Те же яйца, вид сбоку. Сериал «Побег»

…разве не сказал нам граф, что вся человеческая мудрость заключена в двух словах: ждать и надеяться!

Александр Дюма. «Граф Монте-Кристо»

В сущности, «Побег» — это сказка. Сказка про двух братьев, семейные ценности, азарт и волю к победе. Основное место действия — тюрьма. Но многие сюжетные линии завязываются на воле. Такой «Граф Монте-Кристо» без истории мести. Главная проблема русской локализованной версии американского сериала «Побег» (он же «Побег из тюрьмы», он же Рrison Break) заключается в существовании оригинала. Когда я пишу этот текст, демонстрация «Побега» на Первом канале еще не закончилась. Однако большинство фанатов этой истории дружно прокляли русский вариант, обругав актеров, персонажи, диалоги, сюжетные повороты, декорацию, а также — до кучи — музыку, титры, монтажные склейки, манеру съемки и сцены, передранные с их объекта поклонения один в один. Те же, кто, как я, оригинала не видел, оказались в идиот-ском положении. Не взглянуть хотя бы на пару-тройку серий американского фильма — глупо. Надо же понять степень освоения материала нашими драмоделами. Смотреть и то, и другое параллельно — совершенно невыносимо. Как человек, попытавшийся поставить этот опыт на себе, свидетельствую: в одном экземпляре эта история среднестатистического зрителя может заинтересовать и понравиться. Но два раза — too much: раскрываются глаза на чисто драматургические дыры и ляпы.

И уж тогда, действительно, хочется ругать актеров, персонажи, диалоги, сюжетные повороты и т.п. В обеих версиях. И виновата тут, по моему глубокому убеждению, слишком смелая в своих фантазиях и допущениях драматургия, которую традиционно относят к безусловным достоинствам этого сериала. Как рискованный шаг, отдаляющий сериал нового типа от традиционного «телемыла», это можно понять и принять. Но оценить несусветные глупости — уж извините.

Непонятно, каким образом идею побега можно удержать в тайне, если герой заявляет о ней в голос, причем с каждой серией все громче. Или, например, почему человек, получающий совершенно ненужные ему инъекции инсулина, не испытывает никаких болезненных ощущений. Ну хоть бы пульс участился. И т.д. и т.п. Поэтому, как бы ни заплевывали, по традиции, нашу попытку адекватно перенести современный транснациональный массмедийный хит на русскую почву, я бы поставила ей четыре с минусом. Хорошо — за общую адекватность и местами весьма удачную переделку персонажей под наши реалии. Например, Виталий Кищенко, очень пластичный актер с незабываемой внешностью, умеющий нагнать страху взглядом, — ему достался парафраз американского персонажа Ти-Бэга, который в оригинале был совсем уж картинным геем. Минус — за безвкусную старательность, которая ко всем нагромождениям абсолютно сказочного сюжета добавляет детали и детальки уж совсем несообразные. Скажем, книжка «Сто советов по уходу за садом», которую герой сам посылает в благотворительной посылке в тюремную библиотеку, чтобы потом в нужный момент достать из корешка «икеевский» ключ для отворачивания шурупов из стенных крепежей. Ничего подобного в оригинале не было и быть не могло. По крайней мере, в том эпизоде Prison Break, который я видела, герою этот шуруп достался легко и без затей.

Шуруп понадобился благополучному и успешному молодому инженеру, который в первые минуты фильма накалывает себе на тело затейливую татуировку, покрывающую весь торс, берет отпуск в своей наикрутейшей фирме, потом хватает пистолет, с ним идет грабить банк, где стреляет исключительно в потолок и легко сдается милиции, только она появится. Затем он быстренько сознается в содеянном и по приговору на редкость скорого и спорого суда попадает в Федеральное бюджетное учреждение тюрьма № 23, где ему приходится такими сложными путями, как история с шурупом, обретать возможность открывать замки.

