но нет сюжета. Участники играют в жизнь, воспроизводя, иногда утрированно, то, что они считают реальностью, и оказываются ближе к «правде жизни», чем хроника или документальное кино. В «Доме-2» так называемый «простой человек», всегда выступающий как потребитель зрелища, получает шанс стать создателем зрелища, отражающего его мир. И это зрелище оказывается невыносимым. Оно пугает не матом и драками. Пьесы Сорокина ставят в Большом театре, фильмы, заполненные нецензурной лексикой, получают премии на фестивалях. В «Доме-2» мат давно «запикивается», драки из эфира убрали, постельные сцены показывать перестали. Но все это почему-то не принимается во внимание критиками шоу, не повлияло на оценку проекта как безнравственного.

Испуг, как представляется, вызывает та самая «нормальная» жизнь, которая проступает из-за монтажа и режиссуры. «Дом-2» отражает и удваивает целый слой социальной реальности именно потому, что в игру попадают простые люди, которые стремятся показать себя, хотят быть интересными, «яркими». Кому адресована эта игра? Таким же, как они. Ведь других зрителей они не знают. Их реальный мир проявляется в содержании их разговоров.

Но то, как и о чем они говорят, не многим отличается от высказываний по их адресу на форумах в Сети. Там кого-то хвалят, кого-то ругают, но это делают чаще всего такие же люди, теми же словами и с теми же интонациями.

Шоу действительно показывает реальность. В нем, как в зеркале, отражается не умеющий ни жить, ни играть индивид, пребывающий в своем обычном состоянии, которое считает нормой. Разговоры молодежи «Дома-2» скучны, грубы и примитивны. Фразы полны несусветных штампов, глупостей и пошлостей. И это пугает.

Пугает, например, то, что строители отношений не осознают, на каком примитивном уровне жизни и интересов они находятся. Это уровень грубой архаики с выраженной внутригрупповой иерархией, в которой есть «старички» на положении армейских «дедов» и новички в роли «духов». Отношения мужчин и женщин подчинены жестким патриархальным нормам, согласно которым женщине полагается готовить и убирать, а от мужчины ждут, что он будет «держать женщину в руках». Патриархальные отношения часто сводят к фольклору, народным гуляниям или к сказкам Арины Родионовны, просвещавшей Пушкина. Это не совсем так. Исследователи деревенского быта, антропологи и этнографы отмечают, что скандал в деревенской общине выполняет важнейшую функцию корректировки социальной иерархии, механизма, уточняющего расстановку сил и распределения ресурсов. Внезапный наезд на соседа и крик на всю деревню из-за пустякового повода позволяют обнаружить слабое звено в связях. Если объект дает слабину, то его можно сдвинуть вниз, к нулевой точке социальной вертикали, «опустить». Если адекватно отвечает, дает отпор, то это повод узнать реальность своего места в обществе, определить, кто из общины на твоей стороне. Еще Эрик Г. Эриксон обращал внимание на контролирующую роль сплетни в сообществах сиу. Распространение сплетен, слухов, «параш» вызвано страхом перед даже намеком на несоответствие формальным образцам, принятым стандартам и нормам. Многочисленные скандалы «Дома-2» выполняют ту же нормативную функцию.

В проекте принимают участие очень разные люди с разным уровнем образования и культуры. Там есть выпускники кулинарного техникума и журфака. Есть успешные в материальном плане просто красивые девушки, умеющие пользоваться своей привлекательной внешностью. Всех их объединяет то, что им нужен «Дом-2» как среда, в которой можно получить признание. Но в этой среде разница в образовании и статусе исчезает. Участники, не сговариваясь, начинают воспроизводить патриархальные, архаичные модели поведения. Жить древней жизнью закрытого сообщества.

Вызывают оторопь обманчивые представления героев о себе и о возможностях с помощью телевидения стать знаменитыми. Со стороны видно, как безголосые, никчемные бездельники бредят о статусе супер-мега-звезд. Те, кто не может организовать даже свое время, приготовить себе ужин и убрать со стола, вполне серьезно рассуждают о карьере певцов, шоуменов, продюсеров, думают о будущем успехе. Из всех оснований для подобных грез у этих людей есть только одно — с их умом и талантами они наконец-то попали в телевизор. Теперь их заметят. Слава им обеспечена. Помимо желания стать звездой есть еще желание любви и секса, что в сознании игроков рифмуется. Вся эта реальность подается как безусловная, голая, не прикрытая художественным отстранением. Мы не можем списать теперь все, что делают перед камерами эти люди, на счет извращенного воображения какого-либо режиссера, показывающего жизнь подростков или провинции. Чистая непосредственность на экране вызывает желание, чтобы все это немедленно прекратилось.

