Без центральной власти. Механизм поддержки кино в Германии

В Германии система поддержки кино и культуры в целом обсуждается не на национальном или федеральном уровне, а в регионах, в федеральных землях. Вместо централизованной системы, курируемой каким-либо министерством или ведомством, у нас действуют четыре разновидности такой помощи.

Ежегодно выделяется около 350 миллионов евро на немецкое кино.

Во Франции, по-моему, эта сумма составляет больше 500 миллионов, хотя у нас 80 миллионов жителей, а там — 60. Четверть этой суммы — около 90 миллионов — дает Министерство культуры. Оно поддерживает в основном молодое, дебютное кино или культурно значимые проекты. Две трети от 90 миллионов направляется в Германский федеральный кинофонд (FFA), который создан около сорока лет назад. Специальный фонд (FFA) возник после того, как было решено снять все налоговые льготы, а значит, в тот момент, когда богатые люди — инвесторы — перестали вкладывать свои средства в кино. Именно тогда все эти медиа- и кинофонды ушли в другие страны. FFA стал системой гарантированной помощи проектам, которые обязаны тратить из своего бюджета не менее 20 процентов на кинопроизводство в Германии, что квалифицируется как немецкие затраты. В этом общенациональном фонде есть одно очень важное условие: картина должна быть выпущена в определенном количестве копий. Так что если у фильма нет кинотеатрального проката, продюсер в этот фонд обращаться не может. Он там ничего не получит.

Кроме того, у нас существует семь региональных фондов. Надо уточнить, что 60 процентов из этих 350 миллионов евро тратится на поддержку производства, а все остальное на прокат, кинотеатры, фестивали, рекламу. Половина всех средств сразу уходит в семь региональных фондов, которые поддерживают кино, исходя из экономических интересов конкретного региона. Это значит, что если деньги выделяются в какой-то конкретной земле, то их нужно именно там и потратить. А вот баварский, например, фонд требует, чтобы минимум 150 процентов тратилось в Баварии. Если продюсер получает 100 тысяч, то минимум 150 тысяч он должен оставить именно в Баварии. Причем немецкая это картина или другой страны, значения не имеет. Конечно, желательно, чтобы фильм потом прошел в немецком прокате или на телевидении. Но главное, чтобы продюсер выложил в этой федеральной земле определенную сумму.

По структуре FFA похож на CNC, но не имеет таких добрых и мощных традиций. Годовой бюджет фонда составляет примерно 100 миллионов евро, хотя в 2010 году было истрачено всего 70. Финансируется этот фонд за счет проданных во всей ФРГ билетов на фильмы, произведенные во всех странах, включая США, Францию и другие. В Германии процент отчисления от билетов ниже, чем во Франции, и составляет где-то 4—5 процентов. Но к этим средствам прибавляются деньги, которые платят телевидение, так называемая видео- и DVD-индустрия, а сейчас еще идут переговоры и о том, чтобы брать проценты и с video-on-demand.

В отличие от французского CNC, наш фонд FFA находился последние два года в серьезном кризисе. В Германии 4,5 тысячи экранов, а во Франции — 5,5 тысяч. Поскольку по сборам наш кинорынок практически уже не растет, количество экранов тоже не увеличивается. Бокс-офис же немного увеличивается, но в основном за счет того, что билеты становятся дороже. Есть у нас два кинотеатральных мейджора: одной сетью владеют австралийцы, другой — немцы. Они считают, что теперь им не придется платить деньги в национальный кинофонд, потому что с переходом на «цифру» возникли огромные затраты, а для этого переходного периода кинофонд, по их мнению, не дает достаточно средств.

У нас поддержка кинотеатров зависит от того, насколько большой это или совсем маленький кинотеатр, к крупной он относится компании или нет, показывает много артхаусных фильмов или нет. Но это такой сложный вопрос, на который трудно найти четкий ответ и однозначные критерии для его обсуждения. Владельцы кинотеатров были уверены, что поскольку они должны вложить солидные суммы в переоборудование, то уже психологически и экономически свободны от отчислений в этот фонд. Они боролись за это право с помощью множества юристов, и процесс длился два года. В конце февраля 2011 года было принято решение административного суда, что все-таки и каналы должны платить по закону (до этого они платили добровольно). Но вопрос пока решен не окончательно, потому что обладающие большими сетями концерны могут снова оспорить решение суда. В настоящий момент FFA спасен, но в Германии его судьба все-таки зависит от бокс-офиса. У нас, в отличие от Франции, ни в кинотеатрах, ни на телевидении нет никаких квот на показы. Если кинотеатр не хочет показывать немецкое кино, он не будет это делать. Если кинопрокат всей страны не хочет выпускать немецкий фильм — он не будет этого делать. Но все-таки доля отечественных фильмов за последние пять-шесть лет составляет от 20 до 30 процентов от общих сборов. Это очень хороший показатель, если учесть, что прокатчики и кинотеатры вообще не обязаны продвигать и показывать фильмы своей страны.

На германском телевидении дела обстоят гораздо хуже. В 2010 году участие телевидения в кинопроизводстве составляло лишь 7 процентов от общего объема. Раньше было 14 процентов, но заставить вкладывать в кино никто не может. Вещать они могут только то, что хотят. У нас в Германии очень мощный телевизионный рынок. Там столько денег, что телевизионщики в состоянии производить для себя любые фильмы. Но они не хотят вкладываться именно в кинопроекты — в картины, которые выходят на большом экране. Считают, что им это невыгодно, что эти картины в их программах на телевидении не нужны. Кроме того, когда фильм выходит в широкий прокат, нужно ждать полгода, чтобы показать его по телевизору. Это тоже их не устраивает. Есть, конечно, и фильмы, которые долго идут в кинопрокате, поэтому они могут появиться на телеэкране только спустя два года. Поэтому с участием германского телевидения в кино у нас вопрос сложный. Пока невозможно его разрешить юридически. Все нововведения и проекты нужно обязательно согласовывать с каналами. Сейчас, к примеру, общественные каналы обещают показывать больше немецкого кино, но посмотрим, что будет происходить в реальности.

