В этом году фирменная программа «Киношока» под названием «В фокусе…», ежегодно собирающая ту или иную национальную кинематографию из стран СНГ и Балтии, была представлена Киргизией. 

По словам прибывших в Анапу гендиректора Нацио­нальной студии «Кыргызфильм» Таалайбека Кул­мен­деева и киноведа Гульбары Толомушевой, киргизское кино переживает сейчас решительный и беспрецедентный подъем. Только за последний год в республике снято около ста фильмов, половина их них – игровые полнометражные, тогда как, например, в советское время их число не превышало двух или трех картин. При этом, по утверждениям киргизской делегации, выпускаемая продукция по большей части окупает себя, поскольку как минимум пятая часть населения добросовестно ходит в кино и, более того, предпочитает отечественные фильмы. Тут еще надо отметить, что кинотеатры в стране принадлежат государству, находясь в долгосрочной аренде.

Доказать гостям «Киношока» этот, безусловно, впечатляющий, хотя, видимо, и не вполне достоверный подъем был призван десант из дюжины киргизских картин, распределенных по разным секциям фестиваля. «Салам, Нью-Йорк» Руслана Акуна был фильмом церемонии открытия XXII фестиваля «Киношок»; «Страсть» Темира Бирназарова открыла главный конкурс; в конкурсе короткого игрового метра появилась «Чайка» Елизаветы Стишовой (Главный приз). Отдельно от всех в любви к родном краю признался альманах «Кыргызстан, я люблю тебя». Кроме того, были показаны «три прекрасные короткометражные картины» (это цитата из сайта kyrgyzcinema.com), а также еще пять игровых фильмов, о двух из которых в пресс-релизе написано, что они «новые коммерческие». Что это значит, можно только гадать.

Основное внимание было сфокусировано на двух работах – «Салам, Нью-Йорк» Руслана Акуна и «Страсть» Темира Бирназарова. Эти ленты – мейнстримная и артхаусная соответственно – противоположны друг другу, пожалуй, во всем, кроме происхождения, а также того обстоятельства, что каждая из них идеально «попадает» и в свою аудиторию, и в намеченную ее создателем содержательную нишу.

Киргизский патриотизм

Молодой и умилительно наивный провинциал Батыр (Бектемир Мамаю­супов) приезжает в Нью-Йорк, поверив проживающему здесь дяде, что тот предоставит ему кров и деньги на обучение в университете. Деликатный вопрос, на каком основании бедный и не знающий языка выходец из Средней Азии получил в США green card, задавать бесполезно – перед нами смесь романа-воспитания и фольклорной сказки с сильным перекосом в последнюю. В первый же день выясняется, что дядя, мягко говоря, преувеличил, затем Батыр теряет свой багаж. Оказавшись без вещей, без денег и в полном одиночестве на улицах неприветливого мегаполиса, герой берется за единственное, что у него осталось, то есть за ум, и на протяжении следующих двух часов экранного времени демонстрирует нам чудеса выносливости, логистики, смекалки и фантастического везения. Он бегает в поисках любого заработка в том числе буквально – наперегонки с другими соискателями, от агента до работодателя. Экономит каждый цент, зубрит английский, приклеивая стикеры со словами в рабочей подсобке. В трудную минуту продает мерзкому продавцу на Брайтон-Бич (догадайтесь, какой национальности) отцовские часы, но не ненадолго. Американцы небось и не подозревают, что Нью-Йорк кишмя кишит киргизами, причем сплошь преуспевающими, не считая Батырова дяди, который тоже вскоре возьмется за ум. Герой обрастает знакомствами, готовится к поступлению на юрфак. И все это время трогательно врет домашним в далеком Кыргызстане о том, как успешно идут его дела.

В итоге, вертясь белкой в колесе, Батыр ухитряется выучить язык Шекспира и сдать экзамены на юридический факультет (вероятно, речь о Columbia Law School), притом настолько блестяще, что его учебу готов частично оплатить сам Колумбийский университет. Оставшуюся – и тоже немалую – сумму Батыр должен внести сам. Таких средств у него, конечно, нет, но ведь и сказка еще не досказана, а значит – чудеса продолжаются. На помощь приходит работодательница, вручающая деньги с условием, что и Батыр когда-нибудь в будущем поможет такому же молодому человеку, как он сейчас. Не забываем о том, что главный герой – чрезвычайно гордый азиат и просто так деньги ни у кого не берет.

