Визит Минотавра. «Бычара», режиссер Микаэль Р. Роскам

Известный бельгийский сценарист Микаэль Р. Роскам дебютировал как режиссер. Аннотация его фильма «Бычара» в каталоге Берлинского фестиваля обещала жестокий триллер о мафии, спекулирующей гормонами для крупного рогатого скота, — надо ли говорить, что над ней не посмеялся только ленивый. Между тем афиша картины с крепким бритым затылком главного героя удостоилась чести украшать обложку каталога секции «Панорама» вовсе не зря — фильм оказался одним из самых значительных высказываний о проблемах самоидентификации современного европейского человека в условно жанровом кино последних лет. Что до экзотической узости темы, камерная Бельгия — крупнейший поставщик мяса в Европе, и гормоны в данном случае — полноправный аналог, скажем, российской нефти; можно себе представить, какого масштаба отечественный эпик можно было бы снять о манипуляциях с горючими ископаемыми. Во Фландрии, кроме шуток, убивают из-за геномодифицированных продуктов — ведь и поводом для написания сценария «Бычары» стало реальное убийство ветеринара, который лез, куда не надо: именно тогда в местных газетах активно замелькало словосочетание «гормональная мафия».

В «Бычаре» триггером, запускающим действие, становится пропавший по тем же причинам полицей-ский, и первые полчаса фильм притворяется криминальной драмой о серьезных мужчинах, решающих свои проблемы за хорошим стейком с кровью. Все меняется, когда в этой компании появляется владелец одной из местных ферм — огромный детина по имени Джеки, которого на участие в противозаконной афере с гормонами подбил знакомый ветеринар. В середине общей трапезы плечистому фермеру становится плохо, он бежит в уборную, достает из кармана пузырек, глотает горсть таблеток — и оказывается горой такого же фальшивого мяса, как то, что выращивает в стойлах. Так начинается повесть о ненастоящем человеке, движимом гормонально спровоцированной яростью.

В пасторальном детстве Джеки содержится жуткая тайна — лет в десять его жестоко избила деревенская шпана. Чтобы вырасти хотя бы подобием мужчины — существом без способности к воспроизводству, но с басом, щетиной и мускулами, — он с детства пьет гормоны. Ни физическую, ни психологическую травмы не изжить — ни обращением в прошлое, где была детская любовь, что нынче торгует в сельпо дешевыми парфюмами, ни попыткой мести: изуродовавший Джеки садист давно лежит в местной клинике в состоянии овоща, самим героем, очевидно, туда и отправленный. Но сломанную жизнь это не исправит. Все, что остается Бычаре, — копить свою фармацевтически поддерживаемую злость для какого-то решающего финального выплеска.

Эволюция пессимистического, но красивого сюжета «крузада мертвеца» налицо — по самурайскому принципу, будто умерли, последовательно жили характеры из классических нуаров, героических кинопоэм Жан-Пьера Мельвиля, триллеров, очевидно, наследующего ему в современном французском кино Николя Букриефа. Правда, если в более поэтичные времена в безвыходную экзистенциальную ситуацию героев ставил собственный нравственный выбор, то теперь выбора им не оставляют вовсе: персонаж Алена Делона в «Самурае» не был, скажем, смертельно болен; герой «Инкассатора» у Букриефа уже чисто физически не жилец, и это придает истории жесткий фаталистический оттенок. В «Бычаре» мы имеем дело с третьей, крайне характерной для современной ситуации степенью трансформации сюжета: это героическая эпопея в постполярном мире, лишенном доброго и злого начал, четкого минуса и плюса, «М» и «Ж» — мире, где не осталось не только пространства для подвига, но и реальной мужественности — есть только ее фармацевтический аналог. Метафора с быком — древним символом мужской силы, которому в потребительском настоящем колют препараты роста, для того чтобы превратить в более вкусную еду, начинает работать на редкость мощно.

Фальшивым, как вырезка с ГМО, оказывается весь мир вокруг Джеки — показателен пример с другом детства, предавшим его в той самой драке с хулиганами (ненастоящий друг), а нынче состоящим в гормональной мафии и одновременно сливающим информацию полицейским (ненастоящий пацан). С женщиной-детективом они встречаются в гостинице под видом влюбленной пары (фальшивый акт воспроизводства), на самом же деле стукач является геем (фальшивый мужчина).

Не зря в середине фильма Бычара боксирует с тенью — трагически бессмысленный бой. В универсуме нуаров миру было отказано в добром начале — доверять нельзя никому. Теперь не осталось и злого — драться не с кем и качать мускулы незачем, кроме как для самоутверждения; но самоутвердиться в равнодушном мире можно только в собственных глазах, и рельефной мускулатуры для этого будет недостаточно; совпасть с собственным представлением о себе, со своей маскулинностью герой может, лишь погибнув. В идеале — героически, хотя история, кажется, не оставляет ему и такой возможности. И тогда он создает ее сам — так же, как вылепил себе фальшивое тело. В конце фильма гормональные таблетки, имитаторы силы и злости, летят в рот горстями: сделать финал финалом помогут только они.

Так выходит на последнюю корриду оскопленный бешеный бык с пламенным сердцем и картонными рогами.

«Бычара»

Rundskop

Автор сценария, режиссер Микаэль Р. Роскам

Оператор Николас Каракатсанис

Композитор Раф Кейнен

В ролях: Маттиас Шёнаертс, Джеки Ван Марсениль,

Иероен Персеваль и другие

Savage Film, Eyeworks Film & TV Drama, Waterland Film & TV

Бельгия — Голландия

2011