Кровь и вода. «Черная кровь», режиссер Чжан Мяоянь

Фильм «Черная кровь» китайского режиссера Чжан Мяояня, ни разу не демонстрировавшийся на родине, в Китае, где и происходит его действие, был приглашен в конкурс «Новые территории» II Санкт-Петербургского международного кинофорума чуть ли не одним из первых. «Новые территории» призваны поддерживать кино визуального, тематического, стилистического, технологического эксперимента, то есть разными способами работать на расширение границ киноязыка.

Именно этим редким качеством «Черная кровь» в свое время привлекла и отборщиков 40-го Роттердамского кинофестиваля, которые изначально подумывали взять ее в конкурс, но потом все же отвели место в программе Bright Future. Мне как отборщику Кинофорума осталось только порадоваться этому обстоятельству — ведь теперь я могла рассчитывать, что китайская картина обязательно окажется в питерском конкурсе.

И вот результат: «Черная кровь» получила Гран-при конкурса «Новые территории».

Чжан Мяоянь из тех режиссеров, за которыми яркое будущее. «Черная кровь» — его второй полнометражный фильм.

Строгая, черно-белая реалистическая картинка одновременно напоминает не только о фильмах неореализма или венгерского кино, но и о классической китайской живописи, которая, как правило, черно-белая. «Я чувствую, что единственный способ существования кино — это в черно-белом варианте», — сказал мне режиссер в интервью. К тому же в черно-белом кровь действительно смотрится черной, как того требует название фильма.

Кровь — главная ценность в том мире, который рисует Чжан Мяоянь. Вторая ценность — вода. В далеком нищем, забытом всеми местечке северного Китая, где живет главный герой с женой и дочерью, сдавать кровь — единственная возможность выжить. Чтобы сдать кровь, нужно долго идти вдоль Великой китайской стены, чтобы выйти на дорогу, куда время от времени приезжает трактор, ожидающий доноров. Полуразрушенная Великая стена на севере Китая смотрится и как огромная бесконечная руина, и как инопланетное строение, на фоне которого маленькая фигурка человека-донора, ожидающего тот самый трактор, выглядит особенно беззащитной. Эти руины — будто бы не его земля. Они не родные, не теплые. Они не дают ничего, кроме воды, которая здесь выглядит ценностью уже потому, что, выпив ее, можно прибавить количество жидкости в теле. Эту жидкость — черную кровь, разведенную водой, можно сдать за гроши и тем самым еще растянуть свое существование. В черно-белом изображении, переданном длинными панорамами, этот почти фантастический пейзаж с Великой китайской стеной делает человека как будто бы странником с другой планеты. Его инородность подчеркивается звуком: сводки радионовостей, говорящие о борьбе с бедностью во всех частях великого Китая, слушаются будто позывные из другого мира — далекого, недосягаемого, забывшего о своих питомцах. Могучий Китай, активно осваивающий технологии, преодолевающий бедность и смотрящий в будущее, где-то там — на том далеком конце Великой стены, здесь же липнут друг к другу убогие деревушки жителей, не ведающих об успехах цивилизации.

«Черная кровь» — штучная авторская работа в классическом понимании; малобюджетный проект, сделанный с такой художественной тщательностью, что о бюджете не думаешь. В Китае фильм, разумеется, не финансировался и, как уже сказано, до сих пор не был показан. Он появился на свет как результат продюсерских усилий самого Чжан Мяояня, а также француз-ского продюсера Гулем Де Сейле и Фонда Хуберта Балса, умеющего распо-знавать перспективные проекты еще на стадии сценарных заявок. Полный контроль Чжан Мяояня над проектом обеспечил высокий художественный результат: Чжан не только режиссер проекта, но и сценарист, оператор и монтажер.

«Черная кровь» — это история о жизненной силе, которая способна сопротивляться обескровливающей нищете и депрессивности безжизненного пейзажа. Эту витальность демонстрирует главный герой Сяолинь (Мао Даньхуэй), сдающий кровь литрами, чтобы оплачивать обучение дочери и поддерживать семью на плаву. Предприимчивый Сяолинь подмечает, что крови можно сдать куда больше после того, как накачаешь себя водой. Долгое питье воды из ковша он превращает в ежедневную практику, в нечто вроде работы, которая в конечном счете позволяет ему оставаться кормильцем семьи.