«Салам, Нью-Йорк»

Но и это еще не все. Батыр благополучно оканчивает университет и выходит первоклассным специалистом – естественно, спускаясь по красивым ступенькам величественного здания, – в огромный и бушующий, но вместе с тем бесконечно приветливый, голубонебый мир. Мысль о том, что человек с хорошим дипломом всюду нарасхват – и наоборот, – звучит в фильме многократно. И действительно, вскоре Батыр является на собеседование в солиднейшую юридическую фирму и сразу же дает умудренному боссу – тоже, конечно, еврею – совет, достойный Соломона, – некий неформальный, но разрешенный законом эвристический ход, до которого сам босс, сколько ни бился, не сумел додуматься. Восхищенный мудростью Батыра, босс принимает его на работу, дает завидную должность с кабинетом и секретаршей и приглашает совершить на своем лимузине совместную поездку по городу, в ходе которой они неспешно беседуют о природе американской мечты. Перед тем как покинуть лимузин, предоставив его в полное распоряжение Батыра, босс обнаруживает свое тщеславное нутро, с умным видом сообщив, что американская мечта – быть на устах у всех. Это признание служит первым тревожным сигнальчиком к дальнейшему диалектическому повороту сюжета, который и даст искомый синтез: проблемы на родине побуждают героя пренебречь начавшейся блестящей карьерой, чтобы, вернувшись домой, принять деятельное участие в судьбе семьи.

Как легко убедиться, схематизм сюжета и персонажей фильма прямо пропорциональны его общей художественной непритязательности. Эстетически и идеологически перед нами весьма посредственный мейнстрим, который можно было бы назвать типичным, если бы не одно отличие. Действительно, в этой картине с ее восторженной неразборчивостью налицо все признаки обычного массового ширпотреба: шаблонность, поверхностность, пропаганда оптимизма любой ценой, определенный уровень бездарности, жизненно необходимый для производства подобного кино. Но, с другой стороны, в традиционном мейнстриме все-таки принято не выпячивать, а скорее подразумевать идеологические шарниры, на которых вращается сюжет[1]. Здесь же они неприкрыто торчат, как несущие конструкции a la fabrique в модном ночном клубе. Во время просмот­ра может даже показаться, что наивность протагониста не слишком превосходит невежество самого режиссера: с таким упоением последний собирает все мыслимые и немыслимые штампы, непременно встречающиеся во всех аналогичных историях успеха, – и с такой искренностью, что, похоже, сам верит в этот успех.

«Салам, Нью-Йорк»

Вульгарнейший вариант идеологии, известной во всем мире в качестве «американской», что отчасти справедливо, не вызывает у автора ни малейших сомнений, и вот он – человек, поживший в эпицентре западной империи[2], – теперь несет правду свободного мира своим согражданам, целевой аудитории – массовому зрителю Киргизии и сопредельных стран. Именно в мессианстве, с каким режиссер пропагандирует соотечественникам киргизскую версию глобализации – открывая заодно и новую страничку в истории нового национального кинематографа, – пикантное отличие фильма «Салам, Нью-Йорк» от образцовой мейнстримной продукции. Возможно, именно оно характерно для всего «регионального», «этнического» – и тем самым «неофитского» – масскульта.

Любопытно и то, что история картины в каком-то смысле продублировала рассказанную в нем историю, воспроизвела на практике воспетую легенду о неизбежном (если в него полностью вложиться) успехе. Снятый на вложенные Русланом Акуном 100 тысяч долларов, «Салам…» уже окупился вдвое, собрав 200 тысяч только в отечественном прокате. Фильм также попал на кинорынок соседнего Казахстана, что происходит далеко не со всеми киргизскими лентами. Сегодня он показывает один из лучших бокс-офисов по Средней Азии за последние годы[3].

Распад традиционных связей

Юная студентка Айжан (Калипа Усенова) живет с богатым папиком Сагыном (поначалу фильм имел рабочее название «Спонсор»), годящимся ей по возрасту и в отцы, и в деды – его играет известный режиссер Артыкпай Суюндуков. Сагын – современный среднеазиатский вариант Каренина – такой же высокопоставленный чиновник, ухоженный педант и богатый зануда с той разницей, что свою семью он давно променял на неприлично молодую любовницу, а состояние сколотил на коррупционных связях.

«Страсть»

Тем не менее в жизни девушки Сагын играет скорее «цивилизационную», вразумляющую функцию: приучает ее считать деньги, учить языки, думать о будущем и не разбрасываться на ерунду. Впрочем, от внимательного взгляда не укроется, что и успехи Айжан Сагын готов простимулировать щедрыми инвестициями в учителей. Не выдержав этого чудовищного педагогического прессинга, совмещенного вдобавок с имитацией реальных достижений, Айжан хлопает дверью и тут же закручивает интрижку со случайным парнем, но тот минут через пять после совокупления из прекрасного принца превращается в скользкую лягушку: в частности, лежа с Айжан в постели, этот бишкекский квазишейх меланхолично выражает разочарование тем, что героиня к моменту знакомства с ним не сохранила девственность. Студентка в ужасе бежит назад, к Сагыну, после чего начинается собственно заключительная часть сюжета, которую пересказывать не следует, поскольку, в отличие от «Салам, Нью-Йорк», этот фильм заслуживает самостоятельного просмотра взыскательным зрителем.

