Кинокритика: версия 2.0.

В рамках книжного фестиваля «Буфест» состоялся «круглый стол» журнала «Искусство кино» «Кинокритика: версия 2.0». Обсуждались проблемы самого современного типа существования критики — интернет-кинокритики. В дискуссии приняли участие кинообозреватель журнала «Афиша», автор блога на afisha.ru Роман Волобуев, обозреватель cinematheque.ru Виктор Зацепин, главный редактор kinokadr.ru Роман Корнеев, главный редактор kinote.info Борис Нелепо, главный редактор proficinema.ru Нина Ромодановская. Вел дискуссию Даниил Дондурей.

Даниил Дондурей. Журнал «Искусство кино» считает важным обсудить новую ситуацию, возникшую в кинематографе, в критике, в связи с возросшим и все возрастающим тотальным влиянием интернет-сообщества.

Нашему журналу недавно исполнилось восемьдесят лет. Мы издаемся с января 1931 года и собираемся это делать еще некоторое время, видимо, до тех пор, пока интернет-критика нас не погубит. Или, наоборот, не трансформирует наш старинный журнал таким образом, чтобы мы уверенно существовали в цифровых или каких-то еще более технологичных форматах.

Тема критики в Интернете — не только тема киноведения: она связана с новым существованием кино в настоящее время. Происходят очень быстрые мутации, выражающиеся в том, что наше кино все больше отделяется от зрителя, а он поляризуется на три большие группы. Тех, кто ходит в кинотеатры и обеспечил им в минувшем году сбор в 1 миллиард 70 миллионов рублей, что не мало. Тех, кто сидит дома и смотрит кино по телевизору (в основном, наверное, по ночам). И, наконец, тех, кто скачивает фильмы с различных сайтов или смотрит их в Сети, живет в Интернете, активно использует современные технологии. Мы не знаем, что это за люди. Тем не менее производство кино стоит, как вы знаете, дорого, и кто-то должен эти финансовые затраты возмещать. В прошлом году всего шесть из ста девятнадцати российских фильмов окупились в прокате.

Кинокритика когда-то играла значимую роль в кинопроцессе, потому что проводила профессиональный анализ созданной продукции. Эстетический и идеологический. Сегодня это в значительной степени отменено — из-за других условий существования кинематографа. Кинематограф, с одной стороны, пользуется разнообразными мощными технологиями пиара и как бы заранее определяет отношение к тому или иному фильму. С другой стороны, существует свобода персонального высказывания, люди могут все что угодно писать о кино. Но ни то, ни другое все равно никакого отношения к профессиональной судьбе фильма не имеет, потому что существуют отборщики фестивалей — привилегированные критики, которые заседают в разного рода комитетах, советах, комиссиях, являются арт-директорами фестивалей и во многом определяют статусную символическую жизнь фильмов.

Теперь о проблемах, связанных с изменением функции критики: книг о кино сейчас пишут в десять, если не в пятьдесят раз меньше, чем сорок лет назад, и они имеют другую судьбу. По-разному существуют то сообщество авторов, которое пишет для массовой аудитории, и то, которое работает для профессионалов. Сами художники обычно не очень любят критику. В нашем журнале однажды, это было довольно давно, мы попросили режиссеров ответить на вопрос, как они относятся к критике. Короче и точнее всех ответил Сергей Александрович Соловьев: «Испытываю настоящую классовую ненависть». Внимание или нелюбовь, серьезное отношение к экспертной оценке, которая без профессионального анализа осуществляется сегодня на уровне «за» или «против», — все это вызовы современного кинематографа. Имеешь ли ты право писать, публиковать, прошел ли ты определенный путь к профессионализации — к тому, чтобы получить доступ к печатному слову? Сегодня все эти вопросы оказываются риторическими — нет экспертизы, исчез институт селекции.

Поэтому вас, участников нашего разговора, работающих в Сети, я хотел бы спросить: что изменилось, на ваш взгляд, в кинокритике, в ее функциях, что вы считаете преимуществами интернет-критики, а что ее проблемами, трудностями?

