Гибель богинь. «Автомобиль Джейн Мэнсфилд», режиссер Билли Боб Торнтон

«На фотографиях, на старых, кое-как сделанных снимках, чуть покоробленных, чуть выцветших за тринадцать лет, они преисполнены важности. Суровые, худощавые, в кожаных, отделанных медью доспехах, они стоят рядом со своими странными — из проволоки, дерева и парусины — аппаратами, на которых они летали, не запасшись парашютом; да и сами они кажутся странными, не похожими на обычных людей, словно представители расы, промелькнувшей в грозной, но мимолетной славе на челе земли только затем, чтобы исчезнуть навеки.

Потому что они мертвы…» (Уильям Фолкнер. «Все они мертвы, эти старые пилоты»).

Мне кажется, этот фрагмент фолкнеровского рассказа странным образом передает смысл главной интонационной волны фильма Билли Боба Торнтона «Автомобиль Джейн Мэнсфилд». Растаявшие чудеса героизма, старые подвиги, ставшие липкой тоской, — вот эта сложно артикулируемая материя правит драматургией фильма. У него грандиозный замах: превратить фолкнеровский по духу эпос про «квадратик земли размером в почтовую марку», где гниют семейные и социальные ценности, в антимилитаристский хиппи-хэппенинг с праздничным ЛСД-фейерверком. То есть достаточно масштабный жанровый эквилибр. Здесь же и чеховские мотивы и модули: саморазоблачающие, саморазрастающиеся монологи героев — с саркастическими виньетками в финалах. Здесь и абсурдизация традиционной семейной саги: два клана встречаются не для того, чтобы, например, делить тайное наследство или выявлять убийцу (что следует делать в классическом семейном повествовании), а для того, чтобы предать земле «общую» мать и жену, оставившую двух вдовцов и детей от двух своих браков.

Наоми — так зовут усопшую даму сердец — навсегда остается за кадром. Ее егозливая тень появляется лишь в воспоминаниях: второй муж рассказывает первому о том, как он встретился со своей будущей женой и, соответственно, бывшей — собеседника. «Когда бы не Елена, что Троя вам одна…» Когда-то около сорока лет назад бесплотная ныне Наоми оставила первого мужа и четверых детей в Алабаме, где семейная жизнь походила на военный плац, и ускакала в веселый Лондон. И вот теперь — дело происходит в 1969 году — вторая семья привозит гроб в городок, где живет семья первая. Встречаются не только отцы, джентльмены в возрасте около восьмидесяти, но и взрослые дети — трое сыновей и дочь от первого брака, сын и дочь от второго. Вдовцы — солдаты первой мировой войны. Сыновья — солдаты и военнопленные второй мировой; один из американских сыновей не был на фронте и всю жизнь завидует братьям.

У всех разные психологические травмы и разные последствия. Один (Кэрролл Колдуэлл — Кевин Бейкон) — хиппи: марши протеста, марихуана, ЛСД. Другой (Джимбо Колдуэлл — Роберт Патрик) — провинциальный зануда, держится поближе к протестантской церкви и ее жестким ценностям. Третий (Скип Колдуэлл — Билли Боб Торнтон) по мере сил контролирует застарелый аутизм, результат шока: военный летчик, он едва не сгорел в самолете. Дамочки-сестры — на грани нервного срыва. Очарование их матери скрыто между кадрами, а дочери приходят на авансцену, дабы противостоять воинственности мужского общества, сдвинутого на былых и будущих сражениях. Американская дочь (Донна — Кэтрин Ла Наса) — провинциальная королева красоты, точеная южанка надменных кровей — виртуозно иронизирует над якобы незыблемым деспотизмом патриархального Юга. Английская дочь (Камилла Бэдфорд — Фрэнсис О'Коннор) являет собой чистый дух «детей цветов». В финале отцы находят возможность примириться друг с другом; просветление приходит после того, как в чай одному из них внук подсыпает порошок ЛСД. И тогда реальность раздвигает границы — и параллельным прямым, так сказать, удается пересечься. Роберт Дюваль сыграл Джима Колдуэлла, главу американской семьи. Джон Хёрт — Кингсли Бэдфорда, англичанина. Все актеры (среди них культовые, известные и популярные) тонко пародируют свои собственные экранные имиджи, сплетая узоры социальных коннотаций.

«Американцы и англичане — две нации, разделенные общим языком», заметил Оскар Уайльд. Психологическая дуэль вдовцов строится и вокруг этого афоризма тоже. Бывшие союзники. Континент и остров. Старый Свет и Новый. В репликах диалогов, произнесенных и подразумеваемых, вьется рой неисчислимых нюансов.

Название фильма содержит метафору. «Автомобиль Джейн Мэнсфилд» — отсыл к знаменитой автокатастрофе 1967 года, в которой кинозвезда и ее друг разбились насмерть; трое детей, сидевшие на заднем сиденье, практически не пострадали. Про разбитый автомобиль марки «Бьюик Электра» писали, что «он был смят, как фольга после пикника». Голова голливудской блондинки оказалась оторванной от ее идеального тела, к стандартам которого за год до катастрофы была приведена фигура куклы Барби. Впрочем, известно, что адская декапитация знаменитой златовласки была мифологизирована массмедиа — на самом деле, как информируют исследователи, в результате аварии был срезан только верхний слой черепа. Но миф потребовал головы целиком.