У кинотеатров нет никаких преференций для немецкого кино. Они выбирают то, что считают выгодным. Критерий — продажа билетов. Тут нет никаких правил. Здесь мы очень отличаемся от Франции и от других стран. У нас были большие проблемы в конце 90-х — начале 2000-х годов, когда доля немецких фильмов составляла в кинотеатрах вс его 7—9 процентов. Я помню, как, начав работать для German Films в 2002-м (это такая же организация, как Unifrance), я очень обрадовалась, когда доля немецкого кино на нашем кинорынке достигла 10 процентов. Тогда это считалось большой победой. Но сейчас она — возможно, в связи с рекламой и появлением нового поколения режиссеров — достигает 30 процентов, иногда даже чуть больше.

Теоретически те же самые фонды, которые поддерживают фильмы на стадии производства, могут это делать и в кинопрокате. Это касается не только авторского кино. У нас вообще нет разделения на артхаус и мейнстрим.

В системе поддержки кино нет даже таких понятий, как «авторское кино» или «артхаус». Есть единственный критерий — широкий прокат или ограниченный.

Еще должна сказать, что деньги региональных фондов и деньги FFA — это возвращаемые средства. Сначала, если фильм очень хорошо зарабатывает в прокате, продюсер может вернуть себе все деньги, которые он потратил на этот проект, но потом большая часть инвестиций возвращается в фонды.

Почти все немецкие фонды — это выборочная поддержка, их решения зависят от проекта, пакета, от партнеров и т.д. Но в FFA есть еще один важный инструмент поддержки: если какой-то немецкий фильм собирает 50 тысяч зрителей, его продюсеру автоматически выделяются средства на следующий проект, потому что он считается успешным игроком отечественного кинорынка.

Вообще в ФРГ выпускается очень много фильмов — почти 460 в год, что означает: каждую неделю в прокат выходит девять-десять новых картин. Как и в России, примерно 380 игровых и 70 документальных. Отсюда, конечно, жуткая конкуренция. Немецких фильмов ежегодно производится 150—160, но в прокат выпускается 80—90, иногда 100. Плюс еще документальное и анимационное кино. У нас все прокатчики, все владельцы кинотеатров жалуются, что выходит слишком много фильмов. Идет непрерывная и ожесточенная война за экран. В каждый кинозал хотят попасть три фильма, а он подчас может показать только один.

Обсуждается закон о поддержке кино, но еще после войны с кинотеатрами началась дискуссия о количестве фильмов, которые общественным и государственным структурам стоит поддерживать ежегодно. Очевидна тенденция к сокращению проката фильмов. Это большая общецивилизационная проблема. В России она тоже есть, но здесь пока мало экранов по отношению к численности населения. А когда рынок перенасыщен — деваться некуда. Ведь вряд ли больше людей будут ходить в кино.

Кроме того, у нас ежегодно производится почти восемьсот телевизионных фильмов. После Америки это самая мощная кинопромышленность. Обороты тут сумасшедшие. Некоторые региональные фонды тоже могут поддерживать телевизионные проекты, остальные только те фильмы, что выйдут в кинотеатральный прокат. FFA, имеющий, как я уже говорила, бюджет около 60 миллионов евро, поддерживает игровые фильмы, которые выходят в тридцати пяти копиях (это минимальное количество, таковы условия для поддержки игровых картин), и документальные — в четырех копиях. В России, я знаю, такого регламента нет, и поддержанная вашим Министерством культуры картина может быть выпущена в прокате двумя копиями. Сейчас у нас дискутируется вопрос о том, чтобы ужесточить ситуацию, ввести новую градацию: шестьдесят обязательных копий для игровых фильмов и шесть-восемь для документальных.

Еще раз подчеркну: особых налоговых льгот для кинематографа в Германии нет. Только средства кинофондов, которые не облагаются НДС. Для всех остальных он действует и приблизительно таков же, как в других странах: во Франции, как известно, НДС составляет 5 процентов, в Швеции — 6.

С системой кинообразования в Германии тоже существуют большие проблемы. Помимо шести классических киношкол есть масса университетов, вузов с факультетами кинорежиссуры, кинопроката. Всего таких учреждений в Германии больше ста. Каждый год появляются очень много выпускников, и мы не знаем, куда их девать, ведь система кинопроизводства у нас не особенно растет. Конечно, не каждый, кто заканчивает актерский, режиссерский или операторский факультет, идет работать в кино, но необходимо постоянно думать, что с этими специалистами впоследствии делать. Обсуждается вопрос, причем очень активно, не лучше ли сокращать количество студентов на этих факультетах. Есть специальные программы, обеспечивающие финансирование дебюта и второго фильма, но найти деньги на третью картину фактически невозможно. Решения здесь принимаются очень жесткие, и связаны они с тем, какой на первых фильмах был бокс-офис, на какие фестивали эти фильмы попали.

В заключение хочу отметить: в Германии, как и в России, ежегодно окупается 9—10 фильмов (при производстве 150—160). А из денег, выделяемых фондами, возвращается только 5—7 процентов. В сущности, в Европе так происходит примерно везде.