Что дает «Дом-2»?

Но программа — не материалы антропологической экспедиции, содержащие данные для последующего исследования. Это зеркало, обращенное к самому субъекту действия. Зритель видит то, что без этого зеркала не было бы обозначено, выделено и определено как объект рефлексии.

Феноменальный успех шоу, безбедно существующего в медийном пространстве в течение многих лет, обеспечен главным образом тем, что разработчики проекта в своих целях успешно используют базовую потребность индивида, желание быть признанным. Телевизионная адаптация этой модели сама по себе есть не что иное, как симуляция описанной Гегелем и вновь воспроизведенной в интерпретациях Александра Кожева диалектической системы формирования антропогенного желания, которое, освобождаясь от природного контекста, запускает процесс выведения духа. Иначе говоря, это и есть процесс становления субъекта, который, как известно, формируется в борьбе за признание со стороны другого сознания.

Желание быть желанием другого выталкивает потенциального участника схватки за признание в среду, как кажется, идеально устроенную для борьбы за проявление субъективности. Телевидение выступает в роли гегельянского абсолютного духа — как бы разлитого повсюду, но воплощенного в понятии: зритель, камера, объектив, экран. Дух взирает на схватку глазами миллионов зрителей, точнее — телекамер, направленных на участника шоу, потенциального Господина или Раба. Зритель, как Другой с большой буквы, своим вниманием определяет то, насколько успешно реализуется процесс выведения Духа к самому себе. Надо бы сказать, что не зритель как живое воплощение Духа, как невидимый соучастник действа, влияет на процесс, на судьбу претендента, а все подчиняющий своей власти статистический монстр, цифра, рейтинг. Однако для решения задачи становления субъективности нужно, чтобы антропогенное желание было направлено на объект вожделения, собственно другого. От него надеется получить признание борющийся претендент. Ведь его признание решит судьбу признания большого Другого. Объектом вожделения, разумеется, не может быть абсолютный Другой, хотя именно от него как от высшей инстанции ожидается главный жест признания — нажатие кнопки.

Но для большинства зрителей и потенциальных участников никакого Другого сознания нет, они не видны Волшебному телевизору, который не делает о них передач. Пройдя отбор и став участником игры, юноши и девушки получают признание от самих себя, сидящих по ту сторону экрана и обсуждающих происходящее на форумах.

И происходит чудо. Процесс отражения, как и положено, изменяет предмет отражения. В нагрузку к признанию участники и зрители получают преобразующую рефлексию и узнают о себе много нового.

В жизни герои и зрители «Дома-2» матом разговаривают, а на экране мат выделяется из общего потока, «запикивается», становится поводом для штрафов. За драки выгоняют или наказывают. Отношения, которые складываются или не складываются, становятся предметом обсуждения, воспитанные ведущие объясняют, что вот так вот поступать не очень хорошо, а вот так — можно. Что вместо грубости можно девушке цветочки подарить, а за ошибку извиниться. Бесконечные обсуждения того, понравился ли новый участник Бушиной, и почему Саша ссорится с Дашей, наделяют участников языком обозначения того, что до этого было не видимой, а узнаваемой «просто жизнью». Это усложняет ситуацию, создавая место рефлексии, точку, с которой они могут видеть сами себя. А это уже немало. По словам М.М.Бахтина, «дурак, знающий, что он дурак, уже не дурак».

Закрыть... значит забыть?

Факт существования и популярности проекта — это диагноз бедственного состояния общества. Это сигнал, что что-то нужно делать не столько с картинкой, сколько с реальностью. Сегодня общество предпочло засунуть диагноз подальше, в темный угол, чтобы его не было видно. Отказываясь смотреть «Дом-2», мы становимся похожими на одну из бывших участниц, которая — когда ей журналистка напомнила о бойфренде, таскавшем ее перед камерами за волосы, — заявила, что она ничего такого не помнит и что в ее памяти остались только самые светлые эпизоды жизни на проекте. Может ли общество позволить себе роскошь лишать себя возможности соприкасаться с реальностью?