Борис Нелепо. Постараюсь ответить максимально лаконично. В нулевые годы ситуация, конечно же, меняется. Мы все наблюдаем, что сегодня оказались в том будущем, о котором еще вчера не имели никакого представления. В кино пришли цифровые технологии, что существенно снизило стоимость производства фильмов. Сегодня, как утверждают многие авторы фестивального кино, снять фильм стало почти таким же незатратным делом, как написать книгу. Это теперь даже не коллективный, а чуть ли не индивидуальный процесс. Есть режиссеры, которые буквально каждый день работают с цифровой камерой, практически одни выполняют работу всей съемочной группы, делают документальное кино или микс документального и игрового. Ходят на площадку, как на работу, и при этом материал имеет свойство коллективного со-творчества.

В то же время меняется зритель, уходит тот самый пресловутый всесословный опыт, опыт коллективного сна, когда зрители сидят вместе перед экраном и переживают совместные чувства. И, разумеется, критика, которая является связующим звеном между автором и зрителем, не может в такой ситуации не измениться.

Я бы предпочел говорить о ситуации в нашей стране, поскольку здесь сложились специфические отношения кино и кинопроката. Я занимаюсь в основном фестивальным авторским кинематографом, который мне интересен, и могу сказать, что ситуация хуже, чем вы, Даниил Борисович, обрисовали в своем вступительном слове. Она катастрофическая. Давайте признаем, что по состоянию на март 2011 года артхаусный кинопрокат умер. И возможность следить за тем, что происходит в кинематографе, дают либо фестивали, либо Интернет. К счастью, как показал прошлый год, у нас увеличилось количество хороших площадок. С одной стороны, Московский кинофестиваль предлагает интересные параллельные программы, с другой, есть фестивали «2morrow/Завтра» и «2 in 1», которые позволили увидеть самые обсуждаемые новинки фестивального сезона прошлого года. Но это касается только Москвы, и если в Петербурге все-таки тоже происходит какая-то киножизнь, которую поддерживают местные энтузиасты, то в других городах ее практически нет.

Появилась также такая противоречивая и всеми обсуждаемая вещь, как торренты, которые, с одной стороны, являются, конечно же, прямым пиратством, но с другой — я писал колонку на портале OpenSpace в их защиту — могут стать некоей глобальной библиотекой. В качестве примера я приводил Алена Роб-Грийе: у этого известного писателя около десяти фильмов, и ни один из них не выходил на DVD даже во Франции, не говоря уже о России. Мне кажется, что человеку, который ведет академическую жизнь и в профессиональных или личных целях интересуется французской литературой, кино и творчеством Роб-Грийе или пишет о нем какую-то работу, конечно же, необходимо увидеть его фильмы. Единственный способ сделать это — зайти в торрент и скачать. С одной стороны, артхаусный прокат умер, с другой — он мутирует в какие-то другие системы. Понятно, что все крупные корпорации, которые стремятся блокировать торренты, закрывать Интернет, терпят поражение. Конечно, тут нужно смотреть на другой опыт. Например, есть такой портал — mubi.com, раньше он назывался auteurs.com, который спонсирует Мартин Скорсезе. Это крупнейший зарубежный кинокритический ресурс, посвященный авторскому кинематографу, этот портал позволяет, в том числе и в России, смотреть фильмы онлайн за небольшую плату прямо на вашем компьютере, с достаточно гибкой системой тарифов. Таким образом, мы приходим к новой ситуации в кинематографе, когда кинокритика может использовать новые технические возможности. В частности — отсутствие зазора между текстом, рецензией и фильмом. Можно прочитать об этих фильмах на портале mubi.com и не воруя, заплатив какую-то сумму, легально их посмотреть. Собственно, это и есть то, что позволяет виртуальная кинокритика — пользоваться какими-то новыми способами коммуникации с произведением искусства.

Д.Дондурей. Скажите, Роман, как вы своего читателя воспринимаете — он подготовлен к восприятию вашего продукта или нет? Читают ли ваши тексты те, кто снимает фильмы, или те, кто их смотрит? Или те, кто скачивает с торрентов, или совсем лопухи? Какое у вас представление о людях, для которых вы работаете?

