Жизнь смешного человека. «Довольно добрый человек», режиссер
В нашем прокате En ganske snill mann Ханса Петтера Муланна пройдет как «Довольно добрый человек». В названии этой — довольно черной — комедии есть закавыка, которая просветляет ее юмор и эксцентризм, усугубляя нежность и непосредственность. Неизбежный — до появления героя — «образ добряка» обостряет характер почти шестидесятилетнего преступника, выпущенного после двенадцатилетней отсидки на волю и вступившего в новую грубую жизнь с сердечной отзывчивостью абсолютно естественного человека.
Ульрик, сыгранный Стелланом Скарсгордом с филигранной чуткостью — простодушно, чувствительно, а при этом как-то не заинтересованно, — и есть gentle man в прямом значении слова. Обходительный по натуре, любезно и с ходу готовый ответить на порывы близких людей или желания случайных знакомцев. Позабыв в эту минуту о собственных запросах, он действует в самых разных обстоятельствах одновременно решительно и уступчиво, пробуждая ложные до поры до времени надежды на себя: интимного партнера или соучастника задолженной в тюрьме мести.
Расплавленная в комической пластике, мудрой отрешенности, не исключающей спонтанной, хотя мягкой реактивности, эта роль Скарсгорда не была вознаграждена на юбилейном Берлинале. Но именно она определила гибкую интонацию фильма, где одни критики почувствовали чаплиновскую гротескность, которая, по-моему, важно уточнить, освоена без сентиментальности, но с нордической меланхолией. А другие усмотрели игровую наследственность братьев Коэн, предложив назвать норвежскую картину «Вполне (или довольно) серьезный человек».
Ульрик — король комедии, каким его играет Скарсгорд, прошедший сквозь турбулентный опыт ролей у фон Триера, а также через превращения, потрепавшие его в Голливуде, — это смешной (в смысле цельный в своем естестве) человек, который не догадывается о таком природном свойстве, и потому становящийся героем высокого жанра. В чудесную, порой неуклюжую, порой трепетную достоверность актера веришь с первого взгляда, подобно тому, как не сомневаются в мужских достоинствах его обрюзгшего, с животиком, с жидким хвостиком волос, с мешками под глазами героя, на которого бросаются женщины разного возраста.
Ульрику, отсидевшему за убийство любовника своей жены (о чем будет упомянуто вскользь), осталось тихо стареть на свободе. Добродушный характер, видимо, заслужил приязнь норвежских охранников, — иначе они не выпроваживали бы его из тюрьмы с бутылкой вина. Ульрик выходит на день раньше положенного срока, и его не встречает Руне (Бьёрн Флоберг), криминальный авторитет с золотой фиксой, одетый без оглядки на теперешнюю моду (такая деталь в этой универсальной провинциальной истории рифмуется со старыми машинами в фильмах Каурисмяки), и с клоуном «шестеркой», придурком у него на побегушках. Ульрик приходит в условленное, довольно унылое, изумительно «кинематографичное» кафе в промзоне Осло, где находит благодетеля Руне: тот исправно посылал деньги бывшей же не заключенного, помогая воспитывать сына подростка и безотцовщину. Теперь Ульрику надо отдать должок: убить доносителя, чтобы впредь неповадно было стучать. Практического прока от такого убийства нет никакого, но каждый сверчок должен знать свой шесток и не зарываться. Пока же Ульрику надо где-то работать и жить. Руне устраивает должника механиком в автосервис со страннейшими персонажами: владельцем мастерской, страдающим недержанием речи, молчаливой диспетчершей (или бухгалтером), затюканной побоями бывшего мужа, сексуальной и в синяках молодухой, с которой, предупреждает хозяин, шашни лучше не заводить. А жить приводит к своей старой, заскорузлой в одиночестве сестре, у которой находится койка в подвале. Чтобы приступить к делу (убийству), надо осмотреться. Руне выжидает, оставляя Ульрика в покое.