Если бы не постоянное включение «Побега из тюрьмы» в списки лучших сериалов десятилетия, я бы тут же и выключила телевизор, сочтя, что это какая-то путаная и дурная шутка в сочетании с не самым привлекательным местом действия. Ведь, в принципе, первый вопрос, который задаст себе любой нормальный человек: зачем мне смотреть сериал про тюрьму, про отморозков, которые туда попадают, погружаться в подробности того, как они там существуют и насколько реально оттуда убежать? Никто же на самом деле вдали от изрядно схоластических журналистских и социологических схем не опознает в тюрьме (или любом другом специфическом сообществе) зеркало всего общества, его проблем и его стереотипов. Не видит в этой капле воды отражение собственных проблем, микрокосмос, так сказать. Школа — да, пусть многие ее прогуляли. Офис — да, хотя кто-то в нем сроду не был. Больница — да, но лучше туда не попадать. Даже кладбище — да и еще раз да, ведь все там будем. Однако, прекрасно зная поговорку «от тюрьмы и от сумы не зарекайся», нормальный человек, обыватель, мещанин, законопослушный гражданин — мы все, скорее, представим себя с сумой, но не в тюрьме. Нет. Этому противится разум обывателя, которому предпочтительней всю долгую жизнь прилагать старания к тому, чтобы оставаться в рамках общественных правил и приличий, но не рисковать самым дорогим — свободой. Как минимум — свободой выбора одежды и меню своего обеда. Как максимум — передвижения, впечатлений и новых знакомств. Досужие разговоры про то, что тюрьма — подсознание нашего общества, все-таки не более чем игра словами. То же самое можно сказать и про кухню, коммуналку, дачу и даже про саму Америку.

Именно поэтому успех американского сериала «Побег из тюрьмы» как в США, так и в наших палестинах можно назвать феноменальным. Ведь телевизор — это чисто обывательское окно в мир. Везде и всюду эфир строится на удовлетворении потребностей нормальных, серых, никому не интересных людей. Потребность эта — развлечение без напряжения, низкоинформативный релакс после работы. Потому что мы дома. Вот и Букины тоже дома.

И все мы — «счастливы вместе». Зачем нам сложно выстроенная история придурка, который сам по своей воле попал в тюрьму исключительно для того, чтобы оттуда бежать? Неудивительно, что на студии Fox Television эта идея болталась года три. Сценарист Пол Шёринг не скрывает, что принадлежит она его коллеге Дон Паруз, которая стала впоследствии одним из исполнительных продюсеров сериала. Чисто по-женски, легкомысленно, она придумала бредовую, но оригинальную ситуацию. Однако они оба с ходу не нашли достаточное количество логических обоснований такому сюжету. И Шёринг в итоге сам стал разрабатывать идею, которая, говорят, очень нравилась Стивену Спилбергу — по крайней мере, он проявлял заинтересованность в том, чтобы превратить ее в компактный мини-сериал. С Брюсом Уиллисом в виде звезды. К тому моменту уже многим стало ясно, что телеаудитория в США как-то меняется — если не по составу, то по запросам. У нее появился заказ не на стандартный «нишевый» продукт — для детей, подростков, домохозяек или молодежи. А на нечто интересное всем, без ограничений в жанре. Просто — интересное. Способное объединить нацию на час перед телевизором. Чтобы было так же здорово, как в кино, но только дома. Телевизоры-то стали цифровыми, большеэкранными, диски лазерными, с хорошей проекцией. Очень важный факт — этот запрос исходил от взрослых людей, которых обычное кино потеряло, потому что переключилось в основном на детские аттракционы. Наступил звездный час телевидения, у которого появилось право нарушать правила. А сериалы превратились в кино ХХI века. «Остаться в живых», «Клиент всегда мертв», «Доктор Хаус», «Декстер», «24 часа», «Числа», «Рим», «Прослушка», «Отчаянные домохозяйки», «Массовка» и собственно «Побег из тюрьмы» — вот видеотека современного киномана. Локализованный «Побег» в нее тоже войдет наверняка. Хотя бы в качестве кунштюка: те же яйца, вид сбоку. Так всегда бывает: поворчат, поматерят, покритикуют — и полюбят да еще и культовым назовут.