Роман Корнеев. Так получилось, что восемь лет назад, при создании «Кинокадра», мы попали ровно в тот момент, когда появилась интернет-кинокритика. Мы были среди тех, кто начинал этот жанр не как интернет-представительство печатных изданий, а как кинокритику в прямом эфире, здесь и сейчас, в присутствии читателя. Соответственно, мы росли вместе с новым читателем. Возможно, это были люди, которые вообще ничего до этого не смотрели. А то, что тогда показывали по ТВ, было достаточно специфической версией кинематографа. Даже сейчас ситуация гораздо лучше; по крайней мере, есть ночной показ с массой хороших фильмов. Тогда в основном демонстрировали отечественные сериалы. Мы для себя и для наших читателей открывали новую вселенную. И кинокритика, которая находится в двух шагах от читателя, которая непосредственно каждый день с ним взаимодействует, буквально формировалась в наших руках. В результате то, что мы пишем, зачастую оказывается более заметным в общем медийном пространстве, чем статьи в классических печатных изданиях, в том числе и в «Искусстве кино». Некоторые постоянные авторы уважаемого журнала оказываются в итоге нашими авторами, в частности, готовят фестивальные обзоры, чему мы очень рады.

Проблема современной интернет-кинокритики состоит в том, что запрос, который формируется читателем, на редакционную политику интернет-критики воздействует гораздо сильнее. Если новый формат, который мы опробовали, не находит отклика, мы его тут же закрываем, придумываем что-то новое. Если какая-то рецензия вызывает массу негативных откликов, то надо осознать причины: разобраться, кто все эти люди, почему они пишут гадости. Раньше такой прямой связи не было. Сейчас, когда мы непосредственно сталкиваемся с нашим читателем, мы становимся от него зависимыми, раньше же запрос кинокритики состоял в основном в экспертной оценке, авторы рецензий занимались не только анализом фильма, но и контекста, и пути, по которому движется режиссер. Персональное мнение рецензента оставалось на втором или на третьем плане. В наши дни читатель, приходя на сайт, в первую очередь хочет узнать, совпало ли его мнение о фильме, который он посмотрел, с мнением конкретного рецензента, даже если он второй раз в жизни видит его фамилию. Если не совпало, сайт трясет от возмущения. Критик страдает, решая, что он никогда в жизни не будет писать на этот сайт: он-то профессионал, известный человек, лет сорок в кино, а тут такая вот «радость»…

Из-за этого современная кинокритика очень сильно обеднела. Стало очень много непрофессионалов — они заполнили Интернет. При этом профессиональная аналитика становится все более зависимой от читательского запроса. Автор уже подсознательно, ожидая, какие будут отклики на его высказывание, начинает лавировать, подстраиваться, чтобы обойти скользкие моменты. В частности, наш любимый режиссер Балабанов, выпуская свой очередной фильм, всегда порождает страшное брожение: «Балабанов снял фильм. Про него нужно срочно что-то написать», ведь он — автор «Груза 200», когда весь Интернет гудел, причем, мягко говоря, непечатно. В результате критик сидит и мучается: написать ему статью, за которую его похвалит главный редактор, или более посредственную, ожидаемую, чтобы его не громили 200 тысяч завтрашних читателей. И пока ответа нет, как выходить из этого тупика.

Д.Дондурей. В связи с этим чувствуете, что сложился новый тип цензуры?

Виктор Зацепин. На нашем портале никакой самоцензуры нет, потому что мы в основном пишем про классику. Нас почти никто не читает, и мы отлично себя чувствуем! (Общий смех.) Но я хотел сказать про сетевую критику. Есть удивительные примеры, такие как сайт midnighteye.com, когда два энтузиаста, англичане, переехали в Японию, выучили язык, и в очень большой степени благодаря им мир узнал о том, что происходило в японском кино в 70-е годы, и о том, что происходит сейчас.

Д.Дондурей. Это подвижничество.

В.Зацепин. Дело не в том, что это подвижничество, а в том, что у них была правильная платформа — не газета, не бумажный журнал. Не было проблем с тем, нужна эта статья газете или нет. Они сами высказываются, выстраивают рубрики, порядок выступлений и т.п. По-моему, это апофеоз того, что может интернет-критика.

Б.Нелепо. Мы приходим как раз к тому, с чего начали: новые электронные возможности, как в кино, так и в кинокритике, опираются на новую демографию и новую социологию. В сущности, любой человек сегодня может сам делать СМИ у себя в блоге. Здесь можно привести много примеров, midnighteye.com — лишь один из примеров. С другой стороны, возникает проблема: у такого самопального СМИ, конечно же, отсутствует некий редактор, и есть множество негативных примеров, когда неограниченные возможности Интернета, где нет никаких лимитов по знакам, нет литературного редактора, корректора и так далее, приводит к рождению сайтов и порталов совершенно чудовищных по качеству. И, собственно, это как раз тот самый минус, который часто упоминают в разговорах о сетевой критике.

