Новый фильм Анджея Вайды, показанный на Международном кинофестивале в Санкт-Петербурге (мировые премьеры уже прошли в Венеции и в Торонто), завершает политическую трилогию режиссера-классика о том, как человек обретает власть. Собственно, Вайду интересует прежде всего обретение человеком свободы. Он как никто из современных режиссеров показал, что свобода нужна всеобщая: не для одного индивида-пассионария, а, по меньшей мере, для всего поколения и, в конце концов, для всего народа. «Валенса. Человек из надежды» – не байопик о политике-демократе, а размышление о победе человека над собственной ограниченностью, страхом, привычкой к подавлению элементарных физических и духовных нужд.

Такой человек преодоления не может жить в бесправной стране. Его появление и есть залог будущих преобразований, хотя он и сам поначалу об этом не подозревает. Он не «из мрамора», не «из железа», он из зыбкой, но неистребимой субстанции жизни – из надежды.

Свободная композиция фильма перебрасывает действие из одного времени в другое. Нобелевский лауреат, которого не выпустили из страны получать премию, Лех Валенса входит в картину уверенным в себе и в своей деятельности общественным человеком. Он известен всему миру. У него берет интервью (конечно, под присмотром органов) модная итальянская журналистка, из тех, для кого собственные интерес и амбиции важнее объекта – пусть даже лидера целой страны. И она получает достойный и внятный отпор. Сидящий перед нею усатый, хорошо одетый мужчина, бравирующий своим «простым» происхождением и тем, что не читает книг, отметая все интеллектуальные условности, говорит откровенно и ярко. Он, а не журналистка, ведет эту беседу: «У вас диктаторский стиль, и у меня диктаторский стиль». Конечно, на это у него больше оснований, чем у нее. Его усилиями Польша из задворок Европы, из сателлита СССР превратилась в державу, действительно диктующую условия политической игры в мире.

«Валенса. Человек из надежды»

В картине переплетаются годы: конец 1980-х, когда деятельность Валенсы уже легализована, и бурное их начало, когда возникла и была запрещена правительством «Солидарность» – рабочее движение, сплотившее всех поляков, включая интеллектуалов. Вайда – участник и летописец этого движения.

Как и Лех Валенса, электрик с Гданьской судоверфи, Анджей Вайда, самый знаменитый представитель польской художественной элиты, испытывает гнев от жалкого существования людей, от того, что их протест, выплеснувшийся на улицы, подавляется танками. «Потому что моя улица в сердце этого города…» – поет рок-певец за кадром, а на экране – та самая стихийная демонстрация в Гданьске 1980 года, где все началось. Рабочие протестуют против диких условий жизни, к которым их принудил общественный строй, декларирующий равенство погибать от нужды. Вайда снял очереди за элементарными продуктами, радость женщины, получившей от соседей царский подарок – чью-то коляску для ее будущего ребенка, нищету рабочего быта. Режиссер вводит эти социальные реалии, чтобы напомнить, как это было. В Польше еще помнят, а у нас, в России, принципиально начисто забыли.

Весь фильм разворачивается под аккомпанемент и ныне популярного панк-рока 80-х. И не только потому, что он адресован прежде всего молодой аудитории. Российский рок той поры заявил со сцен массовых шоу: «Мы ждем перемен», а польский рок в осуществлении этих перемен принимал непосредственное участие. Видеть из своего окна хаос уличных стычек рабочих с бронированным государственным войском и не выйти на улицу – нельзя. Удержать отчаянный выплеск негодования, не дать погибнуть своим в бессмысленном противостоянии – вот импульс, толкающий Лешека, Леха Валенсу, на осмысленную борьбу. Он пытается предотвратить движение людей под гусеницы танков. Герой идет туда, где наносится удар в сердце его города – значит, в его сердце. Он пошел, потому что никто не хотел идти, он говорил за всех, потому что никто не говорил вне демагогии продажного официоза. И он отлично знал, как не хочется все это делать, разрушать безопасное мизерабельное смирение перед подчиняющей властью.

Власть манипулирует всеми и подкупает каждого. Подкупает не роскошью, а страхом отобрать последнее. В фильме есть эпизод, где Валенса с несколькими руководителями движения приходит в несчастную лачугу оппортуниста, выступавшего на рабочем собрании по шпаргалке начальства. Тот ждет расправы, но Валенса отменяет разборки – нищета здесь запредельная, а чтобы накормить семью, продашь душу хоть дьяволу. Расплачиваются всегда твои близкие. Эта способность действовать не по предписанию, а по ситуации определяет объем и масштаб героя и объясняется его полной принадлежностью этой среде. Он не посторонний, не умствующий стратег стачечного движения. В фильме показаны такие интеллектуалы-активисты, снисходительно оценивающие харизматичного работягу: «В нем что-то есть». Значит, можно использовать. Использовать его всячески пытается и служба госбезопасности, прибегая по традиции к интриге и шантажу. Не раз ставивший «Бесов» Достоевского, Вайда и здесь намечает конфликт группы и человека, политического прожектерства и настоящей реальности. Валенса не провоцирует обстоятельства, но и не бежит от них. Он вождь предлагаемых обстоятельств и залог их преодоления. Поэтому он победитель.

«Валенса. Человек из надежды»

Дирекция судоверфи приняла условия бастующих рабочих. Но в забастовку включились транспортники, а за ними вся страна. Борьба должна продолжиться за права всех. И Валенса, только что возвестивший победу, возвращается в стачечный комитет. Вайда снимает этот эпизод как массовку, но внимание зрителя притягивается к ее центру – к лидеру, который колеблется всего лишь несколько секунд, не более. И начинает новый виток борьбы. В митинг включается католическая месса – еще один рычаг «Солидарности». Религиозная экзальтация показана как составляющая политического протеста. Вайда вслед за своим героем уходит от темы интимной религиозности, точнее, уводит эту тему на второй план фильма.