Питье воды из ковша повторяется в фильме множество раз, словно ритуальное действо. Процесс этот, не перебиваемый монтажными склейками, выглядит особенно страшно. Режиссер не желает манипулировать зрительским взглядом при помощи монтажа, он предпочитает долгий план-эпизод, благодаря которому, как отмечал когда-то Андре Базен, зритель начинает занимать более активную психологическую позицию. Актер давится водой и словно бы убивает себя на глазах у зрителя, что позволило критику Марии Кувшиновой определить подобные моменты в фильме как снафф.

С каждой такой сценой воды выпивается все больше, так что начинает казаться, что тело вот-вот разорвется от огромного количества жидкости. Эти физиологические моменты концептуально нужны фильму не меньше, чем, скажем, изнуряющее голодание Михаэля Фассбендера в «Голоде» Стива Маккуина. Это визуализация предела человеческих сил — героя и актера, который требует огромного зрительского сопереживания. В современной медиальной среде, переполненной жертвами и жестокостью, пробиться к подлинному сопереживанию стало крайне сложно. Чем больше видит зритель чужие страдания, тем яростней наращивает психологические барьеры, охраняющие личный комфорт. Пытаясь пробить брешь в этих барьерах, режиссер «Черной крови» актуализирует эксперименты театра жестокости Антонена Арто.

В книге «Театр и его двойник» Арто говорил о том, что только вычленение идей, чья живая сила может быть приравнена к силе голода, является условием прорыва к подлинной культуре, которую можно назвать культурой в действии. Для подобного прорыва нужен особый, подготовленный актер, поскольку подобный акт (подобное священное действие) приводит к снятию обычных человеческих ограничений и возможностей, а также способствует бесконечному раздвиганию границ реальности. «Театр может возникнуть лишь с того момента, когда действительно начинается невозможное», — писал Арто. Театр — это своего рода мятеж, нарушающий покой рассудка, это достижение высшего содрогания страха, крови, насмешки над законами морали. Однако цель такого метафизического театра жестокости — это некий «напряженный свет, в луче которого кажется, что трудное и даже невозможное вдруг становятся нашей естественной силой».

Кстати, Арто выстраивал свою систему с оглядкой на восточную традицию культуры. Режиссер «Черной крови» рассказывал мне, что вначале намеревался пожалеть своего актера. Он предлагал ему просто делать вид, что пьет, однако тот категорически отказался создавать подобный кинематографический фейк. Непрофессиональный актер Мао Даньхуэй стал пить воду литр за литром, накачивая себя жидкостью подобно тому, как это проделывал его герой. И вокруг этих долгих сцен, созданных на пределе человеческих возможностей, в итоге сложилось все остальное действо, повествующее о том, как глава семейства решил сделать свой маленький частный бизнес из регулярной сдачи крови и поначалу вроде бы преуспел в этом предприятии, однако в погоне за деньгами заразил жену СПИДом и привел семью к трагедии.

В фильме не акцентируется, как игла прокалывает вену, как сочится кровь. Все это происходит на общих планах: вначале в кузове трактора, затем, когда предприимчивый Сяолинь открывает свой «пункт» по сбору крови у таких же, как он, голодранцев-соседей, чтобы затем самому отвезти ее в районный медпункт, цепочка людей выстраивается вдоль Великой китайской стены. «Черная кровь» — это не просто печальный взгляд на тех, кто пытается выжить за бортом большой китайской цивилизации, но и своего рода ирония над китайской предприимчивостью, которая способна сделать из воды кровь, а из крови деньги. Самый смешной момент фильма (а они здесь тоже имеются), когда разбогатевший на «кровавых» деньгах герой привозит в свой захолустный дом унитаз, которым не знает, как пользоваться, но который олицетворяет шик городской цивилизованной жизни. Однако в условиях общей убогости этот предмет не только символически завершает круговорот воды в природе, но и указывает на то, что жизнь героя оказалась сведенной к физиологии.

Но, несмотря на все это, «Черная кровь» — еще и гимн витальной силе человека, который в самых безвыходных ситуациях находит возможности для выживания, а ее автор удивительно сострадателен к нему.

­­­­­­­­­­­­_____________________________________________________________________________________

«Черная кровь»

Black Blood

Автор сценария, режиссер, оператор  Чжан Мяоянь

Композиторы  Аннетте Бауэр, Энди Ф. Батлер

В ролях:  Лю Мэнцзюань, Мао Даньхуэй, Инин

Arizona Films, Rice PRroduction

Китай—Франция

2011