Д.Дондурей. Кинопродюсеры в последнее время стали говорить о том, что им очень не хватает редакторов или креативных продюсеров. Вопрос к Роману: скажите, пожалуйста, как вы относитесь к редакторам? Что это за функция сегодня, что это за люди?

Роман Волобуев. Я не знаю, я так давно не видел живого редактора.

Д.Дондурей. Да еще и толкового…

Р.Волобуев. Толкового я видел всего один раз, это было очень давно, в газете «Известия».

Д.Дондурей. И что с ним произошло?

Р.Волобуев. Это Юрий Александрович Богомолов, у него все хорошо.

Да нет, это — профессия. На самом деле, то, что мы сейчас сидим в пустом зале, показывает, насколько всем интересны проблемы сетевой кинокритики. На самом деле Интернет — это великий уравнитель и великая правда.

Аудитория журнала «Афиша» — один миллион человек, и ты живешь с ощущением, что тебя читает миллион. Более того, все, кто с тобой контактирует, тоже так думают, тебя боятся, иногда пытаются дать денег, как-то по-другому начинают к тебе относиться…

Д.Дондурей. Ощущения хорошие?

Р.Волобуев. Ну, мания величия развивается, конечно. А потом начинаешь экспериментировать, что, в частности, сейчас происходит на сайте «Афиши», и сразу видишь реальный объем своей аудитории. Отважные люди с портала OpenSpace совершили великий поступок. Еще не заходя в сам текст, можно увидеть, сколько людей его уже прочитали. И известно, что в среднем текст читают четыре с половиной тысячи человек.

Б.Нелепо. Есть и такие тексты, которые читают сто двадцать тысяч.

Р.Волобуев. Конечно, есть статьи Андрея Лошака. На сайте «Афиши» текст, скажем, про Тимура Бекмамбетова читает больше народу, это нормально. Но в любом случае — меньше миллиона. Мы говорим о чистых кинотекстах, у них в среднем пять тысяч читателей. Осознав это, перестаешь зазнаваться, понимаешь, зачем ты на свете нужен, и видишь, с кем ты разговариваешь. На самом деле гигантские тиражи печатных изданий — тоже абсолютный миф. Большинство посетителей сайта «Афиши», как мы видим по статистике, лезут туда, чтобы посмотреть расписание кинотеатров. До заметки про Ларса фон Триера добираются все те же пятнадцать — двадцать тысяч человек. И это пре-красная аудитория.

Д.Дондурей. Вы имеете в виду аудиторию всей страны?

Р.Волобуев. Да. Ну, плюс шестнадцать посетителей из Бостона и поразительное количество австралийцев. Вообще, смешно, конечно, что мы обсуждаем здесь легитимность сетевой критики, потому что никакой другой уже нет. Все, кто читает про кино в Интернете, давно в руках бумагу не держат. К тому же, как сообщил нам журнал Wired год назад, Сеть уже тоже мертва, сейчас идет переход на планшеты. Прекрасно, ребята научатся это продавать.

Д.Дондурей. Вся эта новая жизнь отделяет создателей от, грубо говоря, потребителей — читателей, зрителей?

Р.Волобуев. Будем надеяться.

Д.Дондурей. Выстроены большие бетонные стены, каждый сам по себе?

Р.Волобуев. Это возвращение к началу. Так всегда в истории происходило. Сначала разрушили тюрьмы и выпустили людей на улицы, а потом начинаем красный террор. Обычный процесс. И слава богу, что так происходит, потому что общаться с космосом уже надоело. Я устал повторять, что как только кинокритика перестанет быть оплачиваемой профессией, все станет замечательно, потому что искусство — а критика, безусловно, некая его форма — не создается за зарплату. Как только оно начинает оплачиваться, тут же превращается в то, что мы и получаем.

Д.Дондурей. Вы согласны с таким страшноватым прогнозом?

Р.Волобуев. Это же счастливый прогноз!

