Сказки братьев Коэн

После тяжелейшей недели, закончившейся ночной сменой, я открываю лэптоп и собираюсь посмотреть новости. Новости выглядят в последнее время все менее лучезарно, и после недолгой борьбы с гражданским чувством я включаю очередной американский сериал.

И через несколько минут осознаю, что, простите, рыдаю. Прямо лью слезы над абсолютно рядовой историей: многодетная семья, папа-алкоголик, старшая дочь тянет все на себе.

В нее влюбляется обаятельный паренек, но юной главе семьи не до любви: один из братьев не может признаться миру, что он гомосексуалист, шестилетняя сестренка трогательно суетится вокруг напившегося вусмерть папочки… Сентиментально, банально, хотя уровень актерской игры, как и во всех американских фильмах, высокий, а диалоги — живые и остроумные.

Я недоумеваю: откуда слезы? Ничего родного и знакомого, да и оригинальностью, интересными поворотами сюжета сериал тоже не отличается.

Эдакий американский «Gorki. Maxim Gorki».

Чтобы ответить, нужно точно сформулировать вопрос. Попробуем.

Первый сюжет.

В возрасте трех лет Николай (Александр Балуев), ставший свидетелем кровавой расправы над своей матерью, был усыновлен выдающимся следователем УВД по городу Сочи Андреем Сидоровым (Алексей Серебряков), который, вовремя распознав социопатические наклонности Николая, научил его направлять растущую жажду убийства в полезное русло — убивать только тех, кто этого заслужил: преступников, избежавших правосудия из-за лазейки в законах или нехватки улик.

Николай работает в УВД города Сочи экспертом по анализу брызг крови. В соответствии с инструкциями Андрея Николай искусно имитирует человеческие эмоции, чтобы не выделяться среди других людей. На протяжении сериала во флэшбэках показывается, как Андрей учит Николая искусству выглядеть нормальным, и тот неукоснительно следует этим инструкциям, называя их Кодексом Андрея. В соответствии с кодексом большинство жертв Николая являются убийцами (хотя также упоминаются поджигатели и растлители малолетних), чья вина неопровержимо доказана — прежде исполнения «наказания».

Николай встречается с девушкой, Анной Борисовой (Ирина Пегова), чтобы поддерживать свой «нормальный» облик. Анна прошла через брак с наркозависимым алкоголиком, который избивал ее, из-за чего она избегает интимных отношений. Это полностью устраивает Николая, так как он считает, что не способен достоверно изображать эмоции во время секса. У Николая хорошие отношения с Петей и Альбиной, детьми Анны.

Давайте вместе представим.

Сочи. Чайки, море, чурчхелла, тарзанка, «Балуев» в плавках, на пляже играет с маленькими Петей и Альбиной, пугая их серым волком. Появляется «Серебряков», и они начинают выбирать жертву, затем «Балуев» оказывается в местном УВД, где наблюдает, как из обезьянника выпускают нового районного авторитета, и решает убить — покарать именно его.

А параллельно «Пегова» развешивает на веревках выстиранное белье…

Описание, конечно, интригует, но вызывает те же приблизительно чувства, что и «Бэтмен» в украинском дубляже.

Второй сюжет.

«Большой Рабинович» — черная комедия братьев Котт, снятая и выпущенная на экран в 1998 году. В основу сценария легла книга Захара Прилепина «…name…», но фильм тем не менее не является точной ее экранизацией. Съемки проходили в разных районах Санкт-Петербурга и продолжались одиннадцать недель, премьерный показ состоялся на фестивале «Окно в Европу».

Главную роль исполнил Максим Аверин, его персонаж — безработный пацифист, случайно попавший в эпицентр авантюры по хищению одного миллиона рублей. По просьбе сварливого миллионера герой получает деньги и курьером отправляется на встречу с бандитами, похитившими молодую девушку (Ксения Кутепова), но процесс передачи денег проваливается, и ему вместе с лучшим другом, ветераном афганской войны (Михаил Пореченков), приходится выпутываться из создавшейся непростой ситуации. По ходу развития истории перед зрителем предстают многие эксцентричные персонажи, сюжет резко петляет и в итоге приходит к неожиданной развязке.

Возникает же желание бросить все после первого предложения — про черную комедию 1998 года? Даже название «Большой Рабинович» я могу сравнить разве что с моим любимым фильмом «Норвежский ниндзя».

Трэш? Бред? Чернуха, на которую соплеменники-вгиковцы жалуются?

Первый пример — переписанная мной аннотация сериала «Декстер», известного на весь мир, второй — «Большой Лебовски» Коэнов.

Если кто-то не понял, куда я клоню, проделайте то же самое с «Матрицей».

Итак, почему история начинает казаться совершенно неубедительной, стоит поменять имена авторов и актеров, а также географические названия с американских на русские?

Многие скажут: потому что над теми фильмами работали общепризнанные звезды, до которых нашим далеко.

Хорошо. Назовете еще пять фильмов с Джеффом Бриджессом, не подглядывая? Или с Холлом — до «Декстера»?

Выходит, дело не в именах.

В чем тогда? В языке? В недоверии собственному российскому кино и телевидению? Сформировался шаблон: не слышен дубляж — российский трэш?

А как же «Ликвидация»? «Стиляги»? — толпы фанатов…

Давайте вспомним, в какой конкретно момент я зарыдал.

Звучал легкий блюз, показался вечерний Нью-Йорк. Мириады огней, леса небоскребов, яркие вывески, темные, глухие подворотни, гигантские мосты, Бродвей…

Другая одежда, другие цвета кожи, другая музыка, совсем другая культура… Улыбки — и те другие.