Подобно тому как «Салам…» копирует все правила и приемы голливудского кино о преодолении, 84-минутная «Страсть» тщательно повторяет все штампы современного артхауса. Камерная, минималистская, молчаливая, без музыкального сопровождения, полная статичных планов, она словно намеренно освобождена от всего, что могло бы привлечь к ней внимание случайного посетителя кинотеатра. К чести Темира Бирназарова, карты он раскрывает сразу, заставив главного героя в первом же эпизоде мыть посуду на протяжении десяти минут, повернувшись к зрителям спиной. Помимо прочего этот жест можно прочитать и как настоятельное режиссерское предложение, не колеблясь, покинуть зал всем, кого пугает так называемое медленное кино.

Сюжет «Страсти» перекликается с нашей «Еленой»: на переднем плане не слишком переполненная родственными чувствами пара сожителей и их ближайшая родня. Совпадение с картиной Андрея Звягинцева не только сюжетное, но и стилистическое – оба фильма состоят из ритуалов и их обсессивной, сосредоточенной регистрации. Однако совпадение это не в пользу «Елены». «Страсть» на порядок менее помпезна – бюджет 62 тысячи долларов. Их «спонсор» куда симпатичнее нашего, а разыгранное в этой ленте представление выглядит гораздо более нетривиально и неназидательно, нежели полный классового высокомерия московский сюжет о нераскрытом убийстве. Отдельно хочется упомянуть замечательное чувство ритма, с каким режиссеру удалось разыграть свою «маленькую» историю, придав ей вполне солидный аллегорический подтекст.

«Страсть»

Кроме того, «Страсть» любопытна тем, что, используя, казалось бы, зашкаливающе много общих мест современного международного артхауса, ухитряется создать, может быть, не глубоко оригинальное, но не лишенное собственных достоинств художественное пространство.

Если «Салам, Нью-Йорк» радостно воспел утопическое становление глобализированного киргиза и его триумфальное покорение человеческой цивилизации в планетарном масштабе, то «Страсть» сухо констатировала печальную деградацию и распад семейных связей в стране, но в то же время не перечеркнула надежду на их восстановление в новом формате. Главное и общее – оба рецензируемых фильма заняты настойчивым переизобретением жанров на местный национальный лад. Акун сложил новый киргизский сказочный эпос, непритязательный, но актуальный, и тот разошелся, как горячие пирожки. Бирназаров же, напротив, создал избегающую шумихи, но вполне достойную реалистическую драму. В обоих фильмах произошло освоение сегодняшним киргизским кинематографом новых художественных территорий, состоялся алхимический процесс наследования и преемственности, когда-то исчерпывающе описанный поэтом: «И снова скальд чужую песню сложит и как свою ее произнесет».

[1] Собственно, мейнстрим во многом и покоится на определенном равнодушии к вопросам идеологии, на аполитизме, на том парадоксальном факте, что для того чтобы снимать мейнстрим, вовсе не обязательно иметь какую-либо собственную идеологическую позицию – достаточно занять среднюю, удобную, общую «по умолчанию».

[2] Сообщается, что Руслан Акун окончил в Нью-Йорке школу искусств и снял фильм «Салам, Нью-Йорк» частично на собственные средства.

[3] Кроме того, фильм удостоился и кое-каких наград: диплома от Минкульта республики, почетного звания «Лучший кыргызстанский фильм года», а также специального приза Сеульского кинофестиваля.

«Салам, Нью-Йорк»
Авторы сценария Руслан Акун, Гулжан Токтогулова
Режиссер Руслан Акун
Оператор Талант Ургазиев
В ролях: Бектемир Мамаюсупов, Марина Бейн, Юлия Даурова, Алекс Галпер, Елена Маршалл, Алекс Мейзлин, Гэбриел Сикел, Гэри Л. Таггарт, Фред Тимм, Аида Тулебаева
Nomadmen Films
Кыргызстан
2013

«Страсть»
Автор сценария Темир Бирназаров при участии Жыпары Исабаевой
Режиссер Темир Бирназаров
Оператор Дастан Жапар уулу
Художник Байыш Исманов
В ролях: Артыкпай Суюндуков, Калипа Усенова, Роза Абдуллаева, Дария Хусеинова
Кинокомпания «Тазар», Национальная киностудия «Кыргызфильм»
Кыргызстан
2013