Р.Корнеев. У меня есть ощущение реальности, которое в прогнозах не нуждается. Есть такой замечательный проект «Кинопоиск». На нем сейчас автор-ских рецензий нет вообще. И это хорошо, потому что они были ужасные. Что читают? То, что сами же и напишут.

Д.Дондурей. Самообслуживание.

Р.Волобуев. Это великий миф. На самом деле сила «Кинопоиска» — не в рецензиях, их никто не читает. Там главное — очень оперативная и большая база с данными фильмов, благодаря ей в какой-то момент он вытеснил сайт «Афиши» — мы прошляпили момент, когда они создали эту базу, и аудитория у них — из-за этого — во сколько-то там раз превышает нашу, это самый популярный портал о кино в России.

Р.Корнеев. Я не про причины популярности, а про факт. В стране есть массив читателей — пять миллионов человек в месяц. Они вообще не подозревают о существовании какой бы то ни было кинокритики. «Я нашел рецензию на кинопоиске» — вот как это можно описать. Если внимательно почитать, что пишут в блогах, не связанных с кино, увидишь, что люди просто пишут про жизнь. Но если встречается что-то о кино, то ссылки в основном на «Кинопоиск». Не обязательно про хорошее кино, пишут про того же Бекмамбетова, им для этого не нужна база данных. Они пишут: «Вот некий Вася Пупкин написал про фильм, мне очень понравилось». Это и есть состояние реальной кинокритики на данный момент. По факту, никакой другой сейчас нет. Существуют премии, пресса, которая пишет про фестивали. Но на самом деле это всего лишь тонкая ряска на поверхности огромного мутного океана Web 2.0, океана пользовательского контента, который генерируется не только «Кинопоиском», но и всей блогосферой в огромных объемах. Люди пишут для себя, не для редакторов, не требуют за это денег. И это все живет, но результатов пока как-то не видно — где столпы, люди-бренды? Они, конечно, есть, но эти люди появились задолго до Web 2.0. Тот же Алекс Экслер начал писать свои статьи и рецензии еще в 90-е, и с тех пор они даже по формату и объему не изменились, как, кажется, и по словарю, который он использует.

Р.Волобуев. А кто такой Экслер? По-моему, наша проблема как раз в том, что мы оперируем вещами, о которых никто не знает.

Р.Корнеев. Авторы, пишущие не за деньги, зачастую очень хорошо разбираются в кино. Васи Пупкины тоже разные бывают. Я знаю некоторых людей, не имеющих специального кинообразования, — им семнадцать-восемнадцать лет, но кино они знают не хуже авторов с тридцатилетним стажем.

Б.Нелепо. Мне кажется, это миф, что профессия редактора не востребована в сфере сетевой критики. Как раз, читая материалы на таких порталах, как «Афиша» и OpenSpace, понимаешь, что они не сами зарождаются, а появляются в соответствии с волей редактора.

Р.Волобуев. У нас зарождаются сами.

Б.Нелепо. Это пользовательские рецензии так появляются. А если говорить о профессиональной кинокритике, то рецензии как раз соответствуют некоей концепции, и я это очень хорошо вижу, поскольку сам регулярно пишу на OpenSpace. Чем более выдержанная, последовательная политика проводится, тем большее количество просмотров набирают те или иные материалы. Мы с Машей Кувшиновой и Владимиром Захаровым подводили итоги нулевых, вспоминали неизвестные фильмы, которые почти никто не видел. Казалось бы, этот материал должен был заинтересовать те самые две с половиной тысячи киноманов, а на деле число просмотров скоро дойдет до отметки в двести тысяч. Этот текст все время читают, он живой. С другой стороны, мы ведем те или иные колонки, берем интервью, в которых некие темы снова актуализируются посредством гиперссылок и каких-то взаимосвязей. Читатели возвращаются к ним после прочтения новых материалов. Таким образом, можно сказать, что профессия редактора никуда не исчезла, напротив, еще более актуализировалась.

Р.Волобуев. Я бы все же сказал, что редактор — это не тот человек, который придумывает политику, исправляет грамматические и стилистические ошибки. Редактор — человек, который в состоянии прочесть очень умно, гладко и изящно написанный текст и понять, что автор там сделал какие-то ошибки. Мне страшно нравится портал OpenSpace, но там очень видно, что люди, работающие в соседних отделах, не понимают ни слова в текстах друг друга. Везде так. Сейчас никто не понимает, как следует выполнять редакторскую работу. В «Афише» я могу писать все что угодно, никто не поймет, даже если я там поменяю местами все слова.

