Лев Толстой говорил, что скажет всю правду о женщинах, но только ложась в гроб, не раньше. Что за квинтэссенцию имел в виду писатель, уже не узнать и бесполезно гадать, какую страшную тайну он еще не высказал, несмотря на все созданные им незабываемые женские образы — от Наташи Ростовой до Анны Карениной, от Элен Безуховой до княжны Марьи. Про Вуди Аллена можно сказать нечто подобное: он сорок лет рассказывает на экране про женщин и все еще не истощился, приберегая для нас все новые и новые откровения.

Лучшие актрисы, в том числе его возлюбленные — Дайан Китон и Миа Фэрроу, а также Шарлотта Рэмплинг, Мэриел Хемингуэй, Джералдин Пейдж, Барбара Херши, Мира Сорвино, Джуди Дэвис, Скарлетт Йоханссон, Пенелопа Крус играли его сложных, противоречивых, экзальтированных, романтичных и эксцентричных героинь, и вот теперь в этот блистательный список вошла еще одна звезда — Кейт Бланшетт, за что ей уже прочат «Оскар». Выбор режиссера пал именно на нее, вероятно, потому, что актриса в числе прочего прославилась ролью Бланш Дюбуа в бродвейской постановке «Трамвая «Желание», а фабула его фильма «Жасмин» отчасти мотивно связана с пьесой Теннесси Уильямса. Речь тут не о заимствовании; Вуди Аллен, скорее, со свойственной ему тонкой иронией лишь слегка напоминает о знаменитом и всем знакомом сюжете, выводя на авансцену сильно перелицованную, неузнаваемую Бланш эпохи экономического кризиса, сходную с той южанкой-аристократкой разве что крайней невротичностью и внезапной бездомностью.

Все шесть часов перелета из Нью-Йорка до Сан-Франциско Жасмин, не умолкая, рассказывала случайной соседке, пожилой молчаливой даме, о своем ушедшем в мир иной муже, его привычках и сексуальной потенции, о врачах, которым нельзя верить, о лекарствах, которые не помогают (мартини с водкой эффективнее), о своих потерях и своем отчаянии, чтобы, поспешая расстаться. Попутчица недоуменно сказала встречавшему ее мужу: «Она что-то всю дорогу бормотала о своей жизни». И, кажется, вот ключ к образу: страдающая, надломленная женщина, хрупкая и беззащитная, оказалась один на один с чуждым, холодным, равнодушным к ее проблемам миром. Стало быть, она достойна жалости и всяческого сочувствия, с которого и начинается наше путешествие по фильму.

Жасмин и далее говорит не умолкая, горстями глотая транквилизаторы и запивая их мартини или «Столичной». Мало-помалу ее излияния, которые даже не требуют реакции слушателей, начинают утомлять. А реакции ей и вовсе не нужны, ни наши зрительские, ни партнеров по диегезису; чаще всего Жасмин говорит, обращаясь в пустоту, словно беседуя сама с собой, — и можно было бы увидеть в этом тень безумия, упавшего на реинкарнацию Бланш Дюбуа, если бы не пересиливало упорно закрадывающееся подозрение в том, что перед нами — да, искренне страдающая, да, бескорыстная, но притворщица и обманщица. Женщина, чье призвание — служить изысканной видимостью, фирменным знаком экономики мыльных пузырей. Оставаясь на мели и при этом щедро раздающая чаевые, без зазрения совести поселившаяся в доме и без того утесненной сестрицы. Слезно доборматывая свою исповедь перед случайной попутчицей и жалуясь на полное безденежье уже в аэропорту перед багажной лентой, Жасмин указывает носильщику на свой чемодан, называя не цвет, не габариты, а марку — Louis Vuitton.