Впрочем, и критиковать тут можно только частности. В целом рассказываемая история вне критики — ее можно либо принимать, либо не принимать. В гостях у сказки, так сказать. Жили-были два брата. Старший брат Кирилл Панин (Владимир Епифанцев), в целом, дурак. Вел жизнь недобродетельную, гулял кривыми дорожками, якшался с дурными людьми, влез в долги, взялся отдать их чужой жизнью (какого-то «наркоши», которого и застрелить не жалко), а подставил под удар собственную жизнь. Еще до начала событий он попал на скамью подсудимых за убийство министра финансов, которого не совершал, и получил приговор — высшую меру. В ожидании приглашения на казнь Кирилл сидит в одиночной камере той самой тюрьмы № 23. А вот младший брат Алексей Чернов (Юрий Чурсин) — умник. Хорошо учился, сделал карьеру, вел здоровый образ жизни, ходил в стеклянный офис с видом на Москву и в деньгах не нуждался. Старшего брата любил и с неминуемой его смертью мириться не захотел. Поэтому придумал очень сложную, параноидальную многоходовку, для которой требовалось соблюдение самых невероятных условий. Он хорошо подготовился к жизни в криминальной среде, закалил свои душу и тело, узнал много подробностей из жизни тех, кто отбывал наказание в той же тюрьме, где ждал смерти старший брат, и отправился туда тоже, твердо уверенный, что у него есть обратный билет и на себя, и на брата — надо только компанию правильную сколотить. Прибыв на место, Алексей тут же и начал сколачивать эту компанию, привлекая к себе внимание не только простых сидельцев, но и местного авторитета Кобы (Евгений Мундум), у которого в подручных полный отморозок Логопед (Виталий Кищенко).

Вообще-то бесстрашие, а точнее бесстрастность, инженера поражает. И одновременно заставляет относиться к истории отстраненно, без сочувствия — как к небывальщине. Ну как мог герой рассчитывать, что его повезут в тюрьму № 23, а не № 24? И как это тепличный вроде молодой человек совершенно спокойно каждый день идет на конфликт — то с заключенными, то с тюремными надзирателями, хотя некоторые из них могут дать фору преступникам. В какой-то момент Алексею в назидание даже отрезают палец на ноге, но он только увереннее себя чувствует. Он пытается нагло отказать начальнику тюрьмы (Владимир Иванович) в такой малости, как создание чертежей дачного строения, которым тот собирается порадовать любимую жену к юбилею свадьбы. Потому что у осýжденного Чернова нет времени на такие глупости — он должен готовить побег. Однако у гражданина начальника, конечно, всегда найдутся аргументы для осýжденного. Зато Алексей получит большую свободу передвижения по тюрьме, которую он знает, как свои пять пальцев, включая отрезанный. Потому что пару лет назад делал по заданию фирмы, в которой работал, план реконструкции коммуникаций именно этого пенитенциарного учреждения. И замысловатая татуировка на его теле на самом-то деле соткана из чертежей, по которым он планомерно идет к своей цели. Уже подсчитано, что в реальной жизни такое нательное украшение можно нанести на кожу за двести (!) часов, то есть за восемь суток непрерывной работы, и стоить это будет тысяч двадцать долларов. Но кто тут считает часы и деньги? Это же сказка.

Кроме того, поскольку у младшего брата все ходы просчитаны, ему при-шлось сразу объявить себя инсулинозависимым диабетиком, чтобы иметь возможность регулярно наведываться за уколами в медчасть, где работает тюремный доктор Надежда Соболева (Дана Агишева), генеральская дочь, которой предстоит влюбиться в пациента и стать его пособницей. А на воле о братьях беспокоится другая женщина — адвокат Светлана Дунаева (Екатерина Климова), красивая молодая женщина с какой-то слишком призывно распушенной косой, переброшенной вдобавок через плечо. У нее сложная и долгая история отношений со старшим братом-смертником, хотя по типажу она больше подходит младшему. Светлана ведет свое собственное расследование истории с убийством министра финансов. Смотрится это изрядно несерьезно, примерно как «любительница частного сыска» у Дарьи Донцовой. Она довольно легко находит людей, которые могут ей что-то рассказать, — и они тут же погибают. А все потому, что за ней следят двое в штатском, сотрудники некоей спецслужбы ОСО, имеющие, как Джеймс Бонд, лицензию на убийство, которой пользуются весьма свободно, устраняя всех, кто сует нос в темную историю с убийством министра. Они имеют прямое отношение к тому, как был подставлен Кирилл Панин, и заинтересованы в том, чтобы его казнь состоялась и дело было закрыто. Количество персонажей, несмотря на замкнутость основного действия стенами тюрьмы, все-таки чрезмерно. Что создает комический эффект ожидания, кто же еще присоединится к готовящемуся побегу, уцепившись, как дедка за репку, а внучка за Жучку. Желающих много. От каждого идет сюжетное ответвление. Скажем, у отморозка Логопеда есть любимая сестра и племянник. У сокамерника Алексея Алима-Налима — невеста, за которой приударяет его друг-недруг. А у смертника Кирилла — неприкаянный и озлобленный сын, трудный подросток, не смирившийся с тем, что отец их с матерью бросил. Есть и вполне самоигральный персонаж Соломон (Юрис Лауциньш), он же некий легендарный Беня-ювелир, севший на долгий срок — полжизни, — но местонахождение миллионов не выдавший. У него за пазухой живет ручная крыса (в американском фильме это был старый заслуженный кот).

