Беседу ведет Евгений Майзель.

На прошедшем в декабре «Артдокфесте» лучшим полнометражным фильмом и лауреатом премии «Лавровая ветвь» в номинации «Лучший кинофильм» был признан «Последний лимузин» Дарьи Хлесткиной — о том, как специальный цех легендарного ЗИЛа получает от Минобороны заказ на создание трех кабриолетов ручной работы — специально к военному параду в День Победы.

Евгений Майзель. Я слышал, что работа над картиной продолжалась около трех лет.

Дарья Хлесткина. Да, в целом она заняла три с лишним года. Съемки начались весной 2010 года, закончились в ноябре 2012-го. Причем первые три месяца они были очень интенсивными, почти в ежедневном режиме, и в самом начале шли параллельно с подготовительным периодом. Пока мы снимали и знакомились с новыми людьми и новыми ситуациями, становилось все более понятно, за кем надо продолжать следовать с камерой, кто герой этого кино, а кто – какого-то другого или не герой документального кино вообще.

Евгений Майзель. Но вы ведь не ездили все эти три года туда каждый день, как на работу?

Дарья Хлесткина. Постепенно съемки становились точечными и соответственно редкими. Между съемками финальной сцены (сожжение архивов работниками литейного цеха) и предшествующим ему съемочным днем прошло более полугода. После ноября 2012-го начался долгий отсмотр материала и монтаж. В каком-то смысле я на этом фильме училась делать кино. Не знаю, у кого как, а у меня именно отбор материала занял много физического времени. Непосредственно же монтаж был хоть и тернист, но не так уж долог.

Евгений Майзель. Сколько у вас было операторов?

Дарья Хлесткина. Снимала я с двумя операторами, но не одновременно, а по очереди. Съемки начались с выпускницей ВГИКа Анной Дашиной. Мы с ней познакомились на показе фильма «Когда Луна в Близнецах» – это мой диплом в мастерской Марины Разбежкиной. Я искала оператора, а Аня – проект, и все совпало. К семи-восьми утра именно в ежедневном режиме мы приходили с ней на ЗИЛ. Кажется, Ане это давалось легче, чем мне. Моя сонная физиономия не раз веселила моих героев. Спустя три месяца Аня не смогла больше работать – ждала ребенка. И после некоторых моих метаний и мучений – ведь «правильного» оператора найти отнюдь не просто, и даже с «правильными» получается не сразу – на картине появился Женя Курбатов. Давно уже работавший оператором в основном для западного телевидения, в то время он учился в мастерской Марины Разбежкиной. Марина нас свела, и фильм мы завершали вместе с Женей, в течение полутора лет наведываясь на ЗИЛ. Таким образом, на съемках нас все время было только двое – я и один оператор.

Евгений Майзель. Примечательно, что в картине удалось представить всех участников производственного процесса, а это люди не только разных профессий, возраста и национальностей, но и разного социального происхождения. Сложилась богатая галерея образов. Как зиловцы реагировали на то, что попадают в фокус объектива? Многие ли отказывались? Приходилось ли идти на хитрость?

Дарья Хлесткина. Фильм был задуман как коллективный портрет – через ЗИЛ и его работников показать что-то большее, чем собственно завод. Там должны были быть совсем разные люди – из советского прошлого, из московского настоящего, разные типажи и т.п. Реагировали все нормально и скорее даже с энтузиазмом. Никто не отказывался – разве что иногда некоторые из иностранных работников напрягались. Самые смелые спрашивали, зачем мы их снимаем. И правильно делали. Это бесправные люди, которые здесь в основном воспринимаются как безликая масса. Среди главных героев нет гастарбайтера, но есть «факт гастарбайтера» как образ. Обычно после моих объяснений все было нормально. Только один раз люди попросили их не снимать, хотя были готовы общаться без камеры.

Никаких особых хитростей, чтобы соблазнить людей на съемку, я не припомню. Может быть, все дело в личном внимании. Мне было очень любопытно все, что там происходит, кто что и зачем делает. Обычно люди хорошо реагируют на искренний интерес к себе.

«Последний лимузин»

Евгений Майзель. Сосредоточенность на работе большого предприятия и основательность, с которой вы фиксируете сложность производственного процесса, заставляют вспомнить работы классика американской документалистики Фредерика Уайзмена, хотя подход и намерения Уайзмена существенно иные. Вам говорит что-нибудь это имя?