Режиссер противопоставляет уличным сценам, снятым с эпическим размахом, камерный домашний мир, где правит женщина. Это она коленопреклоненно молится, а Валенса торопится из дома, или же его дом становится местом паломничества многих людей – своих и чужих. Так что записка, прикрепленная им к двери, чтобы оградить жену от непрошеных вторжений: «Тиф. Не входить» – мало помогает. Публичный человек, как опасная зараза, притягивает окружающих – дальних и ближних. Актриса Агнешка Гроховская играет жену Валенсы в почти документальной манере, без аффектации чувств, но в тонком разнообразии движущих драматических мотивов: тревоги, заботы, жертвенности. Этот персонаж как будто совершенно из бытовой сферы – всегда в домашнем затрапезе, вечно брюхатая, занятая стряпней и стиркой, она определяет героя изнутри: красота и нежность, исходящие от нее, символичны – жена, мать, Богоматерь. И верная помощница. Это она получает в Швеции за невыездного мужа Нобелевскую премию (режиссер вмонтировал в хронику лицо актрисы) и по возвращении домой подвергается унизительному досмотру.

Вайда вводит повторяющийся рефрен: уходя на улицу, на новый поступок, Валенса снимает с руки часы и обручальное кольцо, оставляет жене – продай, если не вернусь… Этот крупный план – обеденный стол с вещами как знак последней житейской зацепки и символ последней жертвы – повторяется несколько раз на разных уровнях личной борьбы героя.

Весь пафос фильма о лидере «Солидарности» в том, что это его личная борьба. Вайда всегда выбирал героя многозначного – маргинала-одиночку и в то же время выразителя эпохи. Эпоха еще включает механизмы перемалывания, но уже есть все признаки ее конца. Они уже в том, что героя нельзя сломать и уничтожить. Он нарожал кучу детей и знает, что может всех прокормить. Для такого работа всегда найдется, он все умеет наладить своими руками – от детской коляс­ки до электрических приборов. Его выгоняют с работы, запугивают, заставляют что-то подписывать, арестовывают, изолируют и компрометируют. Но выбирая компромиссные решения, он спасает главное: жизнь и честь – свою, семьи, своего класса, своей страны. Он берет на себя ответственность, потому что его улица в сердце этого города. Как оказалось, в сердце мира. Поэтому он стал лауреатом Нобелевской премии мира и президентом новой Польши, оставаясь простым мастеровым, рабочим человеком.

Вайда выбрал Леха Валенсу протагонистом художественного повествования не только потому, что время сделало его провозвестником новой социально-политической реальности. Как ни парадоксально, рабочий Валенса – alter ego Анджея Вайды, интеллигента и интеллектуала, для которого физический труд – источник духовной силы и панацея от «умственного тупика». Вайда влюблен в рукотворное искусство Японии: при его участии и по его инициативе в Польше создан японский Культурный центр. Он сам построил свой дом-мастерскую. До сих пор снимает кино и ставит спектакли, несмотря на возраст. Он олицетворяет культ труда и мастерства, неотделимого от задач искусства и жизни.

Чтобы Лех Валенса, перестав быть президентом Польши, вошел в историю отечественной культуры как художественный персонаж, нужен был такой актер, как Роберт Вецкевич. Один из многих, но единственный, с внешностью заурядной, но незабываемой, прячущий в усах ироническую ухмылку, а во взгляде исподлобья – боль и какой-то отчаянный смех. Этот актер поражает не только внешним сходством с историческим прототипом, но и мощной энергией, духовным каркасом народного характера. В любом положении его герой чувствует себя хозяином положения. Его приходят арестовывать, а он говорит своему конвоиру: «Ты еще придешь проситься ко мне на работу». Он вне иерархии политических ценностей: ценности склонны меняться, он – нет. Актер сыграл человека, в котором обретенная власть и слава не изуродовали личность, политика, не превратившегося в функционера. Такого, рядом с кем художник Анджей Вайда почитает за честь стоять в одном историческом ряду.

Художественное повествование и реальность в фильме уравнены запечатленным временем. Режиссер мастерски монтирует хронику с кадрами блестяще снятых массовых сцен. Этот монтаж динамичен, энергия режиссерской мысли захватывает безусловностью отражения на экране. В документальные куски режиссер вводит самоцитаты: в одном из эпизодов мы узнаем молодую Кристину Янду – ее героиню в «Человеке из мрамора». Ведь фильмы Вайды «Человек из мрамора» и «Человек из железа» уже стали вехами истории страны.

«Валенса. Человек из надежды»

Хроникальная съемка выступления Валенсы с речью в Вашингтоне включена в финал фильма. Впрочем, мы уже не можем различать героя картины и его прототип. Оба они вместе с режиссером могли подписаться под зачином этой гордой и достойной речи: «Мы, народ…»

Грустно, что в России не мог появиться такой фильм.

«Валенса.Человек из надежды»
Wałęsa. Człowiek z nadziei
Автор сценария Януш Гловацкий
Режиссер Анджей Вайда
Оператор Павел Эдельман
Художник Магдалена Дипон
В ролях: Роберт Вецкевич, Агнешка Гроховская, Ивона Бельская, Збигнев Замаховский, Мария Розария Омаджо, Эва Колясиньская, Мирослав Бака, Михал Чернецкий, Ремигиуш Янковский и другие
Akson Studio, Canal+ Polska, Telewizja Polska
Польша
2013