Игорь, живущий на болоте за деревянным мостом справа, в Красном проулке за магазином, рядом с бывшей хатой Кукурины, – хороший парень, но странный. На вид ему лет тридцать, не больше. Причина, по которой он оказался в столь затруднительном положении, минуя психоанализ, отсылает нас напрямую к архетипическому: злой отец, непутевая мать, одиночество и протест. Деталей произошедшего в детстве и юности героя мы так и не узнаем. Да, собственно, зачем нужны детали, если молодой человек во цвете лет отправляется в радио­активное село под Чернобылем, чтобы жить наконец по-своему? И так понятно – беда.

«Невидимый город» открывается текстовым предисловием, в котором белым по черному описана краткая история беспощадного зверства, свалившегося на эти места близ Припяти и Чернобыля в XX веке, – от страшного голода при Сталине и нацистской оккупации до той самой аварии на атомной станции. В этом же предисловии автор фильма Виестурс Кайриш предлагает нам вспомнить легенду о городе, ушедшем под воду на глазах у изумленного захватчика. И все, конечно же, понимают, что речь идет о граде Китеже, или русской мифической Атлантиде, как бы знаменовавшей печальный конец государства Киевская Русь под натиском войск Батыя.

Пропитанный пафосный мистикой текст неизвестного автора – легенду о Китеже – по толстому старому фолианту в сопровождении музыки Римского-Корсакова старательно читают нам перед камерой «ушедшие под воду» деревенские бабуси и дед – оставшиеся в своем селе после Чернобыля и уцелевшие. Ни черта без очков не видящие, беззубые и невозможно трогательные.

«…жители даже не собирались защищаться и только молились, увидев, что нечисть атаковала город…»

«…нападавшим пришлось отступить, и они могли только видеть, как город погружается в воду…»

«…дома белокаменные стоят, деревья растут, колокольни, церкви, терема, люди живые ходят, только не каждому показываются…»

«…и иногда из-под воды доносится звон…»

«Да то ж брехня! – решительно заявляет дед, которому надоело. А потом, смягчившись, чтоб никого не обидеть: – То ж легенда?»

Они живут, не видимые никому, кроме заезжих негоциантов на «Жигулях», которые привозят сюда сметану, масло, растворимый кофе и прочее общечеловеческое из магазинов. Общаются друг с другом, ковыряются в огороде, учат Игоря уму-разуму и воюют с волками, которые расплодились вокруг. Одна бабуся своими руками убила хорька, который загрыз ее уток, и тело сатрапа бросила в ведро на дворе – чтоб сыну показать, когда приедет. Другая несколько лет назад видела вертолет, который сел прямо на ее поле с картошкой, и пилот показал бабусе кулак. Третья никаких историй особенных режиссеру не рассказала, пригласила в избу, где повсюду коврики да кружевные накидки, а по стенам иконы да деревенские иконостасы с фотографиями всех родных от царя Гороха и Адама с Евой. Села эта третья бабуся на свой диван и говорит: «Я тут как в раю… Среди волков и лисиц».
Рай под Припятью, снятый весной и летом, выглядит так, как будто его рисовали русские мирискусники или британские прерафаэлиты. Этот бабушкин рай завораживает. Здесь нет никаких радиоактивных подсолнухов и лопухов величиной с елку. Но деревья, кусты, плющи и цветы разрослись и застыли заброшенным ботаническим садом. То ли специально Кайриш снимал все эти планы в безветренную погоду, то ли даже ветра не долетают сюда, но застывание природы в этих местах выглядит абсолютным, неправдоподобным и восхитительным. Дряхлеющие дома в окружении обездвиженных деревьев и трав – вот центральный образ фильма «Невидимый город». Вместе с музыкой Римского-Корсакова, звучащей почему-то как невероятное ретро, эти картины создают совершенно не документальное изображение. Ассоциативный ряд, вдохновляемый ими, простирается от сказок Александра Роу до планов луизианских болот Алана Паркера (хотя, казалось бы, при чем тут «Сердце ангела»?).