Абсолютно чуждый нам пресловутый американский пафосный патриотизм.

Издевайтесь сколько хотите, но я сам это люблю. И нет в моем поколении мальчика, никогда не мечтавшего стать детективом полиции Нью-Йорка.

Вспомните «Спасение рядового Райана», старика Форреста Гампа, да хоть «Звездный десант». Из классики — «Неприкасаемых» Де Пальмы, «Апокалипсис сегодня» Копполы… «Охотника на оленей», «12 разгневанных мужчин».

Действительно, не сомневаешься, что они, герои и авторы, любят свою страну, готовы, отстаивая ее честь, сражаться и умереть.

«Падение черного ястреба»: те же солдаты с отбеленными зубами, молодые ребята, гибнущие за родину.

Чем же хуже «9 рота»? Вернее: почему настолько хуже…

Я не зря упомянул «12 разгневанных мужчин» Люмета. Весь фильм герои между делом обсуждают, что игра (наверное, американский футбол) может не состояться из-за дождя. Напомню, дело, «между которым» они обсуждают эту игру, — смертная казнь подростка.

Я не слышал, чтобы кто-то возмущался — мол, как они могли поставить в один ряд какую-то там игру и судьбу человека, чья жизнь висит на волоске?!

А у нас?

Еще до всей этой эпопеи с «Утомленными…» в фильме «12» на фразе «Русский офицер бывшим не бывает» чувство фальши просто захлестывало.

А простоватые герои американцев? Да Саша Белый из «Бригады» — просто гений в сравнении со многими из них. При этом, как бы мы ни смеялись над «глупыми америкашками», сколько искренних чувств вызывают герои «Артиста» или тот же Форрест.

Фильмы про неуверенных, часто неполноценных людей, которые в финале становятся королями бала, звездами, уже не просто голливудское явление — это тенденция мирового кино.

Итак, почему мы у себя в России рыдаем, глядя американский фильм, или верим героям, коллизиям сюжета, принимая все его условности, а к большинству условностей российского кино относимся в лучшем случае с издевкой?

В тридевятом царстве, в тридесятом государстве… Жил-был… Поезжай-туда-не-знаю-куда… Дурак… стал жить-поживать да добра наживать.

Не работает эта формула без «тридевятого царства».

Вот вам и «фабрика грез».

У них Эмпайр-Стейт, у нас — Москва-Сити, вместо Белого дома — Кремль. Как бы мы посмотрели на человека, который по Москве-реке катается на яхте?

Поверить, что страну любят ее граждане и что дурак в ней станет умнее и богаче всех, можно только в том случае, если это не твоя страна и не твой дурак. Вот оно и тридевятое царство.

В наш инфантильный век мы хотим именно того, что мы имели в детстве, — хотим сказку. Только нам мало уже Ивана Царевича, мы ждем, что появится Король Рыбак. И приведет нас в волшебное место, где нас нет, с волшебными домами, с языком, в котором невозможно бубнить себе под нос, со статуей Свободы, с патриотизмом, совсем другой музыкой, законами и людьми.

Есть грань между лицемерием и игрой. Игра необходима, игра — одна из целей современного искусства. Мы без нее не можем, без нее не справиться с мыслью, что вот прямо сейчас ты можешь сделать гораздо больше любого человека, жившего двести лет назад, а вместо этого лежишь и смотришь сериал. Или вот читаешь эти строки.

Просвещенные люди ХХI века, мы боимся своей почти безграничной силы и поэтому ходим к психологам, читаем форумы, забираемся далеко-далеко в свои «реальности» или в теплый и комфортный американский мир, который существует только в кино (как, кстати, и «Бандитский Петербург» — слава богу!).

Бояться стало не модно, не стильно, не современно.

Однако такой страх был с людьми всегда, и я не вижу в нем ничего плохого — как не вижу ничего плохого в том, что кислород старит.

У Филипа Дика в одной из книг была написана планета колонистов.

Колонисты эти заказывали с Земли за бешеные деньги кукол, кукольную мебель, одежду и машины. Затем, после изнурительного дня, расставляли их вокруг себя, закидывались таблетками и мысленно переселялись в кукол, были ими, ходили в кино, ездили на машинах, готовили еду и занимались сексом. Делали все, только чтобы не видеть красной планеты, с бесплодностью которой им приходилось бороться каждый день.

Филип Дик недаром классик мировой фантастики — он предсказал вектор нашего движения.

Но я увлекся. Вернемся к кино.

Какой ответ на вопрос «что делать?» полезен сегодня для российского кино?

Их два.

Для внешнего развития. Зубами, кровью, локтями, всеми частями тела рваться наружу, в международный прокат. Это почти невозможно сегодня, но необходимо, потому что японцы не просто так выкладывают за наших Чебурашек такие деньги. Ведь мы тоже для кого-то вполне можем стать сказкой. Мрачной, но все-таки сказкой, где дети играют на стройках и где женщины не считают ущемлением прав открытую перед ними дверь. Где в каждом малюсеньком городке есть театр, где пьют друг с другом незнакомые люди, где есть самое древнее озеро, и поют в Карелии рельсы над расстрелянными попами. «Песочный человек», между прочим, тоже не слишком веселая вещь.

Внутри отечественного кино. Строить свою «фабрику грез». Уходить дальше, дальше и дальше от бытовой реальности, от того, что нам всем известно, что мы встречаем каждый день. Ведь, отбросив предубеждение, признаемся: кто из нас не хотел бы посмотреть качественную русскую космическую фантастику?