Однако его отчужденная, в общем, милота (или доброта) неожиданно отягощает и жизнь, и работу. Кажется, что именно условно киношные гангстеры, употребленные женщины томились в тюрьме, а не Ульрик. И теперь они жаждут жизни, секса, крови. Используют его как единственного долгожданного мужчину, убийцу, партнера по quickie (быстрый секс в захудалой кафешке провоцирует бывшая жена, которая, стянув с него брюки, предупреждает, чтоб не совался он, бывший сиделец, к благополучному сыну и не травмировал своим появлением).
У каждого из спутников Ульрика — собственный сдвиг или неврозы. Медлительный стареющий дядька с отяжелевшим телом, но с внимательным взглядом, ненарочитым достоинством или вдруг с трогательным, по-детски смущенным выражением лица, необходим каждому из этих несчастливцев, которым (так им кажется) осталось (досталось) меньше, чем ему. И только он способен воздать недоданное тепло, регулярный секс или даже любовь. С ним оттаивает, возбуждаясь к «последним залпам», увядшая хозяйка жилища, добровольно прикармливающая постояльца, но требующая за приют ласки и верности. О, надо видеть, как она догадалась об измене — о посягнувшей на Ульрика работнице автосервиса, разглядевшей в одутловатом механике заступника от психованного мужа и возжелавшей с ним завязать, переспав, отношения. Работник, несмотря на запрет хозяина, не смог отказать и готовится к новому свиданию на танцах, неловко, в комической одинокости репетируя дома движения уже непослушных ног. Хозяйка жилища, сблизившись с Ульриком в постели и во время сидения у внезапно ожившего почему-то на польском канале телевизора, поколотила разлучницу. Ульрик же был за «самоволку» уволен и остался без крова.
Центральный полноценный персонаж, окруженный типажами, условными в своей характерности масками (будь то комиксовые гангстеры, постаревшая фам фаталь, дохлая жертва горячего норвежского парня, эгоист-отпрыск) должен испытать себя на отцовство. Но сын, в отсутствии отца ставший добропорядочным инженером, женившийся на мещаночке, ждущей ребенка, не стал огорчать ее своей родословной, сказав, что отец умер. Ульрик был представлен как дядя. Но жена-чистюля заподозрила неладное. Пришлось признаться и отказать отцу от дома, который уже притащил подарок будущему внуку, аккуратненько приставленный инженером к соседской на площадке двери.
Фантастическая человечность разрежена в этом фильме равнодушным северным светом, а пропитана невозмутимой иронией. (Вот Ульрик должен убить доносчика, но внезапно в квартиру «крысы» является его жена с ребенком; убийца прячет оружие и достает сигарету, а спасенная жертва возмездия спокойно объясняет, что «у них дома не курят».) Не завершив мокрое дело, Ульрик заезжает к сыну проститься (месть гангстера неизбежна), но у жены уже воды отошли и деваться ей некуда. «Умерший» свекор запихивает невестку в «мерседес» заказчика убийства (который поджидает исполнителя после оплаты долгов) и принимает роды, залившие кровью дорогое сиденье, а роженицу с внуком отвозит в больницу.
Теперь — впервые после отсидки — задышать, пожить, на солнце погреться захотелось и Ульрику. Все его холодные и жаркие — отчужденные от реальных чувств — дни, когда он смотрел на окно недоступного сына, когда трусил под мутным февральским небом, когда «от нечего делать» соглашался на убийство, когда ел котлету под стражей домовладелицы, уже снявшей трусы для безрадостного «десерта», вдруг забылись, словно сон смешного человека. Наконец он освободился от себя, «довольно доброго человека», и стал прос то добрее к себе, к своей будущей жизни. Тут он приканчивает своего босса, довольно комичного гангстера, запихивает в багажник и отправляется на свалку металлолома, чтобы избавиться от мерзкого бесполезного «мерса».
Рассвет над кладбищем машин. В прояснившемся небе вдруг забрезжило солнце. Скоро весна.
En ganske snill mann / A Somewhat Gentle Man
Автор сценария Ким Фупс Окесон
Режиссер Ханс Петтер Муланн
Оператор Филип Эгорд
Композитор Хальфдан Ньельсен
В ролях: Стеллан Скарсгорд, Бьёрн Флоберг, Гард Б. Эйдсволл, Йорунн Кьеллсбю, Бьёрн Суннквист, Хенрик Местад
Paradox Produksjon
Норвегия
2010