«Невидимый город»

Зимой красота умирает. Бело-черная деревня, мертвый бобр в проруби, лавочка с видом на болота не поражают воображения. На зимних сценах начинаешь задумываться: что же Игорь все-таки здесь делает? Долго ли протянет вот так – без электричества, магазина, «скорой помощи»? Девушки, говорит, ему не нужны. Потому что ни детей ему особо не хочется, ни из деревни в город возвращаться. А девушкам, чтоб все наоборот. Зимой Игорь ест мясо бобра, охотится на кабанов. Летом ловит в болоте рыбу, которая приводит нас вместе с героем в радиационную лабораторию. В рыбе находят достаточно цезия-137, но Игорь не видит смысла выбрасывать добычу на этом лишь основании. Ритуальный поход в лабораторию завершается ритуальным же поеданием радиации, находящейся в рыбе. Это выбор. Это, наверное, самоубийство. Но Игорь живет и вокруг себя видит жизнь: бабуси, куры, кот, где-то ходят лисицы и волк. К тому же в селе считают, что в Киеве радиация выше. А у них на «табле» только семь.

«Украинська нация – нас не берет радиация!» – сообщает одна из бабусь. Съемочная группа отправляется с ней на экскурсию по деревне: от бабусиного двора на улице Щорса до разрушенной церкви, которую, конечно же, после войны превратили в клуб. «Як булы немецкие законы, так повесили в церкви иконы, – докладывает бабуся историческую справку. – А як пришли советские драконы, так поснимали в церкви иконы». Судя по подбору фактов, изложенных во время экскурсии, бабуся – мощнейший антисоветчик и, без сомнения, патриот. Это ей, боевой старушке восьмидесяти пяти лет, грозили кулаком из вертолета, но толку-то: она твердо решила погибнуть во рву вместе с остальными стариками, если придут отбирать их дома. Так и сказала: пусть закопают.

Тихий городской Игорь и активные деревенские старики – один из интересных сюжетов, который объективно сложился из самого материала. Вопрос о том, как выжили два деда и четыре бабки в своем райском саду без удобств, не покидает хлопотливый ум. Ум успокоенный не принимает этих тревожных сигналов, так как понятно, что им было трудно. Но когда этому поколению было легко? Стоит лишь вернуться к тексту в прологе и начать размышления о стойкости рожденных в 20–30-е…

«Невидимый город»

Игорь не выдерживает сравнения со стариками в том, что касается жизнелюбия и темперамента. Но он готов к испытаниям и умеет делать по хозяйству почти все – смолить лодку, косить траву, плести сети, ставить капканы, снимать шкуру с добычи, мыть пол, делать пюре. Он изобрел генератор, с помощью которого может зарядить телефон. Телефоном он фотографирует красоту, а затем ее же рисует – по фотографиям или поверх них, не знаю.

Он не то чтобы молчун, но в фильме говорит очень редко и крайне путанно. И Виестурс Кайриш деликатен в общении с ним. Он не подглядывает за героем, не провоцирует и не создает ситуаций, он ходит за ним, наблюдает его жизнь. И что очень важно – он эту жизнь очевидным образом уважает. А чтобы мы это обязательно уразумели, в начале и в самом финале автор дает нам ясное разъяснение своей концепции и взгляда на персонажей. Он дважды цитирует важнейшие строки той самой легенды о Китеже, прототипе нашей чернобыльской деревеньки: «…только те, кто чисты сердцем и душой, найдут путь в невидимый город». Высоко сказано и отлично исполнено.

«Невидимый город»
Neredzamā Pilsēta
Автор сценария, режиссер Виестурс Кайриш
Операторы Гинтис Берзиньш, Андрейс Рудзатс
Ego Media
Латвия
2014