Д.Дондурей. Это отсутствие коммуникации.

Р.Волобуев. Да, отсутствие интереса друг к другу, и это абсолютно нормально. То, чем мы занимаемся, правда не очень интересно.

Д.Дондурей. Не кажется ли вам, что во всей этой гонке самодеятельности и самоудовлетворения неизбежны потери, связанные с профессионализмом или, назовите это иначе, качеством? Не происходит ли утрата профессионального достоинства?

Нина Ромодановская. На мой взгляд, идет размывание профессии кинокритика. Но в последнее время она начинает потихоньку собираться, возвращаться к своему первоначальному значению. Мне кажется, пришло понимание, что важно разделять сугубо авторские личные тексты, имеющие некий вкусовой оттенок, и профессиональные, за которыми стоят образование, знание, специальные навыки. Что бы вы ни говорили, важность кинообразования, знания истории для кинокритика никто не отменял. По любой рецензии всегда отлично видно, знает человек кино или нет. Происходит разделение любительских текстов, появляются специальные ресурсы, среди них есть и довольно хорошие. Кто-то уже опирается на вкус конкретных авторов или творческих групп. Критика начинает выходить в Интернет, раньше она безумно боялась его, думала, что Сеть погубит все. И мне кажется, что существование нашего ресурса с профессиональной критикой, новостями доказывает, что в Сети жизнь возможна и для критики.

Д.Дондурей. А как сами профессионалы, деятели кино относятся к вашей продукции?

Н.Ромодановская. Болезненно, как всегда. Когда начинаешь писать профессионально, не пытаясь подстроиться под конкретного творца, конечно же, испытываешь некое давление. Был тяжелый для всех период, когда критики немножко «замкнулись» в своем кругу — стали общаться и писать только друг для друга. Но, мне кажется, со временем это должно уходить именно в связи с появлением ресурсов, которые будут нанимать профессиональных кинокритиков для написания рецензий.

Д.Дондурей. А есть некий срединный путь между профессиональной и любительской критикой?

Н.Ромодановская. Безусловно, он должен быть, потому что есть хорошие узкоспециальные научные труды, в которых рассматриваются определенные киноведческие проблемы, творческие биографии с анализом фильмографий, но они мало интересны зрителям. Профессиональная критика показывает, что хорошо, а что плохо, не по принципу «нравится — не нравится». Кино — очень сложный продукт, его непросто разбирать, анализировать.

Р.Волобуев. Мне кажется, объяснений того, что хорошо, а что плохо, уже никогда не будет. Кто мы такие, чтобы объяснять людям, что хорошо, а что — плохо?

Н.Ромодановская. Мы — профессионалы, те, кто может провести объективный анализ фильма, опираясь на знания истории кино, киноязыка и т.д.

Р.Волобуев. Это совсем другое. Можно что-то кому-то рассказывать, но лишь на основании своего опыта.

Д.Дондурей. Вы считаете, что это знание вообще не будет накапливаться?

Р.Волобуев. Знание — это другое. И накапливается оно по-другому. А суждение стоит столько же, сколько человек, который его произносит. Но профессии, задача которой — объяснять людям, что хорошо, а что плохо, каковой всегда была профессия критика в любой сфере, — больше не будет. Она — закончилась. Никто не хочет слушать мегафон, который что-то объяснит. Люди хотят услышать что-то интересное, возможно, прочитать то, что их страшно раздражает, — у них есть масса вопросов. Но никто — это мы увидели на примере восточных государств, где волнения произошли во многом из-за социальных сетей, которые дали возможность обмениваться информацией, — никогда больше не будет слушать никакую радиоточку. Не важно, как она называется — «Афиша» или газета «Известия».

Несколько лет назад журнал «Афиша» вывесил по всей Москве знаменитый и ненавистный всем лозунг «Как мы скажем, так и будет». Так вот — этого не будет больше никогда. Ни один журнал, ни одно бумажное или сетевое издание больше никогда себе такого не позволит. Все очень быстро поменялось.

Д.Дондурей. А как люди узнают, кто такие братья Коэн, каков их вес в мире кино? Как они поймут, что это не какие-то случайные люди, забредшие в эту сферу?