Дарья Хлесткина. Производственный процесс меня завораживал. Я имею в виду прежде всего литейку. В создании лимузина важны эмоции героев – сроки, нервы, какие-то человеческие отношения между людьми, их быт на фоне пафосной задачи и т.п. А вот литейный процесс красив сам по себе. Но не только это. Лимузин – это элита, белое производство, высококлассные спецы. Этот цех, по сути, функционирует, как ателье. А вот процессы в литейке – полная ему противоположность: они архаичны, это настоящий «завод-завод». И тяжелая работа, на взгляд со стороны – даже адская. Одна из главных героинь нашего фильма Нина этим живет, и на таких, как она, там все держится. И еще на таких, как Андрей – печальный начальник литейного цеха № 2. И его коллега – дедушка в очках, технолог, который все время сидит с ним рядом и молчит. Через несколько месяцев после того, как цех закрыли, он умер. Ничто больше не держало.

Имя Уайзмена мне, конечно, знакомо. Хотя можно сказать, что в итоге только имя – знаменитых его старых фильмов, таких как Titicut Follies (1967), и еще про школу, больницу и других я не видела. В свое время искала и не смогла найти. Видела только один из последних, про балет («Танец. Балет Парижской оперы»– LaDanse. LeBalletdel’OperadeParis (2009) – прим. ред.).

Евгений Майзель. Есть ли для вас авторитеты в режиссуре, кроме, конечно, непосредстенного вашего педагога Марины Разбежкиной?

Дарья Хлесткина. Авторитетов нет. В том только смысле, что это слово не из моего лексикона. Есть много режиссеров, за новыми фильмами которых стараюсь следить, и много фильмов, документальных и игровых, которые мне нравятся. Правда, в последний год, к сожалению, очень мало смотрела кино. Из последних Кешиш понравился, я и «Кус-кус и барабульку» тоже недавно посмотрела почти в стык с «Жизнью Адель». «Малхолланд драйв» Линча – один из немногих фильмов, который я несколько раз пересматривала. Вообще-то я не люблю пересматривать. И еще «Сын» Дарденнов в этом списке – из-за работы камеры. Произвел впечатление «Сити 24» Цзя Чжанкэ, показывающий, насколько кинематографичными могут быть интервью. Мне его Марина Разбежкина дала посмотреть, когда я уже вовсю работала над «Лимузином». Из российских режиссеров мой «самый» – это, наверное, Балабанов. Из документальных сильное впечатление в свое время произвела «Мать» Костомарова. Прямо такое сильное, что еще больше захотелось снимать кино.

«Последний лимузин»

Евгений Майзель. Подозреваю, что у вас осталось много материала, который пришлось с сожалением выкинуть?

Дарья Хлесткина. Примерно часов сто двадцать. Он в гигабайтах с разных камер, поэтому точно я не считала. Две классные сцены – из моих любимых – не вошли в фильм. Когда я поняла, что они никак не встают, было жалко и еще более удивительно: как же так, любимые же! Сейчас уже не жалко. Они уводили историю в сторону, значит, им не зря не нашлось в ней места. Но я все равно рада, что эти сцены сняты.

Евгений Майзель. Что за сцены?

Дарья Хлесткина. Одна – парад Победы на территории завода имени Лихачева 6 мая 2010 года. Они отметили День Победы с размахом, пришли ветераны войны и труда – бывшие зиловцы. Старики прошлись колонной. На главной аллее был парад зиловской техники начиная с первой модели АМО 1920-х годов и заканчивая тем самым новым зиловским кабриолетом, который так и не попал на Красную площадь. Кульминация. Описание этой сцены, возможно, звучит пафосно, на самом деле она совсем не такая, а, наоборот, щемящая. Но не вышло ее поставить, слишком много путаницы это внесло бы в развитие сюжета.

Другой эпизод – по-кафкиански абсурдный, драматический и вместе с тем смешной. Для меня он был как бы квинтэссенцией всего фильма. Но он тоже не вошел, так как стал слишком side story. Описывать его долго, но суть была в том, что лимузиновому цеху заказали сделать звезду на Поклонную гору, для Могилы Неизвестного солдата. Они сделали. Это предыстория. А в самом эпизоде главному герою Михаилу Саттарову звонят из мэрии и говорят, что звезду с Поклонной горы украли. Просят проверить, не брал ли он. Хотя зачем она ему сдалась? Они же ее делали. А Саттарова меж тем больше всего волнует, цело ли ограждение этого постамента – 50 столбиков и цепочек, – так как их он брал под расписку в Кремле. За них отвечает, а звезду, если надо, они еще одну сделают. Этот фееричный телефонный разговор мы сняли. Звезду, кстати, потом нашли, ее просто «Мосгаз» на профилактику забрал.

«Последний лимузин»
Автор сценария, режиссер Дарья Хлесткина
Операторы Анна Дашина, Евгений Курбатов
ООО «Мастерская Марины Разбежкиной»
Россия
2013