«Серафина из Санлиса», «Пророк» и другие картины
Сгоревшая в ночи: «Серафина из Санлиса»
Семь французских «Оскаров» — «Сезаров» — за фильм Мартина Провоста — это и оммаж реальной женщине, ставшей его главной героиней. Уникальный самобытный талант пожилой поденщицы из провинциального городка открыл миру немец Вильгельм Уде (Ульрих Тукур), коллекционер и галерист, чутье которого помогло ему распознать и другого великого художника-примитива — Анри «Таможенника» Руссо. Теперь они оба соседствуют в лучших музеях мира. В картинах Серафины и Руссо много общего: огромные мохнатые цветы и корявые деревья на них кажутся живыми, словно движущимися и вызывают не умиление, а тревогу, даже ужас. Серафина была уверена, что ее рукой движет ангел-хранитель, и подчас сама пугалась того, что возникает под ее кистью на холсте или деревянной дощечке, которые она расписывала красками, растертыми на крови, древесной живице и поминальных свечах.
Вынужденный бежать из Франции с началом первой мировой войны Уде не верит, что оставшаяся в Санлисе Серафина дожила до того момента, когда он вновь приехал в страну, чтобы вернуть свою разворованную коллекцию, — уж слишком она не от мира сего. Такие долго на этом свете не задерживаются. Но Серафина, видно, еще не исполнила того, что требовал от нее ангел-хранитель.
Бельгийская актриса Иоланда Моро скупыми красками изображает странную женщину, которая не так проста, как кажется. Серафина не выбалтывает своих секретов, и ей легче общаться с деревьями и птицами, чем с людьми. В отношениях с людьми Серафина легко запутывается — ей непонятны их житейские проблемы, будь то война, мировой кризис или любовь; она не знает цену денег и готова голодать ради того, чтобы писать свои картины. Серафина преданно служит своему гению, который неумолимо ведет ее к священному безумию...
День юбки: «Последний урок»
Располневшая Изабель Аджани в роли учительницы Сони Бержерак заслужила от учеников прозвище Толстуха, но нередко ей в спину летит более презрительное: «Шлюха!»
И это потому лишь, что она приходит в школу в юбке до колена, а в классе сидят в основном мусульмане — арабы и африканцы. Есть еще китайцы, евреи, и никак не скажешь, что дети разных народов усвоили начала демократии и толерантности, которые пытается соблюсти государство. Учителя в отчаянии — так иной раз и подмывает дать подзатыльника, да попробуй только — в порошок сотрут: правозащитники завопят, полиция предъявит реальные обвинения. На страже прав юных отморозков, научившихся жонглировать фразочками типа «это мое мнение», вся мощь государства и общественных организаций, на стороне учителей — никого. И вот в одной отдельно взятой школе наступил момент истины. Соня выхватила из рук смуглого негодяя заряженный пистолет, и класс оказался у нее в заложниках. Теперь-то Соня заставила не только слушаться, но и слушать.
Пистолет в руках учительницы, но угроза нависла не над «заложниками», а над ней самой: школа оцеплена, на крыше пристраиваются снайперы. Обстановка все более накаляется и разряжается трагедией с непредвиденным финалом.
В оригинале фильм Жан-Поля Лилиенфельда называется «День юбки». Одно из условий, которое выдвигала Соня в переговорах с полицией, — установить «День юбки», в который все старшеклассницы смогут приходить в школу в юбках и не слышать за спиной или в глаза: «Шлюха!» Вроде бы странное требование, а на самом деле актуальное и зловещее: похоже, что Франция, а за ней вся Европа ускоренно шагают в будущее, красочно описанное в романе Елены Чудиновой «Мечеть Парижской Богоматери».
Англичанка в Нанси: «Я так давно тебя люблю»
С возрастом Кристин Скотт Томас с ее аристократичной внешностью остается не менее прекрасной, чем в «Английском пациенте», и становится еще более загадочной.
Это как раз очень важно для фильма лауреата премии BAFTA Филиппа Клоделя. Он строится как психологический детектив, где уже известна концовка и зритель пытается догадаться, что же за преступление было совершено Жюльет, за которое она оттрубила пятнадцать лет в тюрьме и теперь вышла на свободу. Жуткая тайна кроется в том, что к убийству, за которое была наказана Жюльет, каким-то образом была причастна и ее младшая сестра Леа (Эльза Зильберштейн).
Леа приютила сестру в своем доме в Нанси, где живет с мужем, свекром-паралитиком и двумя приемными детьми. Здесь боятся говорить о прошлом, чтобы ненароком, как говорится, не разбудить спящую собаку. Чувство фатальной опасности нарастает, когда кто-то из гостей с иезуитской дотошностью начинает донимать Жюльет вопросами.
За кадром осталось то, как Жюльет училась выживать в тюрьме, но понятно, что адаптироваться к свободе совсем не легче и помочь ей в этом, в сущности, некому.
Режиссеры любят выбирать Кристин Скотт Томас на роли внешне холодных, сдержанных женщин, прячущих свои страсти. На этот раз она играет женщину, в душе которой просыпается вулкан, и скрыть этого нельзя, потому что у Жюльет уже нет сил для притворства. Чувства исстрадавшейся женщины читаются по лицу, как по книге, так достоверно сочиненной писателем, сценаристом и дебютантом в режиссуре Филиппом Клоделем. Похоже, что во французском фильме английская актриса сыграла свою лучшую на сегодняшний день роль.
Путевка в жизнь: «Пророк»
Гран-при жюри Каннского кинофестиваля 2009 года и девять «Сезаров» завоевала тюремная драма Жака Одийара — и это далеко не полный список наград. «Пророк» стал не только фестивальной сенсацией, но событием года. С большей осторожностью, даже с опаской говорят об этом фильме как о социальном диагнозе, заявляющем выход на авансцену новой этнической криминальной мафии. Тут, действительно, Одийар ступает по тонкому льду: демонстративно вынеся в заглавие слово «Пророк» и цитируя Коран, он не побоялся очевидной аналогии с миссией пророка Мохаммеда, объединившего под знаменем ислама враждующие арабские племена.
Повествование строится по «житийной» структуре байопика о self-made man’е в специфической среде пенитенциарного учреждения, которое, впрочем, отличается от «свободного мира» лишь тем, что правящие здесь законы лишены лицемерного флера, доведены до логической крайности и действуют во всей своей жесткой непреложности. Главный герой — сирота-полукровка Малик Эль Джебена (Тахар Рахим), загремевший в тюрьму на шесть лет, не случайно неграмотен; в нем нет природной склонности к преступности, его сознание — tabula rasa, и на его месте мог оказаться любой девятнадцатилетний паренек, вынужденный бороться за выживание и согласный жить «по понятиям». Успешно пройдя обряд инициации, связанной с убийством, Малик попал под покровительство седовласого господина с длинными отполированными ногтями — патрона корсиканской мафии Лучиани (Нильс Ареструп). Малик оказался способным учеником и превзошел учителя, сполна расплатился со всеми, кто его унижал, и готов выйти на свободу матерым лидером преступного клана — все с теми же открытыми, почти наивными глазами, в которых не читается ровным счетом ничего.