Р.Волобуев. Они узнают об этом не потому, что кто-то заберется на логотип газеты «Коммерсантъ» и прокричит, что братья Коэн — это очень важно, а если кто-то про них интересно расскажет. А еще можно посмотреть их фильмы. Не будет накапливаться то, что с любовью и ненавистью называется «критическим консенсусом», когда громким хором миллион человек по всему миру объявляют какого-то режиссера великим. Этого больше не будет. И подтверждение тому мы видим даже на примере последних каннских лауреатов, когда «ветку» получает Апхичатпхонг Вирасетакун — правда, теперь уже тоже всеобщий любимец. Но это уже что-то совсем другое, это даже не фон Триер, про которого говорят, что он главный режиссер в мире. Разве Вирасетакун — главный режиссер? Кто из нормальных людей до этой «ветки» про него слышал? Это просто другая топография, никаких «пирамид» больше нет.

Д.Дондурей. Как простому зрителю ориентироваться на этих трех уровнях критики — любительской, срединной и профессиональной, — хотя бы понять, что читать?

Р.Волобуев. Мне кажется, это очень просто. Если вы открываете текст и видите, что там написана глупость, то не важно, есть у этого человека зарплата, докторская степень или что-то еще. Мне совсем не хочется присоединяться к стонам по поводу гибели критики под давлением чудовищных пользовательских рецензий, потому что, если честно, мне кажется, что и десять лет назад, когда у нас еще не было Интернета, с критикой тоже было плохо. Читать можно было от силы трех-четырех авторов. Все остальные, со степенями, с членством в Гильдии, писали такую ерунду, какая ни одному пользователю ЖЖ и сайта «Афиши» не снилась. Это, конечно, оформлялось как текст, там были абзацы, не было грамматических ошибок, вот, пожалуй, единственный плюс. Это дарвиновский отбор, и все будет хорошо.

Р.Корнеев. Небольшая поправка насчет отсутствия консенсуса. Есть замечательный пример: как известно, Интернета в России тоже нет, как и кинокритики, потому что весь Интернет — иностранный, а у нас так — чуть-чуть. Есть такое явление — американская кинокритика, которая состоит примерно из трех сотен имен. И эти люди каким-то чудесным образом в последние годы в пространстве Интернета прекрасно находят консенсус, внушают, что надо, что — не надо. Если в New York Times написали разгромную статью на фильм, ему конец.

Р.Волобуев. Это не триста человек. Американская кинокритика, как известно, в течение последних пяти лет была на 70 процентов уволена, потому что стали разоряться локальные газеты. Раньше в каждом городе было их по пять и в каждой по два кинокритика. Все эти люди, под стоны и крики американского профессионального сообщества, в последние пять лет оказались без работы. Осталось, действительно, как раз человек триста, из которых пять лучших гениально перескочили в Интернет.

На самом деле главным авторитетом, метрономом вкуса, человеком, который «как скажет, так и будет», был не обозреватель New York Times, а критик журнала New Yorker. Где они теперь? А там хорошие критики. Где гениальный Ричард Броуди, который написал замечательную монографию про Годара? Кто его читает? Мне очень нравится блог Броуди, где он как-то написал текст о том, что «Железная хватка» Коэнов — это неправильный вестерн, и под ним был один комментарий критика Глена Кенни — он пришел с соседнего блога, и они вот так разговаривали.

Р.Корнеев. Речь идет об онлайн-части американской кинокритики, которая очень четко сегментирована — есть восточная, западная, не дай бог они подружатся. Они, тем не менее, всегда находят консенсус по поводу любого фильма, чего у нас даже близко нет. Именно на этом основании мы вдруг делаем вывод, что консенсуса вообще нет и больше никогда не будет. У них есть, а у нас почему-то не будет?

Р.Волобуев. А почему должен быть консенсус? Это же страшная штука. Я вот очень спокойно отношусь к режиссеру Никите Михалкову. Я очень люблю фильм «Свой среди чужих, чужой среди своих», его актерские работы, но не могу сказать, что для меня он великий режиссер. Год назад — вот уж пример критического консенсуса — все русские критики на протяжении трех месяцев избивали ногами несчастного Михалкова, фильм которого и так провалился. Людям уже сказать было нечего, а они все продолжали изрыгать проклятия.