В целом сюжетную конструкцию команда наших сценаристов под руководством Юрия Короткова обжила неплохо. Понятно, что какие-то вещи им спустили, что называется, сверху — усиленную роль православной церкви, например. Но это ведь тоже определенный «местный колорит». Сценаристы убедительно перевели тюремный конфликт белых и черных группировок, приводящий к бунту, в противостояние московских и уральских криминальных групп. Есть хорошие, достоверные детали — как охранник подслушивает и подглядывает за любовным свиданием заключенного с невестой (в американской версии он политически корректно удаляется). Слабое звено — диалоги с усредненной лексикой и орфоэпией, которые авторы вдобавок должны были полностью очистить от мата, невозможного в прайм-тайм. Впрочем, это только кажется, что дело в мате или отсутствии диалектных особенностей. На самом деле проблема в принципиальном отсутствии сегодня чувства языка, понимания речевой психологии у наших сценаристов. Вот, скажем, ситуация, когда приговоренный к смерти заключенный неожиданно встречается в тюрьме со своим братом, который оставался на свободе. И что он говорит? «Ума не приложу, как ты сюда попал». В ответ следует что-то совсем несусветное, вроде: «Я здесь не на каникулах, поверь».

Впрочем, и американский фильм полон ляпов. Пойманного при попытке заняться распространением наркотиков подростка отправляют на профилактическую беседу и перевоспитание прямо в тюрьму, к осужденному отцу-смертнику — пусть, мол, сам, пока еще жив, дает наставления своему сбившемуся с пути отпрыску. И отец послушно произносит пафосную речь о вреде марихуаны. Тюремный пахан вдруг задумчиво произносит: «Может, «Битлз» были правы, и все, что нужно, — это любовь». Любой персонаж, которого строго спрашивают агенты спецведомства, зачем это он скопировал файл из следственных материалов, тут же гордо вскидывает голову и вещает про закон о свободе распространения информации — будто не боится за свою жизнь, а только печется о ценностях главной демократии планеты.

В общем, относиться к Prison Break, как к шедевру, нет никакой причины. Это всего лишь длинная (четыре сезона), но динамичная, наваристая «пурга» для домашнего развлечения, которое на пару-тройку ступенек возвышается над мексиканским «мылом» и отечественным сериалом «Татьянин день». Понятно, почему из всех «главных сериалов десятилетия» для локализации был выбран именно он. Ни «Остаться в живых», ни «Доктор Хаус», ни «Декстер» нашим актерам не вытянуть, даже если заняться исключительно работой «под копирку». Пока в Америке в сериальной резервации вызревали новые звезды, способные бросить вызов заштампованным звездам Голливуда, у нас шел ровно противоположный процесс — известные киноактеры (о звездах говорить в нашей системе глупо), едва ощутившие свою власть над зрителем, тут же бросились разменивать ее на полушки, снимаясь в дурном коммерческом продукте, телешоу и телесериалах. В результате даже думать о давно заявленном «Докторе Тырсе» с Михаилом Пореченковым неинтересно. Как ведущий «Кулинарных поединков» будет изображать отечественный аналог Хауса? А с «Побегом» все гораздо проще. Тут все дело в технике и матчасти. Декорация тюрьмы, выстроенная на «Мосфильме», очень недурна. Операторы Владимир Спорышков, который делал вместе с постановщиком «Побега» Андреем Малюковым фильм «Мы из будущего», и Алексей Федоров, долго работавший с Сокуровым, абсолютно точно повторяют рисунок оригинального фильма, но при этом не оставляют впечатления пустого ремесленничества. У нас есть изрядное количество типажных актеров, мастеров эпизода — то, на чем держится такая история. Юрий Чурсин и Владимир Епифанцев — незамыленные актеры хорошей школы. Конечно, женский кастинг «Побега» доказывает, что с локализацией «Отчаянных домохозяек» нам не стоит торопиться. Но история-то брутальная, ее тянут мужики. И вытягивают, что бы там ни говорили недоброжелатели.

«Побег»

Режиссер Андрей Малюков

Первый канал, студия «русский проект»

2010