На самом деле она и не Жасмин вовсе — это имя она сама себе придумала, а по-настоящему ее зовут Жанетт. Но бывшему мужу, финансовому инвестору Хэлу (Алек Болдуин), тоже нравилось это искусственное цветочное имя. Его устраивало присутствие рядом с собой элегантной, дорого одетой, с аристократичной внешностью женщины как знак собственной успешности и респектабельности. Ее аксессуары — ремень от Chanel, сумочка Artemis, туфли Vivian Royal — безошибочно названные новым знакомым, вдовцом-дипломатом Дуайтом (Питер Сарсгорд), сразу выделили для него Жасмин на многолюдной вечеринке. Эти очевидные знаки отличия служат и для этого джентльмена главной приманкой: он готов взять Жасмин в жены-соратницы, чтобы в ближайшее время начать карьеру политика, чье искусство, как известно, состоит в том, чтобы пускать пыль в глаза с помощью видимостей. И Жасмин точно попадает в струю: представляясь ему, она говорит не просто «Я из Нью-Йорка», а «Я из Нью-Йорка, с Пятой авеню». И как же она страдала, когда в магазине на Манхэттене, где она, оставшись без гроша, зарабатывала на жизнь продавщицей в обувном отделе, ее увидела знакомая дамочка!

Беда Жасмин была не в том, что ей пришлось трудиться в непрестижном месте, а в том, что ее увидели в этом качестве. Ее суетливость, истерики на пустом месте, ее застывшие в огромных глазах слезы вместе с аккомпанементом беспрестанно льющихся слов, из чего складывается рассказанная для нас история, на самом деле сadenza visuale, пафосный жест, отвлекающий от подлинной сути маневр, призванный скрыть историю подлинную. А в этой истории Жасмин далека от безобидной страдалицы Бланш Дюбуа: она – разрушительница чужих жизней. С ее подачи не состоялось возможное счастье сестры, незадачливой Джинджер, которая вместе с мужем выиграла в лотерею четверть миллиона долларов и, доверившись Жасмин, отдала их Хэлу, а тот пустил денежки по ветру. Это она, Жасмин, руководствуясь инстинктом собственничества, донесла в полицию на Хэла, чтобы не отдать мужа молоденькой сопернице, и тот повесился в тюремной камере. Это она сломала карьеру пасынка, которому стыдно было оставаться в Гарварде, когда развеялся миф о его гениальном отце, бизнесмене и филантропе[1].

Режиссер традиционно, вполне незатейливо строит повествование; он ведет линию Жасмин, то и дело возвращая героиню в прошлое, что каждый раз добавляет штрих к портрету. Жасмин входит в стандартную квартиру сестры, и этот эпизод монтируется со сценой ее вселения в шикарный дуплекс на Манхэттене: «И как только люди дышат в домах с низкими потолками!» Искреннее радушие Джинджер контрастирует с плохо скрываемой досадой Жасмин, когда к ней в дом нагрянули гости из Калифорнии, даже не претендовавшие на стол и кров («Мы остановились в «Мариотте» и хотим пригласить вас на обед!»). Жаль, что нельзя просто откупиться от них: «Придется пригласить их на мою вечеринку!»

Новая жизнь постоянно сталкивается с прежней, как сталкиваются в тесной квартире две женщины, разные во всем — в самооценке, в представлениях о счастье, вкусах, но при этом сестры, воспитанные взявшими их в свою семью людьми. Джинджер, кассиршу из супермаркета, играет «новая Джульетта Мазина» — англичанка Салли Хокинс, у которой органично получается достоверно изобразить абсолютное отсутствие зависти к той, что с детства была любимицей приемных родителей, «потому что у нее гены лучше». Эта многократно повторяемая в фильме евгеническая фраза про гены странно звучит в американском кино, освященном статьей Декларации независимости, утверждающей, что все люди сотворены равными, не говоря уж о заклятиях табу политкорректности, вызывающих «магические помехи» на месте несанкционированных действий, как сказали бы в школе Хогвартс.