Р.Корнеев. Это, скорее, не критический, а всеобщий общественный консенсус. Кинокритика не фиксирует его, а до сих пор создает.

Р.Волобуев. Что она создает? Последний раз кинокритика всерьез влияла на общественное мнение о фильме где-нибудь в 70-е годы. Это был пережиток больших хёрстовских изданий, где кинокритик реально мог сломать судьбу фильма. Сейчас вы можете сломать судьбу фильма только режиссера Стемпковского, у которого все, действительно, зависит от того — пять человек придут на его фильм или десять. Ни один журнал больше не формирует общественное мнение.

Р.Корнеев. А если вспомнить, как американская кинокритика «размазала» «Щелкунчика» Кончаловского? На моей памяти уже года три так никого не уделывали. До этого был «Остров» Майкла Бэя, его тоже запинали ногами.

В результате когда две недели спустя фильм вышел у них в прокате, это была просто феерия, в прямом смысле слова, в залах — шаром покати.

Р.Волобуев. «Остров» все-таки получше. Мне кажется, только сам Андрей Сергеевич Кончаловский считает, что его убила американская критика.

Р.Корнеев. Впрочем, так же, как Никита Михалков считает, что его убила наша.

Р.Волобуев. У Никиты Сергеевича совсем нет повода так говорить. На все рецензии про «Утомленных солнцем» было эмбарго, они начали выходить, уже когда фильм был в прокате. Люди, пришедшие в первый день смотреть «Утомленных солнцем—2», еще ничего не читали. Поэтому у Михалкова нет повода обижаться. Мне кажется, что даже если бы «Щелкунчик» был воспет всеми американскими критиками, он не стал бы успешным. Он вышел очень узко, в неудачное время, и это неудачный фильм. Поэтому тут есть масса факторов, кроме рецензий New York Times.

Д.Дондурей. Но все-таки скажите, влияет ли профессиональная, да, впрочем, любая критика на отношение к фильму?

В.Зацепин. На отношение к какому фильму вы хотели бы повлиять? — так надо ставить вопрос. Я хотел рассказать, что тут грешным делом посетил музей современного искусства «Гараж» и увидел там удивительную вещь — инсталляцию английского видеохудожника Кристиана Марклея под названием «Часы». Это двадцатичетырехчасовый фильм, содержащий фрагменты тысяч картин, в которых показаны часы. И время на них синхронизировано с реальным московским. Это работа английского видеохудожника Кристиана Марклея. Мы уже в течение трех лет делаем сайт о классическом кино, которое в Москве в принципе на большом экране негде посмотреть, — а вот по этой инсталляции видно, сколько его вообще, но в ней собраны всего лишь двадцатисекундные фрагменты. Вместо этого все — и даже очень умные люди — говорят о том, что сейчас идет в российских кинотеатрах. Мне кажется, что сила Интернета в том, что он может как-то поменять наше отношение к актуальности — ее перестанут путать с новизной.

Р.Волобуев. Слушайте, мы же такие счастливые! Ведь десять лет назад представить себе было невозможно, что любой фильм будет находиться от тебя на расстоянии вытянутой руки. Зачем нам вообще кинотеатры? Ну да, конечно, что-то хочется увидеть на большом экране. Например, в прошлом году я впервые посмотрел в кино «Заводной апельсин» — с ума сойти можно.

В.Зацепин. Но это же не элитарное развлечение. А вот Серджо Леоне на большом экране в Москве посмотреть совершенно негде. Или с очень старой копии в «Иллюзионе», и то раз в полгода.

Р.Волобуев. Это правда. Но кто-то должен за это платить. В этом наша трагедия и некоторая справедливость, опять же дарвиновская. Если мы будем готовы за это платить, как это делают другие, если готовы привозить из подвалов Criterion Collection картины Серджо Леоне, тогда они появятся у нас в кинотеатрах. Может, зрителей даже будет много. Судя по тому, как пустуют залы на Московском кинофестивале на показах картин конкурсной и прочих программ и как забиты они на ретроспективах — когда показывали социалистический авангард, сесть было негде, — это и правда разумная мысль.

Д.Дондурей. Через двадцать лет у нас будет уже другая аудитория, другая критика и, соответственно, другая дискуссия. Спасибо всем за то, что сегодня мы здесь услышали много вдохновляющих ужасов.