Как автомобиль Джейн Мэнсфилд связан с сюжетом? Глава алабамской части семьи имеет макабрическую страстишку — он маниакально следит за всеми автомобильными авариями, происходящими в округе, и имеет обыкновение прибыть на место катастрофы едва ли не раньше полицейских. Покореженный металл и окровавленные тела становятся для него то ли вспышками военных баталий, то ли некрофилическими озарениями, которые позволяют вновь и вновь пережить острый и болезненный восторг собственного случайного преодоления смерти. Или тут восхищение перед силой рока? Или?.. Возможен целый веер смыслов. В ключевом эпизоде фильма вдовцы посещают передвижную экспозицию, где выставляется автомобиль Джейн Мэнсфилд, между сиденьями которого лежит пластиковая копия отрезанной головы несчастной звезды. Это и есть наглядный «лейбл» для всей затеи: гламуризация смерти — превращение жертвы в объект поп-сюрреалистической инсталляции. Кстати, эта машина Мэнсфилд, в свою очередь, отсылает к скульптуре Дали «Дождливое такси» — «Кадиллак» с окровавленными манекенами внутри, заросший мхом и ползучим вьюном…

При желании можно разглядеть и другой уровень метафоры: «машину-убийцу-блондинок» можно трактовать как своего рода колесницу убитой богини — склеп, в котором блистающая на солнце славы превратилась в матовую пластиковую копию себя самой. Сквозь этот образ легко уловить меняющийся ритм существования материальной среды фильма — она то растягивается, то уплощается под напором меняющегося настроения сюжета, то разгоняется, то тормозит и юзит. И в этом есть странный магнетизм.

Помимо «Бьюика» Джейн Мэнсфилд, который возят по деревенским ярмаркам, в фильме есть еще коллекция автомобилей бывшего летчика Скипа Колдуэлла, героя Билли Боба Торнтона. В его сумеречном сознании автомобили корреспондируют с самолетами, на которых он дрался в небесах Войны. Еще есть катафалк, в окне которого мы один раз увидим белокурый затылок Наоми. Есть искалеченные автомобили, разбившиеся в авариях, которые спешит проинспектировать Джим. Целая орда всех этих четырехколесных чудищ смотрится военной техникой, которая сопровождает наши битвы с миром — по типу танков или бронетранспортеров. И одновременно это склепы, застывшие на полях сражений. Действие фильма происходит в 1969 году, и режиссер подчеркивал в интервью, что год выбран не случайно: это пик Вьетнамской войны, протестов и в то же время — год Вудстока.

В фильме выстроена сложная система личностных пар: персонажи отражаются друг в друге, то и дело примеривая потенциал параллельной жизни, возможности другого воплощения — будучи рожденными той же матерью, но от другого отца. Едва познакомившиеся братья и сестры — полукровки — вступают в полуинцестуальные связи, стремясь объединить кровь и плоть и посмотреть, что из этого выйдет: случится ли перемена участи?.. Все стремятся высказаться друг перед другом, видя в родственниках, как в кривых зеркалах, свои отражения. Реплики, поступки, скрытые маневры души — все множится в бесчисленных подразумеваемых «зеркалах», каковыми становятся встретившиеся родственники друг для друга. Эта структура провоцирует витиеватую психологическую драматургию (страхи, страсти, обиды, жалость, нежность), оплетающую изнутри «Автомобиль Джейн Мэнсфилд», как те побеги плюща обживали знаменитый «Кадиллак» Дали.

Билли Боб Торнтон откровенно говорит, что это совершенно личная для него картина. Дюваль играет человека, похожего на его отца. Вместе с отцом подросток Билли Боб, действительно, был в мемориальном музее Джейн Мэнсфилд. И папа, действительно, возил его по местам автомобильных аварий. Торнтон также напоминает, что он сын бейсбольного тренера и ясновидящей — и взгляд ребенка такой «громокипящей» пары отлично просматривается в фильме. Действие движется по своим четко определенным правилам, и одновременно то и дело возникают «порталы» сакрального, «воронки» воображаемого. Следуя характеру многих своих знаменитых киноперсонажей — да хоть Плохого Санты, — Торнтон объединяет макабр с анекдотом, прекрасно понимая, что именно здесь неиссякаемый источник его специфического шарма. Фильм лукав, но не лишен пафоса. И он отчаянно антимилитаристский — настоящий марш протеста, на который Билли Боб Торнтон выходит со своими яуфами в одиночку.

«…Они поднабрали жирку, служа в конторах, — без особого, впрочем, успеха; они обзавелись семьями и живут в загородных коттеджах, купленных в рассрочку и почти оплаченных; вечерами, когда пятичасовый уже прошел, они копаются в своих садиках — и тоже, пожалуй, без особого успеха, — худощавые мужчины, некогда сурово-важные, а теперь сурово, втемную, пьющие, потому что они узнали: смерть — вовсе не обязательно тот вековечный покой, о котором им когда-то рассказывали…»

«Все они мертвы, эти старые пилоты» (Уильям Фолкнер).

«Автомобиль Джейн Мэнсфилд»
Jayne Mansfield's Car
Авторы сценария  Том Эпперсон, Билли Боб Торнтон
Режиссер  Билли Боб Торнтон
Оператор  Барри Марковиц
Художник  Кларк Хантер
Композитор  Оуэн Истерлинг Хэтфилд
В ролях:  Кевин Бейкон, Билли Боб Торнтон, Роберт Дюваль, Джон Хёрт, Роберт Патрик, Рей Стивенсон, Фрэнсис О'Коннор, Кэтрин Ла Наса, Карисса Капобьянко и другие
AR Films, Aldamisa Entertainment, Media Talent Group
США — Россия
2012