По Аллену, получается, что мантра о равноправии — миф, причем знание об этом давно перестало быть тайным, и вот вам конкретная иллюстрация. Жасмин оказалась исторгнутой из своего ареала, и вынужденное общение с теми, кто стоит по другую сторону границы равенства, превращается для нее в адовы муки. Это запредельный опыт, ужас которого в необратимости — недаром Вуди Аллен помещает действие в Сан-Франциско — практически самую отдаленную от Нью-Йорка точку, с которой за парком «Край земли» начинается океан.

И все-таки права у сестер-американок, конечно, равные, но не равны их возможности, а они-то и решают дело. Ради эксперимента автор фильма предоставляет обеим женщинам альтернативу: принять образ жизни, продиктованный с другой стороны. Джинджер уязвлена тем, что сестре не нравятся ее мужчины — ни прежний муж Оги (Эндрю Дайс Клей), отец двух ее сыновей, озлобившийся на то, что родственная сделка лишила его шанса разбогатеть; ни новый ухажер Чили (Бобби Каннавале) — простые, грубоватые работяги. И она поддалась искушению завести роман с человеком из притягательной творческой среды — звукоинженером Элом (Луис С.К.), которого подцепила на той же вечеринке, что и Жасмин своего Дуайта. Жасмин же последовала совету практичной младшей сестры и поступила на компьютерные курсы, чтобы, овладев этой премудростью, найти применение своему тонкому вкусу и заняться дизайном. Но обе терпят на новых путях крах. Новый кавалер Джинджер оказался безнадежно женатым. Жасмин никак не дается компьютерная грамотность; хуже того, она по обыкновению перепутала реальность и фикцию, ее занесло, и она наврала с три короба Дуайту — назвалась дизайнером, не подумав, что ложь может открыться. (Что и случилось. Ее настигло возмездие в лице непрощающего Оги.) Правда, Джинджер возвращается к своему Чили, с ужасом понимая, что чуть было не упустила настоящее счастье. А вот Жасмин теряет последний шанс устроиться по привычному жизненному шаблону. Хотя кто знает, может, эта неудача вернет течение ее жизни в предустановленное русло, потому что именно в этот момент она осознает, что утратила нечто важное.

Вуди Аллен любит сгустить краски в своих комедиях за счет легких намеков на античную трагедию. Так рок в виде встречи с бывшим мужем сестры вошел в судьбу Жасмин, помешав осуществлению ее мечты. А в качестве греческого хора с первых минут фильма ее сопровождала звучащая за кадром мелодия «Печальная луна»; Жасмин всегда опознавала ее как старого доброго знакомого. И только теперь, вновь услышав ее, по обыкновению бормочущая что-то себе под нос Жасмин вдруг спохватывается: «Когда-то я знала слова…»

[1] История этого семейства складывается из фактов, взятых из жизни: в 2008 году создатель крупнейшей финансовой пирамиды Бернард Мэдофф был арестован на основе информации, переданной в прессу его сыновьями, после чего один из них повесился у себя дома. Мэдофф был осужден на 150 лет тюремного заключения. Как выяснилось, он в течение многих лет никуда не инвестировал деньги вкладчиков (среди тысяч жертв аферы Мэдоффа оказался, в частности, благотворительный Фонд Стивена Спилберга), но при этом был уважаемым щедрым филантропом. После ареста мужа от его жены Рут отвернулись все знакомые, друзья и почти все родственники, в том числе оставшийся в живых сын.

«Жасмин»
Blue Jasmine
Автор сценария и режиссер Вуди Аллен
Оператор Хавьер Агирресаробе
Художник Санто Локосто
Композиторы Кларенс Уильямс, Джозеф Оливер
В ролях: Кейт Бланшетт, Салли Хокинс, Алек Болдуин, Бобби Каннавале, Эндрю Дайс Клей, Питер Сарсгорд, Луис С.К., Майкл Стулбарг, Джой Карлин, Ричард Конти и другие
Perdido Productions
США
2013